Доказательства бытия Бога в «Сумме против язычников» и «Сумме теологии»


ФИЛОсОФС ФИЛОСОФСКАЯ КЛАССИКА:




                “КК1 ВПЕРВЫЕ НА РУССКОМ





РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ СЕРИИ:
В.С.Степин (председатель) И.В.Борисова А.А.Гусейнов С.С.Неретина А.П.Огурцов
Е.В.Петровская А.М.Руткевич А.В.Смирнов



1

Философская классика: впервые на русском




Thomas von Aquin



            Die Gottesbeweise in der «Summe gegen die Heiden» und der «Summe der Theologie»


Text mit Lbersetzung, Einleitung und Kommentar, herausgegeben von Horst Seidl











Felix Meiner Verlag Hamburg

Российская Академия Наук Институт философии




Фома Аквинский



            Доказательства бытия Бога в «Сумме против язычников» и «Сумме теологии»


Составление, введение и комментарии Хорста Зайдля

Перевод с латинского и немецкого К.В.Бандуровского









Москва
2000

ББК 87.3
УДК 14 Ф-76

                           Ответственный редактор
                               С.С.Неретина




    Ф-76 Фома Аквинский

            Доказательства бытия Бога в «Сумме против язычников» и «Сумме теологии». — М., 2000. — 137 с.


               Переводом книги профессора Латеранского папского университета Хорсита Зайдля Институт философии открывает новую серию, в которой будут печататься впервые на русском языке или в новых переводах классические философские тексты.
               Вниманию отечественного читателя предлагается несколько сокращенный перевод книги Х.Зайдля о пяти доказательствах бытия Бога Фомы Аквинского. Перевод с немецкого и латинского осуществлен К.В.Бандуровским под редакцией С.С.Неретиной. В русский текст, помимо Введения, комментариев и Дополнения, вошли лишь два «Приложения» (II и V) из пяти (второе также в неполном виде). Библиография переводов и исследований на русском языке составлена К.В.Бандуровским.












ISBN 5-201-02019-4

         © Horst Seidl, 1996
         © К.В.Бандуровский, перевод, 2000
                               © ИФ РАН, 2000

                                         Светлой памяти
                                         Отца доктора Теофила Чипке О.П.
                                         (Ф 24 ноября 1981)






ВВЕДЕНИЕ*



        I. Краткий обзор доказательств бытия Бога у Фомы в обеих «Суммах»

    Доказательства бытия Бога у Фомы мы обнаруживаем в двух изложениях, в Summa contra Gentiles (S.c.G, 1259-64) и в Summa theologiae (S.th., 1266-72)¹ . При их сопоставлении можно заметить, что в первой работе Фома много и часто привлекает аристотелевские источники, в то время как во второй он отвлекается от них и стремится к строгой форме проведения доказательства. По сравнению с первым текстом второй заметно короче, он отчасти преобразует ранее использованные аргументы и в целом отчетливее показывает собственное достижение Фомы, которое заключается в том, что избыточный материал источника он преобразовал в новую форму и обобщил его в своих «доказательствах бытия Бога».
    В S.c.G I 13 излагаются первые два доказательства, на основании движения вещей, существующих в мире. Первое доказательство ведет заключение к движителю — сначала движимое, затем первое недвижимое — Бог. Привлечены (аристотелевские) аргументы: (1) что движимое всегда приводится в движение чем-то другим (а не само собою) и (2) что движимых двигателей не может быть бесконечно много.
    Во втором доказательстве приводятся (аристотелевские) аргументы против допущения, что каждое движущее движимо, понимаемого как акцидентально истинное и как сущностно истинное.


* Ссылки в тексте книги даются на оригинальный текст «Приложений», в квадратных скобках — указание на данное издание. Текст в сносках, обозначенных знаком *, и в квадратных скобках — переводчика. Примечания ответственного редактора оговариваются специально.

