Пространственно-противительная семантика слова: лексическое и грамматическое выражение

М.С. МИЛОВАНОВА

ПРОСТРАНСТВЕННО-ПРОТИВИТЕЛЬНАЯ

СЕМАНТИКА СЛОВА:

лексическое и грамматическое выражение 

3-е издание, стереотипное

Москва
Издательство «ФЛИНТА» 
2019

УДК 800
ББК 81

М60

Милованова М.С.
Пространственно-противительная семантика слова: лексическое 
и грамматическое выражение [Электронный ресурс]:  монография. — 
3-е изд., стер. — М. : ФЛИНТА, 2019. — 240 с.

ISBN 978-5-9765-1839-1

В  центре  внимания  -  проблема  взаимодействия  лексического  и  

грамматического  начала  в  так  называемых  пространственно-противительных 
словах  -  против,  напротив и  прочь.  Трансформация пространственного  
значения  противопоставления  в  противительное  рассматривается  автором  
в  двух  аспектах  -  диахронном  и  синхронном.  В плане  диахронии  -  
это  исторический  процесс  формирования  противительного  значения  в  
этимо-логически  родственных  словах,  ведущих  свое  происхождение  от  
праиндоевропейского  слова-корня  *pro.  Семантическая трансформация 
рассматриваемых  слов  -  это  основа  для  их  дальнейших лексических, 
грамматических  и  функциональных  преобразований.  В плане  синхронии 
речь  идет  о  способности  этих  слов  к  выражению  в  современном 
русском  языке  как  пространственного,  так  и  противительного значения, 
что  приводит  к  изменению  их  грамматических  характеристик  и 
созданию  функциональных  омонимов.

Для студентов, аспирантов и преподавателей профильных специальностей.

УДК 800

ББК 81

З 69
М60

ISBN 978-5-9765-1839-1
© Издательство «ФЛИНТА», 2014

Оглавление

Предисловие………………………………….…………………
Глава I. История слова против, этимологически родственных ему слов и их связь с гипотетическим словом
*pro…………………………………………………………
§ 1. Слово против в этимологических словарях …
§ 2. Деривационное гнездо слова против в древнерусском языке………..……………………………
§ 3. О возможном звуковом облике праслова *pro
§ 4. О возможном синкретизме семантики праслова
*pro……………………………………………………
Глава II. Лексические и грамматические свойства современного слова против ……………………………………
§ 1. Взаимосвязь и развитие лексических значений
слова против ….……………………………………
§ 2. Грамматический статус против в лексикографии…
§ 3. Современные морфологические позиции слова
против………..………………………………………
§ 4. Синонимия и антонимия нетипичного предлога
против……..…………………………………………
§ 5. Общая семантика конструкций с организующим центром – словом против ……………………
§ 6. Против в свободных и несвободных конструкциях ……….
§ 7. Синкретизм словообразовательного элемента
противо- ……………………………………………
Глава III. Слово напротив и его морфологические позиции в
современном русском языке ……………………
§ 1. Наречие …………………………………………

3

5

11
12

14
16

18

26

26

36

38

65

84

91

114

122
123

§ 2. Предлог …………………………………………
§ 3. Союз ……………………………………………
§ 4. Модальное / вводное слово ……………………
§ 5. Частица …………………………………………
Глава IV. Синхрония и диахрония слова прочь………………
§ 1. Синхронно-диахронный аспект рассмотрения
лексических значений слова прочь …………………
§ 2. Морфолого-синтаксические позиции слова
прочь в древнерусском языке ………………………
§ 3. Грамматический статус прочь в современном
русском языке ………………………………………
Послесловие …………………………….……………………
Библиография ……………………………….……………

131
137
149
156
170

172

199

203
215
223

ПРЕДИСЛОВИЕ

В классическом определении слова как «внутреннего, конструктивного единства лексического и грамматического
значений» [Виноградов 1947: 15] отражена и основная проблема слова – проблема взаимоотношения и взаимовлияния
лексического и грамматического начала.
«Пути семантической эволюции слов нередко определяются законами развития морфологических категорий» [Виноградов 1947: 16]. И наоборот1: развитие нового
лексического значения может привести к изменению грамматического статуса слова.
Действительно: слово как лексическая единица «активируется» в определенных синтаксических конструкциях. Востребованность слова и последующие изменения его
грамматических свойств подготовлены всем предыдущим
ходом развития лексического значения слова. Однако в новых
контекстуальных условиях слово, зажатое в жесткие рамки
синтаксических конструкций, продолжает развивать лексическое значение, постепенно изменяя и свой грамматический
статус.
Индивидуальная жизнь слова, при всей его известной самостоятельности, не может быть отделена от истории языка
и от истории языковой системы в целом. Напротив: в каждом
слове отражается история и система – слово одновременно и
одно из проявлений системы и ее неотъемлемая часть.
Прием условного деления на синхронию и диахронию
применим к изучению языка в целом, – но не подходит для изучения слова как единицы языка: «…синхронический и диахронический аспекты изучения слова взаимосвязаны и
взаимообусловлены и тесно между собой связаны. Идея не
5

