Высокие технологии и современная цивилизация (Материалы научной конференции)


Российская Академия Наук Институт философии







                ВЫСОКИЕ ТЕХНОЛОГИИ И СОВРЕМЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ




(Материалы научной конференции)













Москва
1999

ББК 60.55
УДК 300.562

   В-93



Материалы научной конференции, поддержанной Российским фондом фундаментальных исследований (проект № 98-06-85009)


                        Редакционная коллегия:

академик В.С.Степин (отв. ред.) доктор филос. наук И.К.Лисеев (отв. ред.) кандидат филос. наук В.И.Аршинов доктор филос. наук ЕА.Мамчур доктор филос. наук В.М.Розин доктор филос. наук Ю.В.Сачков




В-93

    Высокие технологии и современная цивилизация. — М., 1999. - 131 с.

                 В книге рассматривается большой комплекс проблем, связаных с влиянием современных высоких технологий на социальную и гуманитарную сферы функционирования общества. Обсуждается современное понимание философии техники, анализируются проблемы социальной экспертизы технических проектов с выделением как позитивных, так и негативных аспектов их внедрения. Осуществляется методологическая, аксиологическая и проектная рефлексия над ядерными, компьютерными, биомедицинскими и экологическими технологиями. Рассматриваются механизмы включения ценностных ориентаций в научно-техническое знание, морально-правовые проблемы применения высоких технологий.
                 Книга рассчитана на широкий круг специалистов, заинтересованных в анализе социально-философских и методологических проблем развития современной науки и техники.






ISBN 5-201-02002-Х

©ИФРАН, 1999

ПРЕДИСЛОВИЕ


    В июне 1998 года в Институте философии Российской академии наук была проведена международная конференция на тему «Высокие технологии: влияние на гуманитарную и социальную сферы». Конференцию подготовил и провел Оргкомитет в следующем составе: акад.-Степин B.C. — председатель Оргкомитета, д.ф.н. Лисеев И.К. — зам.-председателя Оргкомитета, д.ф.н. Кормин Н.А. — ученый секретарь, члены Оргкомитета: д.ф.н. Мамчур Е.А., д.ф.н. Сачков Ю.В., д.ф.н. Розин В.М., к.ф.н. Аршинов В.И.
    На конференции были поставлены и обсуждены многие актуальные проблемы, связанные с применением современных высоких технологий, проанализировано их воздействие на судьбы цивилизационного развития общества.
    Среди этих проблем: современное понимание философии техники, пути построения общей теории когнитивно-технических систем, анализ техногенной цивилизации как общества, постоянно изменяющего свои основания. В ходе проведенных дискуссий было выявлено соотношение культуры техногенной цивилизации и самоидентичности человека, осуществлена методологическая, аксиологическая и проектная рефлексия над ядерными, компьютерными, биомедицинскими и экологическими технологиями. В контексте системного подхода к науке рассмотрены проблемы социальной экспертизы технических проектов, выделены позитивные и негативные аспекты их внедрения.
    Участники конференции рассмотрели механизмы включения ценностных ориентации в научно-техническое знание, обсудили степень вовлеченности технологического сообщества в процесс принятия политических решений.
    На конференции был остро поставлен вопрос о морально-правовых проблемах применения высоких технологий.
    В данной книге публикуются статьи, представленные участниками конференции, среди которых крупные ученые, работающие в различных областях современной науки.

