Отечественная война 1812 года. Экранизация памяти

Всероссийский государственный университет 
кинематографии имени С.А. Герасимова (ВГИК)

Научно-исследовательский институт киноискусства

Отечественная война 1812 года.

Экранизация памяти

Москва

2015

УДК–778.5(071)
ББК–85.373(2)

В–76 

Отечественная война 1812 года. Экранизация памяти: Сб. 

научных статей по итогам Международной научной конференции, 24–26 мая 2012, НИИ киноискусства ВГИК, Москва. — 
Отв. ред. Д.Л. Караваев, В.О. Чистякова. — М.: ВГИК, 2015.

ISBN 978-5-87149-166-9

ISBN 978-5-87149-166-9

© Всероссийский государственный  
    университет кинематографии 
    им. С.А. Герасимова (ВГИК)

Оглавление

Предисловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 
6

Глава I. Война в контексте исследований памяти (memory studies)

Татьяна Сабурова
Отечественная война 1812 года в исторической памяти 
и коммеморативных практиках XIX — начала ХХ вв. . . . . . . . . 13

Борис Рейфман
От «правды прошлого» к «исторической 
памяти» (историческое прошлое 
в советском «реалистическом» кино) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 28

Лидия Стародубцева
Анти-Герострат: кинематографическая 
«постпамять», огонь и жертва  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 47

Ирина Корноухова
«Исторический фильм»: границы влияния 
и возможности формирования исторической памяти. . . . . . . . 62

Глава II. Наполеоновская эпоха в экранных нарративах

Дмитрий Караваев
Отечественная война 1812 года. Пути
и тупики экранной интерпретации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 74

Кристина Энгель
«Война и мир» как телевизионная мелодрама . . . . . . . . . . . . . . . 87

Татьяна Иващенко
Роль музыкально-звукового континуума экранизаций 
романа Л.Н. Толстого «Война и мир» в создании «образавоспоминания» об эпохе Отечественной войны 1812 года . . . . 114

Рамиль Рахимов
Солдаты-часовые в экранизации 
наполеоновского дискурса: еще «караул не устал» . . . . . . . . . . . 146

Олег Закиров
Фильм В.М. Петрова «Кутузов»: 1812 год в советском 
игровом кино периода Великой Отечественной войны  . . . . . . 158

Елена Шаповалова
Харизматическая власть и ее утрата. Образ Наполеона 
и войны 1812 года в фильме И. Симоно «Наполеон» . . . . . . . . . 182

Глава III. Статус документа и проблема источника

Анджей Неуважный
«Пепел» (1965), или Наполеон все-таки форсировал 
Неман. Роман Жеромского и экранизация Анджея Вайды  . . . 205

Семен Экштут
Храбрый Никитин. Опыт идентификации 
персонажа и атрибуции автора живописного 
портрета неизвестного генерала . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 215

Татьяна Леонова
Визуализация и популяризация исторической 
памяти архивов: повседневная жизнь 
уфимского дворянства в 1812 году . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 246

Михаил Черток
К проблеме использования аутентичной военной музыки 
в фильмах об эпохе Отечественной войны 1812 года . . . . . . . . . 270

Александр Подмазо
К вопросу об исторической достоверности 
в отечественных фильмах на тему войны 1812 года . . . . . . . . . . 277

Глава IV. Художественные образы войны:эффекты ремедиации

Виктор Листов
Наполеоновские войны и мотивы синематизма 
в русском сознании девятнадцатого века . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 290

Наталья Кривуля
Отечественная война 1812 года: 
лубок, анимация, компьютерные игры. 
К опыту исторической реминисценции . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 300

Анастасия Дмитриева
Театральные средства конструирования 
образа Отечественной войны 1812 года . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 335

Николай Гладких
Злоключения одного гусара (поручик 
Ржевский в анекдоте и на экране) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 370

Елена Трапезникова
Образы исторического пространства в анимации . . . . . . . . . . . 384

Яна Черкасова
Военачальники 1812 года: исторический 
облик, литературная первооснова, экранизация . . . . . . . . . . . . . 394

Глава V. Война 1812 года: национальные стратегии адаптации

Изабель Вейра-Масон
«Войны памяти» на французском телевидении: 
победил ли Наполеон под Бородино?  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 412

Светлана Батырева
Историческая память в изобразительном 
искусстве Калмыкии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 424

