Преподаватель XXI век, 2014, № 2. Часть 1

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ХХВЕК
I

Общероссийский
журнал 
о мире образования

2/2014
ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ХХВЕК
I

Общероссийский
журнал 
о мире образования

2/2014

2/2014
ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ХХВЕК
I

часть 1

часть 1

СОДЕРЖАНИЕ

2 / 2014
Преподаватель XXВЕК

ЮБИЛЕЙ

К юбилею И. Канта (1724–1804)

Мартинкус П.П. Антитетика в естествознании . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .7

Счастливцев Р.А. Вперед, к Канту! Феноменология чистого разума  . . . . . . . . .26

Левикова С.И. Этическая концепция Иммануила Канта 
как ключ к пониманию поведения людей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .34

Дмитриева Н.А. «Вечный мир» И. Канта на рубеже веков 
и в период Первой мировой войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .46

К юбилею Ю. Визбора (1934–1984)

Богатырёва Н.Ю. Формула Песни. К 80-летию Юрия Визбора  . . . . . . . . . . . . . .62

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ, КУЛЬТУРА

Актуальные проблемы образования

Игнатьева Н.Н., Лисенкова Е.В. Перспективы международных 
образовательных проектов в рамках глобализации образования. . . . . . . . . . . . .85

Педагогика профессионального образования

Хроменков П.А. Исследовательская деятельность студентов педвуза 
в условиях межнаучной коммуникации. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .93

Закиева Р.Р. Экспресс тестирование на основе 
«службы коротких сообщений»  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .101

Овсянникова О.Н. Акмеологический подход
в развитии креативности студентов в процессе обучения 
иностранному языку  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .107

Бежевец Д.А. Программное обеспечение подготовки учителей 
к духовно-нравственному образованию детей. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .113

Содержание и технологии образования

Ширина М.С. Теоретические аспекты развития поликультурных 
умений будущих экономистов в условиях международной 
бизнес-школы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .119

Удовенко Л.Н. О взаимосвязи логических и алгоритмических умений, 
формируемых при обучении математике . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .126

Новикова О.М. Методика применения механизма функционального 
переноса в процессе формирования прагматической компетенции 
студентов-медиков  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .134

Прыгова А.С. Сущность и содержание понятия «открытый 
электронный образовательный модуль» применительно 
к процессу обучения иностранному языку на основе использования 
информационных технологий. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .140

2/ 2014
Преподаватель XXВЕК

СОДЕРЖАНИЕ

Дюзган Фатих. Овладение заимствованной терминологической 
лексикой турецкими учащимися при изучении языка делового общения 
в сфере бизнеса . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .146

Коломиец О.М., Подругина И.А. Формирование системнопонятийного мышления учащихся в учебном процессе  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .155

Образование и музыка

Лю Минхуэй. К проблеме освоения истории русской музыки 
студентами КНР. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .163

Образование и физическая культура

Степанова О.Н. Оценка качества подготовки педагогических кадров 
в соответствии с требованиями ФГОС ВО: опыт МПГУ  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .173

ПОЛЕМИКА

Пассов Е.И. Геномодифицированное «иноязычное образование» 
Н.Д. Гальсковой (к чему оно может привести?) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .190

ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ НАУКА ВУЗАМ

Физико-математические науки

Рустанов А.Р. Свойства изотропности тензора кривизны почти 
контактных метрических многообразий класса . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .207

Философские науки

Вьялкин С.А. Проблема контекстуальной обусловленности связи 
вербального и визуального в неклассической эпистемологии. . . . . . . . . . . . . . .215

Кирсберг И.В. Религия как переживание: 
феноменологический набросок . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .222

Исторические науки

Репина Л.П. Макроисторическая перспектива сегодня: 
теоретические и терминологические поиски  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .243

Хазина А.В., Софронова Л.В., Куликов А.О. Письмо Эразма 
Роттердамского Жану Дезмарэ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .259

Пискунов С.А. Демографический потенциал союзных 
республик в реализации политики сельскохозяйственного переселения  
на территории РСФСР (вторая половина 40-х – 80-е гг. ХХ в.)  . . . . . . . . . . . . . .270

Лингвистика

Глазовская Е.А. Сложносоставные дефисные комплексы 
и синономичные им синтаксические единицы  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .282

Катина Н.А. Особенности просодической реализации 
дискурсивных маркеров речевого отгораживания hedges 
в академической публичной речи  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .289

Харитонова И.В. Вариантность фразеологических единиц 
с компонентом-зоонимом как проявление нелинейности 
во фразеологической системе французского языка . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .294

Сяо Шэнцинь, Кобозева И.М. Концептуальный сценарий 
ВЫХОД ИЗ ТЕРПЕНИЯ и его отражение в русском языке и дискурсе . . . . . . . .308

2

СОДЕРЖАНИЕ

2 / 2014
Преподаватель XXВЕК

Литературоведение

Чуйков П.Л. Духовно-нравственные искания Н.В. Гоголя 
в художественном мире «Записок из Мертвого дома» 
Ф.М. Достоевского. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .318

