Зарубежная литература XVIII века: хрестоматия научных текстов

ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА 

XVIII ВЕКА

Хрестоматия научных текстов

ИЗДАТЕЛЬСТВО САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Под редакцией И. И. Буровой, Л. В. Сидорченко

З-35

УДК 82.091“17”:801.82(075.8+082.24)
ББК 83.3(3)-93
          З-35

Рецензенты: 

д-р филол. наук, проф. О. Ю. Поляков (Вятский гос. гуманит. ун-т),

д-р филол. наук, доц. Д. Г. Алилова (С.-Петерб. гос. ун-т)

Ответственные редакторы: 

д-р филол. наук, проф. И. И. Бурова, д-р филол. наук, проф.Л. В. Сидорченко

Составление, научный комментарий, методические задания:

канд. филол. наук Е. М. Апенко (4.1–4.4), канд. филол. наук А. В. Белобратов (5.2–5.3, 5.6), 
д-р филол. наук И. И. Бурова (1.1–1.2, 1.10), канд. филол. наук Е. Н. Васильева (2.2–2.8), канд. 
филол. наук А. П. Жуков (2.1), канд. филол. наук Ю. В. Каминская (5.4–5.5), д-р филол. наук
И. В. Лукьянец (2.2–2.8), канд. филол. наук А. Ю. Миролюбова (3.1–3.4), д-р филол. наук 
Л. Н. Полубояринова (5.1, 5.6), канд. филол. наук О. А. Светлакова (2.4), д-р филол. наук 
Л. В. Сидорченко (1.1–1.2), канд. филол. наук А. А. Чамеев (1.3–1.9)

Зарубежная литература XVIII века: хрестоматия научных 

текстов / под ред. И. И. Буровой, Л. В. Сидорченко. — СПб.: Изд-во 
С.-Петерб. гос. ун-та, 2017. — 376 с. 
ISBN 978-5-288-05770-0

Издание представляет собой вторую часть практикума, подготовленного в рам
ках учебно-методического комплекса «Зарубежная литература XVIII века», разработанного сотрудниками кафедры истории зарубежных литератур СПбГУ. В него вошли 
фрагменты работ ведущих специалистов по западноевропейской и американской литературам XVIII в., снабженные контрольными заданиями. Материалы хрестоматии 
могут служить дополнительным источником информации о творчестве английских, 
французских, итальянских, американских и немецких писателей XVIII в. и предназначены как для самостоятельной подготовки студентов и аспирантов, так и для использования во время практических занятий под руководством преподавателя.

Для студентов бакалавриата и магистратуры, обучающихся по направлениям 

«Филология» и «Лингвистика».

УДК 82.091“17”:801.82(075.8+082.24)

ББК 83.3(3)-93

У ч е б н о е  и з д а н и е

ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА XVIII ВЕКА: 

ХРЕСТОМАТИЯ НАУЧНЫХ ТЕКСТОВ 

Редактор О. В. Косенко
Корректор А. С. Яшина

Компьютерная верстка Ю. Ю. Тауриной

Дизайн обложки Е. В. Арделян

Подписано в печать 10.11.17. Формат 60×90 1/16. Печать офсетная. Бумага офсетная. 

Усл. печ. л. 23,5. Планируемый тираж 500 экз. 1-й завод — 87 экз. Заказ №             

Издательство Санкт-Петербургского университета. 199004, С.-Петербург, В.О., 6-я линия, 11.

Тел./факс (812)328-44-22    E-mail: publishing@spbu.ru    publishing@spbu.ru

Типография Издательства СПбГУ. 199034, С.-Петербург, Менделеевская л., 5.

© Санкт-Петербургский государственный 

университет, 2017
ISBN 978-5-288-05770-0

СОДЕРЖАНИЕ

I. АНГЛИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

ДАНИЭЛЬ ДЕФО
Мирский Д. П. «Робинзон Крузо» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
9

Урнов М. В., Урнов Д. М. Даниэль Дефо . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  11

Урнов Д. М. Робинзон и Гулливер . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  13

ДЖОНАТАН СВИФТ
Левидов М. Ю. Путешествие в некоторые отдаленные страны мысли 

и чувства Джонатана Свифта, сначала исследователя, а потом 
воина в нескольких сражениях . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  17

Урнов Д. М. Робинзон и Гулливер . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  25

СЭМЮЭЛЬ РИЧАРДСОН
Елистратова А. А. Ричардсон  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
28

ГЕНРИ ФИЛДИНГ 
Соколянский М. Г. О «романе большой дороги» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  47

