Социально-психологическая детерминация развития российской психологии в первой половине ХХ столетия

Социальнопсихологическая 
детерминация развития 
российской психологии 
в первой половине 
ХХ столетия

Издательство
«Институт психологии РАН»
Москва – 2015

Российская академия наук
Институт психологии

О. А. Артемьева

 УДК 159.9
 ББК 88
 
А 86

Артемьева О. А.
Социально-психологическая детерминация развития российской психологии в первой половине ХХ столетия. – М.: Изд-во 
«Институт психологии РАН», 2015. – 534 с. (Методология, теория 
и история психологии)

ISBN 978-5-9270-0304-4

А 86

© ФГБУН Институт психологии РАН, 2015

ISBN 978-5-9270-0304-4

 УДК 159.9
 ББК 88

В монографии представлены итоги изучения социально-психологической 
детерминации развития российской психологии в первой половине ХХ 
столетия. Обоснована уровневая субъектная концепция социально-психологической детерминации психологии как становления и развития коллективного субъекта научной деятельности. Выделены и раскрыты критерии 
и показатели достижения научным сообществом стадий предсубъектности, 
становящегося и развитого субъекта в истории отечественной психологии. 
Обсуждаются результаты качественного и количественного исследования 
условий, результатов и механизмов социально-психологической детерминации развития психологии в России. Предложена периодизация развития 
отечественной психологии в первой половине ХХ столетия с учетом социального контекста. Дана характеристика организации и самоорганизации 
научного сообщества как механизмов становления и развития коллективного субъекта научной деятельности в российской психологии изучаемого периода. Представленные результаты позволяют осмыслить историю 
отечественной психологии в конструктивном ключе, конкретизировать 
заслуги российского психологического сообщества в развитии науки.

Все права защищены.
Любое использование материалов данной книги полностью 
или частично без разрешения правообладателя запрещается 

Рецензенты

член-корреспондент РАН, доктор психологических наук,
профессор А. В. Юревич,
доктор психологических наук, профессор Н. А. Логинова

Содержание

Предисловие  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7

Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 24

ГЛАВА 1
Теоретико-методологические основы субъектного подхода 
к социально-психологической детерминации развития 
российской психологии в первой половине ХХ столетия . . . . . . . 30
1.1. Современные тенденции исследования социальнопсихологической детерминации развития психологии  . . . . . . . . . . 30
1.2. Научное сообщество как коллективный субъект
научной деятельности  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .71
1.3. Проблема социально-психологической детерминации
российской психологии как процесса становления
и развития коллективного субъекта научной деятельности
в первой половине ХХ столетия  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 103
Выводы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .116

ГЛАВА 2
Уровневая субъектная концепция социальнопсихологической детерминации развития психологии  . . . . . . .120
2.1. Механизмы социально-психологической детерминации
развития психологии на уровнях общества
и научного сообщества . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 122
2.2. Механизмы социально-психологической детерминации
развития психологии на уровне научных групп. . . . . . . . . . . . . . . . 138
2.3. Механизм социально-психологической детерминации
развития психологии на уровне научно-социального
круга ученого  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .147
2.4. Механизмы становления и развития психологического
сообщества как коллективного субъекта научной деятельности . . 168
Выводы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 179

ГЛАВА 3
Анализ социальных условий становления
российского психологического сообщества
в первой половине ХХ столетия. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 182
3.1. «Социальная биография»
религиозно-философской психологии  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 186
3.2. «Социальная биография» рефлексологии. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 203
3.3. «Социальная биография» психоанализа. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .221
3.4. «Социальная биография» психотехники. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 230
3.5. «Социальная биография» педологии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 242
3.6. Периодизация социальной истории российской психологии
в первой половине ХХ столетия  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 252
Выводы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 264

ГЛАВА 4
Анализ результатов социально-психологической
детерминации научной деятельности
российского психологического сообщества
в первой половине ХХ столетия. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .268
4.1. Анализ продуктов совместной научной деятельности  . . . . . . . . . . .274
4.2. Анализ публикаций в периодических изданиях. . . . . . . . . . . . . . . . 290
4.3. Анализ журнальных публикаций. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 296
4.4. Анализ газетных публикаций. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .307
4.5. Анализ материалов научных съездов и конференций. . . . . . . . . . . 312
4.6. Анализ переводных изданий. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .316
4.7. Анализ научных рецензий. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 320
4.8. Анализ докторских диссертаций  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 344
4.9. Анализ учебных пособий  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .357
4.10. Анализ обзорных работ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 362
Выводы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 370