Ли Сан Чул. Женский образ в эстетическом прочтение 
в «Темных аллеях» И.А. Бунина. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .327

Юзефович И.В. Национальный мир глазами ребёнка (на примере 
романа И.С. Шмелёва «Лето Господне» и рассказов Ш.Й. Агнона 
из цикла «В шатре дома моего»). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .333

Социальная педагогика и психология

Черемошина Л.В. О структуре одаренности  и закономерностях 
ее проявления . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .341

Жог В.И., Соколовская Е.Э. Личностные особенности 
верующей молодежи. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .348

Социологические науки

Плотников А.А. Проблема информационного конфликта 
в современном обществе . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .361

Лимонова М.А., Синяев М.В. Молодежные социально-политические 
конфликты в структуре рисков современного российского социума  . . . . . . . . .368

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ. 

К юбилею А.Г. Еленевского (1928–2010)

Викторов В.П., Пятунина С.К., Шорина Н.И., Курченко Е.И. 
Андрей Георгиевич Еленевский – основатель научной школы 
«Региональные флоры СНГ и биологическое разнообразие таксонов» . . . . . . .381

Купатадзе Г.А., Куранова Н.Г., Викторов В.П. 
Гербарий МПГУ (MOSP) – история и современность  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .387

Радыгина В.И. Историко-генетическое направление и реликтовая 
проблематика в изучении кальцефильной флоры 
Восточно-Европейской равнины  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .393

2/ 2014
Преподаватель XXВЕК

CONTENTS

ANNIVERSARY

To the Anniversary of I. Kant (1724–1804)

Martinkus P.P. The Antithetic in Natural Sciences  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .7

Schastlivtsev R.A. Forward to Kant! Phenomenology 
of Pure Reason  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .26

Levikova S.I. Immanuil Kants’ Ethical Concept as a Key 
to Understanding Human Behavior . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .34

Dmitrieva N.A. The “Perpetual Peace” of Immanuel Kant at the Turn 
of the Centuries and During the First World War. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .46

To the Anniversary of Y. Vizbor (1934–1984)

Bogatiryova N.Yu. Song formula. 
To Yury Vizbor’s 80th Anniversary . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .62

SCIENCE, EDUCATION, CULTURE

Modern Educational Issues

Ignat’eva N.N., Lisenkova E.V. Prospects of International Education 
Projects within Globalization in Education. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .85

Professional Education Pedagogics

Khromenkov P.A. Research Activity of Pedagogical University Students 
in Conditions of Interscientific Communication . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .93

Zakieva R.R. Express Testing Based on “Short Message Service”. . . . . . . . . . . . . .101

Ovsyannikova O.N. Acmeological Approach in the Creative Development 
of Students within the Process of Foreign Language Teaching  . . . . . . . . . . . . . . . . .107

Bezhevets D.A. Program Maintenance of Teachers’ Training 
for the Spiritual-Morality Education of Children. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .113

Educational Topics and Techniques

Shirina M.S. Theoretical Aspects of Multicultural Skills Development 
of Future Economists in terms of International Business School  . . . . . . . . . . . . . . . .119

Udovenko L.N. On the Interdependence of Logical and Algorithmic Skills 
Formed while Mathematics Teaching  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .126

Novikova O.M. The Method of Application of the Functional Transfer 
Mechanism in the Process of the Pragmatical Competence Formation 
of Medical Students. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .134

Prygova A.S. The Nature and Content of the Concept “Open E-Learning 
Module” Applied to Foreign Languages Learning Based on the of Use 
of Information Technologies. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .140

Düzgün Fatih. Mastering of the Borrowed Terminological Vocabulary 
by the Turkish pupils when Studying the Language Communication  . . . . . . . . . . . . .146

4

2 / 2014
Преподаватель XXВЕК

CONTENTS

Podrugina I.A., Kolomiets O.M. The Formation of System 
and Conceptual Thinking of Pupils in the Learning Process. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .155

Musical Education

Liu Minghui. On the Problem in Learning of the History of Russian Music 
by Chinese Students . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .163

Education and Physical Culture

Stepanova O.N. Estimation of Quality of Pedagogical Staff in Accordance 
with the Requirements of Federal Government Standarts for Higher 
Education: Experience of Moscow State Pedagogical University . . . . . . . . . . . . . . . .173

DISCUSSION

Passov E.I. Genetically Modified “Foreign Language Education’ 
of N.D. Gal’skova (What May it Lead to?). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .190

FUNDAMENTAL SCIENCE TO HIGHER EDUCATION INSTITUTIONS 

Physics and Mathematics

Rustanov A.R. Isotropic Properties of the Curvature Tensor of Almost 
Contact Metric Manifolds of Class C_10. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .207

Philosophy

Vyalkin S.A. To Contextual Interrelations between the Verbal and the Visual 
in Non-Classical Epistemology  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .215

Kirsberg I.V. Religion as Feeling? (A Phenomenological Draft)  . . . . . . . . . . . . . . . .222

History

Repina L.P. Macro-Historical Perspective Today: 
in Search of Theory and Terminologicy. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .243