3

В.С.Степин




ВЫСОКИЕ ТЕХНОЛОГИИ И ПРОБЛЕМА ЦЕННОСТЕЙ

    Проблема ценностей сегодня становится главной в поисках новых стратегий цивилизационного процесса. Эта проблема поставлена самим ходом современного развития, породившего глобальные кризисы (экономический, антропологический и др.), которые ставят под угрозу само существование человечества.
    Я не думаю, что современная цивилизация изменится под каким-то внешним воздействием и что люди добровольно откажутся от ее благ, даже осознавая растущую опасность экологической и антропологической катастрофы.
    Важно правильно оценить возможности трансформации оснований современной цивилизации изнутри, в ходе ее нынешнего развития. Важно обнаружить «точки роста» новых ценностей, изменяющих прежнюю стратегию развития.
    Можно рассмотреть под этим углом зрения авангардные направления, возникающие в различных сферах современной западной культуры — литературе, искусстве, философии, науке и т.д. Эти сферы всегда резонируют между собой, откликаясь каждая по-своему на проблемы человеческого бытия. Иногда эти проблемы могут осмысливаться неадекватно, и новые идеи, возникающие в качестве попыток ответить на современные исторические вызовы, приходится переосмысливать заново. Но тем не менее эти идеи выступают как своеобразный скрытый поиск новых жизненных ориентиров, новых образов человеческого жизненного мира.
    Можно, например, рассмотреть философию постмодернизма как специфический вариант выражения современного состояния переоценки ценностей. В постмодернизме есть определен

4

ная установка, или лучше сказать, скрытая идея, что состояние динамического хаоса и нестабильности можно воспринимать как идеал нового типа человеческого бытия, где любая ценность относительна, где ирония и постоянное переосмысление социокультурного текста становится нормой жизни. Я не склонен соглашаться с этой установкой, когда жизнь человека в эпохи динамического хаоса, характеризующегося калейдоскопом неустойчивых структур, предлагается в качестве некоторого нового стандарта. Эпохи разрывов и радикальных перемен есть состояние перехода от одного типа социальной организации к другому. И переоценка ценностей всегда завершается становлением нового культурного генотипа, который призван обеспечить устойчивость того или иного типа цивилизационного развития. Но тот факт, что сейчас мы переживаем именно такую эпоху радикальных перемен и поиска новых жизненных смыслов, философия постмодернизма выразила, хотя и в очень специфической форме.
    В современных философских и социальных исследованиях уже не раз высказывалась мысль о необходимости осознать нашу ответственность за природу и существование человечества, изменить наше отношение к окружающей человека сфере жизни на Земле. Эти идеи разрабатывались в исследованиях Римского клуба. Известны также разработки экологической этики, в рамках которой наиболее радикальные направления провозглашают отказ от идеала господства человека над природой. Выдвигается альтернативный идеал, согласно которому мы не должны относиться с чувством превосходства к животным и растениям, видеть в них только средство нашего жизнеобеспечения. Эти мысли о новой этике имеют немало сторонников. Из западных авторов я бы выделил работы Б.Калликотта, Р.Атфильда, Л.Уайта, О.Лео-польда. И, конечно же, в качестве первоисточника справедливо упомянуть идеи А.Швейцера о благоговении перед жизнью. Сегодня предпринимаются попытки расширить понимание категорического императива, применяя его не только в сфере нравственных отношений людей, но и в отношениях человека к живой природе.
    Но здесь возникает проблема: каковы возможности укоренения этой системы новых мировоззренческих образов и этических регулятивов в массовом сознании. Ведь они во многом ориентируют на созерцательное отношение к природе, свойственное скорее традиционным, чем техногенным культурам. Идеи новой этики, предлагаемые из оснований страха перед гряду