ГЛАВА 5
Исследование становления и развития российского 
психологического сообщества как коллективного субъекта 
научной деятельности в первой половине ХХ столетия  . . . . . . . 379
5.1. Особенности взаимосвязи тематики
научных исследований российских психологов . . . . . . . . . . . . . . . . 379
5.1.1. 1901–1904 гг.  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 382
5.1.2. 1905–1917 гг. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 385
5.1.3. 1918–1928 гг. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 388
5.1.4. 1929–1-я половина 1936 г.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 394
5.1.5. 2-я половина 1936–1-я половина 1941 г.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 399

5.1.6. 2-я половина 1941–1-я половина 1945 г.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 403
5.1.7. 2-я половина 1945–1950 г. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 406
5.2. Особенности реализации основных механизмов
социально-психологической детерминации коллективного
субъекта научной деятельности в российской психологии  . . . . . . .413
5.2.1. Особенности социализации и научной профессионализации  .413
5.2.2. Особенности ученичества и руководства  . . . . . . . . . . . . . . . . .417
5.2.3. Особенности дискуссий. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 426
5.3. Механизмы становления и развития российского
психологического сообщества как коллективного субъекта
научной деятельности  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .427
5.3.1. Специфика организации
российского психологического сообщества  . . . . . . . . . . . . . . . . . 428
5.3.2. Специфика самоорганизации
российского психологического сообщества  . . . . . . . . . . . . . . . . . .441
Выводы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 455

Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .460

Приложения. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 469
Приложение 1 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 469
Приложение 2 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 472

Литература. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .484

П
редставление о методологическом единстве советской психологии настолько привычно для современных историков и методологов психологов, что нередко не осознается как нечто специфическое, отличающее отечественную психологию от других 
национальных психологий и психологии в целом (мировой психологии). Между тем именно отсутствие методологического единства 
среди большинства ученых не позволяет рассматривать современную психологию как нормальную науку. Такая ситуация порождает 
вопрос о парадигмальном статусе психологии.
А. В. Юревич суммирует возможные варианты ответов: 1) психология – допарадигмальная наука, в которой парадигма еще не сложилась (позиция Т. Куна); 2) психология – это мультипарадигмальная 
наука, где сосуществуют несколько парадигм; 3) психология – это 
внепарадигмальная наука, к которой куновская логика, наработанная при анализе естественных наук, вообще неприменима (Юревич, 
2003). Кроме того, можно обозначить еще две позиции. Согласно первой, психология – парадигмальная наука, поскольку большинство 
современных исследований обнаруживают единство в определении 
«категориального ядра психологии» (термин М. Г. Ярошевского). Согласно второй, психология – это экстраординарная наука, поскольку на современном этапе ее развития предпринимаются попытки 
перехода к новой парадигме (например, системной, интегративной).
Открытость данного вопроса в отношении мировой науки не исключает возможности его решения на материале отечественной 
психологии. История советской психологии представляет случай 
достижения парадигмального единства, становления психологии 
как нормальной науки в ее классическом понимании, данном Т. Куном. В результате совместных усилий по поиску, формулированию, 
обоснованию и обсуждению основных положений советской пси
Предисловие

Предисловие

хологии членами научного сообщества в первой половине ХХ столетия обозначилась парадигма отечественной психологии. Формированию методологического единства предшествовал долгий путь 
становления психологического сообщества.
В начале XX столетия психология в России мощно заявила о себе, заняв достойное место в системе наук. Уходя своими корнями 
в две главные области научной мысли – в сферу философско-исторического и естественнонаучного знания – она в конце XIX–начале 
XX в. превращается в самостоятельную научную дисциплину. Этот 
процесс институционализации психологического знания сопровождался необходимыми логико-научными (определение задач и предмета исследования, разработка программ и выделение направлений развития, обоснование адекватных методических приемов 
и принципов исследования психической реальности и т. д.) и организационно-научными (создание специальных психологических 
центров и психологических научных изданий, формирование кадров ученых-психологов и т. д.) преобразованиями. Своеобразным 
их итогом, завершением и одновременно точкой отсчета, определяющей начало нового этапа в развитии психологической мысли 
уже как самостоятельной научной дисциплины, в истории российской психологии стал 1885 г. – время создания в Казани известным 
неврологом и врачом-психиатром В. М. Бехтеревым первой психофизиологической лаборатории. Процесс оформления психологии 
как самостоятельной науки осуществлялся не как одномоментный 
акт, а был подготовлен объективно всей предшествующей историей 
развития психологической мысли в рамках других областей науки 
и практики, сопровождался накоплением и осмыслением разнообразной психологической феноменологии (Психологическая наука 
в России XX столетия, 1997).
Огромное влияние на психологическую науку в России оказала мировая психология, проходившая тот же путь, но с некоторым 
опережением. Так, первая в Европе и в мире психологическая лаборатория была создана В. Вундтом в Германии, в Лейпциге, в 1879 г. 
Вслед за этим психологические лаборатории возникают и в других 
научных центрах. Знакомство многих русских ученых-неврологов, психиатров, педагогов с деятельностью зарубежных лабораторий и с используемыми в них экспериментально-психологическими методами исследования психических явлений способствовало 
углублению их собственных поисков в разработке новых подходов 
в психологии. Процессы институционализации психологии и ее интенсивного развития стимулировались и конкретными социокультурными условиями России начала XX века: на фоне растущих соци

