Русская история. Выпуск 5


                РУССКАЯ ИСТ0Р1Я.





        ЧТЕН1Я

для


            ИИ ШРМОШКИЙ РАБОЧШ.


        V выпуска

В. Назаревскаго.


0здан1е Комиссш по устройству чтешй для рабочихъ.


МОСКВА.
Университетская типография, Страстной бульвара.
1904,

Прекращение дина спи Рюрика и трудность избрать родоначальника новаго Царствующая) дома, какъ главнейшая причина смутъ.— Преданность народа угасшей династш и его несклонность къ избирательной п ограниченной монархш.— Избраие на царство Бориса Годунова_Народъ не берета на себя судить его за
неправедное достижеше престола, а судъ отдаете будто бы спасшемуся царевичу Димитрию, какъ прирожденному престолонаследнику.—Характеръ правленгя Бориса Годунова.—Появлеше Лжедимптргя I, его похождения и успехи, смерть Бориса и воцарете самозванца.—Женитьба его на МаринГ Мнишекъ.—Гибель Лжедпмитр!я и воцарение Васшпя Шуйская».


О А (&) ⁰ смеР™ ЧаРя ©еодора 1оанновича въ 1598 году до \ ч избрашя на царство Михаила беодоровича Рома-нова въ 1613 году, Pocciio потрясали страшныя смуты, доведппя наше государство до полпаго уни-vC* чтожешя и поставившая напгь народъ въ то положение у анархш, въ какомъ онъ находился предъ призвашемъ князей въ 862 году.
    Основная причина смуты заключалась ни въ чемъ иномъ, какъ въ трудности найти Основателя новой Царской династш такого, какому были бы по головЦ и по плечамъ шапка и бармы Мономаха. вФнчавппя наслЦдственныхъ, прирожденныхъ государей нашихъ. Но это—самое тяжкое во всей нашей Исторш— пятнадцатилетие ясно показало, что народъ русский безусловно чуждъ револющонныхъ стремлений и представляетъ поразительную преданность чистой, неограниченной, безъ см1япен1я съ на
1

                           — 2 — родовластаемъ, наследственной самодержавной монархш, въ томъ самомъ виде, въ какомъ она создана была многовековыми исто-рическимъ трудомъ ко времени 1оанна Ш и въ какомъ существовала при царяхъ Юанне Васильевиче IV и сыне его Оеодоре 1оанновиче.
    Царствование бездетнаго ©еодора и смерть единственнаго его наследника, брата его царевича Димитрия, никого въ Pocciir не навела на мысль, что прекращен!емъ династии можно воспользоваться какой-либо общественной группе для присвоешя себе, въ той или другой мере, верховной власти, для переустройства государства на иныхъ началахъ, чемъ те, который действовали при Грозномъ 1оанне IV п при кроткомъ ©еодоре. Не шевельнулись въ сторону народовластия прежше вечевые города, какъ Новгородъ, Псковъ п Вятка, не тронулись въ сторону удельныхъ многодержавхя и обособлешя отъ Москвы те области, кои прежде были удельными княжествами, не взволновались правяпце классы боярства и дворянства, въ интересахъ подъема своего полити-ческаго значения, за счетъ власти будущаго монарха. Польша и Литва, въ лице пхъ вельможъ и шляхты, еще раньше смерти последняго, тоже бездетнаго представителя угасавшей династии Ягеллоновъ (Сигизмунда II Августа), въ особой конституцш на Люблинскомъ сейме, умалили власть своего государя особенно темъ, что наследственный его престолъ сделали избиратель-нымъ. У насъ это было хорошо известно, но ни чьи руки, ни чьи помыслы не простирались къ избрашю государя и къ ослаблений его власти въ свою пользу. То, что предъ самой кончиной веодора 1оанновича спрашивалъ у умиравшаго царя патр!архъ: «кому приказываешь царство свое и насъ сирыхъ?», готовъ былъ спросить каждый верный сынъ народа, сознавая, что онъ при своихъ предкахъ отдалъ наследственную верховную власть надъ собою тому Рюрику, который положилъ ’ начало русскому государству и родъ котораго володелъ народомъ до самой кончины ©еодора и такъ много сделалъ для создавая могущества Россш. Примечательно, что когда последшй представитель царской династш скончался, чемъ-то страннымъ, не тре-бующимъ даже ответа, прозвучало предложеше дьяка Щел-калова о томъ, что нужно присягнуть на имя думы боярской, и все стали присягать вдовствующей царице Ирине, хотя заранее было известно, что она уходитъ въ иночество и царствовать не будетъ. Точно также, и после ея постри-

