Психолингвистические аспекты перевода

А. А. Яковлев

Монография

Институт филологии и языковой коммуникации

психолингвистические
Аспекты  переводА

рассматриваются основные вопросы теории 
перевода с позиций психолингвистики, а также теоретические и методические вопросы 
преподавания перевода. особое место уделяется проблемам моделирования процесса 
перевода и обучения этой дисциплине.

9 785763 831504

ISBN 978-5-7638-3150-4

Оглавление 
 

1 

Министерство образования и науки Российской Федерации 
Сибирский федеральный университет 
 
 
 
 
 
 
 
А. А. Яковлев 
 
 
ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ  
АСПЕКТЫ  ПЕРЕВОДА 
 
 
Монография 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Красноярск 
СФУ 
2015 

Оглавление 
 

2 

УДК 82'23 
ББК 81.18 
        Я474 
 
 
 
 
 
Р е ц е н з е н т ы:  
Л. А. Нефёдова, доктор филологических наук, профессор, проректор по учебной работе Челябинского государственного университета; 
В. А. Митягина, доктор филологических наук, доцент Волгоградского государственного университета;  
Н. Н. Зеркина, кандидат филологических наук, доцент Магнитогорского государственного технического университета 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Яковлев, А. А. 
Я474    Психолингвистические аспекты перевода : монография /              
А. А. Яковлев. Красноярск : Сиб. федер. ун-т, 2015. 160 с. 
ISBN 978-5-7638-3150-4 
 
Рассматриваются основные вопросы теории перевода с позиций психолингвистики, а также теоретические и методические вопросы преподавания       
перевода. Особое место уделяется проблемам моделирования процесса перевода 
и обучения этой дисциплине. 
Предназначена для филологов, лингвистов, занимающихся переводоведением, и всех интересующихся соответствующей проблематикой. 
 
   Электронный вариант издания см.: 
           http://catalog.sfu-kras.ru 
УДК 82'23 
ББК 81.18
 

ISBN 978-5-7638-3150-4                                                             © Сибирский федеральный  
                                                                                                           университет, 2015 

Оглавление 
 

3 

 
ОГЛАВЛЕНИЕ 
 
 
ВВЕДЕНИЕ .......................................................................................................... 4 
 
Г л а в а  1. ФИЛОСОФСКИЕ  И  ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ  ОСНОВЫ 
                    ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ  ТЕОРИИ  ПЕРЕВОДА ........... 7 
1.1. Идеальное и превращённая форма ......................................... 8 
1.2. Деятельность и образ мира .................................................... 18 
 
Г л а в а  2. ПЕРЕВОД  В  ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОМ  
                    РАССМОТРЕНИИ ........................................................................ 26 
2.1. Некоторые тенденции в современном переводоведении ... 27 
2.2. Обоснованность трактовки перевода  
        как вида речемыслительной деятельности ......................... 35 
2.3. Три аспекта перевода ............................................................. 39 
2.4. Объект и предмет науки о переводе ..................................... 57 
2.5. Модель перевода  
       как вида речемыслительной деятельности .......................... 63 
2.6. К проблеме единицы перевода.............................................. 77 
2.7. О понятии нормы перевода ................................................... 84 
2.8. Некоторые проблемы экспериментального  
       изучения перевода .................................................................. 87 
 
Г л а в а  3. ПРЕПОДАВАНИЕ  ПЕРЕВОДА: ОСНОВАНИЯ  
                    ИНТЕГРАТИВНОГО  ПОДХОДА ............................................ 101 
3.1. Цели обучения переводу ..................................................... 102 
3.2. Предметность в обучении переводу .................................. 108 
3.3. Обучение переводу и саморазвитие личности .................. 111 
3.4. Примерная структура  
       и содержание курса практики перевода ............................ 119 
3.5. Обучение переводу и развитие мышления ........................ 127 
3.6. Обучение переводу и формирование живого знания ....... 130 
3.7. Обучение переводу и функциональная грамматика ........ 133 
3.8. К проблеме оценки результатов обучения ........................ 137 
 
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ............................................................................................... 145 
 
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ ............................................................................... 147 

Введение 
 

4 

Моей матери Н. Н. Яковлевой  
 
 

