Царь Иоанн Грозный


РН hvjinr/i rmiibiii

ЮАННЪ ГРОЗНЫЙ.
Этюдъ В' М. Васнецова. Третьяковская галлерея.

                lull'll
                IM IIII 7i Г Г\VIII Ill 'll





его цдрствовднТе, его дуанТа, его жнзнк, современники й дудтели въ портрстдхъ, грдвюрдхъ, живописи, скульптуру, пдмдтникдхъ зодуествд и пр. и пр. подъ ред. н. головинд и л. м. вольфд.

^1жднН1£,^, ПюТлвдко» Eft ИкптаТотга ь«ш
• Й1&т •          • Медай •

                            Въ богатой литературе о Тоанне Грозномъ до спхъ поръ былъ чувствительный проб'Ьлъ: не существовало сочинения, въ которомъ были бы сгруппированы, собраны вместе п размещены въ известной системе копти со вс'1зхъ выдающихся произведен!!! искусства, относящихся къ Грозному, снимки характерных^» грамотъ его времени, виды Москвы, московскихъ храмовъ и дворцовъ его эпохи и пр. и пр.—вообще сочпнентя, въ которомъ былъ бы собранъ такъ-называемый пконографическ!!! матер!алъ, вмеюпцй громадное значеше, какъ наглядная иллюстрация эпохи и царствовашя этого загадочнаго царя.
                            Пополнить этотъ проб'Ьлъ—составляетъ цель насто-ящаго пздатпя. Въ определенной, строго выработанной системе, здесь воспроизведено все то, что такъ или иначе можетъ дать поняпе о Грозномъ. можетъ служить къ уяснешю его д'Ьявдй или м’Ьропргяпй, его исторической роли и пр. Главнымъ образомъ въ настоящею изданш обращено внимаше на возможно полное собра-nie вс!зхъ современных^, частью чрезвычайно рГдкихъ гравюръ, какъ на наиболее достоверный, такъ-сказать документальный иконографический матерталъ. Изъ пропз-ведони! же новГйшаго искусства взято все крупное, существенное, важное. Такимъ образомъ получилась полная картина царствовангя Тоанна въ гравюрахъ, пор-третахъ пропзведешяхъ живописи, памятникахъ зодчества и т. д. и т. д.
                            Текстъ, сопровождающей помещенный въ изданш иллюстращи, пмеетъ целью очертить какъ истор!ю жизни и царствовашя Грознаго на основании новейшей о немъ литературы, такъ н пояснить самыя иллюстращи.








                             Досолено цензурою. С.-Петеркургъ, 15 нодврА 1904 года.
        Тнпог|>дф|д ТовдрИ1|1€сткд М. 0. Вольфъ. С.-Петеркургъ, К. 0., 16 л., д. 5—7.

_______ /*1


            fi£TYna&HI£


      Въ ряду загадочныхъ образовъ видныхъ государствен ныхъ деятелей русскаго прошлого, кровавая, эффектная личность Грознаго выделяется особенно ярко, приковываетъ къ себе исключительное вни-манхе своей двойственностью, своей, если можно такъ выразиться, величавой преступностью, мучительной сложностью своихъ чувствъ, мыслей и побужден!#. Недаромъ страшная загадка этой несомненно недю--жинной, но также несомненно помраченной души тревожила столько великихъ умовъ, столько талан-тливыхъ писателей, поэтовъ, художников^, ученыхъ, такъ горячо стремившихся более или менее удачно проникнуть въ нее, недаромъ изображению эпохи Грознаго и его личности посвящено столько худо-жественныхъ произведен!#. Мнойе считали его великимъ и старались оправдать его кровавый злодейства, еще больше было такпхъ, которые, вместе съ его первымъ талантливыми, но слишкомъ пристрастными историкомъ, известными княземъ Андр.еемъ Курбскими, считали его ничтожными и мелкимъ, приписывая все великхя собыйя его блестящаго царствования постороннему вл!янно и только... Те и друйе были неправы. За последнее время послышались голоса, которые объявили его больными и ненормальными, и едва-ли это не самое здравое суждете о немъ.
      По собыйямъ внешними царствоваше Грознаго является необыкновенно значительными и славными. Одной победы надь татарами, исконными врагомъ русской земли, Завоевашя всего Поволжья и покорения Сибири достаточно, чтобы высоко поставить престижи любого царствовашя. Не надо забывать при этомъ и упорныхъ, хотя неудачныхи попытокъ 1оанна пробить черезъ Ливошю бойе удобный путь для снощешя съ западомъ: это стремление, для осуществления котораго не пожалГлъ вцослГДСтвш ни силъ, ни жертвъ Великш Петръ, достаточно свидетельствуетъ о большомъ, проница-тельномъ п дальновидноми уме царя Ивана. Они ясно представляли себе несомненную пользу сближения Руси си болГе просвещенными странами, заводили деятельныя сношешя и торговлю съ Англхей, вели дппломатичесюя сношенхя съ папой и императоромъ, которые уже начинали смотреть на москов-скаго царя, какъ на могущественнаго союзника въ борьбе съ турками, серьезно угрожавшими тогда Европе.