ТОБАЙАС СМОЛЛЕТ
Елистратова А. А. Поздний Смоллет . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
58

ТОМАС ГРЕЙ
Вацуро В. Э. «Сельское кладбище» 

и поэтика «кладбищенской элегии» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  75

Содержание

ОЛИВЕР ГОЛДСМИТ
Ингер А. Г. Оливер Голдсмит (1728–1774)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  82

РИЧАРД БРИНСЛИ ШЕРИДАН
Кагарлицкий Ю. И. Ричард Бринсли Шеридан . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  96

Потницева Т. Н. «Школа скандала» Р. Шеридана . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  102

РОБЕРТ БЁРНС
Елистратова А. А. Роберт Бернс . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  108

ЛОРЕНС СТЕРН
Атарова К. Н. Лоренс Стерн и его «Сентиментальное путешествие 

по Франции и Италии» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  116

II. ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

АЛЕН-РЕНЕ ЛЕСАЖ
Эткинд Е. Г. Франция под маской Испании . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  127

ШАРЛЬ-ЛУИ ДЕ МОНТЕСКЬЁ
Старобински Ж. Деспотические наказания и наказанные деспоты . . .  131

АНТУАН-ФРАНСУА ПРЕВО 
Гунст Е. А. Жизнь и творчество аббата Прево . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  135

ВОЛЬТЕР
Михайлов А. Д. Вольтер после 1749 года  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  142

Ермоленко Г. Н. Формы и функции иронии 

в философской прозе Вольтера  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  155

ДЕНИ ДИДРО 
Лукьянец И. В. Романы Д. Дидро «Монахиня» и «Жак-фаталист» . . . . .  162

Содержание

ЖАН-ЖАК РУССО 
Обломиевский Д. Д. Руссо . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  181

Артемьева Т. В. Случай Руссо: исповедь или эксгибиционизм? . . . . . .  188

ПЬЕР-АМБРУАЗ-ФРАНСУА ШОДЕРЛО ДЕ ЛАКЛО 
Виппер Ю. Б. Два шедевра французской прозы XVIII века . . . . . . . . . . .  193

ПЬЕР-ОГЮСТЕН КАРОН ДЕ БОМАРШЕ 
Грандель Ф. Бомарше . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  203

III. ИТАЛЬЯНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

ДЖАМБАТТИСТА ВИКО 
Голенищев-Кутузов И. Н. Эстетические воззрения Вико . . . . . . . . . . . . .  225

КАРЛО ГОЛЬДОНИ 
Андреев М. Л. Карло Гольдони . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  228

КАРЛО ГОЦЦИ
Андреев М. Л. Карло Гоцци . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  232

ВИТТОРИО АЛЬФЬЕРИ
Сапрыкина Е. Ю. Витторио Альфьери. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  238

IV. АМЕРИКАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

БЕНДЖАМИН ФРАНКЛИН 
Коренева М. М. Бенджамин Франклин . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  247

ВОЙНА ПАМФЛЕТОВ
Пауэлл Дж. Х. Война памфлетов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  259

Содержание

ТОМАС ДЖЕФФЕРСОН
Стеценко Е. А. Томас Джефферсон . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  266

ФИЛИП ФРЕНО
Зверев А. М. Поэт Американской революции . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  281

V. НЕМЕЦКАЯ ЛИТЕРАТУРА

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
Гёте И. В. Из моей жизни  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  295

КРИСТОФ МАРТИН ВИЛАНД 
Данилевский Р. Ю. Виланд и его «История абдеритов» . . . . . . . . . . . . . . .  308

ГОТХОЛЬД ЭФРАИМ ЛЕССИНГ
Стадников Г. В. Лессинг: литературная критика 

и художественное творчество . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  319

ИОГАНН ГОТФРИД ГЕРДЕР
Жирмунская Н. А. Историко-философская концепция И. Г. Гердера 

и историзм Просвещения  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  326

ИОГАНН КРИСТОФ ФРИДРИХ ШИЛЛЕР
Аствацатуров А. Г. История и культура через призму критики . . . . .  335

ИОГАНН ВОЛЬФГАНГ ГЁТЕ
Аникст А. А. «Страдания юного Вертера» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  345

Михайлов А. В. Гёте и отражения античности в немецкой культуре 

на рубеже XVIII–XIX вв. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  356

Михайлов А. В. Гёте, Поэзия, Фауст . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  364

Библиографический список  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  374

I

АНГЛИЙСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Даниэль Дефо 

Джонатан Свифт 

Сэмюэль Ричардсон 

Генри Филдинг

Тобайас Смоллет

Томас Грей

Оливер Голдсмит 

Ричард Бринсли Шеридан 

Роберт Бёрнс

Лоренс Стерн

ДАНИЭЛЬ ДЕФО 

(ок. 1660–1731)

Предтекстовое задание
Ознакомьтесь с фрагментами работ* Д. П. Мирского и М. В. Урнова и сопоставьте 
характеристики образа Робинзона, предложенные исследователями.