 
ВВЕДЕНИЕ 
 
 
Было бы банальностью утверждать, что переводоведение за годы 
своего развития вышло далеко за пределы теорий 50–70-х годов: как термины и понятия, так и роль переводчика и перевода в мире значительно 
изменились, что не могло не отразиться на теоретических основах этой 
науки. Существенные изменения произошли не только в переводоведении 
и не только в языкознании в целом, но и в смежных науках и сферах жизни 
общества (психологии или, скажем, педагогике), а также в тех, которые 
смежными с переводоведением раньше не считались (например, политология, 
маркетинг). На сегодняшний день исследования, так или иначе касающиеся 
перевода, осуществляются на основе литературоведения и сравнительносопоставительного языкознания, на основе теории текста, когнитивного          
и дискурсивного направлений в языкознании, нейролингвистики и многих 
других наук и их разделов.  
Несмотря на, казалось бы, гигантский охват вопросов, поставленных 
на рассмотрение переводоведением, их всё же остаётся пока больше, чем 
ответов – не столько потому, что ответов на них нет, сколько потому, что 
подходящими зачастую оказываются совершенно разные ответы. 
Для переводоведения, наверное, как ни для какой другой области 
науки о языке, характерна тенденция, когда авторы либо не выражают эксплицитно общих положений, из которых они исходят, либо принимают за отправные точки своих исследований не вполне сочетающиеся между собой 
положения. Для такой ситуации очень подходит суждение Р.М. Фрумкиной о том, что «редкие авторы, независимо от весомости их научного 
вклада, берут на себя труд сформулировать общеметодологические основы 
своих построений» [Фрумкина 1996: 57]. Ср. ещё более категоричное высказывание Н.В. Крушевского: «…Большинство лингвистов не задаёт себе 
труда точно и ясно сформулировать те общие принципы, которым они следуют в своих специальных работах. А извлекать самому эти принципы          
из специальных исследований – работа трудная и неблагодарная» [Крушевский 1998: 135–136]. Определение и формулирование теоретических        
и методологических основ исследования и принимаемых во внимание       
онтологических особенностей изучаемого объекта в высшей степени существенны при изучении перевода, ведь его лингвистическое, коммуникативное, культурное и прочее своеобразие вряд ли кто-то станет оспаривать. 

Введение 
 

5 

Относительно целей настоящей науки Э.В. Ильенков писал: «Я думаю, что если Наука не отвечает на вопрос “почему?” – т.е. не даёт причинного объяснения вещи, а только эту вещь описывает, только рассказывает, как эта вещь выглядит, – то это не есть Наука, как достоверное знание о вещах, а всего-навсего систематизированное описание моих или чужих представлений, только плод Воображения, а не Разума. Не зная “причины”, я не знаю тех условий, при которых интересующая меня “вещь” 
возникает с необходимостью, а не по чуду, и потому не могу активно – по 
своей воле – эту вещь вызывать к жизни, создать или воссоздать её собственным действием. Иначе говоря, не зная “причины”, я и сам не могу        
выступить в роли “причины” возникновения этой вещи, не могу повторить 
акт её творения» [Ильенков 1999: 231]. Не зная «причины» перевода, невозможно ни вызвать его к жизни в другом индивиде (то есть научить 
ему), ни даже в достаточной степени его изучить, т.е. понять, при каких 
факторах в переводе проявляются те или иные особенности.  
Автор настоящей работы ставит перед собой весьма скромные цели. 
Во-первых, кратко описать и обосновать те общие философские, методологические, психологические и лингвистические положения, которые лежат в 
основе описываемой в книге концепции. Это позволит обозначить общие 
теоретико-методологические пути к пониманию сущности такого явления, 
как перевод, с позиций разных наук и направлений, но в первую очередь – с 
точки зрения теории речевой деятельности (точнее было бы сказать – с точки зрения деятельностной психолингвистики [Залевская 2007: 24]). Без обозначения таких отправных точек дальнейшая теоретическая и экспериментальная работа невозможна. Во-вторых, с позиций выработанной теоретикометодологической базы описать и проанализировать основные характеристики перевода, понимаемого как особый вид речемыслительной деятельности, выделить особенности взаимодействия различных аспектов этого многообразного явления и представить их в виде модели перевода, наметить 
пути дальнейшей теоретической и экспериментальной работы. В-третьих, 
обозначить (также в самом общем плане) исходные теоретико-методические 
положения концепции обучения переводу, главным образом, с позиций теории развивающего образования и функциональной грамматики. Само собою 
разумеется, что та или иная концепция преподавания перевода должна опираться на какую-то его модель, как бы уходить в неё корнями. В свою очередь, эта модель должна изначально строиться с учётом перспективы её 
применения на практике, а также должна обладать определённой степенью 
гибкости, чтобы при необходимости её можно было модифицировать, исходя из особенностей разрабатываемой методики. Таким образом, все три обозначенные цели тесно взаимосвязаны и взаимозависимы, хотя модель перевода необязательно должна быть направлена на его преподавание. 

