Фонетико-фонологические универсалии, фреквенталии, контрасты (лингвистический, лингводидактический аспекты)

Б.С. Гулакян

Фонетико-ФонолоГичеСкие
универСалии, Фреквенталии,
контраСты (линГвиСтичеСкий,
линГводидактичеСкий аСпекты)

Монография

Москва
Издетельство «ФлИнта» 

2017

2-е издание, стереотипное

УДК 81’34
ББК 81-1

Г94

Редактор а.С. Маркосян

Гулакян Б.С.
Г94 
Фонетико-фонологические универсалии, фреквенталии, контрасты (лингвистический, лингводидактический аспекты) [Электронный 
ресурс]: монография / Б.С. Гулакян. — 2-е изд., стер. — М. : 
ФлИнта, 2017. — 96 с.

ISBN 978-5-9765-1226-9 

В работе рассматриваются фонетико-фонологические проблемы 
слоговых структур, роли редуцированного гласного в их формировании и в квантовании речевого потока. Особо исследуется природа 
речевых мимолетностей, в частности, в доречевой стадии коммуникации детей — потенциальных билингвов.
Рекомендуется специалистам-языковедам и преподавателям родных и неродных языков.
УДК 81’34
ББК 81-1

ISBN 978-5-9765-1226-9 
© Гулакян Б.С., 2017
© Издательство «ФлИнта», 2017

оглавление

Предисловие  ....................................................................................................4
О редуцированном  ..........................................................................................6
Явление побочной слоговости ......................................................................22 
О конечной нейтрализации согласных  ........................................................34
лингвистический и лингводидактический анализ фонетикофонологических, лексических, соматических и иных 
мимолетностей  .......................................................................................46
Физико-физиологический аспект лингвистических явлений  ...................57
типологический анализ соотношения фонетического 
и фонологического слогов  .....................................................................66
Дистрибуция согласных (фонетический и фонологический аспекты) .....74
Post scriptum (Возвращение на круги своя)  ................................................81

ПРЕДИСлОВИЕ

В книге представлены наблюдения над нашим языком и речью 
на протяжении многих лет, начиная с осмысления фактов детской 
речи до ее формирования как коммуникативной системы в обиходном понимании слова — в период детского лепета. Эти наблюдения 
помогли по-новому оценить начальную стадию порождения речи, 
выделить раннюю фазу потенциального билингвизма.
Они помогли выделить также сформированные в детском речевом сознании сложнейшие ритмические и акцентологические 
структуры, соответствующие речи на данном языке звуковые цепочки опять-таки до появления у ребенка коммуникативных умений в 
обычном, обыденном смысле слова.
Опыт показал влияние эмоциональных, стрессовых ситуаций 
на поиски и выбор лексических единиц, замкнутых в глубинах памяти, у больных афатиков, людей в стрессовых ситуациях, влияние 
эмоциональных стимулов на порождение больших периодов в речи 
ребенка, ограниченной прежде лишь возможностями артикуляции 
отдельных лексических единиц и их двучленных сочетаний.
Все эти находки предоставили большой материал для лингвистического осмысления и лингводидактических выводов.
Главным стержнем работы является исследование фонетической 
роли редуцированного гласного и его функционирования в языках. 
Основным лингвистическим материалом книги является, конечно, 
русский язык — активный рабочий язык автора. С ним сопоставляются факты языков индоевропейской, тюркской групп, дальневосточные языки, наблюдения синологов.
Однако основной сопоставительный материал — армянский не 
только потому, что он является родным языком автора, объектом его 
профессионального интереса на протяжении десятилетий, родным 
языком персонажей некоторых наших наблюдений, но и потому, что 
это язык, на материале которого чрезвычайно удобно анализировать 
роль редуцированного, зафиксированного в национальном алфави