5

щей экологической катастрофой, если им не найти опоры в тенденциях современного научно-технического развития, могут оказаться только благими пожеланиями. Такой опорой служат объективные тенденции современного цивилизационного развития, те изменения, которые характерны для конца нашего столетия.
    Можно выделить две основные «точки роста» нового отношения к миру, который диктуется ситуациями современных социальных изменений. Первая из них связана с глобализацией человечества, возрастающей целостностью и взаимозависимостью отдельных стран и регионов, образующих человеческое сообщество. Локальные истории отдельных народов, стран, религий постепенно сливаются в единый поток всемирной человеческой истории. В условиях интеграции и возрастающего разнообразия мира сталкиваются и вступают в диалог различные культурные традиции. Перед лицом глобальных опасностей человечество ищет новые стратегии социализации человека и его воспитания в духе толерантности, уважения к достижениям различных культур. Возрастает роль консенсуса, поиска согласия при решении конфликтных проблем, ибо локальные конфликты, если они втягивают все расширяющиеся противоборствующие силы, чреваты перерастанием в глобальный конфликт.
    Все это постепенно формирует в качестве основной стратегии социальной жизни идеалы ненасилия и приоритета общечеловеческих ценностей.
    Стратегии ненасилия — это не благая мечта, а парадигма выживания человечества. Но она затрагивает всю систему ценностей техногенной цивилизации. Она означает пересмотр идеала силы и власти, господства над объектами, обстоятельствами, социальной средой, требуя критического анализа всей новоевропейской культурной традиции.
    В культуре техногенной цивилизации дух мужества и силы занимает доминирующее положение, и недаром современные феминистские течения отмечают необходимость пересмотра многих духовных традиций нашей цивилизации как условия подлинно равноправного отношения между мужчиной и женщиной в семье и обществе.
    Пока идеалы господства над природными и социальными объектами, идеалы власти, основанной на силовом преобразовании ситуаций природного и социального мира, остаются базисными ценностями современной цивилизации. Они формируют многообразие образцов, норм, программ поведения, жиз

6

ненных смыслов, которые мы впитываем из культуры, часто не осознавая этого. И само утверждение новых идеалов, сегодня обсуждаемых в качестве философских проблем, при их превращении в реальные мировоззренческие основания человеческой жизни потребует новых образцов и норм человеческого действия.
    Предпосылки новых стратегий жизнедеятельности возникают не только в сфере социальных, политических и духовных отношений между различными социальными группами, странами и народами глобализируемого человеческого мира. Не менее важно, что эти предпосылки обнаруживаются в сфере самого научно-технического прогресса, который является сердцевиной существования и развития техногенной цивилизации. Эти предпосылки можно зафиксировать в качестве второй «точки роста» новых мировоззренческих ориентаций.
    Современная наука и техника, сохраняя общую установку на преобразование объективного мира, втягивает в орбиту человеческого действия принципиально новые типы объектов, которые меняют тип рациональности и характер деятельности, реализующийся в производственных и социальных технологиях. Речь идет о сложных саморазвивающихся системах, среди которых главное место занимают человекоразмерные, включающие человека в качестве своего особого компонента. Образцы таких систем — биосфера как глобальная экосистема, биогеоценозы, объекты современных биотехнологий, социальные объекты, системы современного технологического проектирования.
    Стратегия деятельности с саморазвивающимися человекоразмерными системами неожиданным образом наводит мосты между культурой западной цивилизации и древними восточными культурами. И это очень важно, если иметь в виду проблемы диалога культур как фактора выработки новых ценностей и новых стратегий цивилизационного развития. Наука и технология в новоевропейской культурной традиции в своем развитии согласовывались лишь с западной системой ценностей. Теперь выясняется, что современный тип научно-технологического развития можно согласовать с альтернативными, казалось бы, чуждыми западным ценностным мировоззренческими идеями восточных культур. Здесь бы я выделил три основных момента.
    Во-первых, восточные культуры всегда исходили из того, что мир природы, в котором живет человек, — это живой организм, а не обезличенное неорганическое поле, которое можно перепахивать и переделывать. Долгое время новоевропейская

