К юбилею Вашингтонской конвенции о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения, 1973 г. (CITIES)

влияние и авторитет в регионе. В данном случае в качестве таковых 
могли бы выступить такие великие державы, как Россия и Китай. 

Эффективным средством для решения указанной проблемы было 

бы заключение регионального (бассейнового) соглашения. Необходимо выработать межправительственную конвенцию, устанавливающую правовой режим для бассейна рек Амударья и Сырдарья. Такое соглашение должно базироваться на таких основных принципах 
международного права, как уважение государственного суверенитета, сотрудничества, и на отраслевых (специальных) принципах международного экономического и международного экологического 
права с целью обеспечения экологической безопасности и устойчивого развития сторон. В соглашении следует развить положение о 
праве государств на использование водных ресурсов для сельскохозяйственных и производственных нужд, в том числе для производства гидроэлектроэнергии. 

В процессе согласования воли государств в управлении водными 

ресурсами полезно использовать практику и опыт государств и таких 
международных межправительственных организаций, как Комиссия 
по реке Меконг, Комиссия бассейна озера Чад, Межисламская сеть 
по развитию водных ресурсов и управлению, Организация по развитию бассейна реки Гамбия, реки Сенегал, бассейна Нигер и т.д.1

Сотрудничество государств региона в решении проблемы управ
ления трансграничными водными ресурсами является важным фактором укрепления региональной безопасности в Центральной Азии. 
Такое сотрудничество будет плодотворным, если государства Центральной Азии будут развивать его на основе и при соблюдении принципов и норм международного права, что будет способствовать 
укреплению мира и безопасности в регионе.

DOI 10.12737/3751 
К.А. Меркулова,

студент (Российский университет дружбы народов)

К ЮБИЛЕЮ ВАШИНГТОНСКОЙ КОНВЕНЦИИ

О МЕЖДУНАРОДНОЙ ТОРГОВЛЕ ВИДАМИ ДИКОЙ 

ФАУНЫ И ФЛОРЫ, НАХОДЯЩИМИСЯ ПОД 
УГРОЗОЙ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ, 1973 Г. (CITES)

В связи с 40-летием принятия Вашингтонской конвенции о меж
дународной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися 
под угрозой исчезновения (по первым буквам английского назва
1 
См.: Энциклопедия международных организаций. Т. 1. Международные межправительственные организации. СПб., 2003.

VI. Международно-правовое регулирование охраны окружающей среды

ния — CITES)1, наблюдается новая волна интереса, проявляемого к 
ней со стороны юристов-международников2. За рубежом в 2012 г. 
опубликована монография известного новозеландского профессора 
права А. Гиллеспи «Сохранение биоразнообразия и международное 
право: новые горизонты для экологического и энергетического 
права»3, большая часть которой представляет собой детальный анализ CITES.

Особая роль Конвенции заключается в том, что она «per se не яв
ляется соглашением, поддерживающим торговлю и использование 
дикой природы. Принципиальной целью CITES является и всегда 
было обеспечение того, чтобы международная торговля не вела к 
вымиранию видов»4. Не случайно поэтому одни ученые с самого начала оценивали ее как «Magna Carta для дикой природы»5, а другие 
рассматривали ее скорее как международный инструмент защиты 
биоразнообразия, чем как международное торговое соглашение6.

Общеизвестно, что «выгода, получаемая от международной прода
жи живых животных, продукции, является серьезным стимулом к их 
добыванию и главной угрозой для выживания редких и исчеза ющих 
видов флоры и фауны»7. С момента вступления CITES в силу не исчез 
ни один из 30 тыс. видов флоры и фауны (из них 25 тыс. видов растений), находящихся под ее защитой. Между тем Конвенция — за предотвращение неустойчивого использования, а не за содействие устойчивому использованию, основанному на неприменении.