ЦАРЬ ЮАННЪ ГРОЗНЫЙ

         Не менее значительны и внутренний собыпя 1оаннова царствовашя. До него руссМе ведшие князья, озабоченные приращеньемъ своихъ владешй и соединешемъ въ одно крепкое целое разроз-пенныхъ частей удельной Руси, весьма мало внимашя удаляли ея внутреннему неустройсту, недостатку системы въ управлеши, злоупотреблешямъ и безтолковости въ судопроизводстве, делахъ церковныхъ, грубости и невежественности народа, странности его нравовъ и обычаевъ. Грозный первый не только обратили на это вниманье, но «и прилагали по мере возможности все усилья, чтобы исправить дело. Имъ было положено начало созыву земскихъ выборныхъ на совГтъ о государственныхъ делахъ, попытка ввести въ Poccin земское самоуправ ьенье, имъ, или вернее по его повел'Ьшю, былъ пересмотр’Ьнъ и переизданъ сводъ русскихъ законовъ, записанный въ его знаменитомъ „Судебни걓, имъ былъ созванъ „Столовый соборъ“ для пересмотра церковныхъ делъ. Не его вина, если все эти блапя начинанья не увенчались большею частью никакимъ успЗзхомъ: вместе съ Петромъ I онъ имЗзлъ бы полное право сказать, что онъ тогда въ Poccin самъ-десять только (и даже того меньше) тянулъ въ гору, тогда какъ самъ-сотъ тянули подъ гору! И правь тотъ пзъ историковъ Тоанна, который сказалъ, что застарелое невежество и нравственная загрубелость русскихъ въ корне разстроили все его проницательно задуманные планы, что не было тогда решительно въ народе ни умственной, ни нравственной силы для обновленья: онъ зналъ только свои привычные порядки и могъ только крепко держаться за свою святую старину, дурно понятую и мало применимую къ новымъ услов!ямъ жизни... Вотъ почему заботы объ улучшети государственнаго строя и общественной жизни не принесли большой пользы.
         Единственное внутреннее наяпнаше 1оанна увенчалось успехомъ—победа самодержав!я иадъ боярствомъ... но нельзя не заметить, что она могла быть куплена далеко не такой кровавой и зверской цЪной, которая наложила на личность и память Ioanna несмываемое пятно.
         Спора нетъ, что боярство стояло между царемъ и народомъ слишкомъ крепкой преградой. И никогда еще знатные бояре, потомки удельныхъ князей и всехъ ихъ присныхъ не достигали въ Москве такой силы, какъ въ малолетство царя Ивана. Собьтя давно доказали, что ничто не могло быть для государства губительнее и для народа ужаснее этого боярскаго самовластья. Чего стоилъ одпнъ обычай воеводскаго кормлешя, разорявшей целы я области, ввГренныя воеводе, который буквально гра-билъ всехъ и вся, оставляя места своего пребывашя после кормлешя совершенно опустошенными, словно только что перенесшими вторичное татарское нашествье! Не менйе губителенъ былъ и обычай местничества, распредГлешя важнейшихъ государственныхъ должностей, военныхъ и гражданскихъ, по знатности рода, выдвигавши! на самыя видныя места нередко самыхъ тупыхъ, бездарныхъ, жалкихъ посредственностей, личностей самаго низкаго разбора и закрывавши! наглухо дорогу къ общественной деятельности всякому неродовитому уму и таланту.
         1оаннъ достаточно насмотрелся съ детства на возмутительное и грубое самовластие боярства, окончательно сорвавшагося съ узды, когда оно перестало чувствовать надъ собою крепкую руку господина. Достаточно унижали и травили его все эти Шуйскье, Глинсше и имъ подобные: забывъ всякую осмотрительность, они ворвались въ самое святое святыхъ его души, отравили его мать, лишили его лю-бимыхъ друзей, кормилицы—самаго близкаго для него человека, загрязнили сценами кроваваго буйства и насьшя его детскую, болезненно впечатлительную душу, съ которой надо было обращаться такъ осторожно и нежно, чтобы потушить въ ней огонь нездоровыхъ страстей, который они сами раздули въ грандюзный, всеразрушаюпцй пожаръ. Можно смело сказать, что Шуйскье съ товарищами сами постарались доставить 1оанну неисчислимые поводы думать, что делу его предковъ, великихъ собирателей русской земли, грозитъ неизбежная беда, что самодержав!е и единство Руси, которое они такъ старательно растили, будетъ навекъ заглушено потомками князей, уделы которыхъ поглощены были Москвою.
         Борьба самодержавья съ боярствомъ становилась неизбежной,—говорить известный руссюй историкъ Соловьевъ.—Боярство совершенно не понимало своихъ выгодъ, не было объединено определенной общей целью, безпрерывно враждовало между собою, готово было губить другъ друга ради самыхъ мелкихъ личныхъ целей, озлобляло противъ себя пародъ всевозможными злоупотреблеьпями и насьшями, не стесняясь иной разъ въ минуту необходимости изменить и присяге. Это все какъ бы оправдывало и узаконило борьбу съ ними 1оанна. Грубый-же ихъ произволъ и личныя обиды царю во время его малолетства породили глубокую ненависть и чувство мести въ его душе и придали этой борьбе безпощадный, если не сказать безчеловечный, характеръ.
        Боярство должно было быть раздавлено въ силу различныхъ чисто историческихъ причинъ,

