Представления о совести в российском менталитете

Представления о совести
в российском 
менталитете

Издательство
«Институт психологии РАН»
Москва – 2016

Российская академия наук
Институт психологии

М. И. Воловикова, Л. Ш. Мустафина

 УДК 159.9
 ББК 88
 
В 68

Воловикова М. И., Мустафина Л. Ш.

Представления о совести в российском менталитете. – М.: Изд-во 
«Институт психологии РАН», 2016. – 144 с. (Психология социальных явлений)

ISBN 978-5-9270-0328-0

В 68

© ФГБУН Институт психологии РАН, 2016

ISBN 978-5-9270-0328-0

 УДК 159.9
 ББК 88

Монография посвящена обсуждению проблем, связанных с пониманием совести в современном обществе. Осуществлен анализ места и роли 
совести в российском менталитете по материалам смежных с психологией наук, а также новых психологических исследований. Особое 
внимание уделено отечественной культурной традиции. Дается анализ примеров различных проявлений совести на материале произведений классической русской и советской художественной литературы. 
Отдельный раздел посвящен результатам исследования современных 
социальных представлений, проведенного на различных группах респондентов: школьников и студентов, людей разного возраста, проживающих в Москве и Казани. Авторы приходят к выводу о происходящих 
в современном российском менталитете позитивных и негативных изменениях. Даются практические рекомендации.

Все права защищены.
Любое использование материалов данной книги полностью 
или частично без разрешения правообладателя запрещается 

Рецензенты:

Доктор психологических наук, профессор Т. П. Емельянова
Доктор психологических наук, профессор А. С. Чернышев

Содержание

Введение. О духовно-нравственных приоритетах
российского менталитета . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5

Глава 1. Исследования совести
в социогуманитарных науках  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10

Глава 2. Анализ произведений русской литературы
в контексте понимания совести. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .33

Глава 3. Традиции работы с совестью
в отечественной культуре . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 52

Глава 4. О возможности и ограничениях
эмпирического исследования совести
в психологической науке. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .62

Глава 5. Эмпирическое исследование
современных социальных представлений о совести. . . . . . . . 81

Глава 6. Анализ и обсуждение результатов
теоретико-эмпирического исследования  . . . . . . . . . . . . . . . .124

Литература. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .132

П
остановка проблемы совести в контексте исследования российского менталитета может дать новые знания о понятии «совесть», таком сложном, загадочном и в то же время широко используемом в повседневной жизни.
Пожалуй, только в России возможно высказывание «не по закону, а по совести», и за ним стоит не только противопоставление 
закона и совести, а утверждение особой степени превосходства 
совести в решении серьезных проблем. Последним аргументом 
в споре могут быть слова: «Имейте совесть!», «Совести у вас нет!», 
высшей похвалой – «Сделано на совесть». А труд может быть «добросовестным».
Глубину и богатство этого важнейшего понятия приоткрывает 
В. И. Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка», описывая его такими словами: «нравственное сознание, нравственное 
чутье или чувство в человеке; внутреннее сознание добра и зла; тайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого 
поступка; способность распознавать качество поступка; чувство, побуждающее к истине и добру, отвращающее ото лжи и зла; невольная любовь к добру и к истине; прирожденная правда, в различной 
степени развития» (Даль, 1882).
В этих словах, с которыми наши предки связывали понятие «совесть», нашли отражение роль и сознания и неосознанного, и интуиции и чувства; описан поведенческий аспект действия совести 
(на уровне саморегуляции нравственного поведения) и показана 
ограниченность такой саморегуляции; дано онтологическое основание роли совести в различении добра и зла (синоним последнего 
здесь – «ложь»); сказано о совести как врожденном даре, но при этом 
развитом у людей не одинаково («в разной степени»).

Введение
О духовно-нравственных приоритетах 
российского менталитета

Введение

Такое сочетание противоположностей (и сознание, и «тайник 
души»…) в одном понятии является отражением антиномичности, 
присущей в целом российскому менталитету.
Согласно представлениям русских людей, закрепленным в пословицах и поговорках, собранных В. И. Далем (2000), совесть является 
глубинной и независимой инстанцией, тесно связанной с личностью 
человека и способной регулировать его нравственное состояние. Карающие функции совести связаны с чувством стыда и страданием, 
обозначаемыми в русском языке словом «угрызения». От угрызений 
совести избавиться невозможно, а можно лишь временно их приглушить (вином, развлечениями и т. п.). От состояния совести зависит сон 
человека и его отношение к смерти. Совесть связана с честью, и ценность ее выше ценности самой жизни (Воловикова, Мустафина, 2012).
В российском менталитете тема совести традиционно занимает 
центральное место. «Поступить, рассудить по совести» и другие подобные выражения, закрепившиеся в русском языке, говорят о том, 
что совесть выступает как точный критерий качества поступка 
или дела. До революции были обычными примеры, когда, заручившись совестью, под честное слово компаньона купцы заключали 
миллионные сделки – и не прогадывали (Федоркова, 2000).
В советский период понятие «совесть» не ушло из употребления 
в общественном дискурсе и в исследованиях психологов и педагогов. 
Особое место среди них занимает «Книга о совести» В. А. Сухомлинского, состоящая из рассказов о красоте мира и человека (2003). Эти 
истории направлены на воспитание бережного отношения к природе и уважения к добрым поступкам человека. В них нет морализирования, но они служат установлению диалогического отношения 
подрастающего человека с окружающим миром и ответственности 
за происходящее в нем. Тем самым замечательный педагог показывает, что совесть – это больше чем просто мораль, что в ней надо искать основы творчества и красоты.
Говорить о духовно-нравственных приоритетах российского сознания – не значит исходить из того, что наше общество отличается 
особенной, высокой нравственностью. Это не так, и современные 
исследования показывают более чем скромное место, которое мы 
занимаем в мире по показателям, характеризующим нравственное здоровье общества в целом (Макропсихология…, 2009; Юревич, 2014). Убийства, самоубийства, алкоголизм, смертность от ДТП, 
аборты, разводы, сиротство, коррупция – позволяет ли все это говорить о важности нравственных приоритетов?