Конвенции присущи два недостатка. Во-первых, несмотря на 

строгую периодичность пересмотра списков видов животных и растений, закрепленных в трех приложениях к Конвенции (один раз в 
два года), сторонам CITES так и не удалось добиться того, чтобы 

1 
См.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных 
СССР с иностранными государствами. М., 1978. Вып. XXXII. С. 549–562.

2 
См.: Шайдуллина А.А. Особая роль CITES в международно-правовом регулировании сохранения и устойчивого использования биоразнообразия // Евразийский 
юридический журнал. 2012. № 8 (51). С. 42–43. 

3 
См.: Gillespie A. Conservation, biodiversity and international law: new horizons in 
environmental and energy law / Northampton, MA: Edward Elgar Publishing Ltd., 2012.

4 
Experience with the Use of Trade Measures in the Convention on International Trade in 
Endangered Species of Wild Fauna and Flora (CITES). OECD, 1997. P. 32.

5
Layne E.N. Eighty Nations Write Magna Carta for Wildlife // Audubon Magazine. 1973. 
№ 75/3. P. 99; Reeve R. Policing International Trade in Endangered Species: The CITES 
Treaty and Compliance. Wales: The Royal Institute of International Affairs, 2002. P. 28.

6 
См.: A Brief Introduction to CITES by the CITES Secretariat // Experience with the 
Use of Trade Measures in the Convention on International Trade in Endangered Species 
of Wild Fauna and Flora (CITES). OECD, 1997. P. 30.

7
Копылов М.Н., Мохаммад С.А., Якушева Е.А. История международного экологического права. М., 2007. С. 79.

К.А. Меркулова

один и тот же вид дикой фауны и флоры не был включен одновременно в более чем одно приложение, как это, например, имеет место в отношении африканских слонов. На необходимость добиваться 
этой цели участники Конвенции неоднократно указывали на Конференциях Сторон1, объясняя это трудностями, которые вызывает 
помещение одного и того же вида сразу в несколько приложений для 
правоприменительной практики. Во-вторых, в ней нет определения 
коммерческой торговли. В дальнейшем этот пробел в определенной 
мере был устранен резолюцией Конференции Сторон 5.10 «Определение понятия “прежде всего в коммерческих целях”», принятой в 
1985 г.2 В ней, в частности, коммерческая торговля определяется как 
деятельность, «цель которой состоит в получении экономической 
выгоды, в том числе прибыли (будь то в денежной или натуральной 
форме), и направлена на продажу, обмен, оказание услуг или другие 
формы хозяйственного использования или выгод». При принятии 
решения о том, является ли трансакция прежде всего коммерческой 
по своим целям, сторонам рекомендуется толковать это понятие как 
можно шире, чтобы любая трансакция, не являющаяся полностью 
«некоммерческой», рассматривалась как «коммерческая».

Четвертое приложение касается разрешений и сертификатов, вы
даваемых торгующими государствами, и в 2000 г. было заменено на 
резолюцию 10.2 «Разрешения и сертификаты»3. Необходимость запрещать или строго контролировать охоту на диких животных на 
уровне, позволяющем им восстанавливать свои популяции, является одним из общепризнанных правил в международном экологическом праве, в частности в той его части, которая относится к вопросам 
сохранения биоты. Эта цель, заключающаяся в том, что любая охота 
на диких животных должна регулироваться правом, была поддержана Международным союзом охраны природы и природных ресурсов 
(МСОП) и постепенно вошла в тексты большинства действующих 
международных договоров по сохранению биоразнообразия.

В 2003 г. Африканским союзом принята Африканская конвенция 

об охране природы и природных ресурсов, которая ограничивает 
ведение охоты наличием специальных разрешений. 

1 
См., например: CITES Resolution Conf. 9.24 «Criteria for Amendment of Appendices 
I and II» (1994). URL: http://www.cites.org/eng/res/all/09/E09-24R13.pdf (дата обращения: 11.04.2013).

2 
См.: CITES Resolution Conf. 5.10 «Definition of «Primarily Commercial Purposes» 
(1985). URL: http://www.cites.org/eng/res/all/05/E05-10.pdf (дата обращения: 
11.04.2013).