Sofronova L.V., Khazina A.V., Kulikov A.O. The Letter of Erasmus 
of Rotterdam to Jean Desmarais. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .259

Piskunov S.A. The Demographic Potential of the Union Republics 
in the Realization of the Politics of Agricultural Migration 
on the Territories of the Russian Soviet Federative Socialist Republic, 
the Second Half of 40-80s XX c.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .270

Linguistic

Glaszovskaya E.A. Composite Hyphenated Complexes and Syntactic 
Units Synonymous to Them  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .282

Katina N.A. Features of Prosodic Realization of Discourse Markers 
of Speech Hedges in Academic Public Speech  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .289

Kharitonova I.V., Sokolova G.G. Variance of Phraseological Units 
with Zoonym Components as Nonlinearity Manifestation in Phraseological 
System of French  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .294

Xiao Shengqin, Kobozeva I. M. Conceptual Scenario “Getting 
Out of Patience” and its Reflection in Russian Language and Discourse. . . . . . . . . .308

2/ 2014

6

Преподаватель XXВЕК

CONTENTS

Philology

Chuikov P.L. Gogol’s Spiritual and Moral Searches in the Art World 
of Dostoyevsky ‘the Notes from the Dead House’. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .318

Lee Sang Chul. Female Image in the “Dark Alleys” 
of I.A. Bunin Aesthetic Reading. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .327

Yuzefovich I.V. National World in the Child’s Perception (in S.Y. Agnon’s 
“A Dwelling Place of my People” and I.S. Shmelyov’s 
“The Summer of the Lord”)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .333

Social Pedagogy and Phsychology

Cheremoshkina L.V. On the Structure of Talent and Regularities 
of Its Manifestations   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .341

Zhog V.I., Sokolovskaya I.A. The Personality Features 
of the Young Believers. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .348

Sociology

Plotnikov A.A. The Problem of Information Conflict in Modern Society  . . . . . . . . . .361

Limonova M.A., Sinyaev M.V. Social and Political Conflicts 
of the Youth in the Structure of Risks of Modern Russian Society . . . . . . . . . . . . . . .368

SCIENTIFIC EVENTS

To the Anniversary of A.G. Elenevskiy (1928–2010)

Viktorov V.P., Pyatunina S.K., Kurchenko E.I., Shorina N.I. 
Andrew G. Yelenevskiy – the Founder of Scientific School 
“CIS Regional Flora and Biological Variety of Taxones”  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .381

Viktorov V.P., Kupatadze G.A., Kuranova N.G. 
Herbarium of MSPU (MOSP) – History and the Present  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .387

Radygina V.I. Historical and Genetic Direction and Perspectives 
in the Study of Relict Kaltsefytov Flora of the East-European Plain . . . . . . . . . . . . . .393

2 / 2014
Преподаватель XXВЕК

К юбилею И. Канта (1724–1804)

УДК 165.7:530.145.1
ББК 87.2:22.3В

АНТИТЕТИКА В ЕСТЕСТВОЗНАНИИ

П.П. Мартинкус

Аннотация. В статье поставлена проблема отсутствия диалога 
между современной релятивистской философией науки и антирелятивистским самосознанием естествознания. Противоречие между 
этими позициями следует рассматривать как аналог антиномии чистого разума И. Канта, поскольку из единой предпосылки (дуализма 
познающего субъекта и мира-самого-по-себе) на основании двух «вопрошающих стратегий» по поводу научного опыта (то есть вопросов «как 
[работают ученые]» и «почему [теории успешны]») выводят противоположные следствия, претендующие на всеобщность. Обычно антиномия имплицитна, так как эпистемологи, интересующиеся анатомией естественнонаучной деятельности, и ученые, обращающие внимание на научные результаты, как бы сосуществуют в независимых познавательных «мирах», игнорируя друг друга.  
 
Но иногда противоречие приобретает открытую форму среди естествоиспытателей. Примером может служить «великий спор» между 
А. Эйнштейном и Н. Бором о логической непротиворечивости и полноте квантовой механики, в котором были затронуты вопросы о характере физической реальности и смысле физического исследования. Подобные «физические» споры имеют антитетический характер и могут разрешаться так же, как антиномии Канта. Один тип решения 
заключается в игнорировании соответствующих вопросов, так как 
они бесполезны для естествознания. Другой – в признании ограниченной истинности тезиса и антитезиса антиномии, что, в частности, 
демонстрирует отечественный философ А.И. Липкин, используя «теоре тико-операциональный подход» к квантовой механике.  
 
Если современные релятивисты используют подобные споры в качестве обоснования своей позиции, то ученые, хотя и считают их зачастую бессмысленными, тем не менее, ограничивают свои познавательные претензии, сохраняя истину в качестве идеала. Тем самым именно естествоиспытатели неосознанно делают шаг к решению антиномии в кантианском ключе.

Ключевые слова: антиномии, истина, реальность, квантовая механика, эпистемология.