ВСТУПЛЕН1Е

3

ио трудно, конечно, оправдать ужасный способ*, который применял* Тоаннъ для достижешя своей цели—его кровавый потехи и издевательства, его болезненную мнительность, его массовый пьшш, казни, избьеьпя, которым* подвергались и не одни бояре, произвол* его опричины, безудержный разгул* его страстей; оправданья, или, по крайней мере, объясненья этому следует* искать въ одном*— болезненности Тоанна.
         Въ одномъ из* своихъ ынтересныхъ психьатрическихъ эскизов* по исторьи, проф. Кова-левскш доказываете, что Тоаннъ страдалъ такъ-называемой параноей, или первичным* помешательством*, болезнью, представляющей чрезвычайно странное и причудливое раздвоеше сознашя человека. Параноикъ живетъ обыкновенно двойственной жизнью, въ отношенья сведйньй объ обыденной жизни параноикъ нычемъ не отличается отъ обычнаго человека: онъ имеете те-же знанья, въ точности выполняете ихъ, какъ все люди, вполне правильно и сознательно воспринимает* и переживаете текущую жизнь и въ то-же время въ область этой здоровой обычной жизни врывается его бредъ преследованья. Долгое время эти два душевныхъ wipa совмещаются въ человеке незаметно для окружающих*, долгье годы параноик* можетъ занимать общественный должности, быть гражданиномъ не хуже других* и удовлетворительным* семьянином*. Бредъ преследовашя параноика существуете въ больном* непрерывно, но его течете или прохождеше совершается волнообразно; то усиливаясь, то ослабевая. Въ перьоды ослабленья бредовыхъ идей параноикъ покоенъ, тих*, исполнителен*, более или менее общителен* и легко подчиняется требованьям* общественной жизни; въ перьоде ожесточенья бредовыхъ идей параноик* выходите изъ своей тихой жизни и пытается проявить тяготеющее надъ ним* вльянье своихъ бредовыхъ идей. Если-бы мы представили себе человека съ общественным* положеньем* неограниченным*, неограниченным* правомъ и свободой действТя, то подъ влТяшемъ бредовыхъ идей преследованья такой человек* быстро одержит* верх* надъ сознаньем* обычной здоровой жизни и въ момент* ожесточешя бредовыхъ идей явится разрушителем* Mipa. (Проф. Ковалевскй-i: „Тоаннъ Грозный и его душевное состоите").
         И действительно, если смотреть на Тоанна съ этой точки зрГшя,—не трудно объяснить себе его па первый взглядъ загадочное поведете, тГмъ более, что известное предрасположеше къ душевной болезни несомненно было врождено ему, а воспиташе и обстановка первых* шагов* его жизни сделали невидимому все, чтобы это предрасположенье усилилось.
         Тоаннъ былъ сыпомъ престарГлаго отца и слишком* молодой матери, при чем* Bacimfi ITI отличался болезненностью, а' Елена Глинская вспыльчивостью, излишней страстностью и несдержанностью нрава. Короче говоря, Тоаннъ, по мнйшю профессора Ковалевскаго, въ качестве сына родителей съ значительно сомнительной нервной системой и не особенно беспорочной физической организащей, обладал* уже отъ рождешя недостаточно здоровой, крепкой и устойчивой нервной системой; напротивъ, она уже съ появленьем* на свГтъ предназначена была стать хилой, отступающей отъ обычнаго бытья и склонной къ заболеваемости. „Это предположенье доказывается состояньем* здоровья членов* семейства Тоанна Грознаго: его брат* былъ скудоумен*, его дети вымирают*, проявляют* необыкновенную жестокость и эпилепсию. Tania семейныя проявленья дают* основаше к* допущенью предположеьйя о вырожденш рода. Члены таких* семейств* находятся подъ опасностью стать вырождающимися или, какъ ихъ называют*, дегенератами" („ПсихтатрическТе эскизы по исторьи").
         Здоровое и заботливое воспиташе, можетъ-быть, могло-бы еще спасти Тоанна и подавить в* нем* зародыши его страшной болезни, но жизнь Тоанна сложилась такъ несчастливо, что все, казалось, было против* него. Онъ росъ заброшенным*, лишенным* любви и ласки, несчастным* въ полном* смысле этого слова ребенком*. „Его мать жила для себя,—говорит* пр. Ковалевсгай—(Елена была, какъ известно, безумно влюблена въ молодого красавца. Телеппева-Оболенскаго, смертью заплатившего за свой роман* съ царственной вдовой), и ребенок* царя ВасилТя для нея не существовал*. Тагая условТя жизни в* первые годы дЪтства должны были уже породить въ ТоаннГ замкнутость, скрытность, сосредоточенность, подозрительность, сухость къ окружающим* и даже некоторую степень недовольства и озлобленья". Еще хуже стало, когда Елена умерла и несчастный ребенок* сделался игрушкой чужого произвола. „Окруженный людьми, которые въ своихъ стремленьях* не обращали на него никакого вниманья,—говорить знаменитый наш* историк* Соловьев*,—людьми, которые оскорбляли его, въ своей борьбе не щадили другъ друга, позволяли себе въ его глазахъ насильственные поступки, Тоаннъ привык* не обращать вниманья на интересы других*, привык* не уважать человеческаго достоинства, не уважать жизни человека. Пренебрегая развитьем* хороших* склонностей ребенка, подавленьем* дурных*, воспитатели позволяли