5

    Третье доказательство ведет к первой действующей причине и опирается на аргумент первого доказательства, согласно которому не может быть бесконечно много двигателей. Поскольку в случае нескольких действующих причин данных движимых вещей должна существовать упорядоченная цепь от средних причин к первой, то бесконечно многие действующие причины могли бы быть только средними, без первой, что привело бы к их устранению, поскольку средние зависят от первой причины и не могут быть без нее. Но первая действующая причина всех вещей есть Бог.
    Четвертое доказательство исходит из наличия большей или меньшей истинности вещей, что должно иметь причиной наивысшую истину (Аристотель, «Метафизика» II, 1), которая, вместе с тем, есть наивысшее сущее, Бог; ведь истинное и сущее вза-имообратимы.
    Пятое доказательство заключает от целеустремленности естественных вещей к первой ведущей целевой причине, т. е. к Богу.
    Шестое доказательство, в S.c.G I 15, начинается с контингентного сущего, которое может как быть, так и не быть, и потому, для того, чтобы быть, нуждается в причине. В случае если и она контингентна, а бесконечный ряд контингентных причин не может существовать, то скорее следует допустить необходимую причину. Если в этом случае существует много зависимых причин, которые имеют причину необходимости вовне, то их число не бесконечно, и они должны в конце концов зависеть от одной первой, существующей сама по себе и являющейся абсолютно необходимой. И таковая есть Бог.
    В S.th. I q.2 a.3 первое доказательство имеет такое же строение, как первое в S.c.G. Исходя из движимых вещей в мире, оно возводит их движение к двигателям, которые сами также приводятся в движение другими, но в конечном итоге должны зависеть от первого, неподвижного двигателя. То, что движимое приводится в движение чем-то другим (а не само собою), Фома здесь обосновывает посредством аристотелевского учения о потенции и акте (согласно которому движимое, как потенциальное, актуализируется другим, уже актуальным, движущим). Существование бесконечно многих двигателей невозможно, поскольку это бы устранило первый неподвижный двигатель. Но таковой есть Бог.
    Второе доказательство соответствует третьему в S.c.G и подобно ему имеет предпосылкой порядок в действующих причинах. Где существует несколько действующих причин, там должна существовать первая, которая только и есть причина в полном смысле слова, и от нее зависят другие, как опосредующие. Бесконечный регресс сделал бы все причины средними, и устранил бы первую, из-за чего были бы устранены и прочие.

6

    Третье доказательство (имеющее источниками труды Авиценны, Маймонида и Аристотеля) основывается на противоположности между возможным/контингентным и необходимым — контингентные вещи, существующие в мире и могущие как быть, так и не быть, зависят от причин, которые, коль скоро сами они также контингентны и не необходимы в строгом смысле, должны быть возведены к необходимой причине, иначе все они были бы устранены, и ничего бы не существовало сейчас (что ложно). Но первая необходимая причина есть Бог.
    Четвертое доказательство исходит из меньшей или большей истинности, благости и способности существовать в мирских вещах, которые зависят (прежде от имманентных причин, но в конечном итоге) от первой (трансцендентной) причины. Она должна иметь такие свойства в наибольшей мере (т.е. быть ими) и, тем самым, быть и наивысшим сущим, т.е. Богом.
    Пятое доказательство исходит из целесообразной деятельности природных вещей и возводит их прежде всего к имманентным им целевым причинам. Но они должны, поскольку они сами неразумны, в конечном итоге зависеть от первой (трансцендентной) целевой причины, которая есть разумное существо, т.е. Бог.


        II. Индуктивная форма доказательств бытия Бога у Фомы

    Как можно понять из краткого обзора, доказательства бытия Бога у Фомы имеют индуктивную форму — они исходят из опытно воспринимаемых вещей в мире и приводят их к причинам, сначала ко вторичным, затем к первопричине. Индукция же (epagoge) в исходном, аристотелевском смысле, значит «подведение», а именно к единичным вещам опыта, чтобы, исходя из них, вывести общее, причинное. Дедуктивные доказательства, напротив, заключают от общего, причинного (которое уже до этого обнаружено индуктивным путем) к единичным случаям, воспринимаемым в опыте.
    Сам Фома ясно высказывается об индуктивной форме своих доказательств бытия Бога в обеих «Суммах», при этом он использует аристотелевское учение о доказательстве («Вторая Аналитика», особенно I 13). В S.c.G I 11-12 и S.th. I q.2 a.2 он подчеркивает, что существование Бога следует доказывать исходя из его действий, которые постижимы, благодаря опыту, в видимом творении, и в


7

S.c.G I, 12 он так ведет аргументацию, вслед за Аристотелем: дока

зательство того, что нечто существует, а именно как причина данного действия, имеет в качестве среднего термина не причину, а действие, через которое делается вывод о причине и чтойности. В доказательстве бытия Бога «следует в качестве среднего термина принимать не божественную сущность или чтойность, но вместо чтойности как средний термин принимается действие, как то происходит в доказательствах того, что (нечто) существует».
    В S.th. I 2, 2 Фома также упоминает аристотелевское различение между «доказательством того, что» (demonstratio quia) и «доказательством, почему» (demonstratio propter quid): последнее обосновывает действия некоей вещи, исходя из ее причины, которая находится в среднем термине. Напротив, «доказательство того, что» показывает существование причины вещи, исходя из ее действий, которые теперь принимаются в качестве среднего термина; ведь действия для нас поначалу известнее, чем причина.
    Таким образом, существование Бога должно быть доказано исходя из Его действий, которые берутся в качестве среднего термина в доказательстве. Возражение оппонента (второе), что доказательство бытия Бога должно содержать в качестве среднего термина чтойность Бога, Фома отклоняет при помощи аристотелевского аргумента² , что знанию чтойности некоторой вещи должно предшествовать знание того, что она существует. Таким образом, в качестве среднего термина в доказательстве бытия Бога должна находиться не чтойность Бога, а только «то, что значит имя «Бог»», поскольку, то есть, имя обозначает действие Бога; ведь божественные имена берутся на основании Его действий, а они нам более известны, чем Его чтойность.
     Чтобы лучше понимать индуктивную природу доказательства того, что Бог существует, следует принять во внимание аристотелевский текст во «Второй Аналитике» I 13, в котором проводится различие между «доказательством того, что» и «доказательством, почему...», т.е. (согласно более поздней терминологии) между индуктивным и дедуктивным доказательством. В то время как дедуктивные доказательства обосновывают отношение предмет-свойство, определенное в той или иной науке, исходя из их причин, причем предметы О О2, О3 (О — objectus) принимаются в качестве меньшего термина, свойства или действия E (effectus) — в большем, а причина С (causa) — в среднем:
    С — Е