/ 2014

8

Преподаватель XXВЕК

ЮБИЛЕЙ

И

сторики научной мысли давно 
заметили, что нельзя познавать 
мир без некоторых непроверяемых 

допущений, которые позволяют ставить и рассматривать проблемы 
только в связи со своеобразием угла 

THE ANTITHETIC IN NATURAL SCIENCES

P.P. Martinkus

Abstract. This article brings an attention to the question of absence of dialogue 
between modern relativistic philosophy of science and antirelativistic self-consciousness of natural sciences. The author  analyzed the contradiction on the 
analogy of the Kantian antinomy of Pure Reason, because the opposite consequences are deduced from single presupposition (the dualism of the knowing 
subject and the world as he is). They purport to be universality, but they depend 
on two “questioning strategies” on the scientific experience (namely the questions 
“how [did scientists work]” and “why [do the scientific theories have success]”). 
In this connection epistemologists are interested in the anatomy of the natural 
science activities, and scientists are interested in research results, as if they coexist in independent cognitive “worlds”, ignoring each other. 
 
Therefore, usually the antinomy is hidden. However, sometimes it becomes 
explicit when a conflict arises between two groups of scientists. For example, 
during the “great debate” between A. Einstein and N. Bohr about the logical 
consistency and completeness of quantum mechanics they disscused questions 
about the nature of physical reality and the meaning of the physical experiment. 
Such antithetical “physical” disputes can be judged by analogy with Kant’s antinomies. Firstly, these questions can be ignored because they are useless for 
science. Secondly, the truth of the thesis and antithesis of the antinomy can be 
considered limited. The philosopher A.I. Lipkin demonstrated similar problem 
by solving  a “theoretical-operational approach” to quantum mechanics.  
 
If modern relativists use similar disputes as justification of the position, 
scientists, though consider them often senseless, nevertheless, limit the informative claims, keeping truth as an ideal. Thereby scientists unconsciously 
take a step to the solution of antinomy in a Kantian clue

Keywords: antinomy, verity, reality, quantum mechanics, epistemology.

Эйнштейн. Но это значит, что истина или прекрасное не 
являются независимыми от человека. 
Тагор. Не являются. <…> 
Эйнштейн. Я согласен с подобной концепцией прекрасного, но не могу согласиться с концепцией истины. 
Тагор. Почему? Ведь истина познается человеком. 
Эйнштейн. Я не могу доказать правильность моей концепции, но это – моя религия.

А. Эйнштейн «Природа реальности» (1931)

2 / 2014
Преподаватель XXВЕК

К юбилею И. Канта (1724–1804)

зрения исследователя, всегда погруженного в исторические обстоятельства своей эпохи [ср.: 1, с. 162]. Релятивизм – «общее место» в современных эпистемологических рассуждениях о поиске научной (и любой другой) истины [2, с. 143-152; 3], которая 
потеряла статус адекватного соответствия вещи и мысли. «Зеркало природы» вроде бы отражает только 
частные точки зрения, а не репрезентирует тотальность мира. «Грезящими» называл Платон геометров, 
исходящих из необоснованных предпосылок и не отдающих отчет никому об их происхождении (Resp. VI, 
510c-d). Интеллектуальный релятивизм также, пожалуй, приучает к 
мысли, что исследователь «фантазирует» о природе. Однако ни геометры 
времен Платона, ни современные исследователи в области точных наук 
обычно не считали и не считают, что 
они произвольно выдумывают реальность своей предметной области. Называя свои теории «моделями», которые можно и нужно уточнять и даже 
отбрасывать, исследователи все же 
претендуют на частичную истинность, то есть адекватность собственных суждений реальному положению 
дел, хотя бы при ограниченных условиях. Конечно, трехсотлетняя история развития новой науки приучила 
естествоиспытателей (хотя и не всех 
[4, с. 30-38]) к скромности [ср.: 5, с. 88, 
101], но она – вовсе не следствие отрицания существования окончательной точки зрения, а только понимание того, что мы пока ее не достигли 
[6, с. 40; 7, с. 102-103, 116-119].
Как возможна такая уверенность 
в существовании истины при том, 
что история науки должна была бы 
уже научить кое-чему? Думаем, что 

ссылка на «естественную» психологическую установку ученого, который 
не хотел бы оказаться в положении 
камергера, несущего отсутствующую 
ливрею «голого короля», признавая 
единственную истину релятивизма 
и, тем самым, тщетность собственной 
деятельности, не может быть аргументом. Хотя философский релятивизм и «входит в противоречие с тем 
представлением о собственной деятельности, которое есть у ученых 
[естественных наук]» [8, с. 53], он все 
же часто распространен в среде столь 
же любознательных исследователейгуманитариев. И последние вовсе не 
отказываются от своей деятельности 
по причине невозможности сформулировать «строгое» (представленное 
в форме математического закона) 
объяснение, гордясь детальным описанием конкретных ситуаций. Иначе 
говоря, релятивизм, например, в области истории не прекращает деятельность историка, а в области физики делает невозможной саму физику. Может быть, дело в самих сферах приложения интеллекта? Но 
физическая реальность так же изменчива, как и любая другая реальность, данная в опыте. Только интеллект, нацеленный на усмотрение 
математического закона, может поражаться точностью «до девятого 
знака после запятой» в совпадении 
теоретического предсказания и экспериментального подтверждения [8, 
с. 57, ср.: 7, с. 103-112], так как для 
интеллекта, направленного на усмотрение малейших различий, значимо именно несовпадение «после...». 
Антирелятивизм естествоиспытателя заключен в «усматривающем закон интеллекте», а не в его любознательной психике, или, точнее, психо

