Внешняя политика государств Балтии в начале ХХI века

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ 
МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ МИД РОССИИ

Серия «Постсоветские и восточноевропейские исследования»

В. В. Воротников

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА  
ГОСУДАРСТВ БАЛТИИ
в начале XXI века

Москва
2015

УДК 327
ББК  66.4
В75

Издание подготовлено при поддержке 
Некоммерческой организации 
Фонд «Экономическое развитие высшей школы»
и ООО «УГМК-Холдинг»

Редактор серии А. В. Мальгин

 
Воротников В. В.
В75  
Внешняя политика государств Балтии в начале XXI века: Научное 
издание. — М.: Издательство «Аспект Пресс», 2015. — 272 с. — (Серия 
«Постсоветские и восточноевропейские исследования»).

 
ISBN 978–5–7567–0808–0
 
Книга посвящена исследованию внешней политики государств 
Балтии (Латвия, Литва, Эстония) после 2004 г. В работе также дается ее 
историческая ретроспектива. Отдельное внимание автор уделяет отношениям России с прибалтийскими странами и определяющим их факторам.
 
Книга может быть полезна для широкого круга читателей: студентов, 
специалистов, бизнесменов и всех, кто проявляет интерес к политическому развитию государств постсоветского пространства и Балтийского 
региона, отношениям России и Европейского союза.

 
УДК 327
 
ББК 66.4

ISBN 978–5–7567–0808–0 
© Воротников В. В., 2015
 
© МГИМО МИД России, 2015
 
© ЗАО Издательство «Аспект Пресс», 
2015

ОГЛАВЛЕНИЕ

От автора .........................................................................................5

Глава 1.  Исторические и институциональные предпосылки 
формирования современной внешней политики 
государств Балтии  ..........................................................7

1.1. Прибалтика / государства Балтии: феномен и термин .......7

1.2. Государства Балтии в европейской и мировой 
политике XX века  ............................................................13
1.2.1. Межвоенный период ..............................................14
1.2.2. Вхождение в состав СССР.
  Международно-политические последствия
  и значение этого шага ............................................19
1.2.3. Прибалтика в составе СССР: позиция Запада ........23
1.2.4. Социально-экономическое развитие региона
  Прибалтики в советскую эпоху ................................27
1.2.5. Годы перестройки и роль Прибалтики
   в дезинтеграционных процессах в СССР ................28
1.2.6. Латвия, Литва, Эстония на пути в ЕС и НАТО ...........31
1.3. Принятие внешнеполитических решений 
в государствах Балтии: институциональный механизм, 
определяющие факторы .................................................37

Глава 2.  Евроатлантическое направление внешней
политики государств Балтии после 2004 года  ...........59
2.1. Социально-экономическая ситуация
в странах Балтии .............................................................59
2.2. Основные направления внешней политики
государств Балтии ..........................................................66
2.3. Латвия, Литва и Эстония в ЕС и НАТО ..............................84
2.3.1. Государства Балтии в ЕС ........................................84
2.3.2. Государства Балтии в НАТО ..................................109
2.4. Региональное измерение внешней политики Латвии, 
Литвы и Эстонии ...........................................................123
2.4.1. «Балтийский путь»  ...............................................123

2.4.2. Латвия, Литва и Эстония в Балтийском регионе.
  Сотрудничество с Северными странами  ..............127
2.4.3. Политика Латвии, Литвы и Эстонии в отношении
  государств постсоветского пространства  ............135

Глава 3.  «Восточная» политика государств Балтии
после 2004 года  ..........................................................164
3.1. Общественно-политический консенсус по вопросам 
внешней политики. Эволюция общественной
поддержки в условиях мирового финансовоэкономического кризиса  ..............................................165
3.2. Российское направление внешней политики
Латвии, Литвы и Эстонии  .............................................178
3.3. Экономическое измерение «восточной» политики
Латвии, Литвы и Эстонии  .............................................202

Заключение  ..................................................................................226

Приложение  .................................................................................231

Библиография  ..............................................................................250