7

наука относилась к этим идеям как к пережиткам мифа и мистике. Но после развития современных представлений о биосфере как о глобальной экосистеме выяснилось, что непосредственно окружающая нас среда действительно представляет собой целостный организм. Эти представления уже начинают в определенном смысле совпадать с организмическими образами природы, свойственными древним культурам.
    Во-вторых, объекты, которые представляют собой развивающиеся человекоразмерные системы, требуют особых стратегий деятельности. Этим системам свойственны синергетические эффекты, и в них существенную роль начинают играть несиловые взаимодействия, основанные на кооперативных эффектах. В точках бифуркации незначительное воздействие может радикально изменить состояние системы, порождая новые вероятностные траектории ее развития. Установка на активное силовое преобразование объектов при взаимодействии с такими системами уже не является продуктивной. При простом увеличении внешнего силового давления система может не порождать нового, а воспроизводить один и тот же набор структур. Но в состоянии неустойчивости часто небольшое воздействие в точках бифуркации (укол в определенном пространственно-временном локусе) способно вызвать формирование, в силу кооперативных эффектов, новых структур и уровней организации. Этот способ воздействия напоминает стратегии насилия, развитые в индийской культурной традиции, и принцип действия У-Вэй, разработанный в китайской культуре. Этот принцип выражен в известной древнекитайской притче: один мудрец, желая ускорить рост злаков, стал тянуть их за верхушки, а кончилось тем, что он просто-напросто вырвал их из грядки.
    В-третьих, в стратегиях деятельности со сложными человекоразмерными системами возникает новый тип интеграции истины и нравственности, целерационального и ценностнорационального действия. Научное познание и технологическая деятельность с такими системами предполагают учет целого спектра возможных траекторий развития системы в точках бифуркации. Реальное воздействие на нее с целью познания или технологического изменения всегда связано с проблемой выбора определенного сценария развития из множества возможных. И ориентирами при этом служат не только знания, но и нравственные принципы, налагающие запреты на опасные для человека эксперименты с системой и ее преобразованием.

8

    Сегодня все чаще комплексные исследовательские программы и технологические проекты проходят социальную экспертизу, предусматривающую оценку с этической точки зрения. Эта практика соответствует новым идеалам рационального действия, видоизменяющим прежние представления о связи истины и нравственности.
    В западной культурной традиции долгое время доминировал идеал истинного знания как самоценности, не нуждающегося в дополнительных этических обоснованиях. Более того, рациональное обоснование считалось основой этики. На вопрос, как жить добродетельно, Сократ отвечал, что сначала надо понять, что есть добродетель. Иначе говоря, истинное знание о добродетели задает ориентиры нравственного поведения.
    Принципиально иной подход характерен для восточной культурной традиции. В ней истина не отделена от нравственности, а нравственное совершенствование — условие и основание для постижения истины. Один и тот же иероглиф «Дао» обозначал в древнекитайской культуре закон, истину и нравственный путь. Когда ученики Конфуция спрашивали у него, как понимать «Дао», он каждому давал разные ответы, поскольку каждый из них прошел свой особый путь нравственного совершенствования.
    Новый тип реальности, который утверждается сейчас в науке и технологической деятельности со сложными развивающимися человекоразмерными системами, перекликается с древневосточными представлениями о связи истины и нравственности. Это, конечно, не значит, что тем самым принижается ценность рациональности, всегда имевшей приоритетный статус в западной культуре. Тип научной рациональности сегодня изменяется, но сама рациональность по-прежнему необходима, в том числе и для понимания и диалога различных культур, который невозможен без рефлексивного отношения к их базисным ценностям. Рациональное понимание делает возможной позицию равноправия всех «систем отсчета» (базовых ценностей) и открытости разных культурных миров для диалога. В этом смысле развитые в лоне западной культурной традиции представления об особой ценности научной рациональности остаются важнейшей опорой в поиске новых мировоззренческих ориентиров, хотя сама рациональность модифицируется в современном развитии. Сегодня теряет смысл ее жесткое противопоставление многим идеям традиционных культур.

9

    Новые «точки роста» создают новую основу для диалога западной культуры с другими культурами. Новый цикл цивилизационного развития должен скоррелировать вектор направленности вовне, характерный для преобразующей техногенной деятельности, с вектором традиционных культур, направленным вовнутрь — на самоограничение и самовоспитание.
    Сейчас много пишут о том, что, может быть, в будущем придется многое заимствовать из восточных культурных традиций. Но заимствование, конечно, не означает механического соединения восточных и западных ценностей. Это будет их синтез и трансформация в нечто иное — ни традиционно западное, ни традиционно восточное.
    Я думаю, что у человечества есть шанс найти выход из глобальных кризисов, но для этого придется пройти через духовную реформацию и выработать новую систему базисных ценностей.