Философия И. Канта в отечественной мысли: Монография

С.А. Нижников 

ФИЛОСОФИЯ И. КАНТА 
В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ 

Москва 

Издательство Российского университета дружбы народов 

2005 

ББК 87 
Н60 

У т в е р ж д е н о 
РИС Ученого совета 
Российского университета 
дружбы народов 

Р е ц е н з е н т ы : 

доктор философских наук В.В. Лазарев 
доктор философских наук О. Т. Ермишин 

Нижников С.А. 

Н 60 Философия И. Канта в отечественной мысли: Монография. М.: Изд-во РУДН, 2005. - 234 с. 

ISBN 5-209-01874-1 

В работе дается комплексный анализ влияния творчества 
Канта на отечественную философскую мысль при построении в ее 
лоне метафизики веры. Анализируются такие важнейшие аспекты 
отечественной метафизики, как онтологический, гносеологический 
и антропологический, вскрывается их зависимость (преемственность и критика) от трансцендентальной философии И. Канта. 

Для всех изучающих историю русской и европейской философии и духовную культуру. 

ISBN 5-209-01874-1 
ББК 87 

О Нижников С:А., 2005 
© Издательство Российского университета дружбы народов. 2005 

О Г Л А В Л Е Н И Е 

Введение 
5 

ГЛАВА I. Трансцендентальная философия и традиция 
метафизического мышления 

в русской философии 

§1- Основные направления интерпретации 

творчества И. Канта в отечественной мысли 
13 

§2. Критика трансцендентализма 

в немецкой философии 
19 

§з. Начало освоения наследия Канта в России XIX в. 30 
§4. Владимир Соловьев и Иммануил Кант: 

диалог философских культур 
39 

§5. Положительные задачи философии 

в интерпретации Л. Лопатина 
63 

§6. Лев Толстой и Иммануил Кант 

о вере, религии и нравственности 
69 

ГЛАВА II. Кант в русской философии начала XX века 

§ 1. Вера без онтологии: 

ме тафизика веры в русском кантианстве 
82 

§2. Несмелов и Кант: теология и антропология 
102 

§ з. Попытка преодоления кантианства 

на путях построения метафизики веры 
114 

ГЛАВА III. Проблема онтологии веры 

§ 1. Проблема трансценденции: 

метафизика или онтология? 
140 

§ 2. Опыт разработки онтологических основ веры 

в русской философии 
1 

§ 3. Метафизика и онтология 
181 

§ 4. Этикотеология Канта 
189 

ГЛАВА IV. Трансцендентализм 

в глобализирующемся мире 

§ 1. Философия трансцендентная и трансцендентальная 199 
§ 2.Политическая философия И.Канта и современность 206 

Заключение 
216 

Библиография 
220 

В В Е Д Е Н И Е 1 

Данная работа посвящена исследованию влияния философии Канта на пути построения метафизики веры в русской 
философии. По мнению С. Булгакова, германский идеализм 
для русской религиозной мысли "имеет то же значение, какое имела греческая философия для учителей Церкви"2. Это 
связано с тем, что через анализ и критику философии Канта 
вызревала сама метафизика веры, формировались ее принципиальные установки и определения. В книге акцентируется 
внимание на понимании и отношении русских философов к 
творчеству Канта с точки зрения метафизики веры как одного из центральных направлений в русской философии, построение которой рассматривается автором как сверхзадача, 
стоявшая перед отечественной философией. 

Творчество Канта не мог обойти ни один русский философ, поэтому первым источником сведений для работы над 
избранной темой являются труды самих отечественных философов XIX-XX вв. Специальные работы по Канту имеются 
у Юркевича, Соловьева, Лопатина, Трубецкого, Булгакова и 
др., не говоря уже о неокантианском направлении в русской 
философии (Введенский, Лапшин, Челпанов и др.). Вторым 
видом источников являются исследовательские работы современных авторов, прежде всего они собраны в сборнике 
"Кант и философия в России" (1994) и др. Среди современных российских философских исследований есть такие, в которых специально анатизируется тема влияния западной 
мысли, в том числе и Канта, на русскую философию. К таким 
можно отнести монографию А. В. Гулыги "Русская идея и ее 
творцы" (1995). Автор данного произведения широко извес
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект 
№ 0 5 - 0 3 - 0 3 1 1 3 а «Глобализация и проблема интеркультурного диалога». 
2 Публичное заседание религиозно-философской академии, посвященное памяти 
Вл. Соловьева//Путь. Кн. 1 (I-VI). М„ 1992. С.220. 