/ 2014

10

Преподаватель XXВЕК

ЮБИЛЕЙ

логическая установка на исследование реальности в законосообразной 
форме есть следствие обстоятельств, 
которые к индивидуальной психической деятельности не могут быть 
сведены. 
Думаем, ясно, что надперсональный 
естественнонаучный 
«интеллект» скрывается в экспери мен тально-моделирующей практике исследователей, которая, заключается во 
внутренне противоречивом «преобразовании чувственно-данного предмета с целью его объективного (теоретического) понимания и воплощении в наблюдаемых процессах теоретического конструкта с целью его 
предметной проверки...» [9, с. 10]. 
Противоречивость, конечно, в том, 
что с помощью опыта невозможно ни 
вывести теорию, ни обосновать ее (не 
только окончательно, а «принципиально», так как сама теория является основанием эксперимента). Собственно ученому, занимающемуся 
эпистемологическими 
проблемами, 
остается только занять позицию «оппортуниста», игнорирующего систематичность мышления и совмещающего позиции реалиста (физикалиста), идеалиста, позитивиста, платоника и пифагорейца [6, с. 311]. В результате 
антирелятивист 
часто 
«утонченно» 
утверждает 
простую 
вещь: «рациональность всегда является приспособлением к новой ситуации», а научные теории «обоснованы 
определенной серией достоверных 
рассуждений, рациональность которых трудно оценить, не вдаваясь в 
каждый конкретный случай» [8, 

с. 57-58]1. С такой позицией согласится любой релятивист, хотя и укажет на неправомерность вывода о 
наличии прогресса в «приближении 
к истине». В этом смысле, ситуация 
борьбы релятивиста-философа и анти релятивиста-ученого 
буквально 
напоминает «анекдот» Канта о двух 
астрономах, которые из одних и тех 
же наблюдений извлекали противоположные выводы относительно вращения Луны [10, с. 431].
Итак, на основании краха притязаний абсолютистских требований к 
обоснованию знания, релятивист будет утверждать отсутствие такого 
обоснования, а «естественнонаучный 
интеллект», сразу отказываясь от абсолютов, отсутствующих в опыте, все 
же будет видеть истину как цель собственного движения. Но весьма часто ученый не сознает всю парадоксальность развития научной идеи, 
которое проходит в постоянных колебаниях между крайностями рационализма (истинная система не может зависеть от опыта) и эмпиризма 
(любую систему можно подвергнуть 
сомнению) [6, с. 307]. Эта весьма 
странная способность быть одновременно догматиком и скептиком вроде бы должна вызывающе обращать 
на себя внимание, но тем не менее 
является принципиальным «белым 
пятном» поля зрения исследователя. 
Естествоиспытателю обычно яс но, 
что «научный метод» в основных чертах не отличается от «хорошего» полицейского расследования, поскольку 
и в том, и в другом случае добиваются 
«соответствия реальности» [8, с. 59]2. 

1 Достаточно отметить как А. Сокал «оригинально» решает юмовскую проблему «индукции»: 
хотя общего оправдания принципа индукции нет, но существуют «разумные индукции» и «менее 
разумные индукции», что зависит от конкретной ситуации и, вероятно, «здравого смысла» исследователя [8, с. 59].

2 / 2014
Преподаватель XXВЕК

К юбилею И. Канта (1724–1804)

И хотя еще Эйнштейн предупреждал, 
что слова ученого могут серьезно отличаться от его практики [6, с. 181], 
мы вполне можем поставить вопрос: 
«Следует ли полностью игнорировать 
такую ясность суждений исследователей о своих собственных делах?» Думаем, необходимо быть более внимательными к «очевидности» научной 
рефлексии, чтобы не впадать в крайность «разоблачения» научных «фокусов» в стиле П. Фейерабенда. Действительно, заметив внутреннее противоречие «двух лиц» науки, «одно 
[из которых] знает, [а] другое еще не 
знает» [12, с. 31], ученый будет оценивать это двуличие как достоинство 
[6, с. 311; ср. 13, с. 270], а методолог – 
как недостаток. Но мало просто оценить факт «двуличия», в нем следует 
видеть проблему науки, заключающуюся в единстве поиска истины и 
невозможности ее найти. Интересно 
именно то, что проблема, только появившись на горизонте рефлексии, 
сразу же разрешается на логических 
основаниях философами-ре ляти вистами путем приравнивания науки к 
любым 
другим 
познавательным 
практикам, игнорируя тот факт, что 
сами ученые вовсе не замечают проблемы, обосновывая научный прогресс успешными «расследованиями», либо принимая противоречие 
как необходимое условие прогресса. 
В этом смысле релятивист, который 
всегда соглашался с принципом Протагора о «человеке как мере», фактически элиминирует «мир ученых» 
(хотя постоянного о нем говорит), 
предлагая вместо него релятивизм 
практик научности.