Введение 
 

6 

Разработка названных и сопутствующих им вопросов позволит, как 
мы надеемся, создать в дальнейшем систему понятий и категорий (теорию) 
для возможно более полного и разностороннего изучения (прежде всего, 
экспериментального) перевода с позиций теории речевой деятельности и 
деятельностного подхода в психологии и философии, а также для разработки соответствующего подхода к обучению переводу. 
Постановка названных целей и определила во многом структуру работы. Первая глава посвящена самым общим философским и психологическим принципам, на которые опирается дальнейшее исследование. Во второй главе книги нами изложен взгляд на перевод с психолингвистических 
позиций, проанализированы точки зрения, помогающие как можно более 
полно раскрыть и глубже понять всё многообразие перевода, а также предложена соответствующая модель этого процесса. Третья глава посвящена 
проблемам преподавания перевода с позиций теории речевой деятельности, теории функциональной грамматики и теории развивающего образования. Разумеется, данный подход к обучению переводу основан на предлагаемой нами модели и наших взглядах на онтологию перевода, т.е.             
на том теоретическом материале, который изложен в первых двух главах. 
В научной деятельности, да и в любой другой, как отмечает Е.Е. Соколова, смыслы неотделимы от значений, но первые не должны преобладать над вторыми [Соколова 2006: 108]. А потому мы на протяжении данной работы не пытаемся намеренно отделить смыслы, вкладываемые нами 
в те или иные категории и понятия, от их значений, полностью принимая 
на себя ответственность за высказываемые идеи. Мы стремимся показать 
не просто наше видение вопроса, а именно наше видение, т.е. собственную 
точку зрения на рассматриваемые вопросы, не считая, разумеется, её догматически неизменной и уж тем более единственно верной и не пытаясь 
безальтернативно противопоставить её какой-то другой точке зрения.  
Со своей стороны, мы надеемся, что этот очерк внесёт, пусть             
и небольшой, вклад в развитие и «взросление» переводоведения, и хотели 
бы выразить глубокую признательность Ю.С. Яковлевой за помощь в подготовке книги. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1.1. Идеальное и превращённая форма 
 

7 

 
Г л а в а  1 

 
ФИЛОСОФСКИЕ   
И  ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ  ОСНОВЫ  
ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ   
ТЕОРИИ  ПЕРЕВОДА 
 
 
Задача любой теории перевода состоит не в том, чтобы просто описывать и сравнивать отдельные переводные акты, не в том, чтобы констатировать, что в таком-то случае переводчик действует так-то, а в другом 
иначе. Её задача в том, чтобы объяснять соотношение и взаимозависимость между определёнными видами и формами речемыслительных действий переводчика и теми характеристиками и элементами текста и речевой 
ситуации, которые являются условием, причиной или следствием этих его 
действий. Говоря иначе, теория перевода имеет объяснительный потенциал, когда она направлена не столько на констатацию внешних, эмпирических особенностей наблюдаемых явлений, сколько на выявление онтологии, внутренних механизмов, лежащих в основе того, что наблюдаемые 
явления таковы, каковы они есть. При исследовании перевода, поняв и выделив характер указанного соотношения внутренних (относящихся к деятельности переводчика) и внешних (относящихся к ситуации общения) 
факторов, мы должны выявить в этом соотношении абстрактное содержание [Мамардашвили 2011: 108–109] и вновь вернуться к конкретным актам 
перевода, объяснив их с позиций этого высшего, всеобщего уровня. Но такое абстрагирование и объяснение с его помощью большого числа эмпирических фактов требует принятия за основу некоторой философской, лингвистической и психологической концепции, которая обеспечит теорию 
перевода категориально-понятийным и методологическим аппаратом, способным служить исходной системой координат как для описания отдельных фактов в их разнородности и неповторимости, так и для их систематизации, обобщения, объяснения. 
Так как мы намерены ниже рассматривать перевод с позиций теории 
речевой деятельности, то логичным было бы принять за исходную систему 
координат психологическую теорию деятельности, разрабатываемую в основном отечественными учёными и лежащую в основе практически всей 
отечественной психолингвистики. Деятельностный подход позволяет связать перевод как с другими психическими процессами и явлениями, так и с 
другими видами и формами деятельности человека. 