Д. П. Мирский

«РОБИНЗОН КРУЗО»

<…>
Одна из самых интересных сторон «Робинзона» — полное отсут
ствие идеализации в характере героя. Правда, он «добродетельный» 
человек. Но его добродетели — такие, которыми действительно отличалась плебейская буржуазия того времени: расчетливость, умеренность, благочестие. Он не герой. Дефо не стесняется говорить о его 
трусости, о его страхах при появлении дикарей или во время бури. 
Робинзон — рядовой человек, и это появление рядового человека 
в качестве героя произведения — важный момент в истории буржуазной литературы. До Робинзона в феодальной и классово компромиссной литературе классицизма рядовой человек мог быть только комическим героем. Дефо сделал его «серьезным» героем, и это 
огромной важности этап на пути к оформлению буржуазной идеоло
* Здесь и далее изменения в текстах источников при подготовке к печати: 

1) библиографические ссылки, данные авторами, оформлены по действующим на 
настоящий момент правилам, в ряде случаев уточнены; 2) приведенные примечания авторов перенумерованы с учетом изменения их числа и помещены после 
текста; 3) опечатки, орфографические и грамматические ошибки источников исправлены без оговорок, но в случаях, требующих пояснений, даны подстрочные 
ссылки. (Примеч. ред.)

I. Английская литература

10

гии равенства и прав человека. Обыкновенность, негероичность Робинзона — одно из главных условий его огромного успеха. Каждый 
читатель, ставя себя на его место, мог думать: «И я в тех же условиях 
оказался бы таким же молодцом».

Но Робинзону еще далеко до «естественного человека» Руссо. 

У него нет никаких переживаний, кроме чисто практических, вызываемых требованиями его положения. Он живет чисто практической 
жизнью и еще не создал себе «внутреннего» мира. В этом проявляется 
его наивность, наивность класса, еще не вполне достигшего самосознания. Она находит яркое выражение в идеологических противоречиях книги. По существу «Робинзон» — это гимн предприимчивости, 
смелости и цепкости буржуа-колонизатора и предпринимателя. Однако мысль эта не только не высказывается, но сознательно даже не 
подразумевается. Вопреки ей, сам Робинзон еще очень не свободен 
от старой гильдейско-мещанской морали. Отец осуждает его любовь 
к путешествиям, и «в минуту жизни трудную» сам Робинзон начинает чувствовать, что его несчастья посланы в наказание за то, что 
он ослушался родительской воли и предпочел приключения добродетельному прозябанию дома.

Наивная противоречивость Робинзона особенно сказывается 

в его отношении к религии. Это отношение — смесь традиционного 
преклонения перед авторитетом с практицизмом. С одной стороны, 
неизвестно еще, не карает ли бог за грехи, с другой — он очень может пригодиться как утешение в несчастье, а с третьей — когда везет, 
очень возможно, что это бог помогает, и его надо за это благодарить. 
В одном месте Робинзон обращается к богу в момент величайшей 
опасности, воспринимаемой как божье наказание, с воплями раскаянья и мольбой о пощаде. В другом — он говорит, что «к молитве больше располагает мирное настроение духа, когда мы чувствуем признательность, любовь и умиление»; что «подавленный страхом человек 
так же мало расположен к подлинно молитвенному настроению, как 
к раскаянию на смертном одре». Он колеблется между средневековой 
религией страха и новой буржуазной религией утешения. На своем 
острове он научается рассчитывать только на самого себя, а бога благодарит, только когда услуга оказана.

<…>

(Мирский Д. П. «Робинзон Крузо» // Мирский Д. П. Статьи о литературе. 

М.: Художественная литература, 1987. С. 95–96)

ДАНИЭЛЬ ДЕФО

11

Вопросы и задания
1. В чем заключается принципиальное новаторство Дефо как создателя образа 

Робинзона Крузо?

2. Объясните, как характеризуют героя его религиозные устремления.
3. Почему автор статьи поднимает вопрос о соответствии Робинзона идеалу 

«естественного человека»?