Итак, за противоречием между 
релятивистской эпистемологией и 
антирелятивистским самосознанием 
естествознания следует видеть единство. Можно было бы искать единство в гегелевской диалектике, поскольку мы имеем дело с единством 
противоположностей, 
но, 
думаем, 
уместнее обратиться к И. Канту, так 
как именно он зафиксировал (и своеобразно решил) феноменологию противоречия в случае естествознания. 
Иначе говоря, сейчас нам важно не 
«снятие» противоречия в некоторой 
истинной системе, где оно станет моментом развития чего-то другого, 
нам важно зафиксировать логику (в 
аристотелевском смысле) исторического движения науки между истиной и ее отсутствием. Логику, которая бы не отменяла самой оппозиции, поскольку надо объяснить не то, 
почему не правы ни философырелятивисты, ни естествоиспытатели, а то, почему оказываются правы 
(в ограниченных рамках) и те, и другие и, соответственно, почему, заключенные в сферу невзаимодействующих «миров», они не слышат 
друг друга [ср.: 14, с. 108-111, 157159; 15, с. 6].
Таким образом, мы не имеем в 
виду «возвращение» к трансцендентализму как метафизическому фундаменту теоретического знания. Скорее, Кант интересен в связи с явной 
фиксацией в его философии тенденций, порождающих новоевропейский 
научный поиск и продолжающих, на 
наш взгляд, свое воздействие в наши 
дни. Именно эта противоречивая 
континуальность исторического дви
2 Также весьма типичны сравнения с «игрой в шахматы», «игрой в кубики» [11, с. 31-32, 51-52, 
70-71] или «судебной процедурой» [5, с. 86].

/ 2014

12

Преподаватель XXВЕК

ЮБИЛЕЙ

жения науки была вполне ясно схвачена И. Кантом, о котором В.И. Вернадский как-то написал, что «всякий 
исследователь увидит в его научной 
деятельности новое и иное в зависимости от состояния науки в его собственное время» [16, с. 180]. Что же 
может сегодня заинтересовать в первой «Критике» или в «Пролегоменах», 
посвященных 
обоснованию 
ньютонианства в том виде, в котором 
оно существовало в XVIII веке? 
В рамках нашей задачи – нахождения точки зрения, проясняющей независимое сосуществование эпистемологии и естествознания, – главным представляется кантианская 
диалектика, рождающая трансцендентальные идеи и определяющая 
границы нашей познавательной способности относительно Природы [17, 
с. 174-176]. Иначе говоря, для решения проблемы возможности эмпирического познания важны антиномии 
чистого разума и, соответственно, 
дуализм феномена/ноумена.
Естествоиспытатель, 
подобно 
И. Кан ту, явно или неявно предполагает существование двух реальностей [18, с. 498]: феноменальной 
(данной в опыте) и трансцендентной 
(вызывающей опыт). Конечно, исследователь часто претендует (и в этом 
его принципиальное отличие от Канта) на познание обоих видов реальности, поскольку первая раскрывается в эксперименте, а вторая – в теоретическом объяснении эксперимента. С точки зрения Канта, вопрос заключался в том, может ли экспериментатор переходить от первого ко 
второму, а теоретик – от второго к 
первому без некоторых априорных 
предпосылок. Ответ немецкого философа известен. Но нас интересует не 

сам ответ, поскольку он порожден 
нетривиальной проблемой возможности оправдания таких переходов, 
мы обращаем внимание именно на 
кантианское «распадение мира», которое служит безусловной предпосылкой постановки подобных вопросов (и, соответственно, попыток ответить на них). Принципиальная разница между эпистемологом-реля тивис том, задающим по сути все те же 
кантовские вопросы, и ученым состоит не в принимаемом обоими дуализме, а только в выводах, которые 
из него делаются. По такой же схеме 
устроены антиномии Канта: в них из 
одних и тех же предпосылок (четырех идей разума, связанных с категориями) можно извлечь разные выводы [10, с. 396; 17, с. 162]. Кант показал, что ответ связан только с тем 
типом вопроса, который мы задаем: 
если задавать вопрос «почему» X существует (то есть о его «целевой причине»), то мы получим ответы предполагающие начало (во времени, в 
предмете (простое), в действии (свобода и необходимость)), а если вопросы «как» X существует (то есть о его 
«действующей причине»), то ответы о 
бесконечности деятельности.
Сравнение научного познания с 
эпистемологическими теориями демонстрирует не только эту тонкую 
разницу в используемых аристотелевских «вопросниках», но и возможность 
решения проблемы подобного «двуязычия». Кант здесь сам является первейшим примером: он показал, что 
«окончательной» причиной упорядоченности феноменов (то есть Природы) 
является 
трансцендентальное 
единство самосознания, но как только 
речь заходит о том, «как» и «почему» 
оно упорядочивает (то есть о способах 

2 / 2014
Преподаватель XXВЕК

К юбилею И. Канта (1724–1804)