ОТ АВТОРА

Монография подготовлена на основе защищенной автором в 2015 г. 
диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических 
наук и посвящена исследованию внешней политики стран Балтии — 
государств, находящихся в крайне важном с цивилизационной, геополитической, геоэкономической, военно-стратегической точек зрения 
и особенном в этносоциальном отношении регионе, которому при 
внешнеполитическом планировании с 1991 г. традиционно выделялось 
значимое место в европейской политике России.
В отличие от других постсоветских государств, вошедших в состав 
СНГ и сохранивших в целом экономическую и социально-политическую ориентацию на Россию, страны Прибалтики сразу провозгласили 
своей целью интеграцию в западные военно-политические и экономические структуры. Сегодняшние реалии требуют глубокого анализа особенностей их развития для того, чтобы понять, почему страны, 
которые на протяжении многих столетий тесно связывала с Россией 
историческая судьба, которые очень щедро дотировались в советские 
годы и которые, без сомнения, стали частью общего советского социокультурного пространства, в то же время продолжали смотреть на Запад, а в 1990–2000-х годах так легко переориентировали свои политические и социально-экономические устремления.
Вступление стран Балтии в основные евроатлантические интеграционные структуры (ЕС и НАТО) в 2004 г., т.е. реализация ключевой 
для предыдущего десятилетия внешнеполитической задачи, символом 
которой стал лозунг «Назад в Европу!», поставило перед прибалтийскими элитами вопрос о поиске новых целей в области внешней политики, обозначив ее новый по сравнению с периодом 1991–2004 гг. этап. 
2000-е годы ознаменовались для стран Балтии значительным экономическим ростом, который стал важнейшим фактором легитимации в общественном сознании (внутри самих государств и в международном 
сообществе) проводимых ими внутри- и внешнеполитического курсов. Однако достигшие Латвии, Литвы и Эстонии в 2008 г. последствия 
мирового финансово-экономического кризиса продемонстрировали 
значительные издержки избранной прибалтийскими элитами модели 
развития. Стало очевидным, что экономическая и политическая конфронтация или игнорирование значимости отношений с восточными 
партнерами (прежде всего с Россией) не только политически недальновидны, но и экономически неэффективны. Вследствие этого в общественно-политическом дискурсе стала активно обсуждаться идея если 

От автора

не переориентации внешнеполитического курса, то по крайней мере 
его существенной диверсификации в восточном направлении. Более 
того, как показал характер общественно-политической дискуссии по 
вопросу введения санкций в отношении России с началом «украинского кризиса» в конце 2013–2014 гг., она продолжает сохранять свою 
актуальность.
Возникшая тенденция стала в определенном смысле новаторской 
для отношений России и стран Балтии в последние два десятилетия, 
учитывая в том числе и ту роль новых «бойцов холодной войны» (Cold 
War warriors)1, которую они играли после 1991 г.

1  Leonard M., Popescu N. A Power Audit of EU 27-Russia Relations [Electronic resource] / 
M. Leonard, N. Popescu // European Council on Foreign Relations. — 07.11.2007. — Mode 
of 
access: 
http://ecfr.eu/content/entry/commentary_pr_russia_power_audit/ 
(Accessed 
11.06.2014).

1

 
ИСТОРИЧЕСКИЕ И ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ 
ПРЕДПОСЫЛКИ ФОРМИРОВАНИЯ 
СОВРЕМЕННОЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ 
ГОСУДАРСТВ БАЛТИИ

Глава посвящена историческому экскурсу, который даст возможность проследить истоки процессов и явлений, формирующих концептуальные основы и особенности практической реализации современных внешнеполитических курсов Латвии, Литвы и Эстонии. 
В ней также рассматривается историческая ретроспектива политики 
стран Балтии на мировой арене и современная международно-политическая среда, делаются выводы о преемственности внешнеполитических приоритетов в различные исторические эпохи. Наконец, 
особое место уделяется процессу принятия внешнеполитических решений и определяющим его факторам. Начать же хотелось бы с ответа на вопрос: уместно ли применять к Латвии, Литве и Эстонии 
привычный с советских времен объединяющий их термин (топоним) 
«Прибалтика», а теперь — «страны Прибалтики»/«прибалтийские государства», или, как более привычно для западной общественности, 
«государства/страны Балтии» (Baltic states)?

1.1. Прибалтика / государства Балтии: 
феномен и термин

В российской и мировой научной литературе Латвию, Литву и Эстонию (государства/страны Балтии) в силу особенностей их исторического развития в XX в. традиционно рассматривают в качестве единого региона (в России их еще с советских времен нередко называют 
«тремя прибалтийскими сестрами»). Несмотря на безусловные основания для их включения в некую общность, следует подчеркнуть достаточную условность подобного объединения. Как отмечается в докладе 
Исследовательской службы Конгресса США, «хотя эти страны часто 
объединяют названием «страны Балтии», их народы отличаются друг 
от друга этнически, лингвистически и имеют разные религиозные традиции. На протяжении большей части своей истории они находились 
под контролем других стран»1.

