Кантовский сборник, 2012, №1 (39)
Покупка
Основная коллекция
Издательство:
Балтийский федеральный университет им. И. Канта
Наименование: Кантовский сборник
Год издания: 2012
Кол-во страниц: 109
Дополнительно
Тематика:
ББК:
УДК:
ГРНТИ:
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
ISSN 0207-6918 КАНТОВСКИЙ СБОРНИК Научный журнал 2012 1 (39) Калининград Издательство Балтийского федерального университета им. Иммануила Канта 2012
Кантовский сборник: научный журнал. — 2012. — 1 (39). — 109 с.
Рецензенты
Г. В. Сорина, доктор философских наук, профессор
философского факультета Московского государственного университета
им. М. В. Ломоносова, gsorina@mail.ru
Н. А. Дмитриева, доктор философских наук, профессор кафедры философии
Московского педагогического государственного университета,
ninadmitrieva@yandex.ru
Интернет-адрес: http://journals.kantiana.ru/kant_collection/
Издается с 1975 г.
Выходит 4 раза в год
Зарегистрирован в Федеральной службе
по надзору за соблюдением законодательства
в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
ПИ №ФС77-26960 от 18 января 2007 г.
Учредитель
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта»
(236041, г. Калининград, ул. А. Невского, д. 14)
Адрес редколлегии:
236041, г. Калининград, ул. А. Невского, 14, БФУ им. И. Канта,
кафедра философии. Тел.: (4012)466313, (4012)955338,
e-mail: kant@kantiana.ru
© Балтийский федеральный университет
им. И. Канта, 2012
Ç. ç. Åð˛¯ËÌÍËÌ 3 Международный редакционный совет Л. А. Калинников, д-р филос. наук, проф. (Балтийский федеральный университет им. И. Канта, Россия) — председатель; А. Вуд, д-р философии, проф. (Стэнфордский университет, США); Б. Дёрфлингер, д-р философии, проф. (Университет Трира, Германия); Й. Конен, д-р философии, проф. (Люксембургский университет); Н. В. Мотрошилова, д-р филос. наук, проф. (Институт философии РАН, Россия); Т. И. Ойзерман, д-р филос. наук, проф., действительный член РАН (Институт философии РАН, Россия); Л. Н. Столович, д-р филос. наук, проф. (Тартуский университет, Эстония); В. Штарк, д-р философии, проф. (Марбургский университет, Германия) Редакционная коллегия В. Н. Брюшинкин, д-р филос. наук, проф. (Балтийский федеральный университет им. И. Канта) — главный редактор; В. А. Бажанов, д-р филос. наук, проф. (Ульяновский государственный университет); В. Н. Белов, д-р филос. наук, проф. (Саратовский государственный университет); В. В. Васильев, д-р филос. наук, проф. (Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова); В. А. Жучков, д-р филос. наук, проф. (Институт философии РАН); В. А. Конев, д-р филос. наук, проф. (Самарский государственный университет); И. Д. Копцев, д-р филол. наук, проф. (Балтийский федеральный университет им. И. Канта); А. Н. Круглов, д-р филос. наук, проф. (Российский государственный гуманитарный университет); А. И. Мигунов, канд. филос. наук, доц. (Санкт-Петербургский государственный университет); А. Г. Пушкарский (Балтийский федеральный университет им. И. Канта) — ответственный секретарь; Д. Н. Разеев, д-р филос. наук, доц. (Санкт-Петербургский государственный университет); Т. Г. Румянцева, д-р филос. наук, проф. (Белорусский государственный университет); А. Н. Саликов (Балтийский федеральный университет им. И. Канта) — координатор по международным контактам; К. Ф. Самохвалов, д-р филос. наук, проф. (Институт математики им. С. Л. Соболева Сибирского отделения РАН); С. А. Чернов, д-р филос. наук, проф. (Санкт-Петербургский государственный университет телекоммуникаций им. М. А. Бонч-Бруевича) International editorial council Prof. L. A. Kalinnikov (I. Kant Baltic Federal University, Russia) — chair; Prof. A. Wood (Stanford University, USA); Prof. B. Dörflinger (University of Trier, Germany); Prof. J. Kohnen (University of Luxembourg, Luxembourg); Prof. N. V. Motroshilova (Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences); Prof. T. I. Oizerman, fellow of the Russian Academy of Sciences (Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences); Prof. L. N. Stolovich (University of Tartu, Estonia); Prof. W. Stark (University of Marburg, Germany) Editorial board Prof. V. N. Bryushinkin (I. Kant Baltic Federal University) — editor-in-chief; Prof. V. A. Bazhanov (Ulyanovsk State University); Prof. V. N. Belov (Saratov State University); Prof. V. V. Vasilyev (Lomonosov Moscow State University); Prof. V. A. Zhuchkov (Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences); Prof. V. A. Konev (Samara State University); Prof. I. D. Koptsev (I. Kant Baltic Federal University); Prof. A. N. Kruglov (Russian State University for the Humanities); Dr A. I. Migunov (Saint-Petersburg State University); A. G. Pushkarsky (I. Kant Baltic Federal University) — executive editor; Dr D. N. Razeyev, Associate Professor (Saint Petersburg State University); Prof. T. G. Rumyantseva (Belarusian State University); Dr A. N. Salikov (I. Kant Baltic Federal University) — international liaison; Prof. K. F. Samokhvalov (Sobolev Institute of Mathematics of the Russian Academy of Sciences); Prof. S. A. Chernov (Bonch-Bruevich Saint-Petersburg State University of Telecommunications)