Г л а в а  1. Философские и психологические основы психолингвистической теории перевода 
 

8 

За философскую основу нашей концепции взяты некоторые идеи 
Э.В. Ильенкова и М.К. Мамардашвили (в основном ранние его работы), 
которые также существенным образом повлияли на развитие психолингвистики в нашей стране. 
 
 
1.1. Идеальное и превращённая форма 
 
Э.В. Ильенкова принято считать «чистым» марксистом, что зачастую 
приобретает характер догматического суждения, не требующего пересмотра 
и даже обдумывания. Такое однозначное отнесение Э.В. Ильенкова к «лагерю» марксистов представляется нам огрублением его идей. Во-первых, 
взгляды Э.В. Ильенкова, например на идеальное, восходят не только и не 
столько к Марксу, сколько к Гегелю и развивают именно его философию, 
если не принимать во внимание конъюнктурных упоминаний «классиков 
марксизма-ленинизма», а иметь в виду касающиеся сути дела обращения 
Э.В. Ильенкова к авторам-марксистам. Во-вторых, внимательному читателю его текстов очевидна также его близость к Спинозе. В частности, философ называет гениальным решение Спинозой вопроса об отношении мышления к миру, которое состоит в том, что мышление и протяженность – это 
не две субстанции, а лишь два атрибута одной и той же субстанции [Ильенков 1984: 36], да и содержательно суждения самого Э.В. Ильенкова          
о мышлении и мыслящем теле идут в русле соответствующих суждений 
Спинозы [Новохатько 2009]; ср. также ту трепетность, с которой Э.В. Ильенков выражает интересные для него другие идеи Спинозы в материалах          
к книге о нём [Ильенков 1999].  
Помимо всего прочего существенным вкладом в мировую философию была развитая Э.В. Ильенковым концепция идеального.  
Корни этих идей можно усмотреть и в античности, особенно в философии Демокрита: «Ильенков дал современное, подтверждённое теорией 
интериоризации освещение второго аспекта демокритовского эйдолона:  
не вещество отражаемого предмета переносится в субъективный мир человека, а схема практики (в общем случае – схема деятельности) снимает             
с предмета информацию об общем (существенном) и транспортирует её               
в субъективный мир человека» [Пивоваров 2012: 26].  
Одна из основных и частых ошибок анализа категории идеального 
состоит в том, чтобы отождествлять идеальное с психикой и тем более              
с отдельной психикой. Отсюда обычно делается далеко идущий вывод             
о том, что вне отдельной психики никакого идеального якобы нет, а признание обратного выливается в почти спиритуалистические вымыслы о витающих в воздухе «идеях». Однако же идеальное или идеальность – это не 