О
О

             1,2,3
             1,2,3,

— С
- Е,

8

то индуктивные доказательства проводятся так, что они от данных свойств, которые чаще всего суть действия предметов, про

изводят вывод о причине, которая находится в предметах, при

чем действия, что характерно, появляются в среднем термине, а причина, напротив, в большем:

       О₁₂₃ — Е
       Е 1—,2,3 С


     О1,2,3 — С.
     Такое индуктивное доказательство представляет собой обращение дедуктивного доказательства. Основание для индуктивного

хода, с иным, чем в дедуктивном, положением терминов, заключается в том, что (как изложено в I 13) действия для нас поначалу известнее, нагляднее, чем причины, которые еще только должны быть найдены. Аристотель это объясняет двумя прекрасными примерами из астрономии — из опыта мы знаем, что планеты (в противоположность неподвижным звездам) не светятся, и из этого заключаем, что они ближе. Исходный пункт «принят посредством индукции или посредством восприятия» (78а 35). Таким образом, прежде появляется не-свечение как причина для близости планет, и получается такой вывод, который дает последовательность I-II-III доказательства первой фигуры (barbara):

    II Планеты не светятся;
    I не-светящиеся небесные тела находятся в большей близости;
    III планеты находятся в большей близости.
    Однако оказывается, наоборот, что близость причины свиде-тельсвует о не свечении, и что приведенное доказательство в качестве среднего термина называет не причину, но действие, а причину — в качестве большего термина.
    Исходя из известного благодаря опыту свойства луны образовывать фазы, было выведено, еще до Аристотеля, что она имеет форму шара. Получается индуктивный вывод, который в логической последовательности I-II-III является доказательством первой фигуры (darii):
    II Луна образует фазы;
    I тела, образующие фазы, имеют форму шара;
    I II Луна имеет форму шара.
    Из этого примера вновь видно, что средний термин, который на первый взгляд содержит причину, в действительности содержит действие; причину же содержит больший термин; не образование фаз есть причина шарообразности Луны, но наоборот — второе есть причина первого³ .

9

    Здесь следует заметить, что индуктивный ход подлинного движения познания означает обнаружение причины, которая до сих пор была неизвестной.
    Если мы вернемся к доказательствам бытия Бога у Фомы, то в них несложно обнаружить индуктивную форму заключения, которая связана с обнаружением причины, как таковой (поначалу) неизвестной. А именно, доказательства прежде всего приходят к имманентным причинам (с) в вещах, находящихся в мире (О), но они обнаруживаются как недостаточные, «вторичные» причины и проявляются как действия (Е) (трансцендентной) «первой» причины. Так, первое доказательство исходит из эмпирически данных, движимых вещей (О ₁₂₃) и связывает их с причинами движения (с), которые, однако, с, а, ми проявляются как движимые, имеющие причину (Е), и требуют восхождения к собственной, неподвижной, первой причине (С).
    II О ₁₂₃ — с/Е
    I с/Е¹,—²,³ С
    III О ₁,₂,₃ — С.
    То же строение имеют и прочие доказательства (см. ниже Комментарий и Приложение II, где они всегда представлены в их индуктивном построении, начинающемся с посылки II, относящейся к вещам, постижимым в опыте). Ход всегда индуктивен и каждый раз обозначает подлинное движение познания в указанном смысле. Это показывает, между прочим, и понятие «пять путей», которое напоминает как об исходно религиозной метафоре пути, так и о метафизическом восхождении в познании к трансцендентному началу, согласно философской традиции⁴ .
    Доказательства начинаются индуктивно с единичных вещей,

постижимых в опыте (О ₁₂₃), ср. в S.th. I 2,3: «Достоверно и установлено чувством, что не, ч, то движется в этом мире». Таково начало первого доказательства, а начало третьего гласит: «Мы обнаруживаем среди вещей некоторые, которые имеют возможность как быть, так и не быть...». Затем доказательство продолжается, после процитированного начального положения, обобщающим высказыванием: «Все, что движется, приводится в движение чем-то другим» и обосновывает это индуктивным образом⁵ , исходя из понятий потенции и акта, с помощью которых еще Аристотель определял движение. Однако здесь делается не общий вывод о

причинном отношении, как таковом, между движимым и движущим — оно может быть понято только индуктивно, эмпирически — но о свойстве этого отношения, а именно, том, что движущее и движимое различны, чтобы исключить самодвижение (точнее — самопричинность)⁶.

10