те, и устанавливать межъязыковые общности, универсалии, а порой 
и контрасты.
лингвистику всегда вознаграждало обращение за помощью и 
доказательствами к математике и особенно: к физике. Мы воспользовались этим опытом, заимствовав принципы комплементарности 
(дополнительности) и априорной вероятности, которые соответствовали характеру лингвистических явлений.
наши исследования помогли, надеемся, убедительно показать 
несостоятельность терминов «слогообразующий согласный» и 
«глухой сонорный», к сожалению, довольно прочно укрепившихся 
в лингвистическом обиходе.
В целом же, методологически, мы руководствовались идеями 
двух крупнейших лингвистов нашего времени — Бориса александровича Серебренникова и Романа Осиповича Якобсона. Внешне 
разные, их взгляды совпадали в основном — обосновании общностей в языках на основе изучения огромного количества фактов и 
определения их бессознательной, вневременной, внепространственной, интерсубъективной природы.
Память с благодарностью обращается к откровениям великого 
армениста, ученика а. Мейе — Р. ачаряна.
В самый сложный момент описания фонологии армянского языка нам помогла мудрейшая подсказка Р.И. аванесова. трудности 
прохождения по запутанным научным тропам помогал преодолевать профессор Йельского университета С.К. Шаумян.
Вот непосредственные, очные или заочные, знакомые или незнакомые соучастники работы, перед которыми я с почтением и глубокой благодарностью склоняю голову.

о редуцированном

Редуцированный... (иррациональный, сверх - 
краткий, глухой гласный неполного образования).
в знач. сущ. Гласный звук более краткий, 
чем нормально краткий того же языка; 
противоп. гласный полного образования1.

Формированию определенных лингвистических представлений 
предшествовало следующее наблюдение: предложив «Произнесите 
(такой-то) согласный» самым разным информантам — от рядовых, 
лингвистически некомпетентных носителей языка до лингвистовпрофессионалов, мы убедились, что обязательность артикуляции 
согласного в сочетании с гласным обычно не осознается и не воспринимается на слух (речь идет, естественно, о слабом, редуцированном гласном). Более настойчивое привлечение внимания к артикуляции согласного дает некоторые результаты: «После согласного 
произносится что-то». Обычно это «что-то» не идентифицируется 
с чем-то определенным. Между тем «изолированно» артикулируемый согласный обязательно сопровождается гласным, количество 
которого может быть ничтожно мало, и этим, в некоторой степени, 
можно объяснить невнимание к нему, неосознанность его артикуляции и звучания.
Представляется правомерным и своевременным обращение к 
анализу роли редуцированного в производстве речи человеком.
Он является чрезвычайно (если не наиболее) частотным гласным — «слабым», «полугласным», «редуцированным».
В лингвистике тем не менее функции его освещены, нам кажется, с далеко не удовлетворительной полнотой.
Обратимся прежде всего к функции слогообразующего компонента слоговой единицы, состоящей также из согласного, который 
мы пытаемся произнести «изолированно».

1 ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: СЭ, 1966.

Вспомним, что кратчайшей структурной и произносительной 
единицей языка является слог. Однако положение дел заставляет с 
сожалением согласиться с Э. Хаугеном и повторить его упрек, адресованный лингвистике:
«The syllable has become something of a stepchild in linguistic 
description»2.
Воистину, отношение к слогу как к пасынку распространяется и 
на наше время, и это во вред и науке, и практике обучения языку.
Мы до сих пор «открываем», да и то зачастую с немалым трудом, 
самоочевидные истины, объединяющие языки.
Как это ни банально, но следует напомнить, что определение 
«кратчайшая произносительная единица» означает, что этот объект, 
а именно — слог, не может быть упрощен дальше, сжат больше. 
Значит, произнести, а следовательно, и услышать мы можем лишь 
слог, единицу, не меньшую, чем слог, а именно — гласный в сочетании с согласными или без них.
Мы сплошь и рядом сталкиваемся в практике обучения языку с 
парадоксальными задачами — научить артикуляции того или иного 
согласного, т.е. единицы, меньшей, чем слог, одному из элементов 
слога, не ядерному, а маргинальному.
Физическая, общеприродная аналогия — минимальное физическое действие, меньше которого не бывает, и минимальных 
размеров оболочка (электрон в атоме), за пределы которой она 
сжаться не может — артикуляция слога и сам слог. Утверждение этого — научная неизбежность, которую невозможно не принять.
Слог, как известно, может состоять либо из обязательной единицы — гласного ядра, либо из того же гласного ядра в окружении 
разных инициальных и финальных компонентов (маргинальных 
компонентов слога), факультативных, необязательных его составляющих. По определению О.С. ахмановой, слог — это «отрезок 
речи, состоящий из слогообразующего элемента и сопутствующих 
ему менее звучных частей»3.