Гл а в а  1

Из трех прибалтийских стран государственность Литвы имеет самое 
значительное прошлое (независимое существование Великого княжества Литовского (и Русского) с первой половины XIII в., с 1569 г. — 
в составе федеративной Речи Посполитой, которая формально стала 
унитарным государством только после спровоцировавшего последние 
два раздела Польши принятия Конституции 1791 г.), в отличие от Латвии и Эстонии, чьи современные территории традиционно входили 
в состав каких-либо государств. С XIII в. на территории Латвии существовало государственное образование немецких крестоносцев — Ливония; после неудачной для Московского царства Ливонской войны ее 
территория была поделена между Речью Посполитой (ей стали принадлежать Латгалия, вошедшая непосредственно в ее состав, и вассальное 
Курляндское, или Курземское, герцогство), Швецией (ей отошли земли на севере современной Эстонии) и Данией (стала владеть островом 
Сааремаа (Эзель)). По Альтмаркскому перемирию, завершившему военный конфликт между Речью Посполитой и Швецией 1600–1629 гг., 
Эстляндия (Северная Эстония) и Лифляндия (Южная Эстония и Северная Латвия), а также балтийские порты от Вислы до Немана полностью отошли Швеции; с 1645 г. Швеция стала владеть и островом 
Сааремаа. Борьба северных держав за прибалтийские территории завершилась в XVIII в., когда сначала по Ништадтскому мирному договору 1721 г. Эстляндия, Лифляндия и о. Сааремаа перешли к России, 
а затем при первом разделе Польши в состав Российской империи была 
включена Латгалия (Инфлянты), а при третьем — в 1795 г. — территории Литвы, герцогства Курляндского (в том числе Земгалия).
Характерно, что до середины XIX в. прибалтийские губернии (территории Эстляндской, Лифляндской и Курляндской губерний) назывались, как правило, Остзейскими, что соответствовало их немецкому 
прошлому (нем. Ostsee — Балтийское море) и подчеркивало особый 
правовой статус в составе империи. Правовая обособленность (или так 
называемый остзейский порядок) была свойственна этим землям во 
все исторические периоды — как польского и шведского, так и российского доминирования. Окончательное закрепление она получила в «аккордных пунктах», которые заключались между Петром I и местными 
корпорациями дворян и горожан в период Северной войны, а затем и 
в его жалованных грамотах «1) лифляндскому дворянству; 2) городу 
Риге; 3) эстляндскому дворянству; 4) городу Ревелю»2. «Средневековые 
привилегии дворянства и городов, сословные органы самоуправления, 
господство лютеранской Церкви, патронат, немецкий язык в качестве 
официального, различия в обложении податями (государственные по

Исторические и институциональные предпосылки формирования...

дати взимались только с крестьянских хозяйств, помещичьи имения 
налогами не облагались)»3 — все это сохранялось на протяжении долгих десятилетий и, несмотря на реформы Екатерины II, Александра II 
и Александра III, не позволило полностью преодолеть обособленность 
прибалтийских провинций к началу XX в. Как отмечает Л. М. Воробьева, «Российская империя не успела устранить риски, связанные с существованием особого остзейского порядка, дискриминировавшего 
местное население и препятствовавшего цивилизационному срастанию прибалтийской окраины с имперским пространством»4, более 
того, столетия немецкого доминирования в регионе сформировали 
у коренного населения (несмотря на ненависть к немцам, как это ни 
парадоксально!) чувство пренебрежения и превосходства по отношению ко всему великороссийскому5. Последнее, как представляется, 
могло стать одним из факторов, определивших неудачу проекта возвращения Прибалтики в советский период.
Так или иначе, на момент провозглашения независимости в 1918 г. 
прибалтийские государства в нынешнем понимании (т.е. Латвия, Литва и Эстония) не рассматривались в качестве единого региона. Тем не 
менее сам термин «прибалтийский» (но не «Прибалтика»!) стал активно употребляться в отношении Курляндской, Лифляндской и Эстляндской губерний уже со второй половины XIX в.6 Неудивительно, что 
в те годы Литва не воспринималась в качестве прибалтийской провинции — ведь, будучи в составе Российской империи, даже находившаяся 
ближе всех литовских губерний к Балтийскому морю Ковенская губерния выхода к нему не имела: прибрежная полоса в районе городов Паланга и Швентойи (Швянтойи) входила в состав Курляндской губернии. Таким образом, в 1918 г. формально-географического основания 
причислять Литву к прибалтийским государствам не существовало.
 Эстонский исследователь К. Яаансон, подчеркивая многозначность слова «Baltic», отмечает, что наиболее близким к нынешнему пониманию в то время был подход Германии:

«В более узком смысле и в особенности в Германии понятие «Балтийские страны» на рубеже веков относилось к Эстляндии, Лифляндии и Курляндии — провинциям царской России, то есть практически к территории 
современных Латвии и Эстонии, где балтийские немцы, или, если быть 
более точным, элита, состоящая из них, доминировали в политическом, 
экономическом и культурном отношениях веками. В то время, когда концепция балтийских стран, включающих Эстонию, Ливонию и Курляндию, 
формировалась — это произошло довольно поздно, в середине XIX в., — 
Литва к ним еще не принадлежала. Следствием этого была точка зрения 

Гл а в а  1

создателей Балтийского герцогства в 1918 г.: по их мнению, Литва была 
чем-то отличным от балтийских государств»7.

Современное представление о Прибалтике в составе всех трех государств как едином регионе начало формироваться в межвоенные 
годы. В СССР их воспринимали как часть антисоветского «санитарного кордона», экономически и политически ориентированного на 
Запад и действующего в интересах Франции, Великобритании и позже 
Германии. Хотя следует отметить, что, например, советский историк 
К. Почс, исследовавший этот регион уже в послевоенное время, рассматривал также и Финляндию как часть прибалтийского «санитарного кордона»8.
С началом Второй мировой войны и советские, и западные (в первую очередь британские и американские) политики и эксперты стали 
рассматривать послевоенную судьбу Латвии, Литвы и Эстонии в рамках понятия «страны Балтии» (или «Прибалтика»), т.е. единого региона 
со специфическими, присущими только ему качественными характеристиками. Достаточно вспомнить, например, такие документы, как 
меморандум Идена «Политика в отношении России»9 или секретный 
доклад исследовательского отдела английского МИДа от 17 апреля 
1945 г. «Некоторые исторические тенденции русской внешней политики»10. Причем, учитывая переводной характер рассекреченных документов, интересно, что в первом они фигурируют как «прибалтийские 
государства», тогда как во втором используется название «балтийские 
государства». И если в те годы это терминологическое различие с большой долей вероятности могло быть связано с неточностью при переводе, то в наше время оно наверняка могло нести концептуальный геополитический и геоэкономический смысл.
В послевоенное время отношение к странам Балтии как к единому региону сохранялось. В советском общественном сознании понятие «Прибалтика» уже не только четко соотносилось с территориями 
Латвии, Литвы и Эстонии (распространялось оно в те годы и на Калининградскую область, входившую в состав Прибалтийского военного 
округа), включая в себя определенные качественные особенности — 
более высокий уровень экономического развития и благосостояния, 
близость к Европе, Западу. Отсюда возникло известное представление о Прибалтике как «советской Европе», а коннотация «современная», «продвинутая», «передовая» в восприятии Прибалтики многими 
в России сохранилась, по мнению известного российского социолога 
Р. Х. Симоняна, до сих пор11. Последнее, более того, было не лишено 
оснований. Р. Х. Симонян, в частности, отмечает:

Исторические и институциональные предпосылки формирования...

«Народное хозяйство прибалтийских республик отличалось диверсифицированной производственной структурой: многоотраслевая промышленность с большим удельным весом наукоемких производств и развитой 
инфраструктурой, самое рентабельное в стране сельское хозяйство, плотная сеть коммуникаций»12. Кроме того, «Прибалтика, начиная с экономических реформ в СССР начала 1960-х годов, была идеальным и бессменным 
полигоном для проведения экономических экспериментов, опробования 
новых методов управления хозяйственным механизмом и внедрения различных нововведений. В среде советских управленцев и экономистов за 
Прибалтикой закрепилась устойчивая репутация экономической лаборатории и опытного производства»13.