Предисловие

альных трудностей и противоречий общество все глубже осознавало 
ценность психологических идей, возрастал интерес к психологическому знанию, развивалась психологическая культура общества.
Отражением возрастающей роли психологии в обществе являлось обращение к психологическим вопросам специалистов-практиков: педагогов, работников различных промышленных сфер труда 
и военных областей (Носкова, 1998). Анализ их работ свидетельствует о широте психологической проблематики, оригинальности выводов, которые делались ими непосредственно на основе конкретной деятельности. В число обсуждаемых специалистами вопросов 
включались: психологические проблемы безопасности труда, его 
рациональной организации, обеспечения и поддержания необходимой работоспособности человека (в том числе в сложных условиях), 
подбора и подготовки кадров и многие другие.
К сожалению, не всегда ответы на эти назревшие и уже отселектированные практикой вопросы могли быть найдены в научной психологической литературе. И в этом смысле реальная действительность в постановке многих вопросов опережала психологическую 
науку и являлась в силу этого важным стимулом для ее развития: 
она ставила перед наукой новые проблемы и побуждала к их решению, а главное – к поиску тех методов, которые позволяли бы строго 
научно исследовать и объяснять явления и феномены, обнаружившие свою практическую значимость.
Уровень интереса к психологии, признания ее научной и практической ценности отражался и во все более частом и настойчивом 
включении в рассмотрение психологических проблем представителей научного сообщества и художественной интеллигенции. Возрастал авторитет психологии. Она становилась предметом внимания 
специалистов смежных наук и практических сфер: врачей, педагогов, физиологов, этнографов, языковедов, юристов, биологов. К ней 
обращались и при анализе социальных явлений, социально-психологических процессов, происходящих в обществе (Будилова, 1983).
В атмосфере быстрого технического роста, бурных социальных 
изменений не могли оставаться вне внимания вопросы психологии 
человека, проблемы личности, индивидуальности, общественного 
сознания. Об этом убедительно свидетельствует анализ публикаций в популярных и, казалось бы, не имеющих непосредственного 
отношения к психологии литературных и общественно-политических журналах: «Современный мир», «Образование», «Русская мысль», 
«Вестник Европы», «Вестник знания» и др. На их страницах, как будет показано в главе 4 данной работы, психологическим проблемам 
отводилось немалое место. Ученые разных профилей, литераторы, 