2 Haugen Е. The syllable in linguistic description // For Roman Jacobson. The 
Hague: Mouton, 1956. P. 213.

3 ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: СЭ, 1966.

Произноситься изолированно может лишь гласный, равный слогу, но никак не любой другой его компонент. Отсюда, обучая артикуляции согласного, мы делаем это лишь в составе слога, и, следовательно, неправомерно отрывать согласный элемент слога от гласного 
и считать, что мы артикулируем лишь его и лишь его воспринимаем 
нашим слухом.
Речевое производство согласного в обязательном сочетании с 
редуцированным гласным без подсказки обычно, как видим, не осознается как артикуляция только и только лишь слога. Для формирования такого представления нужно специально направить внимание 
субъекта на то, что «отдельный», «изолированный» согласный элемент артикулируется только в сочетании с гласным (естественно, 
в подобных случаях речь идет только о сочетаниях с редуцированным).
Удивляющая одинаковость невосприятия редуцированного заставляет искать объяснения этому. Причина здесь прежде всего в 
слабости гласного сопровождения согласного.
Обязательность артикуляции редуцированного, обязательность 
сопровождения им согласного приводит к привыканию уха и органов речепроизводства до полного отсутствия аудитивной и артикуляционной осознанности. Это поддерживается, кроме слабости 
гласного сопровождения, и отсутствием в алфавитах национальных языков специального знака, с которым можно соотнести редуцированный. Серьезной причиной является игнорирование теми, 
кому надлежит это знать и помнить, дефиниции слога как кратчайшей произносительной единицы.
Дефиниция существует как бы сама по себе, а ее приложение к 
необходимым случаям как бы забывается.
Между тем лингвистическое и произносительное, орфоэпическое определение слога согласуется с общефизическим определением минимального действия, меньше которого не бывает.
Из всех этих причин выделим отсутствие в алфавитах буквысоответствия редуцированному. Обратимся к алфавитам национальных языков. Известно, что создатели их — стихийные фонологи, 
бывшие таковыми задолго до формирования фонологической науки, 
всегда. на этом основан принцип алфавитного отражения речи: любой алфавит характеризуется осознанным (иногда, гораздо реже — 

неосознанным) соответствием буквенных единиц значимым элементам языка, элементам, имеющим различительную функцию.
Избыточность знаков в алфавитах в таких случаях обычно со 
временем устраняется, иногда — в силу эволюции языка, иногда — 
по принципу большего, порой — чрезмерного соответствия его требованиям экономии (изъятие «фиты» — Ө, «яти» — h, «ί десятеричного» — i из русского алфавита).
«... Звуки-фонемы во все времена и у всех народов, применявших звуковую систему письма, клались в основу буквенного обозначения. Изобретатели их алфавитов интуитивно определяли количество фонем данного языка и каждую фонему обозначали особым 
знаком — буквой. В этом заключалось донаучное решение проблем 
практического алфавита»4.
Буквенное соответствие (специальное, а не снабженное дополнительными знаками или модификацией букв) редуцированному гласному имеется, по свидетельству крупнейшего армениста, ученика 
а. Мейе, Р. ачаряна, только в алфавите армянского языка5 (о специфической орфографии редуцированного в армянском — ниже).
Заметим в скобках, что «Полная грамматика армянского языка» 
написана Р. ачаряном в сравнении с 562 языками, а фонетические 
исследования проводились им в знаменитой парижской лаборатории Руссло. Свидетельством ученого такого масштаба мы руководствуемся как одним из показателей необычного статуса функций 
редуцированного в языках. Отсутствие буквенного соответствия 
редуцированному — факт, мимо которого не должен и не может 
пройти лингвист.
Он нуждается в специальной оценке с позиций и практической 
фонетики, и лингвистики.
В названиях согласных букв алфавитов участвуют, как известно, 
и полногласные звуки, составляющие с ними одно- и более сложные 
единицы:

4 Яковлев н.Ф. Математическая формула построения алфавита (опыт практического применения лингвистической теории) // История советского языкознания: хрестоматия. М., 1981. С. 151.
5 ачарян Р. армянские письмена. Ереван, 1984 (на армянском языке). 
С. 527—529.