Сергей Вилейко
Белорусские земли в войне 1812 года: 
нереализованный экранный 
материал и основа для киносценария . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 432

Сведения об авторах . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 452

Предисловие

Юбилейные даты имеют свойство воскрешать из небытия ре
алии, канву и участников безвозвратно ушедших исторических 
событий. Нетрудно понять, что сегодня этот процесс воскрешения, или мемориализации, немыслим без участия техногенных 
аудиовизуальных медиаресурсов — кинематографа, телевидения, 
Интернета, причем доминирующая роль этих ресурсов неоспорима даже в тех случаях, когда речь идет о событиях, происходивших за много лет и даже веков до изобретения «движущейся 
фотографии» и электронных технологий.

200-летний юбилей Отечественной войны 1812 года не явля
ется в этом смысле исключением. Более того, можно вспомнить, 
что еще сто лет тому назад, когда в России отмечали 100-летие Отечественной войны 1812 года и ее венца — Бородинской битвы, 
неожиданно для многих современников важнейшим и поразительным новшеством в проведении юбилея стало участие в нем 
совсем еще юного кинематографа. К юбилею была снята полнометражная историческая эпопея «1812 год». В кульминационный 
день праздника на Бородинском поле операторы нескольких кинофирм снимали парадное построение войск, приезд императорской семьи, беседу Николая II с живым участником (так и быть, 
поверим организаторам торжеств!) Бородинского сражения.

Сто лет назад кинематограф внес весомый вклад в формирова
ние культурной памяти о великом историческом событии. Сегодня, когда продолжается череда памятных дат, связанных с 200-летием Отечественной войны, логично вновь рассмотреть вопрос 
о вкладе кинематографа и других экранных искусств в феномен 
культурной мемориализации этого грандиозного события в современном культурно-историческом контексте. Для обсуждения 
этой проблемы в Москве в НИИ киноискусства Всероссийского 
государственного университета кинематографии им. С.А. Герасимова 24–26 мая 2012 г. была проведена международная научная 
конференция «Отечественная война 1812 года. Экранизация памяти».

Участниками конференции стали искусствоведы, историки, 

культурологи из России, стран дальнего (Франция, Австрия, 
Польша) и ближнего (Белоруссия, Украина) зарубежья. В ходе 
заседаний было заслушано более 20 докладов — подавляющее 
большинство из них и вошло в этот сборник, претерпев незначительную авторскую редактуру.

Глубину и полифонию разговора об экранном отображении 

войны 1812 года обеспечил и состав участников конференции, 
и проблемно-тематический спектр их выступлений. Так, одной 
из главных проблем, привлекших внимание многих участников 
конференции, стала проблема трансформации и эволюции исторической памяти о событиях Отечественной войны 1812 года 
по мере ее прохождения через национально-государственные, 
стилевые, жанровые, пропагандистско-суггестивные фильтры 
экранных искусств. В выступлении Т. Сабуровой была задана 
основополагающая система теоретических и методологических 
координат применительно к понятию «историческая память», 
конкретизированная на примере процесса формирования исторической памяти об Отечественной войне 1812 года в России. 
В докладе И. Вейра-Масон (Франция) это явление было проанализировано применительно к Франции на примере фильмов 
и программ французского телевидения, внедрявших в сознание 
национальной зрительской аудитории свою транскрипцию культурно-исторических «кодов» эпохи войны 1812 года. Весьма показательные прецеденты проникновения актуального социально-политического контекста в художественный текст фильмов 
об эпохе 1812 года на примере «Пепла» и «Пана Тадеуша» А. Вайды рассмотрел в своем выступлении А. Неуважный (Польша). 

Несмотря на то что список российских и советских филь
мов, впрямую отображающих события Отечественной войны 
1812 года, до последнего времени не превышал одного десятка 
хорошо известных картин, их текстуальный анализ неоднократно позволял выявлять доселе скрытые смысловые акценты и делать нетривиальные выводы. Семантическому истолкованию кинематографических реминисценций пожара Москвы как образу 
жертвенного огня в экранизациях «Войны и мира» посвятила 
свое выступление Л. Стародубцева (Украина). О. Закиров проде

монстрировал способность нетривиального прочтения общеизвестного художественного текста на примере фильма В. Петрова 
«Кутузов». Р. Рахимов провел любопытное исследование по раскрытию смысловых нюансов образа солдат караула в фильмах 
наполеоновской тематики, а Т. Иващенко досканально исследовала музыкально-звуковой ряд нескольких экранизаций «Войны 
и мира» в аспекте его значения в образной реконструкции исторического фона. 

