Введение в философию религии

ВВЕД ЕНИ Е В Ф И ЛО СО Ф И Ю  РЕЛИ ГИ И  

В.
К.Ш охин

Введение
в философию
религии

М О СКВА • «
А Л ЬФ А М »
 • 2
0
1
0

УДК 13
ББК 86.2
Ш82

Одобрено Ученым советом философского факультета
Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Шохин В.К.
Введение в философию религии / В.К. Шохин. – М. :
АльфаМ, 2010. – 288 с.

ISBN 9785982812155 («АльфаМ»)

Интенсивнейший рост популярности философии религии в последние годы в российском интеллектуальном пространстве не сопровождается
скольконибудь пропорциональным интересом пишущих на философскорелигиозные темы ни к методологическим проблемам ее теории и истории, ни к новейшей историографии по этим темам. В настоящей работе
впервые предлагается опыт систематизации и критического анализа
позиций по обозначенным проблемам в начальной еще российской философскорелигиозной литературе (в противоположность религиознофилософской) и практически уже необозримой англоамериканской и европейскоконтинентальной. В завершение приводятся авторские решения проблем идентификации предмета, задач и «заданий» философии религии и
периодизации ее исторического становления.
Для научных работников, специалистов и аспирантов в области философии религии, а также смежных регионов знания («науки о религии» и
«науки о духе»).

УДК 13
ББК 86.2

© «АльфаМ», 2010
© Шохин В.К., 2010

Ш82

ISBN 9785982812155 («АльфаМ»)

ВВЕДЕНИЕ

Что такое философия религии? Это сочетание
двух слов, каждое из которых по отдельности означает бесконечность, было введено в западную мысль в 1772 г., но до сих
пор не получило скольконибудь унифицированного истолкования. Более того, подходы к предмету философии религии
(ФР) более всего напоминают разлетающиеся галактики.
Первая причина этого положения дел состоит в том, что
ФР становится все более популярной, можно сказать модной
философской специализацией, и вполне понятно: чем больше
людей вовлекается в ее орбиту, тем более широк спектр интересов, подходов и соответственно позиций в отношении ее задач.
Может покажется парадоксальным, что ФР становится востребованной пропорционально высоким темпам секуляризации
западного (в первую очередь европейского) общества. Но в
этом есть своя закономерность: религия – константа духовной
культуры, и (отчасти по закону сообщающихся сосудов) по мере снижения экзистенциальной заинтересованности в ней растет интерес умозрительный. Вторая причина – культурнополитическая заинтересованность: при всей не только фактической, но уже и юридической секуляризации западного
общества1 его пространство, подобно Римской империи эпохи
распада, очень быстро заполняется афроазиатскими этносами, и поскольку новые обитатели западного мира не хотят секуляризоваться, изучение религий (поэтому и религии), а также «религиозного диалога» связывается для западного человека и с проблемой выживания. Третья причина в том, что
сциентистская картина мира, которую начали строить просветители XVIII в. и попытались «догматизировать» неопозитивисты ХХ в., потеряла свой непререкаемый авторитет и ее место

1 Лучший аргумент в пользу этого утверждения – единодушный и уже официальный отказ стран ЕС (подразумевается проект его конституции) от признания христианства не только духовной, но даже историкокультурной составляющей
Европы.

замещается другими, имеющими значительную религиозную
составляющую (пусть и не христианскую1, которую делают
сейчас ответственной и за картезианский сциентизм модерна,
но все же религиозную2). Четвертая причина связана с различиями в самих ракурсах видения компетенций философии в
отношении религии в двух основных пространствах современной философии – англоамериканском и европейскоконтинентальном. Но есть и пятая причина дивергенции мнений:
сам вопрос о задачах философии по отношению к религии относится к числу типично философских вопросов как «вечных», т.е. тех, в отношении которых консенсус не может быть
достигнут вследствие различия исходных презумпций самих
субъектов познания.
В настоящее время и Россия, несомненно, переживает начальную стадию острого интереса к ФР, которую можно сравнить с начальным «философскорелигиозным бумом» в Европе второй половины XVIII в. Несомненно, что эта «остротá»
обусловлена свежестью нашего, как и во многих других случаях
запаздывающего, подключения к «глобальным процессам» и
тем вектором, который противоположен западному, – очевидным ростом значения самой религии в жизни страны, а философия хотя и не детерминируется общественной жизнью, но
неизменно ею стимулируется. Причины «начальности» нынешнего российского увлечения данной областью философии
исторические: в дореволюционный период религию преимущественно защищали от философии, в советский – философию еще более решительно ограждали от религии, поэтому к