4. Согласны ли вы с мнением автора о том, что Робинзону «далеко до  „естественного человека“»? Приведите аргументы в пользу вашей точки зрения.

М. В. Урнов, Д. М. Урнов

ДАНИЭЛЬ ДЕФО

<…>
Есть нечто в характере Робинзона, что позволило ему по
робинзоновски выдержать испытание одиночеством на необитаемом 
острове и не утратить тягу к людям, потребность социального общения. Робинзон — производное демократической среды, в его характере отражен опыт трудового люда и концепция человека, свойственная демократической мысли эпохи Просвещения. «Как ни тягостны 
были мои размышления, рассудок мой начинал мало-помалу брать 
верх над отчаянием». Уже здесь видна существенная устремленность 
Робинзонова духа и его точка опоры: чувство действительности, 
трезвая оценка обстоятельств, сознание того, что если человек, пережив катастрофу, уцелел, то жить ему нужно и надо искать достойный выход из любого тягостного положения. Ход жизнеутверждающих размышлений принимает у Робинзона своеобразную форму. 
Он ведет счет горестному и отрадному в своей жизни, злу и добру, 
«словно должник и кредитор». «Я заброшен судьбой на мрачный, необитаемый остров и не имею никакой надежды на избавление», — записывает он в графе «зло» и сразу противопоставляет ему «добро»: 
«Но я жив, я не утонул, подобно всем моим товарищам». Можно поразному относиться к «нравственной бухгалтерии» Робинзона, к логике его мысли, нельзя не отметить ее сухой, расчетливой трезвости, 
холодного спокойствия, с каким упомянуты погибшие товарищи. 
Можно увидеть в этом отпечаток жестокой практики буржуазных 
отношений, но все же трудно отрицать, что в сути своей размышления Робинзона, оказавшегося в чрезвычайных обстоятельствах, не 
повинного в совершившемся зле, — это здравые размышления нормального человека, преодолевающего приступы отчаяния.

I. Английская литература

12

«Горький опыт человека, изведавшего худшее несчастье на земле, 

показывает, что у нас всегда найдется какое-нибудь утешение, которое в счете наших бед и благ следует записать в графу прихода». 
Взятый отвлеченно вывод рассудительных размышлений Робинзона 
может побудить человека мириться с любым несчастьем и злом, хотя 
и в самом деле «во всяком зле можно найти добро», как говорит тот 
же Робинзон, и пословица «Нет худа без добра» выражает народную 
мудрость и сложность применения к жизни однозначных нравственных оценок.

Практическая рассудительность Робинзона соединяется с рели
гиозно-философской мыслью о благом провидении, божьем промысле, в ней он ищет разъяснения контрастам жизни, трагическим судьбам, опору нравственности, повод для религиозно-нравственных 
назиданий. Робинзон не может обойтись без этих назиданий, свидетельствуя о своей принадлежности к английской пуританской среде 
и XVII веку. Он действует как истый сын своей страны, своего времени и своей среды, когда с потонувшего корабля наряду с практически необходимыми предметами берет в качестве основной духовной 
пищи, «лекарства для души», Библию в трех экземплярах и в любую 
минуту из деловитого ремесленника готов превратиться в ремесленного проповедника. Вместе с тем он способен не только соединить 
выводы здравого смысла со Священным писанием, но столь же легко 
и свободно разъединить их «по здравом размышлении» и в практических целях.

Когда Робинзон увидел на «безотрадном острове» стебельки яч
меня и риса, он приписал это божественному чуду, воспарил душой, 
стал думать о благом провидении, однако религиозное умиление 
и слезы ни на секунду не застили его способности мыслить практически, учитывая живой опыт. «Я не только подумал, — записывает 
в своем дневнике Робинзон, — что этот рис и этот ячмень посланы 
мне самим провидением, но не сомневался, что он растет здесь еще 
где-нибудь». Сколь откровенен и значителен в этой записи противительный союз «но», как много он поясняет в душевном состоянии Робинзона, в логике его мысли и, так сказать, в структуре его сознания! 
Потребность разглагольствовать на библейские темы и заниматься 
проповедью возрастает у Робинзона по мере того, как он осваивается 
в непривычной обстановке, самоутверждая себя на диком острове. 
Проповедь его чурается всего, что колеблет наивную веру, обходит 
острые углы, она прагматична, предпочитает не рассматривать, говоря словами Горацио, друга Гамлета, «слишком пристально» сомни

ДАНИЭЛЬ ДЕФО

13

тельные положения отвлеченной мудрости, дабы не подрывать основ 
воспринятого убеждения. С наибольшей наглядностью эта особенность веры обнаруживает себя в душеспасительных беседах Робинзона с Пятницей, когда проповедник встает в тупик перед разумным 
сомнением своего ученика. Он спешит уклониться от продолжения 
беседы, «придумывая» подходящий предлог…

<…>

(Урнов М. В. Даниэль Дефо / написано совм. с Д. М. Урновым // Урнов М. В. 