■жешя подъ именемъ Александры въ Новод'бвичьемъ мона-•стырЗц- опять никто не заговорилъ о выборы государя и, по -слову начальнаго человека—naTpiapxa, вей готовы были безъ выборнаго сейма 'присягнуть правителю государства Борису 'Феодоровичу Годунову, какъ царю. Если же былъ созванъ избирательный земскхй соборъ, то этого хогЬлъ никто другой, какъ ■самъ Годуновъ, думавши!, что избраше соборомъ сд'Ьлаетъ его <родъ прочнее на престол^, чймъ одно провозглашение народомъ и


Борись беодоротъ Годунова- По Титумрниву.
присяга подданныхъ. В'Ьдь п посл'Ь этого князю Василии Шуйскому для своего воцаретя оказалось достаточнымъ лишь провозглашено царемъ въ Москв’Ь и присяга на его имя подданныхъ, а избирательный земской соборъ для передачи престола совсЬмъ не созывался.

Достопримечательно также, что и въ последующее время⁻народъ не взялъ на себя свергать сына перваго выборнаго царя Феодора Борисовича Годунова, отдавая надъ нимъ судъ всецело и единственно тому, кого считалъ сыномъ 1оанна Грознаго—спасшимся будто отъ уб!йцъ царевичемъ Димитр1емъ; освобождеше же отъ власти Годуновыхъ казалось народу возвращешемъ подъ власть безусловно законнаго, наследственного, прирожденнаго государя «Милостпо Божией», а не чьимъ бы то ни было избрашемъ.. II низвержеше Шуйскаго, какъ увидимъ ниже, не было всена-роднымъ, а было деломъ приверженцевъ Ляпунова, въ то время, какъ отъ крамолъ п смутъ все расшаталось, все измалодушествовались. Когда же русские люди, по знаменательному вы-ражешю того времени, «достаточно наказались», народъ самъ возстановилъ у себя наследственную самодержавную монархию въ лице Михаила Феодоровича Романова, въ томъ самомъ виде, въ какомъ она создалась многовековою исторхей, существовала при Тоанне IV" и его сыне Феодоре 1оанновиче.
   Но после этихъ общихъ разсуждешй обратимся къ царствованию Бориса Феодоровича Годунова.
   Избранье его на царство совершилось правильно. Раньше онъ былъ,какъ вы знаете,правителемъгосударстваприфеодоре 1оанно-виче, былъ братомъ той царицы, которой присягнула Москва, былъ призванъ на царство патр!архомъ вместе съ духовенствомъ,съ одо-брешя боярства и народа. Но онъ не принялъ этого призвашя, и пришлось созывать въ Москву на такъ называемый земскй со-боръ выборныхъ людей отъ областей и городовъ, и они вместе съ правящимъ классомъ московского государства избрали его царемъ. II при этомъ Борпсъ двукратно отказывается отъ этого высокаго избранья и прпнпмаетъ его только тогда, когда narpi-архъ 1овъ съ крестнымъ ходомъ, съ Владимьрской иконой Богоматери двинулся въ Новодевичьй монастырь, когда народъ на коленяхъ умолялъ его принять царство, когда царица инокиня благословила его на это. Правильнее этого никто не могъ быть избранъ на царство даже изъ техъ, кто более имелъ правъ на это, по древности и знатности своего рода и по близости къ царскому престолу. II народъ прпсягнулъ на подданство Борису, не какъ избранному на одно царствоваше, а какъ родоначальнику новой царской династш; безъ всякихъ выборовъ, после его смерти, руссМе люди присягнули п его наследнику и сыну Феодору Борисовичу.