Аналитические обращения к экранизациям толстовского 

романа не могли не стать одним из лейтмотивов конференции. 
Не стоит повторять, сколь велик был вклад толстовского романа 
в формирование коллективного «образа-воспоминания» об Отечественной войне 1812 года. Вместе с тем, как отмечали выступавшие, выход в свет этого литературного шедевра имел двоякие 
последствия. С одной стороны, для зрительской аудитории оказалось естественным воспринимать историческую канву наполеоновского нашествия на Россию в неразрывной связи с канвой вымышленного литературного сюжета. С другой стороны, в сознании подавляющей части той же зрительской аудитории (включая 
и создателей исторических фильмов) сама Отечественная война 
1812 года превратилась лишь в некую сюжетную линию, художественный атрибут, исторический фон великого романа. Последствия второго рода получили свое развитие уже в том, что, задумывая новые экранные проекты, посвященные Отечественной 
войне 1812 года, продюсеры прежде всего имели в виду новые 
версии «Войны и мира». В итоге сегодня в мировом фонде кино- 
и телефильмов нам известно по крайней мере семь экранизаций 
«Войны и мира» (причем последняя из них, как показала в своем 
выступлении австрийская исследовательница К. Энгель, наглядно демонстрирует способность перерождения из героической 
эпопеи в телесериальную мелодраму), и наряду с этим не более 
тех же семи полнометражных фильмов об Отечественной войне 
1812 года по оригинальному сюжету.

В данном случае мы имеем дело с феноменом пре-/ремеди
атизации. Каждое историческое событие доносится до нас в 
различных медийных формах, количество и разнообразие которых постоянно возрастает. Таким образом, имеет место его 

постоянная ремедиатизация (живописное полотно сменяется 
фотографией, мемуары — романом, фильм — компьютерной 
игрой и т.д.). При этом каждая последующая форма медиатизации оказывается под воздействием предыдущих, будучи ориентированной уже не столько на событие как таковое, сколько 
на его более ранние медиа-репрезентации (премедиатизация). 
Закономерности и парадоксы этого феномена применительно 
к разным видам изобразительного, экранного и сценического 
искусства, а также различным коллизиям и героям Отечественной войны, исследовали в своих докладах Н. Кривуля, Н. Гладких, А. Дмитриева. 

Отталкиваясь от примеров экранной мемориализации со
бытий Отечественной войны, участники конференции обоснованно выходили к более широким обобщениям, рассматривая 
в принципе вопрос о границах влияния и возможностях исторического фильма как форме бытования исторического знания (Н. Корноухова). Отнюдь не отклоняясь от заданной тематической траектории конференции, исследователи в общем смысле 
ставили проблемы исторической памяти и эпического реализма 
применительно к произведениям киноискусства (Б. Рейфман). 
Не менее любопытными и даже интригующими оказались выступления, так или иначе проецировавшие особенности кинематографического дискурса на художественную практику литературы и живописи XIX века, тематически связанную с войной 
1812 года (В. Листов, С. Экштут).

Важной и даже приобретшей особую остроту в современном 

социокультурном контексте стала проблема взаимодействия 
двух тенденций, двух подходов в художественном отображении 
войны наполеоновской Франции с Россией — назовем их, условно, подходом общегуманистическим и подходом национально-патриотическим. Для современного военно-исторического 
кинематографа характерна многомерная трактовка фактов, согласие с общеэтическими нормами, уважение к национальным 
атрибутам и духовным ценностям противника — такой подход 
сейчас характерен даже для фильмов о новейших войнах; надо 
ли говорить, что это еще боле характерно для взгляда на войну 
двухсотлетней давности (которая, кстати, многократно давала 

примеры гуманного отношения к неприятелю, личного благородства солдат и офицеров на поле боя, межэтнического единства). Вместе с тем несомненно и то, что понятия национальной 
гордости, высокого патриотизма, почитания боевой славы предков отнюдь не утеряли свою актуальность, и фильм на материале 
Отечественной войны по праву должен апеллировать к патриотизму своей аудитории — на что обоснованно указывали в своих 
выступлениях А. Подмазо, С. Вилейко и др.