О духовно-нравственных приоритетах российского менталитета

Россия, давшая миру святых и мыслителей, великую культуру 
и великую литературу, переживала в течение последнего столетия 
не лучшие времена. Не раз вставал вопрос о самом существовании 
государства Российского. Революция, гражданская война, репрессии, 
Великая Отечественная война, гибель множества людей, как правило, лучших, развал Советского Союза, резкая смена идеологии – 
мало государств, которые могли бы выдержать все это и сохраниться. 
В том, что Россия устояла, и сказалась прочность духовно-нравственных приоритетов отечественной культуры.
О возможном и даже закономерном расхождении между успешностью в делах и следованием нравственным нормам писали 
А. Л. Журавлев и А. Б. Купрейченко, выдвинув идею о нравственной 
элите (Журавлев, Купрейченко, 2010). Статистические методы к исследованию влияния, которое нравственная элита оказывает на общество, не подходят – таких людей немного. Но эти «чудаки» и «бессребреники», проверяющие каждое свое действие нравственным 
законом, оказываются примерами для многих. И даже не столько 
и не всегда примером для подражания, что зачастую трудно осуществить. Точнее выразил эту мысль Достоевский, говоря о необходимости для русского человека знать, что существуют те, кто своей жизнью воплощают нравственный идеал: «Если у нас грех, неправда, 
искушение, то все равно есть на земле там-то, где-то святой или высший; у того зато правда, тот зато знает правду; значит, не умирает 
она на земле, а стало быть, когда-нибудь и к нам перейдет и воцарится по всей земле, как обещано» (Достоевский, 1958, с. 42).
В то же время Достоевский в «Дневнике писателя» описывает 
дикие примеры преступлений русских людей, совершаемых, казалось бы, с единственной целью – узнать, что за преступлением следует кара небесная (Достоевский, 2002). Возможно, с этой 
«широтой» русского человека связано увлечение его идеями разрушительными, привнесенными к нам из других стран и других
культур.
Известна шутка про «призрак коммунизма», который «бродил 
по Европе», а прижился почему-то у нас… В 1917 г. в России начался эксперимент по построению «нового мира», основанного на отрицании прежних ценностей. Но ценности тысячелетней Руси оказались столь могучими, что проросли и в изменившихся условиях.
Понятие совести сохранилось в советское время. Даже появилось 
словосочетание «коммунистическая совесть» (или «совесть коммуниста»). Более того, из-за очень частого (и не всегда искреннего) его 

Введение

употребления казалось, что смысловая нагрузка на это слово возросла, а исконный смысл его утерян.
Действительно, совесть – это самая сокровенная тайна человека 
как существа, наделенного свободой выбора. Но именно совестью 
запугивали, т. е. делали совершенно противоположное сущности 
данного феномена. Возможно, его смысл в этот период стал размываться, и слово отчасти стало обесцениваться.
Восстановить картину представлений о совести в недавнем советском прошлом можно, также обращаясь к художественной литературе этого периода, наследнице великой русской классической 
литературы.
Крушение советского государства привело к двум противоположным процессам в духовно-нравственной сфере. С одной стороны, к очевидному падению общественной и личной нравственности. Зримые показатели этого процесса – убийства, драки, грабеж 
«в прямом эфире» (кадры с места очередного заказного убийства 
и появление лавины криминальных сериалов, где царил уже полный беспредел. Возможно, самый откровенный фильм такого типа 
даже не «Бригада», а «Жмурки» Алексея Балабанова с посвящением 
«для тех, кто выжил в 90-е годы»). Вторая тенденция 1990-х годов – 
начало нравственного возрождения, тихий и незаметный процесс, 
когда на уровне личности происходило осознание ответственности за свою жизнь, за свою судьбу, за детей в сложившихся общественных условиях, когда исчезло внешнее понуждение исполнять 
нравственный закон. Началось подлинное творчество жизни, которое заставило некоторых обратиться к религиозным основам бытия.
Основная проблема российской истории – ее «прерывистость», 
которая сначала проявлялась в отречении от всего наследия «отсталого царизма», а после развала СССР – в отказе признать достижения 
советской эпохи. Но для строительства крепкой страны нужно использовать все то богатство, которое накапливалось в течение тысячелетней истории государства российского. Духовно-нравственные 
ценности – важнейшая составляющая этого богатства.
Поколение сменяет поколение. Сейчас приходит время действовать «детям перестройки» – тем, чье детство пришлось на 1990-е 
годы. Какой картиной мира они будут руководствоваться? Главный вопрос, на который хотелось бы получить ответ, помнят ли 
еще в России о совести, а если помнят, что могут сказать о ней наши современники.
Книга посвящена как раз ответу на этот вопрос.