6
Введение

1 Так, совсем недавно британский биолог М. Рейс был вынужден покинуть
пост директора по делам образования Британской академии наук. Он предложил
оставить креационизм в школе хотя бы как предмет обсуждения. Один из аргументов Рейса состоял в следующем: несмотря на то что в США школьников из семей,
которые разделяют библейскую картину мира, 40 %, а в Англии лишь 10 %, права
меньшинств (по официальным понятиям современной западной демократии) все
же должны соблюдаться. В заявлении Британской академии наук по этому поводу
было ясно сказано: «Королевское общество считает, что креационизм не имеет научного обоснования и его не следует включать в учебный план» (Отдел внешних
церковных связей Московского Патриархата. Информационный бюллетень. 2008.
№ 9. С. 104).

2 Значительные надежды возлагаются некоторыми философами и учеными в
связи с этим на религиозные мировоззрения Южной и Центральной Азии и Дальнего Востока.

эпохе крушения идеологии государственного атеизма в том регионе философии, который мог бы специализироваться в религии, образовалась закономерная пустота.
О том, что сейчас она интенсивно заполняется, свидетельствуют и повсеместное чтение курсов по философии религии в
размножившихся за последние два десятилетия университетах – светских и духовных (с соответствующими учебными пособиями и программами), и посвященные данной проблематике конференции и семинары (при очень значительной доле
соответствующей секции и в общефилософском российском
конгрессе), и пользующиеся большим спросом немногие специализированные в этой области (и частично специализированные) периодические издания и антологии, и внимание,
уделяемое этой тематике в общефилософских и богословских
изданиях.
Однако при всем этом энтузиазме признаки «начальности»
благополучно сохраняются. Так, на философских форумах под
ФР очень нередко понимаются любые типы связей между философией и религией (а то и все, что связано с религией и безотносительно к философии1). В очень немногих университетах
курс ФР не отделяется от религиоведения (а это все равно как
если бы одному человеку поручили бы преподавать и английский язык, и теоретическое языкознание). Но главное в том,
что те, кто читает лекции по этому предмету и делится своими
соображениями по нему с коллегами, как правило, не обнаруживают интереса ни к тому сравнительно немногому, что пишут их коллегисоотечественники, ни тем более к тому очень
многому, что писалось и пишется за рубежом, ни к реальной

Введение
7

1 Поэтому нет большой неожиданности в том, что представительная одноименная секция предпоследнего Российского философского конгресса легитимировала под этим названием доклады на столь несхожие темы, как «Инфинитизм
как основоположение внетеизма» и «Процесс “расколдования мира” и “охота за
ведьмами” в Западной Европе (XVI–XVII вв.)», «Феноменология религии как герменевтика “священного”» и «Этноконфессиональное пространство Среднего Поволжья конца XIX – начала XX вв.», «Природа религиозного фанатизма» и
«Особенности философии религии в Риме I в. до н.э.» и т.д. См.: Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24–28 мая 2005 г.). Т. 2. М., 2005. С. 509–620. (Здесь и
далее в примечаниях даются полные библиографические описания только тех
книг, которые не включены в кодовую библиографическую систему настоящего
издания.)