бэ, вэ, гэ, дэ... эм (буки, веди, глаголь, дело... мыслете) — русские;
bi, ci, di... — английские;
be, се, de... — латинские;
β — βήτα, γ — γαmmα, δ — δέλτα, λ — λάmδα... — греческие;
µ, ½, ¹ — армянские (транскрибируются как [bə], [gə], [də]  
и т.д.).
Естественно, осознать артикуляцию и звучание редуцированного, вычленить его из слога — названия звука (а также, в отличие 
от других языков, и названия буквы) носителю армянского языка в 
определенной степени помогает визуальное его представление, соответствующее названию буквы и не содержащее ничего чужеродного.
Это так же естественно и понятно, как понятна трудность представления о редуцированном, не имеющем соответствия в алфавитах других национальных языков.
Редуцированный игнорируется, он как бы не слышится и не 
производится. В практике обучения языку это нельзя расценить как 
рабочий прием, направленный на лучшее усвоение изучаемого согласного звука.
Это обычное и для преподавателя бессознательное пренебрежение редуцированным или отсутствие представления о нем 
как об обязательном сопровождении согласного. Между тем необходимость осознанного представления о редуцированном ощущается не только при обозначении качества гласного в слабой 
позиции (в транскрипции и других случаях), безударного, тогда, 
когда он претерпевает не только количественные, но и качественные изменения (например, в русском: [во2ды] — [въдиеној]), но 
и в случаях, когда он не замещает слабый гласный, а является 
самостоятельным средством образования слога (в частности, в 
английском, где это явление широко отражено в транскрипциях 
слов в лексикографических изданиях, и в других языках, не фиксирующих в словарях этот знак как средство произношения: министр, ритм — в русском, ministre, rythme — во французском, 
rhythm — в английском).
Между тем нужды адекватного представления звучания слова 
привели к созданию специального транскрипционного знака для 

обозначения редуцированного — ə, широко используемого в лексикографических и иных изданиях.
Парадоксально, во всяком случае кажется таковым, но тщательно изучая акустико-артикуляторные проявления редуцированного 
в связи с усвоением английских слов, обучающиеся этому языку 
остаются глухи к нему как к компоненту артикуляции «отдельного» 
согласного, а зачастую и в некоторых других случаях, в частности, 
в позиции конца слова или в других слоговых позициях. Это отражается и в транскрипциях одних и тех же слов в разных словарях — 
свидетельство недостаточности ощущения редуцированного и образуемого с его помощью слога: nation, national, natural и другие, 
транскрибируемые в некоторых случаях то как двусложные, то как 
трехсложные, то даже как односложные слова.
Порой место слога с редуцированным в одном и том же слове 
определяется по-разному: nation [nei∫n], national [næ∫nl] и [nei∫ən], 
[næ∫ənəl]6. Что же является причиной такой артикуляционной и слуховой неосознанности? В массовом масштабе — отсутствие письменного соответствия звуку (редуцированному). наличие такого 
соответствия является условием для осознания говорящим и слушающим его как компонента речи.
Здесь уместно, очевидно, обратиться к предсказанной н.С. трубецким в иной связи трудности восприятия явления конечной нейтрализации согласных по дифференциальному признаку звонкостьглухость, также не имеющего адекватного орфографического отражения7.
Гнет психологических, графических, орфографических и 
иных представлений затрудняет однозначные определения качества звука в конечной позиции слова точно так же, как те же 
факторы влияют на осознание наличия конечного гласного компонента слога с единственным маргиналом — согласным (в некоторых случаях в артикуляции and [æn-də] или [æn-dh], цирк, 

6 англо-русский словарь / сост. В.Д. аракин и др. М.: РЯ, 1975; англорусский словарь / сост. О.П. Бенюх, П.В. Чернов. М.: СЭ, 1971; Langenscheidt’s 
Pocket Russian Dictionnary: Russian-English, English-Russian / by E. Wedel, 
A.S. Romanov. Berlin; Zürich, 1964, 1969; Smolensk: Polygramma, 1992.
7 трубецкой н.С. Основы фонологии. М.: Ил, 1960. С. 86—87.