тен как знаток немецкой классической философии, в последние предсмертные годы обратившийся к русской философии. 
Одна из последних интереснейших работ принадлежит перу 
П. П. Гайденко («Владимир Соловьев и философия Серебряного века», 2002.), в которой уже начат серьезный философский анализ влияний немецкой классической философии на 
русскую философскую культуру, прежде всего это касается 
Шеллинга и Гегеля. Перу Н. В. Мотрошиловой также принадлежит замечательное исследование - «Вл. Соловьев и поиск новых парадигм в западной философии последней четверти XIX в.», в котором отдельный раздел посвящен теме 
«Отношение к Канту в русской философии». Существует 
также целый ряд диссертационных работ, в которых, так или 
иначе, затрагивается взаимосвязь философии Канта и русской философии, тезисов конференций по русской философии и т.д.1 

Однако 
в 
российской 
и 
зарубежной 
историкофилософской литературе нет специальных исследований, соответствующих представленной в монографии точке зрения. 
Поэтому новизна заключается как в выборе и определении 
предмета исследования, так и в постановке проблемы и методе ее анализа. В работе используется как исторнко 
логический подход (метод), что позволяет рассмотреть восприятие философии Канта в России в его возникновении и 
развитии, так и проблемный, исходящий из тех задач, которые решала русская философия при построении метафизики 
веры. 

Автор использует методологию, апробированную им в 
предшествовавших работах: феномен веры осмысляется как 
духовный акт, который может быть, и должен быть подвергнут философской рефлексии. Причем философия здесь не 
должна надстраиваться над изначальным религиозным опы
1 Так интересными представляются материалы Третьего и Четвертого Российских 
философских конгресса, проходившие в 2002 г. (Ростове н/Д) и 2005 (Мцрква) гг. 

том, превращаясь в служанку богословия (к такой методологии склонялись П. Флоренский, С. Булгаков, Г. Флоровский, 
В. Зеньковский, Вл. Лосский и др., - строя религиозную философию), но и не подменять феномен веры разумом (к такой 
хметодологии склонялись Вл. Соловьев, Л. Лопатин, С.Н. 
Трубецкой и Е.Н. Трубецкой, возможно и С. Франк, - создавая философию религии). В данном исследовании используется в большей степени рационально-герменевтический метод, определяемый как ''духовное познание"1. Метафизика 
веры представляет собой одновременно и определенный методологический прием, рассматриваемый как один из видов 
духовного познания, в данном случае - основанный на вере". 

Анализируя восприятие философии Канта в русской 
философии отмечается и кратко приводится отношение к 
философии Канта уже в недрах самой немецкой классической философии, прежде всего у Шеллинга, Гегеля и в философии веры и чувства. Многие положения этой критики, оставшиеся малозамеченными в самой западноевропейской 
философии, нашли питательную почву и были развиты в 
России, особенно это касается С. Н. Булгакова. Вместе с тем 
философская мысль в России, с трудом усваивая наследие 
кенигсбергского мыслителя, зачастую обнаруживала противоречия, стремясь совместить зачастую трудно совместимые 
начала. Первые серьезные работы, посвященные Канту, принадлежат перу П. Д. Юркевича, и уже в них проявились указанные противоречия. На основе анализа работ Юркевича 
делается заключение, что интерпретация им учения Канта 
представляет собой один из первых опытов, который, в силу 
этого, незавершен. Выводы критической философии Канта в 
их последствиях для метафизики веры Юркевичем еще не 

1 Основы данного метода подробнее раскрываются в монографии автора ''Проблема Д У Х О В Н О Г О в западной и восточной кулыуре и философии" (VI.: Изд-во 
РУДН. 1995.;. 
* См. монографию автора .-..Метафизика веры в русской философии» (М.: Ич;з-во 
РУДН. 2001 1.}. 

осознаны в достаточной степени, поэтому он занимал неопределенную позицию. 