истории философскорелигиозной мысли (которую поэтому
очень редко отличают от религиознофилософской)1. В перспективе такой способ изысканий надежно страхует соответствующую область знания от прогресса, содействуя тому, чтобы
каждый начинал изобретать заново пылесос2.
Настоящая монография и призвана оказать, если можно
так выразиться, академическую поддержку философскорелигиозному интересу в стране как раз через заполнение тех зияющих информационных лакун, которые были обозначены. Цель
простая – выявление основных позиций по идентификации
предмета, задач, границ ФР со смежными дисциплинами знания, а также представлений о ее историческом генезисе в общей сложности за период с 1950х гг. Это позволит представить
пишущим в России о ФР панораму основных существующих
позиций по самому главному вопросу в связи с ней – о том, что
«она всетаки такое». Однако должен с самого начала предупредить читателя, что не претендую на обеспечение его «базой
данных». Не сомневаюсь, что мне удалось выявить определенный массив информации по российской историографии вопроса, который постоянно пополняется. Что касается западной историографии, то о степени ограниченности представленного в книге материала можно судить по тому, что ежегодно
только на основных языках выходит, по самым приблизительным прикидкам, никак не менее полусотни общего числа рецензируемых монографий, учебных пособий, сборников ста8
Введение

1 Отчасти и по той логике, что нет большого смысла приближаться к океану литературы, в котором одна волна информации влечет за собой следующую и т.д.,
когда можно всегда чтонибудь придумать и самостоятельно – исходя из «здравого
смысла».

2 Данная особенность присуща современной отечественной философии в целом, о чем свидетельствует хотя бы ничтожное количество рецензий на книги (наличные являются преимущественно «заказными»), коих выходит множество
(в одном Институте философии РАН более сотни в год), в отечественной философской периодике. Данная установка (по старому анекдоту: «чукча – не читатель,
а писатель») выражается и в том, что отсутствуют сами навыки писания профессиональных рецензий на книги. Отметим, что западные философские журналы изобилуют профессиональными рецензиями, и каждая книга, скольконибудь заслуживающая внимания, рецензируется не один раз. Если начинать бороться с
«синдромом чукчи» всерьез (без этого возможен только количественный рост «философского производства», без качественного), то соответствующая программа
должна быть заложена уже в вузовское философское образование.

тей и антологий, в названии которых фигурирует «философия
религии»1. Поэтому то, что предлагается здесь, можно назвать
даже не выборкой, а выборкой из выборки. При этом она охватывает не столько все самое значительное, что вышло по ФР в
англоамериканском и континентальном философском мире,
сколько все заслуживающее внимания из того, что оказалось
доступным для автора. Могу только сказать в свое оправдание,
что сама классификация позиций по идентификациидемаркации ФР и ее истории является вполне самостоятельной (хотя и
подготовительной) теоретической задачей, так как эти позиции отнюдь не всегда лежат на поверхности и идентификациядемаркация их самих также представляет собой отдельное
«философское задание».
Решению историографической задачи посвящены гл. 1–3
настоящей монографии, которые написаны по единому плану.
Можно назвать две причины, по которым в каждом случае в
обзор были включены воззрения не только на предмет, но и на
генезис ФР. Вопервых, взгляд на то, с чего начинается история предмета, четко характеризует понимание самого предмета. Ответы на вопрос, что такое ФР, очень поразному восстанавливаются, например, из допущения, что ее история не отличается
от
истории
осмысления
человеком
исходных
мировоззренческих вопросов, которые он начал ставить перед
собой еще на заре своей истории, и из презумпции, что она возникла как философское осмысление самой религии не ранее
чем в «век просвещения». Вовторых, философская мысль
(в том числе и та, которая осуществляется в ФР) по природе
своей авторефлективна, возвращается постоянно к одним и
тем же «вечным» проблемам, поэтому для нее чрезвычайно
важны разыскания о своей генеалогии. Упомяну и один формальный признак, заложенный в саму селекцию литературы,
концепции которой систематизируются в этих главах. Рассуждения различных авторов о ФР разбросаны в разных публикациях, посвященных не только ФР, но и смежным с ней областям знания. Однако было принято решение рассматривать в
первую очередь те, в названия которых словосочетание «ФР»

Введение
9

1 С учетом и обновляеморасширяемых переизданий, которые в западной философии очень популярны.

