Эстетика экранзации. Утопия и антиутопия в книге и на экране. Материалы научно-практической конференции 9-10 апреля 2015 г.

ВСЕРОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ 

КИНЕМАТОГРАФИИ ИМЕНИ С.А. ГЕРАСИМОВА

ЭСТЕТИКА ЭКРАНИЗАЦИИ:

УТОПИЯ И АНТИУТОПИЯ 

В КНИГЕ И НА ЭКРАНЕ

МАТЕРИАЛЫ НАУЧНО‒ПРАКТИЧЕСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ

9–10 АПРЕЛЯ 2015 ГОДА

МОСКВА 

2016

УДК 778.5.04.072.094
ББК 85.374
       Э–872

Составитель и редактор: доктор филологических 
наук, профессор кафедры эстетики, истории и теории культуры ВГИКа Мильдон В.И. 

Утопия и антиутопия в книге и на экране. Мате
риалы научно-практической конференции. ― М.: 
ВГИК, 2016. — 254 с.

В сборнике представлены материалы VII общероссийской научной кон
ференции по эстетике экранизации «Утопия и антиутопия в литературе и 
кино», которая проводилась кафедрой эстетики, истории и теории культуры ВГИКа 9–10 апреля 2015 года. 

Ученые из Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода рассмотрели 

многообразные проблемы утопического и антиутопического миров в произведениях литературы (Г. Уэллс, Е. Замятин, О. Хаксли, Д. Оруэлл, Э. Берджес, А. Кубин) и кино (Ф. Ланг, С. Кубрик, И. Шааф, К. Лопушанский, 
Л. фон Триер).

Книга может привлечь внимание тех, кто изучает вопросы истории, 

эстетики и теории кино и литературы, а также интересуется состоянием 
отечественного и мирового кинематографа.

Все доклады публикуются в редакции авторов, расположенных в алфа
витном порядке.

 УДК 778.5.04.072.094

 ББК 85.374

Э–872

© Всероссийский государственный  
    институт кинематографии 
    им. С.А. Герасимова, 2016

ISBN 978-5-87149-197-3 

ISBN 978-5-87149-197-3 

СОДЕРЖАНИЕ

Бугаева Л.Д. Эксперимент по созданию 
генетически «нового человека»: между 
утопией и антиутопией . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .5

Дриккер А.С. Экран ― приглашение в утопию . . . . . . 29

Елисеева Е.А. Изображение утопического 
общества в отечественном кинематографе  . . . . . . . . . 39

Ельчанинофф Л.И. «Метрополис»: сердце как 
вызов антиутопии  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 46

Кобленкова Д.В. Трансформации утопий 
в скандинавском кинематографе: «Братья Львиное 
Сердце», «Мандерлей», «Север». . . . . . . . . . . . . . . . . 65

Ланин Б.А. Антиутопия Джорджа Оруэлла 
«1984» на экране  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 77

Мильдон В.И. Утопия фильма «Строгий юноша» 
как антиутопия  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 89

Москвина Е.В. Фильм Йоханеса Шаафа 
«Город мечты» как антиутопия . . . . . . . . . . . . . . . . . 107

Приходько В.В. Первооткрыватель, 
обыватель и механический дракон: герои 
анимационных антиутопий (на материале 
советской анимации) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 123

Разлогов К.Э. Утопия Константина Эрнста 
и комбинаторика «Дозоров» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 136

Рейзен О.К. Черный юмор как инструмент 
утопии  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 147

Ростоцкая М.А. Христианские постутопии 
К. Лопушанского: о ценности 
человеческих свойств  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .167

Рыбина П.Ю. Театральность антиутопии: 
реализация жанрового конфликта в межмедийном 
контексте (на материале «Заводного 
апельсина» Э. Бёрджесса / С. Кубрика)  . . . . . . . . .179

Стеркина Н.И. Советская педагогическая 
утопия на экране . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .194

Хренов Н.А. Утопия и миф в русском 
киноавангарде 20-х годов  . . . . . . . . . . . . . . . . . . .204

Шевцов В.В. Утопические сообщества 
в фильмах М. Найта Шьямалана, 
Л. фон Триера и Л. Мудиссона . . . . . . . . . . . . . . . .241