В западной научной и публицистической литературе, как и в массовом восприятии, прибалтийские республики (именно тогда окончательно укоренился термин Baltic states применительно только к ним) 
рассматривались как «органическая часть Запада, «похищенная» Советским Союзом»14. Схожие настроения существовали и в среде интеллектуальной и политической элиты самих Латвии, Литвы и Эстонии. 
И в этом свете совершенно неудивительными кажутся слова первого 
президента Литвы А. Бразаускаса, прозвучавшие — хоть и через 10 лет 
после обретения этой прибалтийской страной независимости — в его 
мемуарах: «Литва, освободившаяся от оккупации СССР, конечно, имела тысячи аргументов политически отмежеваться от Востока, переориентироваться на Запад, в этом ни один здравомыслящий человек никак 
не сомневался»15.
Именно период борьбы прибалтийских республик за независимость конца 1980-х — начала 1990-х годов дал новый импульс идее прибалтийского единства. Связано это было с проведением «Балтийского 
пути» — символической акции, состоявшейся 23 августа 1989 г., в ходе 
которой жители Литовской, Латвийской и Эстонской ССР выстроились в живую цепь, протянувшуюся почти на 600 км и соединившую 
три прибалтийские столицы. Решение о ее проведении в связи с 50-летием подписания Договора о ненападении между Советским Союзом 
и Германией было принято 12 августа 1989 г. на заседании в Цесисе тогда еще полуофициального Балтийского совета16. Акция стала символом 
единства и взаимной поддержки прибалтийских народов — в первую 
очередь на пути к суверенитету. После обретения независимости странами Балтии в 1991 г. это понятие стали нередко употреблять, говоря о субрегиональной интеграции на пространстве бывшей советской 
Прибалтики, а также об особой общей судьбе народов, населяющих 
Латвию, Литву и Эстонию, предопредяляющей единство их прошлого, 
настоящего и будущего.

Гл а в а  1

Вопросы современного (т.е. после 1991 г.) состояния стратегии 
«Балтийского пути» и процессов интеграции в регионе подробно рассматриваются в следующих разделах монографии. Здесь же автору хотелось бы отметить некоторые особенности нынешнего восприятия 
единства этих государств.
Для международного сообщества три прибалтийских государства 
продолжают оставаться единым пространством. В 2000-е годы этот 
образ был подкреплен высокими и стабильными темпами роста всех 
трех экономик, в результате чего о Латвии, Литве и Эстонии заговорили как о «балтийских тиграх»17 (по аналогии с экономиками Юго-Восточной Азии) — в те годы они были самыми быстро развивающимися государствами не только среди стран постсоветского пространства 
и Центральной и Восточной Европы, но и Европейского союза. Впрочем, это единство было нарушено вступлением Эстонии в 2011 г., а затем Латвии — с 2014 г., — в зону евро; Литва присоединилась к еврозоне только с 1 января 2015 г.
Менее позитивный, хотя также общий образ прибалтийских государств сформировался в массовом сознании российских граждан 
и, можно констатировать, приобрел за первое десятилетие XXI в. достаточно устойчивый характер. Более того, по сути, подвергся стереотипизации стиль внешней политики стран Балтии — «идеалистические 
лозунги о ценностях демократии, отказ от прагматизма, рационального 
анализа, а также миссионерские настроения при явном незнании специфики тех стран, по отношению к которым они испытываются»18. Кроме того, агрессивная конфронтационная в отношении восточного 
соседа парадигма их внешней политики вернула в научный и политический дис курс применявшееся в отношении Латвии, Литвы и Эстонии в 1930-е годы определение — «маленькие спесивцы»19. Об этом 
свидетельствуют результаты опросов, ежегодно проводимых «ЛевадаЦентром», в рамках которых респондентам предлагалось назвать «пять 
стран, наиболее недружественно, враждебно настроенных по отношению к России». На протяжении 2005–2013 гг. страны Балтии не покидали первую пятерку (исключение — Эстония, оказавшаяся в 2009 г. 
на шестом месте с 30% респондентов), хотя на момент проведения последнего опроса (середина 2013 г.) можно было отметить тенденцию 
улучшения их коллективного образа, сохраняющуюся на протяжении 
последних двух-трех лет (см. табл. 29 в Приложении20).
Однако совершенно иная ситуация наблюдается в самих прибалтийских государствах, идея единства которых, по сути, на сегодняшний 
день существует на уровне риторической, а не реальной внешней поли