так или иначе включено, отчасти по соображениям «практического разума»: в отсутствие самоограничения была бы неизбежной угроза того, что историографическая работа могла
иметь только начало, но не конец (а потому и результаты ее
могли не оказаться достоянием читателя). Была задействована
и та презумпция, что если ктото пишет о ФР эксплицитно, то
он берет на себя хотя бы минимальную ответственность за то,
чтобы раскрыть (хотя бы «имплицитно»), как он ее понимает.
В конце каждой из этих глав читателю предлагаются и авторские прогнозы относительно перспектив самопонимания ФР
на соответствующих «философских территориях».
Более важная задача состояла в разработке авторской модели теории ФР, исходные вопросы которой связаны прежде всего с идентификацией самой ее предметности и задач, решаемых в той деятельности, что можно назвать одной из философий родительного падежа1 и следует отграничить от других,
смежных дискурсов (их вместе с ней можно было бы обозначить как «науки о религии» и «науки о духе»). Решению этой задачи посвящена гл. 4.
Два параграфа гл. 4 посвящены соответственно критическому анализу полученных результатов по обозначенным вопросам и обоснованию на базе этой критики оптимальной
концепции предметности ФР. Пример великого основателя
индийской школы навьяньяя Гангеши Упадхьяи (XIII в.), который выстроил свое определение связи между большим и
средним членами силлогизма (как механизма логического выведения – вьяпти) на основании логической верификации
29 предшествовавших, всегда мне импонировал. Не работать с
достижениями и, соответственно, аберрациями предшественников, занимаясь тем же, что и они, – это демонстрировать либо элементарную леность, либо самоуверенность. Схоластический метод, которому я здесь вполне сознательно следую,

10
Введение

1 «Философии родительного падежа» – авторский неологизм, выстроенный из
параллелей с «теологиями родительного падежа». Подразумеваются такие области
философии, предметы которых – нефилософского в собственном смысле происхождения. Наиболее значительные современные аналоги: философия науки (с дальнейшими производными типа философия математики, философия физики и т.д.),
философия техники, философия права, философия политики, философия образования и т.п. (подробнее см. § 2).

страхует от обеих названных болезней сразу. Поэтому он представляется также «добродетельным», ибо здесь признаются две
бесспорные вещи: и то, что наши предшественники для чегото всетаки работали (даже их отрицательные результаты
имеют несомненное «воспитательное значение»), и то, что делать философию с самого начала (что в связи с ФР предпочитают делать многие отечественные авторы) было дано только
первым философам, но отнюдь не тем, кого от них отделяют
тысячелетия, а осознание этого, несомненно, должно вести к
некоторому смиренномудрию.
Следуя тому методу, который всегда предполагал ответы
не только на реальные, но и на возможные возражения, скажем
несколько слов тому потенциальному оппоненту, который
может возразить, что отстаиваемая здесь необходимость для
ФР так много заниматься собой, а также постоянным уточнением собственных границ с «соседями» отвлекает от решения
конкретных проблем и задач ФР. Вопервых, разномнения
по данным вопросам настолько велики1, что, не осмыслив их,
никто из тех, кто хочет заниматься этой областью знания
всерьез, не может сделать даже начального шага. Вовторых,
даже если бы консенсус мнений был и бóльшим, задача самоидентификации той или иной области философии (особенно
той, в которой философия имеет как бы общий предмет с
нефилософскими, междисциплинарными исследованиями2)
может показаться избыточной только тому, кто смотрит на нее
извне. Ведь специфической особенностью философского дискурса, отличающего его от других видов теоретической деятельности, является выраженная авторефлексивность. Это означает, что в отличие от математика, биолога или искусствоведа, для которых, как принято сейчас говорить, «вопрошание» о

Введение
11

1 Хотя они очень значительны и в такой философии родительного падежа, как
философия науки, есть основания предполагать, что все же не в такой степени, как
в ФР. Во всяком случае здесь есть больший консенсус (хотя и не полный) в том, что
объектом философии науки должно быть всетаки само научное знание, а не проблемы математики, физики, биологии и т.д. как таковые, тогда как среди тех, кто
пишет о ФР и у нас, и за рубежом, очень немало тех, кто считает, что предметом ФР
является не религия, а конкретные религиозные верования и учения.

2 Типичным примером является философия науки, которая должна вступать в
очень непростые, «пересекающиеся» и конкурентные отношения со множеством
науковедческих дисциплин.