Ссылки на оригинальные тексты Канта приводятся по изданию: Kant I. Gesammelte Schriften (Akademie-Ausgabe). B., 1900 ff. — и оформляются в тексте статьи следующим образом: [АА, XXIV, S. 578], где римскими цифрами указывается номер тома данного издания, а затем дается страница по этому изданию. Ссылки на «Критику чистого разума» оформляются по этому же изданию, например: [А 000] — для текстов из первого издания, [В 000] — для второго издания или [А 000 / В 000] — для фрагментов текста, встречающихся в обоих изданиях.
ëéÑÖêÜÄçàÖ Теоретическая философия Канта Кучеренко А. В. Кант, неокантианство и представители феноменологии о рефлексии и редукции....................................................................................... 7 Рецепции философии Канта Калинников Л. А. «Мыслить себе предмет и познавать предмет не есть… одно и то же», или Э. Т. А. Гофман и «Трансцендентальная аналитика»......... 14 Неокантианство Белов В. Н. Русское неокантианство: история и особенности развития...... 27 Загирняк М. Ю. Понятие ценности у Г. Риккерта и его интерпретация в философии С. И. Гессена....................................................................................... 40 Проблемы социальной философии и философии культуры Никонова С. Б. Философия Канта и основания процесса эстетизации в современной культуре ........................................................................................... 45 Публикации Васянский Э. А. К. Иммануил Кант в последние годы жизни (перевод с немецкого и послесловие А. С. Зильбера, под редакцией И. Д. Копцева) ...... 55 Огнёв А. И. Учение о реальности Канта в понимании и оценке Гартмана (подготовка к публикации и послесловие Е. А. Бутиной, сверка и редактура Н. А. Дмитриевой)........................................................................................... 62 Бутина Е. А. В кругу возвышенных идей: Александр Иванович Огнёв (послесловие к публикации)................................................................................. 70 Гессен С. И. Современная демократия (окончание, перевод с польского Н. В. Данилкиной) ...................................................................................................... 75 Арендт Х. О политической философии Канта: курс лекций. Лекции одиннадцатая и двенадцатая (перевод с английского А. Н. Саликова)........ 84 Обзоры и рецензии Хоннет А. Право свободы: очерк демократической нравственности (А. Ю. Шачина, С. В. Шачин).................................................................................... 91 Буделаччи О. Кантовская мирная программа. Политическое мышление в контексте практической философии (М. Фабианчич, перевод с немецкого А. С. Зильбера) ....................................................................................................... 101 Научная жизнь Всероссийский научный семинар «Модели рассуждений — 5: аргументация, коммуникация, общество» (К. Ю. Косачева) .......................................... 104 Объявления ............................................................................................................... 109
CONTENTS Kant’s theoretical philosophy Kucherenko A. V. Kant, neokantians, and phenomenologists of reflection and reduction..................................................................................................................... 7 The receptions of Kant’s philosophy Kalinnikov L. A. “To think of an object and to know an object is… not the same”, or E. T. A. Hoffmann and “Transcendental analytic”.................................. 14 Neokantianism Belov V. N. Russian Neokantianism: history and characteristics of its development....................................................................................................................... 27 Zagirniak M. J. H. Rickert’s notion of value and its interpretation is S. I. Hessen’s philosophy........................................................................................................ 40 The problems of social philosophy and philosophy of culture Nikonova S. B. Kant’s philosophy and foundations of the process of aesthetization in contemporary culture............................................................................... 45 Publications Wassianski E. A. K. Immanuel Kant during his final years (translation and afterword by A. S. Zilber, edited by I. D. Koptsev) ..................................................... 55 Ognev A. I. Kant’s teaching about reality as understood and evaluated by Hartmann (prepared for publication, foreword by E. A. Butina, edited by N. A. Dmitrieva) .......................................................................................................... 