Далее по пути проникновения в философию Канта пошел Вл. Соловьев, а потому и его отношение к творчеству 
Канта иное. Вл. Соловьев уже чётче видит те противоречия, 
которые открываются в связи с построением метафизики веры: Канта необходимо было преодолеть через ассимиляцию 
его идей в контексте русской философии и на основании ее 
принципов. К осуществлению этой задачи и приступил Вл. 
Соловьев. Анализ его отношения к теоретическим положениям кантовской философии распадается на три пункта, соответствующие трем Критикам. Выводы первой Соловьев, 
как и Юркевич до него, стремится приспособить к нуждам 
метафизики веры. Он не столько отрицает существование 
объектов идей, сколько делает упор на их непостижимости. 
Запрет Канта на познание посредством идей (метафизику) 
он, таким образом, объясняет не отсутствием у них онтологического статуса, а лишь непостижимостью для человеческого ума. Вл.Соловьев соглашается с тем, что "идеи разума 
суть вещи мыслимые, а не познаваемые; умопостигаемые 
(vou|iisva), а не являемые; требуемые, а не данные"1. Однако 
это ведет у него не к ликвидации традиционной метафизики 
(как это мыслил Кант), а лишь к ее очищению, созданию новой, «объективной» метафизики. Кант также говорил об 
этом, однако эта очищенная критикой метафизика понимается Кантом и Соловьевым во многом различно. Вместе с тем 
Соловьев занимает сторону Сведенборга, считая критику 
Канта неправомерной. Однако это может привести метафизику веры к мистификации, что недопустимо. 

Соловьев высоко оценивает вторую Критику Канта, однако интерпретирует ее в терминах христианской метафизики, критикуя ее волюнтаризм, формализм и рационализм. 
Третью Критику он называет наиболее слабым звеном в сис
1 Соловьев Вл. Кант //Соч-я в 2-х т. 2-е изд. Т. 2. М., 1990. С.478. 

теме. Кант критикуется здесь за внешний конструктивизм, 
создание искусственных терминов уже задним числом, субъективизм, лишение понятия красоты онтологических оснований и т.д. Чужда была Канту и историософская телеология, 
развернувшаяся в русской философии при построении метафизики веры. Если в немецкой классике, как и вообще в новой западноевропейской философии победила точка зрения 
"разумного эгоизма", 
«хитрости разума», торжества прогресса благодаря эгоизму и рассудку, то в русской философии добро и зло метафизически разведены, как того требует 
традиция. Таким образом, элементы кантовской системы в 
мировоззрении Соловьева приобретают новую смысловую 
нагрузку. Иначе и быть не могло, ведь Соловьев создавал новую метафизическую систему - всеединство. 

Дальнейшее аналитическое сравнение мировоззренческих позиций И. Канта и JI. Толстого позволяет чётче обозначить отличительные особенности обоих мыслителей в их 
понимании феномена веры, выявить некоторые нюансы соотношения их взглядов с метафизикой веры. Л. Толстой, как 
и И. Кант, учил "слушаться Бога в себе, своей совести"1. В 
связи с этим этическое учение двух мыслителей можно назвать религией совести. Кант и Толстой стали говорить не о 
религиозной 
морали, а о моральной религии. 
Однако, если 
проследить дальнейшее развитие идей Л.Толстого, то обнаруживается и их отличие от позиции Канта, хотя мы можем 
обнаружить достаточно общих черт. 

Для русского мыслителя Бог обнаруживается не только 
в сфере долженствования, но обретается, прежде всего, в 
душе человека. Кант же согласен иметь дело лишь с императивной идеей бога, но никак не с живым Богом. Вместе с тем 
и для Толстого вера была не надеждой и доверием, а особым 
душевным состоянием, характеризующимся 
сопричастно
' У Толстого (1904-1910). Яснополянские записки Д.П. Маковицкого. М., 1979. 
С. 121-122. 

стью к всеобщей жизни и бесконечному миру1. Если для Толстого, как и для Фейербаха, любовь была Богом (а не Бог 
любовью, как в Евангелии), то для Канта любовь есть склонность человеческой природы, на которой невозможно основывать мораль. Поэтому он ввел понятие долга, постулируемое долженствованием и призванное повелевать поступками 
человека иногда и вопреки его природе. JI. Толстой, напротив, считал именно любовь и добро высшим долгом человека, не противостоящим его сущности, но тем, в чем он только 
и может реализоваться. Вместе с тем и в его понимании основных понятий морали присутствует формализм. 