его существования), ответить Канту с 
точки зрения рассудка (непротиворечивого рассуждения) нечего, поскольку это выходит за пределы возможного опыта, то есть теоретической компетенции познающего. В этом смысле 
Кант оказывается в весьма «интересном» положении: с одной стороны, на 
основании феноменов нельзя однозначно судить о характере порождающих их причин, с другой – не выявлен 
способ бытия причины феноменов со 
стороны субъекта (со стороны объекта 
эта причина сразу предполагается непознаваемой). Разрешение от бремени приводит Канта к дедукции, то 
есть выведению из принципов такого 
опыта, который бы совпадал с данным, а в познании Природы к чистой 
«феноменологии». Последняя заключается в элиминации «лишних» вопросов из теории (так как ответа на 
них быть не может). Вместе с лишними вопросами теоретически элиминируются и лишние сущности (они переводятся в мир существующих «вещей 
самих-по-себе»), которыми естествоиспытатель (в рамках науки) может 
«попросту» пренебречь.

Для демонстрации связи антитетики Канта3 с научно-гносеоло ги чески ми спорами в качестве примера 
мы 
выбрали 
дискуссию 
между 
А. Эйнштейном и Н. Бором по вопросу интерпретации математического 
формализма квантовой механики4. 
Конечно, позициям Бора и, тем более, Эйнштейна, взятым по отдельности, трудно приписать эпистемологический релятивизм5, но если рассматривать их вместе, то обусловленность позиций «личными» пристрастиями (которые спорящие зачастую не скрывали6) очевидна. Еще 
более интересна дискуссия в связи с 
тем, как физики относятся к подобным интерпретирующим физические 
факты дискуссиям, и как их оценивают исследователи науки. Почти по 
Канту: одни из них упражняются в 
«догматическом упрямстве», упорно 
защищая «определенные утверждения, не прислушиваясь к доводам 
противников», другие же – «предаются безнадежному скептицизму» [10, 
с. 393-394].
Так, например, философ К. Хюбнер, проанализировавший аргумен
3 И. Кант рассматривал в качестве основания антиномий только те категории, которые 
позволяли синтетически образовывать восходящий ряд от обусловленного к его условиям (и, соответственно, к абсолютно безусловному) [10, с. 392]. К тому же он специально отмечал, что «категория субстанции и ее акциденций не подходит для того, чтобы быть трансцендентальной идеей», 
также не образовывают необходимого ряда категория общения и понятие субстанциональности 
[10, с. 395]. Поэтому, связывая антитетику и «великий спор», мы, конечно, не до конца можем следовать «букве» кантианства.
4 Предысторию дискуссии и разбор позиций её участников см., например, в [19; 20, с. 51-94].
5 Некоторые высказывания Н. Бора [например, 20, с. 13] могли интерпретировать и как 
релятивистские (субъективистские). Однако все сторонники копенгагенской интерпретации неизменно опровергали эти «обвинения» (или «похвалы»).
6 Например в письме к Э. Шредингеру (22.12.1950) А. Эйнштейн писал: «…Нельзя обходить 
вопрос о реальности, оставаясь честным. Большинство не дают себе отчета, какую рискованную игру 
они ведут с реальностью... Они как-то думают, что квантовая теория дает описание действительности… Кто хочет рассматривать квантовую теорию (в принципе) как окончательную, тот должен 
полагать, что более полное описание бесцельно, потому что для него невозможно установить законов. Если бы это было так, то физика представляла бы интерес лишь для лавочников и инженеров. 
Все это было бы очень печально [курсив везде наш – П.М.]» [21, с. 338]. См. также о влиянии на идеи 
Н. Бора писателя П. Мёллера, философа У. Джемса в [22, с. 179-188].