62 Butina E. A. In the circle of sublime ideas: Alexander Ivanovich Ognev (afterword to publication)............................................................................................. 70 Hessen S. I. Modern democracy (foreword and translation from Polish by N. V. Danilkina)........................................................................................................... 75 Arendt H. On Kant’s political philosophy. Lectures 11th and 12th (translated by A. N. Salikov).......................................................................................................... 84 Reviews Honneth A. The right to freedom: Outline of a democratic morality (A. J. Shachina, S. V. Shachin) .................................................................................................... 91 Budelacci O. Kant’s program for peace. Political thinking in the context of practical philosophy (M. Fabjancic, translation from German by A. S. Zilber) 101 Conferences The all-Russian “Models of reasoning — 5: argumentation, communication, society” research workshop ............................................................................................. 104 Announcements.......................................................................................................... 109
íÖéêÖíàóÖëäÄü îàãéëéîàü äÄçíÄ Сопоставляются методологии Канта и феноменология, обеспечивающие проникновение в область чистого сознания. Отмечаются расхождения в уровнях осмысления его содержания, выявляются разногласия относительно значений рефлексии и редукции между Кантом, неокантианцами и представителями феноменологии. Проведен анализ основополагающего понятия феноменологии «интенциональность» с помощью априорных кантовских форм. The article is devoted to comparison of Kant methodology and the phenomenology, which provide insight into the area of pure consciousness. Divergences in levels of its understanding are marked, disagreements concerning values of reflection and reduction between Kant and Neo-Kantian philosophers and representatives of phenomenology come to light. The analysis of basic concept of phenomenology, «intentionality», is carried out by means of Kant aprioristic forms. Ключевые слова: трансцендентальное, феноменология, метод, априорное, форма, рефлексия, редукция. Key words: transcendental, phenomenology, method, a priori, form, reflection, reduction. В кантовский дуализм входит функциональное разделение понятий рефлексии и редукции, тогда как феноменология их монистически объединяет в значении редукции, подразумевая под ней рефлексию. Гуссерль даже использует в самом названии метода феноменологического исследования понятие редукции, где он определяется как «метод трансцендентальной феноменологической редукции». Кант категорически возражает против применения данного научного термина в философии. В своем рассуждении «О демонстра циях» в «Критике чистого разума» все доказательства Кант делит на два вида: при использовании слов (понятий) и демонстрацию с помощью созерцания. Первое он называет акроаматическим (дискурсивным). Такие доказательства «ведутся только посредством слов (предмета в мышлении), а не демонстрациями, Ä. Ç. äÛ˜ÂðÂÌÍÓ äÄçí, çÖéäÄçíàÄçëíÇé à èêÖÑëíÄÇàíÖãà îÖçéåÖçéãéÉàà é êÖîãÖäëàà à êÖÑìäñàà
íÂÓðÂÚ˘ÂÒ͇fl ÙËÎÓÒÓÙËfl ä‡ÌÚ‡ которые, как видно из самого термина, развиваются в созерцании предмета» [4, с. 733]. Лишь «только в математике имеются демонстрации, так как она выводит свои знания не из понятий, а из конструирования их, т. е. из созерцания, которое может быть дано a priori соответственно понятиям. Даже действия алгебры с уравнениями, из которых она посредством редукции (курсив мой. — А. К.) получает истину… <...> …Все выводы гарантированы от ошибок тем, что каждый из них показан наглядно» [4, с. 733]. Кант понимает упрощение в редукции, сопровождаемое созерцанием, дающее наглядность, которая способна гарантировать от ошибок. Тем самым за понятием редукции он закрепляет аподиктическую достоверность, которая доставляется нашему сознанию созерцанием, делающим всякую ошибку очевидной и потому невозможной. Сопоставляя между собой два вида доказательств, Кант приходит к сле дующему выводу: «Философское же познание неизбежно лишено этого преимущества, так как ему приходится рассматривать общее всегда in abstracto (посредством понятий), тогда как математика может исследовать общее in concreto (в единичном созерцании) и тем не менее с помощью чистого представления a priori, причем всякая ошибка становится очевидной» [4, с. 733]. Если для математики (и естественных наук) Кант допускает использо вание таких понятий, как «конститутивность» и «редукция», то желание философии украсить себя ими он считает излишеством, на котором ей не стоит упорствовать в своем догматизме. Вполне естественно, что Кант, следуя своим убеждениям и выдерживая почтительную дистанцию между двумя видами доказательств, никогда не применяет научный термин «редукция» в философских построениях, хотя и считает одной из целей собственной