прерывности развития слова соотносительна с идеей его изменяемости» [Виноградов 1999: 25]. 
Диахронический аспект дает возможность увидеть результаты внутренних процессов, динамику этих процессов
[Гречко 1987: 141]. В свою очередь, результаты, полученные
при изучении развития слова в доступный для наблюдений период, проецируются на период отдаленный. Так происходит
«естественное движение от известного через недостаточно известное к неизвестному» [Мартынов 2004: 4] – и обратно2.
Современные самому исследователю факты языка, –
часто еще не определившиеся, «неясные и колеблющиеся», –
не только можно, но и полезно изучать, «так как здесь именно
подготовляются те факты, которые потом фигурируют в исторических грамматиках, иначе говоря, так как здесь мы присутствуем при эволюции языка» [Щерба 1958: 36]. 
Однако исследователю современного слова доступно лишь
наблюдение за процессом3, результат которого – в будущем. Более того: это может быть совсем не тот результат,
которого мы ждем и который прогнозируем. Например, в незавершенном состоянии находится слово против, чей нестандартный переход из разряда предлогов в систему
знаменательных частей речи совершается на наших глазах 4. В этом смысле – движения, перехода – интересна
история слова прочь: в его семантической и морфологической
структуре в настоящий момент также происходят существенные изменения.
Но что же подталкивает слово к изменению? Что дает возможность изменяться и дальше? 
Очевидно, что для ответа на эти вопросы, то есть для всестороннего изучения проблемы слова, необходимо соединить
исследования в двух областях – исторической и современной.

6

При таком подходе достигается «системное осмысление современного состояния исторически изменившихся элементов
языка и их взаимных отношений» [Добродомов 2002: 103]. И
если речь идет о системе и развитии, то мы восстанавливаем элементы системы, чтобы увидеть целое.
В жизни отдельных слов могут происходить изменения,
которые не укладываются в рамки привычных представлений,
объективно сформировавшихся благодаря наблюдениям за
общеязыковыми тенденциями, – но эти изменения подготовлены всем ходом развития слова, всем ходом его индивидуальной истории. Изучая жизнь слов одного этимологического
гнезда, мы получаем возможность сделать вывод о не случайном, но закономерном характере этих трансформаций.
В этом смысле принадлежность слова к категории изменяемых или неизменяемых слов важна, поскольку во многом определяет его судьбу.
Изменяемые слова заключены в систему форм, неизменяемые – не бесформенные 5 (А.М. Пешковский), но имеющие одну форму на все случаи жизни, – более свободны и
предрасположены к переходу. Попадая в новые синтаксические условия, они легче адаптируются, но вопрос их морфологической «приписки» решить непросто.
Существует особенность развития подобных неизменяемых слов: они идут либо по пути увеличения лексико-семантической нагрузки, либо, напротив, – по пути выветривания
лексического значения, усиления грамматической абстрактности и, как результат, полной грамматикализации 6.
С точки зрения синтаксических связей неизменяемые слова
пользуются несомненно большей свободой, нежели слова
изменяемые. Но в синтаксисе – только актуализация

7

потенциального [Винокур 1943: 16, 98], заложенного в самом
слове: потому нам так интересно слово против, историю и
праисторию которого, с той или иной степенью достоверности,
мы можем восстановить, – в отличие от таких безнадежных в
плане этимологической реконструкции, как союзы и, а или но,
о проис-хождении которых мы ничего не знаем [Пешковский
1956: 149]. 
«Явление преодоления синтаксиса и высвобождения семантики из связи формальных отношений» – так определяет
Г.О. Винокур [1943: 77] принцип создания синтаксической
само-стоятельности слова в поэтическом языке В. Маяковского. Этот принцип по существу является принципом общеязыковым7.
Исследование фактов истории языка позволяет сделать,
например, следующий вывод: «Живая речь отчасти сохраняет, а отчасти возрождает на новых основаниях ряд явлений,
характерных для «дограмматической», преимущественно семантической стадии в развитии исследованных категорий, демонстрируя существенные отклонения от предписываемых
грамматиками правил сочетаемости и трансформации»
[Крысько 2006: 430]. (Подчеркнуто нами. – М.М.)
Процесс возрождения, «воскрешения» (Г.О. Винокур) семантической ценности и синтаксической независимости проходит слово против, бывшее предлогом, но в конструкции Я
против получившее статус знаменательного слова. На современном этапе семантика слов против и прочь становится
ведущей, определяющей их развитие: укрепляющееся противительное значение выводит их на другой, более высокий
синтаксический и морфологический уровень.
Термины противительный и противительность связаны
в первую очередь с описанием синтаксических единиц и син
8