/ 2014

14

Преподаватель XXВЕК

ЮБИЛЕЙ

тацию копенгагенцев (Н. Бора, а 
также В. Гейзенберга, М. Борна) и 
реалистов (А. Эйнштейна, Э. Шредингера), пришел к заключению, что 
разногласия между оппонентами порождены теми философскими аксиомами, которые лежат в основании их 
спора [23, с. 116-126]. Из этого положения (которое вряд ли можно оспорить), а также других исторических 
реконструкций он приходит к релятивистскому, на наш взгляд, выводу: 
«Нет ни малейшего основания постулировать, что в ходе познания мы 
приближаемся к абсолютной истине; 
нет ни абсолютных фактов, ни абсолютных принципов, которые могли 
бы указать путь к такой истине. Мы 
не можем утверждать также, что 
прогрессирующее научное исследование – это все более адекватное познание одних и тех же объектов. Научное исследование раскрывает новые горизонты, которые то приближаются, то вновь отступают, суля 
нам совершенно иные перспективы 
и опыт. … [Но] нет никаких оснований полагать, что они имеют отношение к воображаемой абсолютной 
истине» [23, с. 171]. И, конечно, 
К. Хюбнер в таких выводах не одинок: А. Сокал не без доли иронии отмечал, что типичное использование 
квантовой механики (наряду с теоремой Геделя или теорией хаоса) в эпистемологических исследованиях заключается в обосновании некоторого 
принципиального изменения науки 
в сторону постмодернизма [8, с. 114117]. Особенно в этом отношении часты ссылки на принцип дополни
тельности Бора, который становится 
аргументом за отказ от всех форм монизма (то есть релятивизм) в познании [2, с. 29, 192, 317], или особенности квантовых измерений, служащие обоснованием участия сознания 
конкретного наблюдателя в физическом событии [24].
В знаменитом мысленном эксперименте 
Эйнштейна-ПодольскогоРозена (ЭПР), подрывающем полноту квантово-механического объяснения мира, А. Эйнштейн исходил из 
понимания реальности, как состоящей из субстанций, не зависящей от 
отношений между ними7 (то есть от 
факта их измерения). Аргументация 
же Н. Бора сводится к предложению 
другой – релятивистской – аксиомы, 
предполагающей, что реальность выступает лишь как отношения между 
субстанциями8. При этом Бор ясно 
понимает, что если исходить из субстанционалистской аксиомы, то позиция Эйнштейна неуязвима, а потому применяет кроме всего прочего 
аргумент ad homini, укоряя оппонента в непоследовательности: создатель общей теории относительности 
сам ранее исходил из релятивистской аксиомы [26, с. 190-191].
Думаем, что в этом физико-философском споре мы имеем дело с 
аналогом кантовской антиномии уже 
потому, что стороны могут доказать 
свою правоту, если полностью игнорируют аргументацию оппонента. 
Основаниями для элиминации противоположной позиции служит не 
только разница в понимании реальности, но и совершенно различная 

7 Данное положение следует из определения ключевого для аргументации Эйнштейна понятия «элемент реальности» [25, с. 605].
8 Н. Бор нашел двусмысленность в предположении Эйнштейна о невозмущенной конкретным измерением системе частиц [26, с. 187].

2 / 2014
Преподаватель XXВЕК

К юбилею И. Канта (1724–1804)

трактовка смысла физического исследования. Эйнштейн видит его в 
постижении объективной «реальности», непосредственно в опыте не 
данной. Причем он возводит это требование в принцип рациональной 
веры («космической религии») любого физика [22, с. 99-107]. Бор же 
ограничивается установлением точного значения термина «эксперимент», которое указывает «на такую 
ситуацию, когда мы можем сообщить 
другим, что именно мы сделали и 
что именно мы узнали» [20, с. 60], 
тем самым по-картезиански «ясно и 
отчетливо» устанавливая основные 
правила физического исследования 
реальности, данной в опыте. При 
этом «наивно» реалистические претензии Эйнштейна отвергаются на 
основании требования использовать 
такие понятия, которые имели бы 
внятное экспериментальное содержание [20, с. 62]. Тем самым Бор обращается к «здравому смыслу» физика, не обязанному высказываться о 
том, чего нет нигде, кроме разума 
исследователя.
Итак, вопросы о сути реальности 
и о смысле физического исследования – это то, что является основанием для формулировки антиномии о 
ненаблюдаемых свойствах мира элементарных частиц. Тезис А. Эйнштейна гласил, что они есть, а 
реальность-сама-по-себе познаваема, 
так как субстанции (их основные 
свойства) могут быть нам даны хотя 
бы косвенно [25, с. 607-610]. Антитезис Н. Бора утверждал, что ненаблюдаемых свойств нет, поскольку косвенный характер их обнаружения 
свидетельствует лишь за то, что микрофизическая реальность нам дана 
только как явление, то есть в нераз
делимой системе, где «поведение 
атомных объектов невозможно резко 
отграничить от их взаимодействия с 
измерительными приборами» [20, 
с. 60]. В результате такого понимания Бор впоследствии даже отказался от использовавшегося им ранее 
словосочетания «неконтролируемое 
взаимодействие» [26, с. 645], которое 
предполагало, что существует некий 
X, обладающий некоторыми независимыми свойствами, изменяющимися в процессе измерения (в целом, 
любого взаимодействия) [19, с. 399400]. Иначе говоря, если мы, задаем 
вопрос о причине наблюдения именно такого значения величины импульса или координаты у одной из 
частиц, несвязанной механически с 
другой частицей (хотя они когда-то 
взаимодействовали), то должны сделать вывод о реальности-самой-посебе в отношении измеряемых величин и, соответственно, самой частицы. Эта реальность – то субстанциональное начало, дающее основание 
(являющееся носителем) для всех ее 
акциденций. Если же мы задаем вопрос о том, как проявляет себя микромир в опыте, то есть что мы 
наблюдаем-на-самом-деле, то предположения о субстанциональности 
становятся лишними [ср. 27, с. 171], 
поскольку можно ограничиться констатацией лишь деятельности – постоянного взаимодействия в котором, 
«атомы и элементарные частицы реальны не в такой степени [как любые явления повседневной жизни и] 
…скорее образуют мир тенденций 
или возможностей, чем мир вещей и 
фактов» [28, с. 117].
В позиции копенгагенцев поэтому, 
конечно, больше от «кантианской редукции» – реальность есть только яв