Бугаева Л.Д.,

Санкт-Петербург, Санкт-Петербургский 

государственный университет

ЭКСПЕРИМЕНТ ПО СОЗДАНИЮ ГЕНЕТИЧЕСКИ 

«НОВОГО ЧЕЛОВЕКА»: МЕЖДУ УТОПИЕЙ 

И АНТИУТОПИЕЙ

Начало ХХ века — это время интенсивного разви
тия новых технологий и не менее интенсивное построение утопических моделей будущего. В утопической 
литературе этого периода на первый план, однако, 
выдвигаются не проблемы технического развития, но 
проблемы биологии, считавшейся тогда царицей наук: 
получает развитие тема евгеники, биологического 
моделирования человека, в литературе берущая начало в «Утопии» Томаса Мора и «Республике» Платона, а в науке оформившаяся как учение в 1860-е гг. 
в работах Фрэнсиса Гальтона1. Впрочем, обсуждение 
проблем человеческой селекции оказывается тесно 
связанным с обсуждением эволюционных теорий человека и общества в целом. Именно конкурирующие 
теории эволюции становятся центральными в дискуссиях о стратегии общественного развития. Эволюционных теорий, циркулирующих в обществе и актуальных для культурно-художественных интерпретаций, 
собственно говоря, четыре: социал-дарвинизм (Спенсер, Гальтон), «творческая эволюция» (Ламарк), «эти
1 В работе «Наследственный гений» («Hereditary genius», 

1869) Гальтон после тщательного изучения генеалогии знаменитых людей приходит к выводу, что гениальность передается 
по наследству. 

ческая эволюция» (Гексли), кооперативная эволюция 
(Кропоткин).

В основе биологической социологии Герберта Спен
сера лежит сравнение общества с живым организмом. 
Спенсер утверждает, что общественная организация — костяк этого организма, а национальное сознание — его жизнь2. Тогда общество есть высшая форма развития природных организмов, в свою очередь 
претерпевающая эволюцию. «Творческая эволюция», 
по Ламарку, — это совершенствование организма в результате «упражнения органов», то есть реакции организма на внешние раздражители. Все живое, по Ламарку, стремится к совершенствованию, это стремление и 
есть двигатель эволюционного процесса. «Этическая 
эволюция» Томаса Генри Гексли (его часто называли 
«бульдогом Дарвина») — ответ Мальтусу и описанной 
им ловушке, в которую попадает человечество по мере 
своего роста. По мнению Гексли, в случае борьбы людей за существование, в отличие от борьбы конкурирующих между собой животных, имеет место «этический 
процесс», конечным этапом которого является не выживание наиболее приспособленных, но приспособление для выживания как можно большего числа людей 
и выживание более достойных, с точки зрения этики3. 
«Кооперативная эволюция» Петра Кропоткина — развитие проглядывающей в учении Гексли идеи кооперации людей в «этическом процессе», так называемой 
«Взаимной Помощи»4. 

2 Spencer Herbert. Social Statics, or the Conditions Essential to 

Human Happiness Specified, and the First of them Developed. — 
Kessinger Publishing, 2013. P. 264.

3 Huxley Thomas H. Evolution and Ethics and Other Essays // 

Project Gutenberg [Электронный ресурс] http://www.gutenberg.
org/cache/epub/2940/pg2940.html

4 См. Кропоткин Петр. Взаимопомощь как фактор эволюции. 

Эволюционные идеи и утопические модели построе
ния общества получили особое развитие в творчестве 
Герберта Джорджа Уэллса, доктора биологии, закончившего Кингс-колледж Лондонского университета — 
тот самый, где ранее преподавал Дарвин, а во время 
учебы Уэллса — Гексли, который и сыграл решающую 
роль в формировании взглядов будущего писателя на 
эволюцию и евгенику. По словам Уэллса, «год, который 
он провел, слушая лекции Гексли, стал для него самым 
важным в плане образования годом жизни» («that year I 
spent in Huxley’s class was, beyond all question, the most 
educational year of my life»5) . В начале ХХ века Уэллс — 
фабианский социалист6 и, как многие фабианцы, включая Джорджа Бернарда Шоу, — член созданного в 
Лондоне в 1907 году Евгенического образовательного 
общества, позднее преобразованного в Евгеническое 
общество и известного в настоящее время как Институт 
Гальтона. Уэллс — сторонник в основном негативной 
евгеники, то есть, контроля за рождаемостью и ограничения рождаемости генетически неполноценных людей: возможность улучшения человеческой породы он 
связывает не с селекцией брачных партнеров, а с принудительной стерилизацией «неудачных» экземпляров7. Тем не менее, в поле зрения писателя попадает 

Москва: Редакция журнала «Самообразование», 2007.

5 Wells H. G. Experiment in Autobiography: Discoveries and 

Conclusions of a Very Ordinary Brain (since 1866). New York: 
Macmillan, 1934. P. 161

6 Уэллс состоял в обществе фабианских социалистов в 1903–

1909 гг.