такси-ческих конструкций. 
Обстоятельные исследования посвящены именно грамматической (синтаксической) противительности и именно противительным союзам а и но как ярким и типичным
носителям противительной семантики8.
При рассмотрении вопроса о противительной семантике, по всей видимости, необходимо различать противительность грамматическую (союзы а, но), лексическую
(слово против, его производные и синонимы) и лексикограмматическую, связанную в первую очередь со словами
одного этимологического гнезда (напротив, впрочем, правда,
право) и их синонимами9.
История слов против, напротив и прочь – это история
формирования и развития противительного лексического
значения10: «Известно, что в истории языка средства выражения более абстрактных отношений возникали на основе
средств, обозначавших конкретные отношения. Первичные
конкретные отношения – это пространственные отношения, доступные непосредственному зрительному восприятию»11 [Гак 1977: 247]. Эту хорошо известную мысль
подтверждают и результаты современных новейших исследований: «…диахронические пространственные значения стоят
у истоков всех прочих значений» [Филиппенко 2000: 31].
(Подчеркнуто нами. – М.М.)
Среди всех прочих значений – и значение противительности. Связь между исходным – пространственным
значением и новым – противительным можно было бы
определить как соотношение объективного и субъективного, «предметного» и «человеческого» (Р.А. Будагов).
Проблема семантической трансформации теснейшим
обра-зом связана с проблемой перехода из одной части речи

9

в другую и с проблемой функциональной омонимии 12,
т.е. способ-ностью слова к выполнению разных (в первую
очередь – синтаксических) функций и сближению с представителями раз-ных структурно-семантических классов. В
кругу же неизменя-емых слов «гораздо ярче и шире обнаруживается междуклас-совая и межкатегориальная омонимия» [Виноградов 1967: 57].
Проблемы функционирования в современном русском
языке слов, условно названных пространственно-противитель-ными, освещены с точки зрения их общего происхождения. Настоящая книга – это попытка реализации от
противного мысли В.Н. Топорова об этимологических работах, в которых «совокупность анализируемых слов исследовалась бы под углом той или иной общей идеи» [Топоров
1963: 250]: семантическое движение в слове, непосредственно и неизбежно влияющее на его грамматический
статус, исследуется нами с историко-этимологических позиций.
________________________

P.S. Благодарна рецензентам книги – проф. И.Г. Добродомову, проф. Б.И. Фоминых – за терпение, внимание и справедливую критику.
М.М.

ГЛАВА I

История слова против, 
этимологически родственных ему слов
и их связь с гипотетическим словом *pro

Чем более углубляем мы свое исследо-вание, тем более мы убеждаемся, что почти у каждого слова
своя собствен-ная история.
Антуан Мейе

Жизнь слова во многом определяется его происхождением. В отдельных случаях изучение слова невозможно без
исторического контекста – «поэтому выйти за пределы письменной традиции и хотя бы отчасти продолжить историю данного языка в глубь времени – очень важно для более полного
его научного понимания и для изучения внутренних законов
его развития» [Смирницкий 1955: 12].
«Индоевропейский язык восстановить нельзя» [Мейе
1938: 74], – это утверждение1 А. Мейе бесспорно, однако сделать попытку восстановить историю (предположительную!)
конкретного слова нам представляется возможным: исследования в области сравнительного языкознания и изучение современного состояния и функционирования этого слова в
языке позволяют говорить о правдоподобии его реконструкции.
По словам Ф. Энгельса «“материя и форма родного языка“
становятся понятными лишь тогда, когда прослеживается его
возникновение и постепенное развитие, а это невозможно,

11

если не уделять внимания, во-первых, его собственным отмершим формам и, во-вторых, родственным живым и мертвым
языкам» [Маркс, Энгельс 1961, 20: 333]. Именно поэтому необходим краткий очерк истории слова против, составленный
по материалам этимологических словарей, которые довольно
единодушно объясняют историю слова против индо-европейского и общеславянского периода.

§ 1. Cлово против в этимологических словарях
Первоначальная форма *proti (:*preti) – один из вариантов
расширения *pro: prō > рус. про и пра, – имеющая индоевропейский характер [Черных 2004: II, 74]. Праславянское *proti
(preti) родственно латыш. pretī, pretiem «навстречу, напротив», pret «против, перед, к, в сравнении с», pretība «сопротивление, отпор; противоположность», др.-инд. práti
«против», греч. προτί, πρóς, крит. πορτί, фриг. προτος, «напротив»; укр. проти, против, белор. супроць «против», процi,
прэцi [Фасмер 2004: III, 383]; болг. против (и спроти), противя се «противлюсь», словен. proti, naprosten «противоположный», в.-лужиц. přeciwo, přeciwne [Черных 2004:];
н.-лужиц. pśeśiwo, чеш. proti, protiv, словац. proti, польск.
przeciw, cербохорват. прőтив+прőћу «напротив, против» [Фасмер 2004: III, 383]. Н.М. Шанский [КЭС]: «Против. Общеславянское, образованное как прилагательное с помощью
суффикса -в-». П.Я. Черных [2004: II, 74]: «Прилагательное
protivъ, -а, -о [суф. -v-, как общеславянское *živъ, *krivъ], пережиточной формой которого является против, противо,
устар. противу» (ср. др.-рус. противъ, противу; ст.-слав. против, против). М. Фасмер, в дополнение [III, 383]: «Праслав.
protivъ было образовано как адъективное производное от
*proti, protivǫ – старый вин.п. ед.ч. ж.р.». Ср. также у А.

12