ЦАРЬ ЮАННЪ ГРОЗНЫЙ

ему предаваться чувствепнымъ и животпымъ стремлешямъ, потворствовали ему и хвалили за то, за что надо было порицать (известно, что Тоаинъ любплъ въ детстве мучить животныхъ, давить ыародъ, носясь съ товарищами на коняхъ по люднымъ улицамъ Москвы), и въ то же время, когда дело доходило до лпчныхъ пнтересовъ боярскпхъ, молодого князя оскорбляли, оскорбляли память его родителей, умерщвляли людей, къ которьшъ онъ былъ привязанъ^. Никто не постарался смягчить его правь, воспитать въ пемъ чувство долга. Одни побуждали только къ охоте, кровопролптиостп, кровожадности и лютости къ людямъ, flpyrie развивали въ немъ для своихъ лпчныхъ целей подозрительность, науськивали его на своихъ враговь. Словомъ, все услов!я его жизни и восппгантя только усилили болезненную неустойчивость его нервной системы.
         Подпавъ на некоторое время подъ благотворное влТяше Сильвестра, своего прпдворнаго духовника и его друзей, Тоаинъ, по неустойчивости своей болезненной воли, не могъ долго оставаться верными одному паправлешю. Его болезнь п отказъ многихъ изъ блпжайшихъ его совЪтнпковъ присягнуть его малолетнему сыну Дмитрйо пзъ боязни повторетя боярскаго самовласпя эпохи детства Тоанна, смерть его любимой жены Анастаслп, отравленной, какъ онъ подозревали, боярами, дали послгйдшй толчокъ къ совершившемуся въ пемъ окончательному нравственному перелому.
         Тоаинъ окончательно падаетъ, окружаетъ себя опричниками, предается орпямъ, пыткамъ, казнями—бредъ преследовали сказывается въ немъ во всей своей страшной силе. „Поддерживающими болезнь обстоятельствами,—замЬчаетъ проф. Ковалевский,—послужили для Тоанна воспоминанТя прошлаго н нашептывания такпхъ прпближепвыхъ, какъ Малюта Скуратовъ, Вяземский и друые. Характеръ параноика необыкновенно ярко выражается въ создапш опричины. Подозрительный, бредящий врагами, трусливый и малодушный, Тоаинъ создаетъ опричину, коей назначение охранять его и изводить ворого. ъ 1оанновыхъ“.
         Ненормальность Ioanna сказывается и въ его болезненной выдумке превращать время отъ времени Александровскую слободу, где онъ жилъ со своей опричиной, въ монастырь, котораго онъ считали себя иастоятелемъ, котораго келаремь опъ назначили палача Малюту, а браией остальныхъ кровожад- -ныхъ опричпиковъ.
         И по мере того какъ усиливалась болезнь Тоанна.—все сильней и сильней разгоралась въ немъ жажда крови: его казни возрастали съ десятковъ па сотни, а затГмъ на. тысячи и десятки тысячъ. Нельзя безъ ужаса вспомнить его кровавый походъ па Новгородъ, где онъ буквально купался въ крови... „Такое злодейство можетъ совершить только параноики,—говорить профессоръ Ковалевский:—это не пре-ступлеше, а дйяше душевно-больного, певм±няемаго, но и не правоспособна^.