7 Wells H. G. Discussion. Galton, Francis. Eugenics: Its Definition, 

Scope, and Aims // The American Journal of Sociology. 1904.  
Volume X. Number1. [Электронный ресурс] http://galton.org/
essays/1900–1911/galton-1904-am-journ-soc-eugenics-scopeaims.htm. В «Прозрениях» (1902) Уэллс высказывается еще 
более радикально: лидеры нового государства «поощряют вос

и позитивная евгеника: человеческая селекция, создание «сверхчеловека». Во второй половине ХХ — начале XXI века поднятые Уэллсом темы — эксперимент по 
созданию «нового человека», сословная структура общества, в основе которой лежит биологический фактор, — становятся предметом рефлексии кинематографа. Ключевыми в этом плане являются «Остров доктора 
Моро» (The Island of Doctor Moreau, 1896) и «Современная утопия» (A Modern Utopia, 1905), хотя темы моделирования человека, эволюции живых организмов (человека, насекомых и т.п.), вырождения человеческой 
расы присутствуют и в других произведениях Уэллса. 

«Остров доктора Моро» (1896) ― фантастический 

антиутопический роман, проигрывающий темы трансплантации органов и вивисекции для «улучшения» человека — вышел в самый разгар протестного движения против вивисекции. В это время активно действует 
американское общество против вивисекции (AAVS), 
созданное в 1883 году, и закладываются основы Британского союза за отмену вивисекции (BUAV)8. Уэллс, 

производство всего здорового, функционального и прекрасного 
в человеке — прекрасного и сильного тела, ясного и мощного 
разума, растущего знания — и ограничивают воспроизводство 
тупого и рабского, пугливых и трусливых душ, всего низкого, 
неприятного и звериного в душах, телах и привычках людей» 
(«favour the procreation of what is fine and efficient and beautiful in 
humanity — beautiful and strong bodies, clear and powerful minds 
and a growing body of knowledge — and to check the procreation of 
base and servile types, of fear-driven and cowardly souls, of all that 
is mean and ugly and bestial in the souls, bodies, or habits of men. To 
do the latter is to do the former; the two things are inseparable». — 
Wells, H. G. Anticipations of the Reaction of Mechanical and Scientific 
Progress Upon Human Life and Thought. — Mineola, NY: Dover 
Publications, 1999. P. 167).

8 Британский союз за отмену вивисекции будет создан через 

два года после выхода романа — в 1898 году. Добавим, что в 

выступавший адвокатом евгенической программы изменения человека, — противник вивисекции. В романе 
«Остров доктора Моро» рассказчик, Эдвард Прендик, 
сталкивается с результатом «человекообразовательного» процесса — животными, «которым нож придал 
новые формы». Отталкиваясь от предположения, что 
«главное различие между человеком и обезьяной заключается в строении гортани, в неспособности тонкого разграничения звуков — символов понятий, при 
помощи которых выражается мысль», то есть, сводя 
различие между человеком и животным исключительно к физиологии, Моро экспериментирует с возможностями бога-создателя. Его задача — изменить «формы 
мозга», то есть, улучшить умственное развитие, и единственное, что ему пока не удается определить, — «нечто лежащее в самой основе эмоций». В романе, что не 
удивительно, если учитывать отношение Уэллса к вивисекции, эксперимент не удался, и зверолюди после 
убийства доктора стремительно регрессируют.

Киноверсии варьируют детали сюжета, следуя его 

главной линии — неудаче эксперимента по переделке человека, однако пафос общественного движения 
против вивисекции нередко оказывается утраченным. 
Доктор Моро из одержимого идеей воспроизведения 
«человекообразовательного» процесса, каким он предстает в романе, трансформируется в дьявольски жестокого экспериментатора (Iled’Epouvante/ The Island 
of Terror / «Остров ужаса», 1911–1913, Франция, реж. 
Joë Hamman; Island of Lost Souls / «Остров потерянных душ», 1932, США, реж. Erle C. Kenton; The Twilight 

Великобритании в 1903–1910 гг. развернется общественная дискуссия, получившая известность как «дело о коричневой собаке», поводом для которой послужила демонстрация вивисекции 
в Лондонском университете профессором Бэйлиссом. 