Ясно, однако, что патриотическая патетика не должна пося
гать на территорию научного анализа и воспроизведения научными средствами облика эпохи,  в данном случае — эпохи наполеоновских войн. Сегодня исторический фильм особо ценен 
как доступный и эффективный инструмент медиаобразования. 
Именно он формирует основу школьных кинофакультативов, 
образовательных телепрограмм, научно-популярных телесериалов, где в равной степени важны и правда факта, и достоверность атрибута. На этот аспект художественной практики отечественного и мирового экрана, как в прошлом, так и в настоящем, 
обратили свое внимание А. Подмазо, Р. Рахимов, Я. Черкасова, 
М. Черток.

При всем уважении к киноклассике прошлых лет, надо при
знать, что постоянное включение ее визуального контента 
в структуру все новых и новых научно-образовательных фильмов 
выглядит как минимум архаичным, а экранный материал многих 
современных фильмов и сериалов о войне с Наполеоном не выдерживает строгого ценза исторической науки. По этой причине 
все более распространенной и исторически-аргументированной 
формой визуальной мемориализации эпохи Отечественной войны 1812 года становятся мероприятия клубов военно-исторической и бытовой реконструкции, запечатленные на видео. Опыт 
создания такого рода исторического видеоконтента, воссоздающего реалии жизни уфимского дворянства начала XIX века, был 
проанализирован в докладе Т. Леоновой из Уфы.

В заключение можно выразить некоторое сожаление в свя
зи с тем, что ни в выступлениях, ни в материалах конференции 
не оказались представлены практики кино и телевидения, имеющие прямое отношение к созданию фильмов и телепрограмм 

исторической тематики. Единственным исключением оказался 
выдающийся мастер отечественного кино, главный оператор советского фильма «Война и мир» А. Петрицкий, выступивший в 
ходе общей дискуссии. Тем не менее остается надежда, что по выходу в свет данный сборник привлечет внимание хотя бы некоторых представителей нашей творческой общественности и сориентирует их на работу над новыми замыслами, проецирующими 
на экран зримую память о славной и исполненной драматизма 
эпохе 1812 года.

Дмитрий Караваев

Виктория Чистякова

Война в контексте исследований 

памяти (memory studies)

Глава I

Татьяна Сабурова

Отечественная война 1812 года 
в исторической памяти 
и коммеморативных практиках 
XIX — начала ХХ вв.

В современной историографии существуют уже сложившие
ся и постоянно развивающиеся исследовательские направления, 
связанные с изучением памяти как культурно-исторического явления, исторической политики и политики памяти (отметим работы М. Хальбвакса, П. Нора, Ф. Артога, П. Хаттона, Я. Ассманна, 
Й. Рюзена, Д. Винтера и многих других). Как замечает Я. Ассманн, 
за последнее десятилетие «память» стала ведущим концептом 
cultural studies. Количество книг, появившихся по проблемам памяти уже заполнило целые библиотеки. Дискурс о памяти быстро 
распространяется и растет число различных подходов к изучению 
культурной памяти, причем которые существуют отдельно друг от 
друга, не обращая внимания друг на друга. Но при этом, в чем дискурс о памяти действительно еще нуждается — это теоретическая 
строгость, точность, интегрированность, также как и дифференцированность позиций, переосмысление центральных понятий1. 

Принципиально важное место в исследованиях памяти зани
мает проблема соотношения индивидуального и коллективного, 
которая неоднократно становилась предметом оживленных дискуссий. Целый ряд исследователей настаивает на использовании 
понятия памяти только в тех случаях, когда речь идет об индивиде2. Не случайно сегодня часто отмечается не всегда корректное 

1 Aleida Assmann, Re-framing memory. Between Individual and collective forms 

of constructing the past In Performing the Past Memory, History, and Identity In Modern 
Europe Karin Tilmans, Frank van Vree and Jay Winter (eds.) Amsterdam University 
Press, 2010, P. 35.

2 См. например, Susan Sontag, Regarding the pain of others, New York, 2003; Са
вельева И.М., Полетаев А.В. История и время. В поисках утраченного. М., 1997; 
Лоуэнталь Д. Прошлое — чужая страна. Спб., 2004.