Въ день своего короновашя въ Успенскомъ собор!; Годуновъ ■лредъ лицемъ naipiapxa громко сказали: сБогъ свидетель, отче, въ моемъ царств® не будетъ ншцихъ и б®дныхъ>. Взявшись за воротъ своей рубашки, прибавплъ: «и эту последнюю разделю со вс'Ьши. Но душа народная смущалась т®мъ, что на Борись Годунов® тягот®ло обвинегае, что онъ былъ виновникомъ уб!ешя царевича Димитртя, и что онъ преступленхемъ неправедно проло-жилъ себ® путь къ престолу. Однакоже нашъ народъ не прп-■своилъ себ® суда надъ правильно избранными и по предашямъ

Трсвъ Царя Бориса Эеодоровича.

вЬнчаннымъ на царство государемъ. По уб®ждешямъ народа, судить его могъ только Богъ или тотъ, кому по правд® и закону дол-женъ былъ принадлежать царсшй скипетръ. И въ этомъ вы можете увидать, какъ далекъ руссшй народъ отъ мятежно-револющоннаго духа народовъ запада, поднимавшихся иногда на своихъ закон-ныхъ государей,судившихъ ихъ. Свергнуть сынаГодунова Сеодора Борисовича съ престола, освободить народъ отъ присяги ему на подданство могъ только тотъ, кто убЬдилъ народъ, что на его ютческомъ и праотческомъ престол® неправедно, какъ похитите

G

ли его царства, возсйли Годуновы, тотъ, кто удостоверили на-родъ, будто онъ спасшийся царевичъ Димитргй, прирожденный,, наследственный государь. Народъ въ своемъ простодушш но узналъ въ немъ обманщика — самозванца и ношелъ за ними противъ Годуновыхъ, какъ за своимъ законными и прирожден-нымъ государемъ. Это характернейшее явлеше нашего смутнаго времени, ярко рисующее духъ нашего народа,—отлише нашего лихолетья отъ револющонныхъ движешй запада.
   Семилетнее царствоваше Бориса Годунова (1598—1605) пред-ставляетъ поразительную картину того, какъ родоначальники новаго Царствующаго Дома выбивается изъ силъ устоять поди тяжестью обагренныхъ царственной кровью бармъ Мономаха и. какъ падаетъ онъ подъ этимъ непосильными для него бреме-немъ. Эта картина гениальными чертами нарисована нашими ве

Печате Бориса Годунова.

ликимъ исторпкомъ Н. М. Карамзиными въ его Исторш Государства Россгйскаго и нашими великимъ нащональнымъ поэ-томъ А. С. Пушкиными ви его исторической драме: «Борись-Годуновъ г.
   Мы не станемъ разсказывать подробно—какъ правили государствомн Бориси. Но деяшя его обнаруживали уми и добрыя заботы о благе народноми. Они были миролюбиви и не затевали войнн, облегчали народу подати, щедро благотворили бедными и сиротами, заботился оби оживления торговли и промышленности, строили города, проводили дороги, хлопотали о пра-восудаи и порядке ви управлений, о просвйщеши народа, собирался вызывать иностранцевн для обучешя русскихъ разными»

наукамъ и чужимъ языкамъ, посылалъ русскпхъ учиться за границу. Первые годы правлешя Бориса были вполне благополучны. Но воть Росспо посЬщаютъ различныя бедствия. Съ 1601 года начался у насъ страшный неурожай, продолжавппйся два года подрядъ и вызывавший сильный голодъ и моръ. Въ течете двухъ лЬтъ въ одной Москва погибло до 127,000 человЗзкъ. Бо

Колонольня Ивана Ееливаго.

рисъ беодоровичъ напрягалъ вс/Ь свои усилия помочь народу въ бедЬ, раздавать ему съ поразительной щедростью деньги и хлЬбъ, но это сзывало въ Москву массы народа и действительно нуждавшагося, и просто охочаго до дарового пайка; ску-палъ хл-Ьбъ и приказывали продавать его по дешевой цеиЬ; чтобы дать заработокъ народу, затЬвалъ новыя постройки.