1.1. Идеальное и превращённая форма 
 

9 

плод недомыслия, объективная реальность идеальных форм – это не досужая выдумка злокозненных идеалистов [Ильенков 2009а: 209]. Необходимо также помнить о мыслительной редукции, согласно которой существуют-де только единичные чувственно воспринимаемые «вещи», а всеобщее 
и идеальное есть фантом воображения, который не обусловлен ничем, кроме 
многочисленно повторяющихся актов восприятия отдельных «вещей» отдельным же индивидом, усматривающим в них нечто схожее [там же: 158]. 
Под идеальностью или идеальным следует понимать «…то очень 
своеобразное и чётко фиксируемое соотношение между двумя (по крайней 
мере) материальными объектами (вещами, процессами, событиями, состояниями) внутри которого один материальный объект, оставаясь самим 
собой, выступает в роли представителя другого объекта, а ещё точнее – 
всеобщей природы этого объекта, всеобщей формы и закономерности этого 
другого объекта, остающейся инвариантной во всех его изменениях, во 
всех его эмпирически очевидных вариациях» [там же: 160]. В другой своей 
работе Э.В. Ильенков указывает, что идеальное нельзя трактовать как застывшую данность: «Определение идеального сугубо диалектично. Это то, 
чего нет и что вместе с тем есть, что не существует в виде внешней, чувственно воспринимаемой вещи и вместе с тем существует как деятельная 
способность человека. Это бытие, которое, однако, равно небытию, или 
наличное бытие внешней вещи в фазе её становления в деятельности субъекта, в виде его внутреннего образа, потребности, побуждения и цели. 
Именно поэтому идеальное бытие вещи и отличается от её реального бытия, как и от тех телесно-вещественных структур мозга и языка, посредством которых оно существует “внутри” субъекта. От структур мозга и языка 
идеальный образ предмета принципиально отличается тем, что он – форма 
внешнего предмета. От внешнего же предмета идеальный образ отличается 
тем, что он опредмечен непосредственно не во внешнем веществе природы,  
а в органическом теле человека и в теле языка как субъективный образ. 
Идеальное есть, следовательно, субъективное бытие предмета, или его 
“инобытие”, – бытие одного предмета в другом и через другое, как выражал такую ситуацию Гегель» [Ильенков 1984: 172–173]. 
И отсюда следует, что идеальное не относится к отдельно взятым 
субъектам, а характеризует социальных индивидов в рамках их общественного взаимодействия: «Идеальность… имеет чисто социальную природу 
и социальное происхождение. Это форма вещи, но существующая вне этой 
вещи и именно в деятельности человека как форма этой деятельности. 
Или, наоборот, это форма деятельности человека, но вне этого человека, 
как форма вещи» [Ильенков 2009а: 190]. Идеальное суть «…телесно          
воплощаемая форма активной деятельности общественного человека…» 
[там же: 192]. Идеальная форма – это форма вещи, созданная общественно

Г л а в а  1. Философские и психологические основы психолингвистической теории перевода 
 

10 

человеческим трудом, это форма вещи, но вне этой вещи, а в форме деятельности человека, её цели, потребности и способа выполнения. Или, наоборот, это форма труда, активной жизнедеятельности социального человека, но вне человека, а в форме созданной им вещи, в форме «человеческого» использования этой вещи. Это – форма, осуществлённая в веществе 
природы и потому представшая перед самим творцом как форма вещи или 
как отношение между вещами, в которое их (вещи) поставил человек, его 
труд и которым они сами по себе никогда бы не стали [там же: 210, 212].  
В отдельной «голове», в сознании индивида, отделённого от общества, от общественных связей идеальное возникнуть не может: «Отдельный 
индивид всеобщие формы человеческой деятельности в одиночку не вырабатывает и не может выработать, какой бы силой абстракции он ни обладал, а усваивает их готовыми в ходе своего приобщения к культуре, вместе 
с языком и выраженными в нём знаниями» [Ильенков 1984: 186]. Создание 
идеальной формы объекта не есть простое думанье об этом объекте, это не 
воображение и не абстрагирование, идеальное требует взаимодействия индивидов, общения в самом широком смысле: «…Идеальное как общественно-определенная форма деятельности человека, создающей предмет 
той или иной формы, рождается и существует не в голове, а с помощью головы в реальной предметной деятельности человека…» [там же: 170–171].  
Иначе говоря, идеальное – это форма труда, форма деятельности, 
осуществлённая в веществе природы, воплощённая в нём и в дальнейшем 
оторванная от своих изначальных деятельных основ, являемая перед человеком в уже данном, цельном и неразложимом виде. Эта созданная человеком вещь заключает в себе в снятом виде форму активной жизнедеятельности людей. «Именно поэтому человек и созерцает “идеальное” как вне 
себя, вне своего глаза, вне своей головы существующую объективную реальность. Поэтому и только поэтому он так часто и так легко путает “идеальное” с “материальным”, принимая те формы и отношения вещей, которые он сам же и создал, за естественно-природные формы и отношения 
этих вещей, а исторически-социально “положенные” в них формы –          
за природно-врождённые им свойства, исторически переходящие формы       
и отношения – за вечные и не могущие быть изменёнными формы и отношения между вещами – за отношения, диктуемые “законом природы”» 
[Ильенков 2009а: 210–211]. 
Э.В. Ильенков понятием идеального решил вопрос о переносчике 
«информации» о реально всеобщем и общем от объекта к субъекту, которым 
(переносчиком) является схема практики, то есть исторически усвоенная 
форма осуществления деятельности [Пивоваров 2012: 25]. Через идеальное 
человек усваивает, воспроизводит, отражает объективные взаимодействия 
вещественных предметов в форме своей субъективной деятельности.