         Жестокгя терзашя совести, жестошя мучешя, фпзнчесюя и нравственный, не покидали Тоанна всю вторую половину его жизни. И умирали онь медленной, тяжкой, мучительной смертью: онъ разлагался заживо, внутренности его медленно гнили, въ бреду онъ виделъ убитого имъ старшаго сына Тоапна и безчисленную вереницу казневныхъ имъ жертвъ, требовавшпхъ отъ него возмездТя. „На гру-дахъ телъ казненныхъ бояръ, на потокахъ крови, часто безвинно имъ пролитой,—говорить одинъ пзъ псториковъ Тоанна,—грозный царь, окруженный опричниками, сталъ сграшенъ не только боярамъ, но и самому себе“.
         Характерно, что народъ, не разъ возвращавшейся въ> своихъ песпяхъ къ эпохе п личности Тоанна, редко вспомпнаетъ его „лютыд казни“, а вспоминая, чуть-ли не постоянно оправдываетъ пхъ. Народъ представляль себе своего жестокаго повелителя почти преимущественно въ положети только грознаго судьи, карающаго по справедливости за измену. Народъ, очевидно, давно почувствовалъ въ немь своего пскоппаго защитника отъ боярскаго произвола, насилия и неправды—можетъ быть потому, что кровавые ужасы Александровской слободы глухо доносились до такъ-называемой „земской Руси“, совершались преимущественно не па ея глазахъ/ Народъ охотнее вспомпнаетъ Грознаго во всемъ его цар-ственпомъ величш, отважпаго завоевателя татарскихъ ханствъ, отметившаго могуществомъ и блескомъ свое славное правленТе: „Какъ зачгшалася камепна Москва,—говорить песня,—тогда зачинался и Грозный царь Иванъ, сударь Васильевичъ. Онъ Казань городъ мимоходомъ взялъ, полонилъ царя и съ царицею, выводплъ измену пзъ Пскова, пзъ Пскова и пзъ Новагорода^.

ЦАРЬ ЮАННЪ ГРОЗНЫЙ

5

КАМЕННЫЙ ВЫЖЖЕННЫЙ ОРНАМЕНТЪ ВЪ ЦАРСКОЙ ГРОБНИЦ® ВЪ АРХАНГЕЛЬОКОМЪ СОБОРЕ ВЪ МОСКВ'В.

         СОДЕРЖАНИЕ


Вступаете.............,.................................. 1—4
Содержате................................................ .5—8
Отецъ Хоанна Грознаго  ..................................... 9—10
Лицевыя изображения царя Хоанна.......................... 11 —15
В'Ёнчаше на царство .........................................  16
Печати царя 1оанна ........................................... 17
О женахъ царя Хоанна.....................................18—.19
Планы Москвы.................................................  21
Походы противъ Кавани..................................... 22—31
Походъ противъ Астрахани...................................... 33
Ливонская война..........................................34—47
Сношешя царя Хоанна съ Западомъ .  ....................... 48—49
Покореше Сибири . . .....................................50—53
Опричина..............................................  .   54 — 58
Александровская слобода .   •...............  •  ...     .       59
Сынъ Хоанна Грознаго .....................................  62—63
Начало книгопечаташя  .......................................  65
Смерть Хоанна Грознаго.................. 66—67