Предисловие

публицисты часто в популярной и, как правило, в дискуссионной 
форме, апеллируя к житейской практике, высказывали здесь свои 
мнения и суждения по широкому кругу насущных психологических вопросов, таким образом включая в их обсуждение широкую 
читательскую аудиторию. Ими рассматривались проблемы мотивов 
и поступков поведения человека; наследственности и психических 
состояний; развития психики ребенка, ее особенностей и связанные 
с этим вопросы гуманизации воспитания и обучения и т. д.
Немалое место на страницах журналов уделялось и собственно научным психологическим материалам. Так, «Вестник знания», 
журнал научно-популярной ориентации, давал возможность русской читающей публике ознакомиться с трудами ведущих представителей нового экспериментального направления. В приложениях к журналу публиковались работы В. Вундта «Естествознание 
и психология» (1907), В. Иерузалема «Руководство по психологии» 
(1907), Дж. Болдуина «Психология и ее методы» (1908), Т. Рибо «Экспериментальный метод в психологии» (1911), Г. Карринга «О методах психологии» (1904), что позволяло составить представление 
о состоянии мировой психологии. Здесь же мы находим статьи отечественных ученых, посвященные проблемам сравнительной психологии (А. А. Вагнер), психофизиологии (В. М. Бехтерев), педагогической психологии (А. Ф. Лазурский, Г. И. Челпанов, А. П. Нечаев) и др. 
Симптоматично, что активно обсуждаются и вопросы, касающиеся 
развития психологической науки в России в целом: ее статуса, места в системе научного знания, специфики ее предметной области 
и методов исследования, границ ее возможностей (Вейсман, 1904; 
Оршанский, 1905; Росинский, 1908).
На волне интереса к психологии возникает стремление осветить 
с ее позиций самые разнообразные явления и стороны жизни (Кольцова и др., 1997). В русских «толстых» журналах появлялись, например, такие статьи: «Психология театра» («Мир Божий». 1902. № 2), 
«Из психологии мысли и творчества» («Жизнь». 1901. № 1), «Мистика в области психологии» («Образование». 1900. № 7–8), «Душевная 
слабость и ее значение в общественной жизни и художественном 
творчестве» («Русская мысль». 1899. № 1–2) и т. д. Вопросы влияния 
музыки на человека, изучения метафизических явлений и гипнотизма, полового воспитания, любви, воли и разума, темперамента 
и характера, социальной психологии и многие другие становились 
предметом обсуждения в массовой печати России начала XX в.
Уже этот короткий экскурс в историю популярных журналов 
литературного и общенаучного характера свидетельствует о том, 
что психология прочно занимала одно из ведущих мест в общест

Предисловие

венном сознании, значительно опередив по популярности и вызываемому к себе интересу многие другие интенсивно развивающиеся области знания.
В конце XIX – начале XX в. в России существовал один собственно психологический журнал – «Вопросы философии и психологии» 
(под редакцией Н. Н. Грота, затем Л. М. Лопатина). Параллельно возникает ряд журналов психолого-медицинского и психолого-педагогического профиля: «Вестник психологии, криминальной антропологии и педологии» (под редакцией В. М. Бехтерева), «Вопросы 
нервно-психической медицины» (редактор – И. А. Сикорский), «Вопросы психиатрии и неврологии» (редактор М. Ю. Лахтин), «Психотерапия» (редактор – Н. А. Вырубов), «Вестник воспитания», «Педагогическое образование» и др. К вопросам психологии обращались 
и издания, посвященные другим, смежным с ней дисциплинам 
(правоведения, криминалистики, социологии, этнографии и др.).
Выход психологии на авансцену общественного сознания не случаен. В его основе – особенности русской культуры с ее глубокой 
психологичностью, рефлексивностью, интересом к душевным процессам, с присущими ей высокими нравственными ценностями 
и ориентациями. Это отмечалось многими исследователями русской культуры и духовности (И. А. Ильин, В. М. Соловьев, В. Ф. Эрн, 
С. Франк, Н. А. Бердяев и др.) (Кольцова, Медведев, 1992). Так, характеризуя состояние русского общества и его отношение к психологии 
в конце XIX в., И. Г. Оршанский отмечает, что увлечение вопросами 
психологии охватило все культурное русское общество, и это позволяет ему определить данное явление как «психологическое движение» (Оршанский, 1899, с. 3). Проявления данной тенденции он 
усматривает, в частности, в популярности таких жанров, характерных для русской литературы, как психологический роман, психологическая драма и сатира, всякого рода модных психологических 
этюдов, эссе, а также «психологических анализов», выявляющих 
и отражающих в художественной форме различные отклонения 
от психологической и нравственной нормы.
Эта традиционно свойственная русской культуре глубокая психологичность, склонность к психологическому мировосприятию 
и самоанализу подпитывалась сложившейся предреволюционной 
ситуацией. На фоне углубляющихся социальных противоречий 
в русском обществе возрастали критичность и недоверие к авторитетам и традиционным общественным ценностям, происходили 
глубокие изменения в системе оценок разных сторон жизни, усиливались процессы индивидуализации. А это, в свою очередь, было 
благоприятной почвой для усиления роли психологического фак