People/ «Сумеречные люди», 1972, США, Филиппины, 
реж. Edgar Sinco Romero) или сумасшедшего ученого (The Island of Dr. Moreau, 1996, США, реж. Richard 
Stanley, Ron Hutchinson). Экранизации 1977 и 1996 годов вносят существенные изменения в сюжетную линию основанного на евгенике «человекообразования». 
Моро, стремясь создать более совершенное существо, 
не способное причинять зло, экспериментирует с ДНК 
человека, а чтобы сдержать механизм регрессии зверолюдей в прежнее звериное состоянияе, использует специальные препараты. Теряет принципиальное значение 
направленность процесса трансформации — от зверя к 
человеку или от человека к зверю; доктор Моро готов 
также вводить человеку гены животных (The Island of 
Dr. Moreau, 1977, США, реж. Don Taylor). Экранизации 
добавляют любовную линию ― отношения между женщиной-пантерой и попадающим на остров героем, межвидовые отношения получают все большее развитие на 
экране. Если в «Острове потерянных душ» любовная 
история заканчивается обнаружением (Richard Arlen) 
нечеловеческой природы женщины-пантеры (Kathleen 
B. Burke), ее смертью и возвращением Эдварда к своей «человеческой» возлюбленной, то уже в «Острове доктора Моро» 1977 г. Брэддок (Michael York) не 
только влюбляется в человека-зверя Марию (Barbara 
Carrera), но и покидает остров вместе с ней. Впрочем, 
их дальнейшая судьба остается неизвестной: удаляясь 
от острова, Брэддок возвращается к прежнему облику, что закономерно предполагает возвращение Марии 
в животное состояние, вынесенное, однако, за рамки 
фильма.

 Отсылающее к истории Фауста и Франкенштейна 

стремление доктора Моро к познанию и всевластию 
бога-творца в большинстве экранизаций затемняется, 

а знаменитая фраза из версии 1932 года «А Вы знаете, каково это — чувствовать себя Богом?» (“Do you 
know what it means to feel like God?”) в последующих 
версиях не повторяется, хотя в экранизации 1996 года 
Моро (Marlon Brando) и предстает по отношению к своим созданиям в роли бога-отца. Моро в интерпретации 
Брандо хочет создать сверхрасу, превратив «животных 
в людей, а людей — в богов», но это желание дискредитируется как очевидным безумием доктора, так и 
применяемыми садистскими методами. Доктору не удается закрепить в зверолюдях человеческие признаки и 
усовершенствовать их организм при помощи «упражнения органов» (передвижения на двух ногах, вегетарианского питания, развития речи и т.п.) и реакции на 
боль; ламарковская «творческая эволюция» в романе и 
его киноверсиях проваливается.

Начатое в «Острове доктора Моро» исследование 

возможностей эволюции человека продолжают фильмы, не являющиеся киноверсиями романа, но находящиеся с ним в диалогических отношениях. Хотя в произведениях Уэллса не может быть и речи о генетической 
инженерии, так как роль ДНК в передаче наследственной информации будет определена только в середине 
ХХ века, все же именно «Остров доктора Моро» стоит у 
истоков сюжетной линии генетического моделирования 
в кинематографе. 

На смену основанному на вивисекции «человекоо
бразованию» пришло создание симбиотического организма. Тем не менее, можно говорить о наличии матрицы, в которую входит создание симбионта, план 
«спасения» человечества, установка на бесконфликтное общество, попытка творческой эволюции, насильственные методы реализации «генерального плана», 
неизбежный регресс или смерть симбионта. Данную ма

трицу реализуют фантастические фильмы о вторжении 
инопланетян и захвате человеческих тел (The Puppet 
Masters/ «Кукловоды», США, 1994, реж. Stuart Orme; 
Invasion/ «Вторжение», США, 2007, реж. Оливер Хиршбигель). Вторжение имеет своей целью «улучшение» 
человека в результате изменения его видовых свойств 
и создание более совершенного бесконфликтного мира, 
населенного «улучшенными» человеческими особями. 
При этом фигура бога-создателя, автора плана эволюционной программы, отсутствует или не является актуальной. Управляемый «кукловодом» («Кукловоды») 
или лишенный эмоций симбионт («Вторжение») более 
спокоен и счастлив, чем до своей трансформации; тем 
не менее, отрицательный ответ на вопрос о возможности подобной эволюции, как правило, предзадан. 

Фильмы, реализующие матричную структуру «Остро
ва доктора Моро», передают и антиутопический вектор 
представленной в романе эволюционной программы. 
«Этической революции» в мире симбионтов не происходит. Отсутствие эмоций, пассивность и бесконфликтность не ведут к светлому будущему: симбионты не 
являются высшей расой, в отсутствие «этической революции» они были и остаются рабами паразитирующего 
чужеродного организма. 

«Современная утопия», представившая картину бу
дущего идеального общества, как и «Остров доктора 
Моро», обращена к теме биологического моделирования человека и в ходе философско-художественной 
рефлексии как бы очерчивает границы возможных 
экспериментов по устройству общества на основе биомоделирования. Ориентация Уэллса на «Государство» 
Платона (360 г. до н.э.) очевидна и заявлена самим писателем, который считает две книги обязательными для 
каждого — Библию и «Государство» («If I were asked