Памятникомъ этого является нашъ Иванъ Велиьтй. Но ни хорошая правительственная деятельность, ни щедрая благотворительность Бориса не привязывали къ нему сердца народнаго, не успокаивали никого. Смутно говорили въ народе, что все бедствия тогдашняго времени посланы Богомъ за кровь царевича Димитргя. II самъ Борисъ почувствовалъ себя не прочнымъ на престоле, омрачился въ душе своей, сталъ подозрителенъ, не-доверчпвъ, всюду вид^лъ измену. Одновременно съ бедств!ями начались гонешя на выдающихся бояръ, которые прежде были близки къ престолу. Особенно тяжки были гонешя на бояръ Ромгйговыхъ, родственниковъ угасшаго царскаго рода; ихъ неправедно обвинили въ замыслахъ противъ царя и всЪхъ отправили въ затонете, а наиболее царственнаго изъ нихъ Оеодора Никитича постригли въ монахи въ Сййскй! Аптошевъ монастырь: постригли также въ монахини супругу его Ксешю подъ именемъ Марвы, а шестилетняго ихъ сына (будущаго царя) Ми-хаила Оеодоровича съ его теткой и ея мужемъ княземъ Черкас-скимъ сослали въ Белоозеро.
   Мрачно было въ душе Бориса и темно стало и въ сердце народномъ. Какъ молшя, прорезала этотъ мракъ поразительная весть. что царевичъ ДимитрШ не былъ убить въ Угличе, что вместо него убили другого мальчика, а онъ спасся и теперь собирается где-то за рубежемъ Россш идти па Бориса и возвратить себе похищенное у него царство. Все замутилось.
   Вотъ катая речи влагаетъ поэтъ въ уста Бориса Годунова, характеризуя его настроеше.

Достигъ я высшей власти;
         Шестой ужъ годъ я царствую спокойно, Но счастья нЬтъ дупгЬ моей...
         Напрасно мне кудесники сулятъ Дии долпе, дни власти безмятежной— Ни власть, ни жизнь меня не веселятъ: Предчувствую небесный громъ и горе. МнЬ счастья н4тъ. Я думалъ свой народъ Въ довольствш, во слав!; успокоить, Щедротами его любовь снискать,— Но отложилъ пустое попеченье...
         Безумны мы, когда народный плескъ Иль ярый вопль тревожить сердце наше. Богъ насылалъ на землю нашу гладь: Народъ завылъ, въ мученьяхъ погибая; Я отворилъ имъ житницы, я злато

Разсыпалъ имъ; я имъ сыскалъ работы, Они жъ меня, беснуясь, проклинали! Пожарный огнь ихъ домы истребилъ,— Я выстроилъ имъ новыя жилища: Они жъ меня пожаромъ упрекали!
           Вотъ черни суда.: ищи жъ ея любви! Въ семыЬ моей я мнилъ найти отраду, Я дочь мою мнилъ осчастливить бракомъ;— Какъ буря, смерть уносить жениха; И тутъ молва лукаво нарекаете Виновникомъ дочёрняго вдовства Меня, меня несчастнаго отца!...
           Кто ни умретъ,—я всФхъ убШца тайный: Я ускорилъ Оеодора кончину, Я отравилъ свою сестру-царицу, Монахиню смиренную... все я!
           Ахъ, чувствую: ничто не можете насъ Среди м!рскихъ печалей успокоить, Ничто, ничто.... едина разв$ совесть.— Такъ, здравая, она восторжествуете Надъ злобою, надъ темной клеветою; Ио если въ ней единое пятно, Единое случайно завелося, Тогда б'Ьда: какъ язвой моровой Душа сгоритъ, нальется сердце ядомъ, Какъ молоткомъ стучите въ ушахъ упрекомъ, И все тошнить, и голова кружится, II мальчики кровавые въ глазахъ...
           И радъ бежать, да некуда... Ужасно!
           Да жалокъ тотъ, въ комъ совесть не чиста.