Предисловие

тора, стремящегося перенести «центр тяжести из области правил 
и законов в сферу человеческой совести, т. е. поставить личность 
на место общества» (там же, с. 6). Интерес к мотивам поступков, 
к «психологической подкладке» отмечается и в разных сферах практики – в области правосудия, семейных отношений, в педагогической деятельности.
События общественной жизни как бы давали толчок для пробуждения и развития творческой мысли, определяли ее главный 
предмет: человек и его душевный мир. «Мысль, закупоренная со всех 
сторон всевозможными «разъяснениями», «распоряжениями», направилась на область, независимую от попечения свыше, – на душевную жизнь человека… Психология все больше подвигается к центру 
умственных интересов общества» (Росинский, 1908, с. 563).
Сказывалась и специфика переживаемого периода: начало нового столетия, как правило, сопровождающееся всплескам мистических умонастроений. Интерес к этой области повлек за собой возникновение многочисленных околонаучных изданий, обещающих 
решить практически все вопросы душевной жизни: «Спиритуалист», 
«Вестник загробной жизни», «Таинственное» и т. п.
Важным основанием роста интереса к психологическим вопросам являлись также успехи, достигнутые отечественными учеными в познании психической реальности. Специфика психологии, 
имевшей своим предметом душевную жизнь человека и духовные 
процессы в обществе и органически связанной с естествознанием, 
с одной стороны, и с философией – с другой, давала ей реальный 
шанс стать той областью знания, где пересекаются и соприкасаются разные научные интересы, направления и течения. Эта тенденция органического включения психологии в систему наук и завоевания ею своих позиций в качестве некоего интегрального поля 
научной деятельности нашла яркое отражение в истории многочисленных научных обществ, возникающих в России в конце XIX–
начале XX в. В них психология занимала либо главенствующее, либо 
заметное место. Это в равной мере относилось как к психологическим или философско-психологическим обществам (Московское 
психологическое общество, Психологическое общество Московского университета, Санкт-Петербургское философское общество), так 
и к научным объединениям естественнонаучного толка (общества врачей и общества невропатологов и психиатров при Варшавском, Казанском, Московском, Санкт-Петербургском и др. университетах, собрания врачей Санкт-Петербургской клиники душевных 
и нервных болезней и Московской психиатрической клиники и др.)
(Ждан, 2008).

Предисловие

Междисциплинарные связи психологии с другими науками 
не ограничивались сферами «психология–философия», «психология–физиология», но включали широкий круг взаимодействующих 
с психологией научных дисциплин. Это существенно расширяло область психологических исследований, обусловливая возникновение 
новых проблем на стыке разных наук, открывая путь к более глубокому, многостороннему, комплексному рассмотрению исследуемых 
в психологии феноменов.
В этом отношении показательна деятельность Московского 
психологического общества, основанного в 1885 г. при Московском 
университете (до 1888 г. общество возглавлял М. М. Троицкий, затем его сменяли на этом поприще Н. Я. Грот и Л. М. Лопатин). Членами общества были ученые разных научных направлений и ориентаций – выпускники и преподаватели историко-филологического 
и других факультетов университета, представители естественнонаучных дисциплин, прежде всего врачи-психиатры. Наряду с учеными традиционного, ориентированного на философию подхода 
в психологии (Н. Я. Грот, Г. И. Челпанов, С. Трубецкой, М. Лопатин), 
в руководстве общества были также сторонники естественнонаучного, экспериментального течения (С. С. Корсаков, А. А. Токарский). 
В числе почетных и действительных членов Московского психологического общества были лидеры нового, естественнонаучного, течения в психологии – И. М. Сеченов, В. М. Бехтерев и др.
Данное общество было тесно связано с зарубежными научными центрами и учеными. В числе его иностранных членов были 
А. Бэн, Г. Спенсер (Англия), В. Вундт (Германия), У. Джемс (США), 
Т. Рибо и Ш. Рише (Франция) и др. В обществе был представлен 
и цвет русской интеллигенции: B. C. Соловьев, Г. Е. Струве, А. Ф. Кони, И. П. Мержеевский, В. И. Вернадский, Л. Н. Толстой, К. М. Быховский, Г. Н. Вырубов, Е. В. Де-Роберти и др. Их мнения и суждения 
по наиболее важным, ключевым вопросам, волнующим общество, 
высказанные с трибуны Московского психологического общества 
или со страниц его печатного органа – журнала «Вопросы философии и психологии», играли большую роль и, что очень важно, способствовали росту авторитета психологии как науки.
На страницах журнала «Вопросы философии и психологии» 
обсуждался широкий круг собственно психологических вопросов. Предметом рассмотрения были психологические аспекты искусства, литературы, проблемы нравственно-этического характера. Журнал, организуя активную полемику по наиболее острым, 
актуальным, волнующим общество проблемам, привлекал к своей деятельности представителей разных сфер и течений духовной