О духовно-нравственных приоритетах российского менталитета

Авторы выражают благодарность сотрудникам Института психологии РАН за участие в обсуждении результатов проведенного 
исследования, а также Елене Пащенко-де Превиль за консультации 
по поводу применения одной из методик исследования социальных 
представлений.

В
 европейской культуре о понятии «совесть» известно со времен 
античности. Еще римские стоики говорили о воспитании у человека «голоса совести» (Римские стоики…, 1995). В более поздней 
христианской культуре усиливается внимание к воздействию аргументов совести на человека. И то, что впитала из христианства 
европейская философия, в наше время дает наиболее полные и глубокие основания для исследования совести в гуманитарных науках.
Вообще, совесть – это не «объект» исследования даже для философии, не говоря о психологии. Масштабы и значение этого феномена превосходят возможности какой-либо конкретной науки. 
Но значение его в жизни человека и общества так велико, что любые знания, любые наблюдения драгоценны. Наиболее полные сведения содержатся в христианских источниках, поскольку совесть 
является одним из ключевых понятий представлений о Человеке 
в христианской антропологии.
В современном учебнике «Основы православной антропологии» 
протоиерея Вадима Леонова совесть определяется как «нравственный закон, который через внутреннее извещение свидетельствует 
об исполнении или попрании человеком богоустановленных принципов жизни» (Леонов, 2013, с. 154).
Совесть не только свидетельствует о добром или злом, но и воздействует на личность человека. «Она энергийна по сути, и человек 
глубоко переживает ее воздействие…» (там же). «Энергийна» – значит имеет духовную природу. Совесть бывает добрая (синоним – 
«чистая») и немощная (синоним – «нечистая»). Чистая совесть чужда 
всякого лукавства (лжи) и самооправдания, она помогает сделать 
правильный выбор в любой жизненной ситуации. Немощной становится совесть, голос которой не хотят слышать. Совесть диалогич
Глава 1
Исследование совести 
в социогуманитарных науках

Исследование совести в социогуманитарных науках

на, но энергийная функция совести, голосом которой пренебрегают, 
угнетена; «она может указать на благо и предостеречь от зла, но ее 
внутреннее воздействие на личность весьма ограничено из-за частого пренебрежения» (там же, с. 155).
Автор подчеркивает, что существование совести признается всеми людьми, независимо от религиозных, этнических, социальных 
и других убеждений. Таким образом, совесть является универсальной онтологической характеристикой человека. Леонов приводит 
слова христианского подвижника Аввы Дорофея о том, что при многократном пренебрежении голосом совести человек перестает различать ее голос, «так что нам кажется, будто ее вовсе нет у нас. Однако нет человека, не имеющего совести, ибо она есть, как мы уже 
сказали, нечто божественное и никогда не погибает, но всегда напоминает нам полезное, а мы не ощущаем сего, потому что, как уже 
сказано, пренебрегаем ею и попираем ее» (там же).
«Подвижник» происходит от слова «подвиг». Это люди, опытным путем открывшие законы совести. Их наследство можно было бы назвать «эмпирической психологией совести», где «испытуемый» – сам человек, готовый претерпеть множество страданий 
ради открытия нового знания о себе, причем знания чаще негативного. Он подобен бойцу, который перед ответственным сражением должен изучить свои слабые стороны. Пожалуй, самое трудное 
в этом подвиге не столько голод, холод и другие физические испытания, сколько исследование своих грехов («огрех», т. е. ошибок). Но, 
как свидетельствуют лица-лики этих подвижников, а также отдельные и очень скромные их высказывания, победа стоит того.
П. А. Флоренский в работе «Иконостас» писал: «Высокое духовное восхождение осиявает лицо светоносным ликом, изгоняя всякую тьму, все недовыраженное, недочеканенное в лице, и тогда лицо делается художественным портретом себя самого, идеальным 
портретом, проработанным из живого материала высочайшим 
из искусств, „художеством художеств“. Подвижничество есть такое 
искусство; и подвижник не словами своими, а самим собою, вместе 
со словами, как своими, а не отвлеченно, не отвлеченной аргументацией, свидетельствует и доказывает истину – истину реальности, 
подлинной реальности. Это свидетельство написано на лице подвижника» (Флоренский, 1994, с. 57).
О диалогичности совести автор «Основ православной антропологии» пишет: «Поскольку совесть – это одно из проявлений образа Божия, то и воздействие ее на личность часто воспринимается