Делается вывод, что метафизика и этика Канта и Толстого, имея много общего, в некоторых пунктах расходятся. 
Больше всего сходства обнаруживается в понимании и отношении к историческим формам религиозного исповедания, 
и меньше всего - в сфере метафизики и вытекающей из нее 
этики. У Толстого вера носит онтологический, хотя и не выраженный личный характер (имперсонализм), а понятие долга заменяется понятием добра и любви. Они заменяют у него 
понятие нравственного долга, и во многом даже определяют 
само понятие веры. И только в этом отношении будет верным высказывание, что и Кант и Толстой ставили мораль 
выше религии. Вера действительно у обоих мыслителей есть 
вера в мораль, но если для Канта мораль была религией, то 
для Толстого религия была моралью. В то время как у Канта 
во главу угла ставится свобода, у Л.Толстого она во многом 
находится в зависимости от высшего и все определяющего 
начала. 

Затем рассматривается влияние философии Канта на 
развитие метафизики веры в русской философии начала XX 
века. В параграфе - "Вера без онтологии: метафизика веры в 
русском кантианстве" - рассматриваются судьбы кантовского наследия в России применительно к построению в ней ме
1 Там же, с.27 

тафизики веры. Предметом анализа здесь являются, прежде 
всего, русские кантианцы: каким образом они совмещали 
идеи Канта с общим устремлением русской философии к онтологизму, метафизике, персонализму и вере. Анализируются проблемы, с которыми столкнулось кантианство на русской философской почве. Отмечается 
мировоззренческая 
разница установок критической философии Канта и метафизики веры, к которой тяготели русские философы, в том числе и А. И. Введенский. Особое внимание при этом уделяется 
определению статуса веры в различных мировоззренческих 
координатах. Делается вывод, что смешение разнородных 
интуиций, западноевропейских и российских, секулярных и 
религиозных не могло не привести к дуалистическим противоречиям в сознании. Примирить их можно было, лишь выбрав за исходный принцип нечто одно, но к такому выбору 
российские кантианцы не были готовы. Введенский признает 
как бы два вида познания: несомненное, законное (сюда он 
относит априорное и апостериорное знание), и 
незаконное, 
однако тоже непреложное, трансцендентное, постижение в 
порядке веры. Этот дуализм перешел в наследство от самого 
Канта, но на российской почве он ярко выражен всеми своими противоречиями. 

Далее анализируются представления о сущности человека в творчестве В.И. Несмелова, в котором подчеркивается 
субстанциальность человеческой личности, и Канта, стремившегося демифологизировать суждения о Я. 

В параграфе - "Попытка преодоление кантианства на 
путях построения метафизики веры" - анализируется критическое отношение русских мыслителей, метафизиков веры 
начала XX в. к идеям Канта. Метафизика, прошедшая через 
критику Канта, должна была очиститься от голословных утверждений и открыть свою онтологию веры. В этом преуспели П. Флоренский, В.И. Несмелов и С.Н. Булгаков. Метафизика веры в России выкристаллизовывалась в борьбе с критической философией Канта, в результате которой, по мне

нию ряда исследователей, вскрылась глубинная мировоззренческая разность трансцендентальной 
(кантовской) и 
трансцендентной (метафизика веры) установок. Суть проблемы в том, что Кант, "спасая веру" перед лицом разума, на 
деле лишил ее метафизических оснований, утвердив лишь 
"практические". Однако выводы первой Критики, 
направленные на преодоление супранатуралистической метафизики, способствовали развитию философствования в России: 
осуществлялась переориентация с метафизики на онтологию, 
поиски незыблемых основ веры. Проблемы, вставшие на 
этом пути, рассматриваются в отдельной главе. Завершается 
работа анализом влияния философии Канта на «глобализирующуюся» современность. 

Автору мыслится, что попытка анализа русской философской мысли в свете метафизики веры и восприятия ею 
критической философии Канта во многом углубляет и уточняет наше понимание исторической динамики становления и 
развития духовной культуры, открывает новый ракурс рассмотрения ее проблемно-тематического поля, что может 
быть весьма продуктивным для расширения и развития историко-философского знания. 

В заключение хочется выразить глубокую благодарность зав. каф. истории философии РУДН, декану факультета гуманитарных и социальных наук, д. филос. н., профессору Кирабаеву Нуру Сериковичу за оказанную помощь в написании и издании данного труда; научному консультанту, 
проф. Семушкину Анатолию Васильевичу, коллегам по кафедре и факультету, уважаемым рецензентам, без советов и 
помощи которых данный труд бы не состоялся.