Вехи традиции в английской литературе. М.: Художественная литература, 1986. 

С. 77–79)

Вопросы и задания
1. Каким образом исследователи объясняют оптимизм Робинзона Крузо?
2. О чем свидетельствует «нравственная бухгалтерия» Робинзона?
3. Что в романе указывает на принадлежность героя к пуританской среде?
4. Объясните, почему исследователи называют Робинзона «ремесленным проповедником».

Предтекстовое задание
Ознакомьтесь с фрагментом работы Д. М. Урнова «Робинзон и Гулливер», посвященным художественному своеобразию прозы Д. Дефо.

Д. М. Урнов

РОБИНЗОН И ГУЛЛИВЕР

СУДЬБА ДВУХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ГЕРОЕВ

<…>
<…> Основное впечатление от прозы Дефо — правдоподобие, 

и главный признак этой правдивости — простота. Робинзон ведет 
свой дневник: «Сегодня шел дождь, взбодривший меня и освеживший землю. Однако сопровождался он чудовищным громом и молнией, и это до ужаса напугало меня, и я встревожился за свой порох». 
Если бы в самом деле бесхитростно было сообщено «шел дождь», 
в книжке его не чувствовалось бы ни капли, дождь тогда бы казался 
ни к чему — неинтересен, как надоедает всякое описание, перегру-
женное излишними подробностями. Нет, не только дождь, но и порох. Вовсе не просто, а обязательно с зацепкой, психологической зацепкой — заинтересованностью самого Робинзона в происходящем.

I. Английская литература

14

Так автор вызывает и наш интерес на каждом шагу, звено за зве
ном нанизывая цепь, приводящую в движение весь повествовательный механизм. Вещи невероятные — через обыкновенные подробности. «Ночь я провел на дереве, опасаясь диких зверей. Все же спал 
я крепко, хотя всю ночь лил дождь». Едва ли сам Дефо ведал, каково 
это — бояться диких зверей и как спят на дереве. Но что значит попасть под ливень, известно каждому. Робинзон, однако, не проснулся, хотя лил дождь, к тому же спал он на суку, да еще опасался быть 
съеденным… Так убедительность одной точной подробности распространяется на весь рассказ.

Дефо дотошен, ничего не забывает и не упускает из виду, все у него 

подсчитывается и указывается точно: долгота, широта, течение, названия птиц, животных, деревьев. А если что-то ему неизвестно, он 
признается открыто: «Не знаю». Однако критики сразу же разглядели, что достоверность и дотошность «Робинзона Крузо» — фикция. 
У Дефо одна только видимость достоверности, но иллюзия до того 
убедительна, что читатели и не желали в ней разуверяться, хотя бы 
автор и противоречил у них на глазах самому себе. Робинзон, например, повествует, по своему обыкновению со всей основательностью, 
как он уже на острове, увидев затонувший корабль, решил побывать 
на нем; совершенно разделся и пустился вплавь. С такой же тщательностью перечисляет он все полезные для себя вещи, найденные на 
корабле, которые он постарался доставить на берег, и в частности 
говорит, что сухарями он… набил карманы. Почему такие погрешности не нарушают общей иллюзии правдоподобия?

Несуразностей, неточностей у Дефо обнаруживается не много, 

меньше, скажем, чем у Шекспира. В «Приключениях Робинзона» их 
и перечислить нетрудно. В начале книги Робизон, кажется, путает 
двух мавританских мальчиков, а во второй части — двух русских князей. Говорит, что в турецком плену не встретил соотечественников, 
и тут же оказывается какой-то «английский плотник». Он ошибается 
в испанских словах. Если бы у Робинзона в самом деле был редактор, 
он указал бы ему на мелкие расхождения между дневником и предшествующим рассказом о тех же событиях. <…> Не исключено, что 
у Дефо некоторые ошибки допущены сознательно, не без оглядки на 
Сервантеса, который, делая ошибки, говорил: «Это неважно, главное — не отступать от истины».

Вообще, исторические и географические факты Дефо старался не 

путать <…>.