жизни превращение философии в науку. Не редукция, а «рефлексия» именно то необходимое понятие (и Кант им широко пользуется), которым философия должна оперировать в гипотетических суждениях, требующих для себя бесконечного ряда уточнений. Начало употреблению термина «конституирование» (подразумевающего редукцию) положило неокантианство. С. Н. Ставцев отметил двойственное отношение Н. О. Лосского к феноменологии Гуссерля и, положительно оценивая его «критику психологизма в познании» [14, с. 218], считал, «что в позднем своем творчестве, особенно в учении о конституировании (курсив мой. — А. К.) в “Картезианских размышлениях”, Гуссерль возвращается на неокантианскую точку зрения» [14, с. 218]. Гуссерль пишет о тождестве представления об объекте познания с самим объектом в результате его конституирования [1, с. 120]. В. Е. Семенов подчеркивает преемственную связь неокантианства и феноменологии при использовании понятия «редукция»: она «ясно просматривается в их (неокантианских. — А. К.) работах, причем в некоторых случаях текстуально совпадает с формулировками Гуссерля» [12, с. 127]. Редукция, понимаемая как синоним рефлексии, присутствует и у В. И. Молчанова в его рассуждении о возможности феноменологии «изучать нефеноменологическое сознание» [9, с. 75]. Действительно ли, как это утверждает В. Е. Семенов, Кант «не употреблял» понятия «редукция»? Тогда почему Кант считает его ненужным «украшением», которым философия не вправе воспользоваться, хотя понятием «рефлексия» Кант активно оперирует в своих трансцендентальных исследованиях? Поэтому и нуждается в прояснении вопрос о смысле понятия
Ä. Ç. äÛ˜ÂðÂÌÍÓ 9 «редукция» у Канта в отношении трансцендентальной редукции. В. Л. Лехциер уточняет употребление феноменологией термина «редукция», имеющего ограниченное применение только для феноменологии в строжайшем смысле и не относящегося к строгому и широкому смыслу, поскольку те культивируют «интуитивный опыт» [7]. Отсюда можно заключить, что феноменологическая редукция «выросла» из интуиции, а впоследствии включила ее в себя в виде «категориальной интуиции», используемой в редукции. Кант относил «редукцию» исключительно к научным терминам. Интересно, что в толковых словарях русского языка Д. Н. Ушакова [15, с. 871] и Т. Ф. Ефремовой [2, с. 109] содержание редукции сохраняется в кантовском смысле, где это общенаучный термин, характерный для биологии, химии, техники, медицины, лингвистики, экономики и технологии. Д. Реале и Д. Антисери отмечают, что «признавая значение науки и техники, философия должна сохранить за собой историческую традицию, не допускать технической фетишизации истории и науки» [11, с. 378]. Но не допускает ли феноменология фетишизацию в ином смысле, при котором использование научного термина «редукция» способно само по себе гарантировать получение научного знания о чистых формах сознания? Тем более что «феноменологическая редукция не может быть завершена: ее смысл — в неостановимом возобновлении» [11, с. 378], т. е. объективно достоверное знание постоянно откладывается в ней на «потом». В данном случае, как представляется, существует не содержательное, а чисто формальное противоречие в феноменологической методологии между идеирующей абстракцией, способной давать непосредственно достоверное знание, и постоянно ускользающей сущностью познаваемого при том условии, что никакое знание о чистых формах состояний сознания никогда нельзя признать завершенным. Здесь должно присутствовать либо одно, либо другое значение — феноменология способна давать (следуя заявлениям Гуссерля) или окончательно достоверное знание, или всего лишь относительное (релятивистское), имеющее тенденцию постоянного приближения к достоверному. Идеирующая абстракция в феноменологической редукции, дающая аподиктическую достоверность, как отмечает Э. Соловьев, имеет у Гуссерля всего лишь одно препятствие на своем пути, а именно бесконечную в количественном отношении совокупность объектов, которые еще требуется аподиктически познать. «Будучи в каждый данный момент безусловным, то есть окончательным по своей достоверности, истинное познание, подчеркивает Гуссерль, никогда не является содержательно завершенным, не охватывает всего мира доступных для мышления очевидностей» [13]. Таким образом, у Гуссерля проблема познания чистого бытия Ego заключается в бесконечном расширении объема аподиктических истин исследуемых форм сознания. Мы не можем сообщить находящемуся в явлении знанию о форме конститутивной — аподиктической — достоверности (следуя Канту). По этому поводу Кассирер приводит цитату из Канта со своим комментарием: «…“безусловное и никогда не будет достигнуто, так как абсолютное нигде в опыте не встречается” (слова Канта. — А. К.). В этом смысле идея тотальности “регулятивна”, а не “конститутивна”, ибо в ней содержится только предписание, что мы должны совершать в регрессе, но не определяет и не предусматривает, что в объекте дано до регресса» [5, с. 186—187].
íÂÓðÂÚ˘ÂÒ͇fl ÙËÎÓÒÓÙËfl ä‡ÌÚ‡ Случайно ли употребление неокантианцами понятия конститутивности, потенциально включающего понятие редукции как переход от одной непосредственной очевидности к другой, подобно доказательству теоремы в геометрии при нисхождении к более простым основаниям? Есть предположение, согласно которому употребление обоих понятий обусловлено совместной борьбой неокантианства и феноменологии с априорной чувственностью Канта. Ведь она предполагает априорный синтез, отрицающий в принципе возможность опытного познания одной только чистой мыслью без формы априорной чувственности или использование интеллектуального созерцания (категориальной интуиции). Игнорирование кантовской априорной чувственности первоначально зародилось и окрепло в неокантианстве, а затем утвердилось в феноменологии. Она мешает их совместному желанию познавать объекты или с помощью чистого мышления, как в неокантианстве, или с помощью интеллектуальной интуиции, как в феноменологии. Что касается феноменологии Гуссерля, то об этом свидетельствует ряд высказываний И. Кёрна. Он отмечает, что «гуcсерлевская полемика против понимания модальных понятий (действительности, возможности, вероятности [курсив мой. — А. К.] и т. д.) как определений рефлексии направлена не только против Локка, но также и против Канта» [16, S. 66]. Это означает в представлении Гуссерля не что иное, как отсутствие в результатах рефлексии, осуществившей определение содержания чистой формы, ее содержания всего лишь как возможного или вероятного. Однако непосредственную достоверность знаний, получаемых с помощью интеллектуальной интуиции, кантовское учение не допускает. Гуссерль стремится исключить анторопологический аспект из априорности синтетических суждений, желая придать процессу познания безусловный, всеобщий, необходимый и объективный характер, дающий непосредственную достоверность. Гуссерлю «кажется, однако, сомнительным то, — пишет Кёрн, — что Кант релятивистски соотносит эту всеобщность и безусловность необходимых суждений исключительно с человеком, как с неким “антропологическим принципом”» [16, S. 60]. По наблюдению Кёрна, Гуссерль пытается найти у Канта чистое мышление (вне чувственности) и находит его в аналитическом суждении, но это, на мой взгляд, всего лишь иллюзорное представление Гуссерля, поскольку ни синтетическое, ни аналитическое суждение не обходятся без сопровождения деятельности рассудка априорной чувственностью. Трансцендентальный идеализм Канта четко разделяет понятия априорных и конститутивных принципов, неокантианство расширяет сферу их применения, а феноменология уже стремится объединить в общем значении конститутивность и априорность какой-либо чистой формы сознания, создающей некоторые специфические условия для деятельности или состояния сознания, данных нам в их осмыслении. А. Райнах в заявлении о содержании феноменологии утверждает, что «совершенно роковой для последующей философии должна была стать та ограниченность, с которой априори понимал Кант. В действительности же область априори необозримо велика» [10, с. 372]. Достаточно узкий круг кантовских априорных значений чувственности и рассудка, по мнению А. Райнаха, призван потеряться в бездне самых разнообразных по качеству априорностей. А если выяснится, что чистые формы сознания, принятые феноменологией за исходные и далее неразложимые на составные части, всего лишь