3 
См.: Resolution Conf. 10.2 (Rev.). Permits and Certificates (2000). URL: http://www.
cites.org/eng/res/all/10/E10-02.pdf (дата обращения: 11.04.2013).

VI. Международно-правовое регулирование охраны окружающей среды

В то время как большинство ныне действующих международно
правовых режимов восприняли практику жестких ограничений и 
запретов на охоту на диких животных (например, Соглашение об 
охране белых медведей — Осло, 1973 г.), существует и подход, в соответствии с которым если тот или иной вид не находится под угрозой исчезновения и не является исчезающим, то охота на него допустима. Например, во время выработки Рамсарской конвенции о водно-болотных угодьях, имеющих международное значение главным 
образом в качестве местообитания водоплавающих птиц, основным 
вопросом был следующий: разрешать или нет охоту на водоплавающих птиц, если это не наносит ущерба биоразнообразию. Дискуссия была вызвана постоянными призывами разрешить сезонную 
(2 раза в год) охоту на мигрирующих водоплавающих птиц, не признанных вредителями. Планировалось, что в результате научных исследований будут установлены четкие лимиты на добычу. Аналогичный подход можно наблюдать и в Конвенции Бенилюкс 1970 г., которая специально предназначалась для регулирования и гармонизации 
законов, направленных на устойчивую охоту на птиц в этом регионе.

Вышеперечисленные подходы отражают широко распространен
ное мнение: когда речь заходит об устойчивости, необходимо, чтобы 
государства имели сильное национальное законодательство. Становится очевидным, почему в большинстве государств стали приниматься национальные законы, которые строго ограничивали или 
вообще запрещали охоту на животных, особенно на те их виды, которые находятся под угрозой исчезновения. Это особенно характерно в отношении таких видов, как птицы, и нерегулируемой охоты на 
них на Кипре. Целесообразно усиление наказания за их незаконную 
поимку, убийство, разделку, продажу или за торговлю особенно редкими исчезающими видами.

Регулирование торговли исчезающими видами через систему раз
решений и лицензий имеет длительную историю — от Лондонской 
конвенции 1933 г. об охране флоры и фауны в их естественном состоянии на Африканском континенте. Согласно этой Конвенции 
стороны договорились, что будут разрешать импорт и экспорт охотничьих трофеев, только если они будут сопровождаться разрешениями, выданными компетентными органами. Кроме того, все импортируемые товары должны были проходить через таможенные посты. 
Для облегчения идентификации охотничьих трофеев (особенно таких, как слоновая кость и носороги) они должны были маркироваться и записываться в сертификаты.

Эти положения следует толковать в контексте того, что Лондон
ская конвенция 1933 г. призывала к осуществлению мер по одомашниванию диких животных, представляющих экономический интерес 

К.А. Меркулова

(п. 8 ст. 7), и разрешала принятие дополнительных мер защиты в отношении животных и растений, которые «по всеобщему признанию 
являются полезными для человека или представляют научный интерес» (п. 4 ст. 8)1.

Сорок лет спустя этот подход стал «сердцевиной» режима 

Вашинг тонской конвенции. В ст. 6 CITES речь идет о системе разрешений и лицензий в отношении видов животных и растений, занесенных в приложения 1, 2 и 3, режим которых определяется ст. 3, 4 и 
5 Конвенции соответственно. Эти статьи составляют основу административного базиса CITES и регулярно пересматриваются сторонами при каждой их встрече. 

На каждую партию видов животных и растений требуется полу
чить отдельное разрешение или сертификат. Управленческие структуры государства–импортера любого вида диких животных и растений должны отменить и задержать разрешение на экспорт или реэкспортный сертификат, равно как и любые другие разрешающие вывоз 
документы, если подобного рода документы использовались ранее. 
Любые копии разрешений или сертификатов, выданные уполномоченными на то органами, должны иметь отметку о том, что они являются копиями; и до тех пор, пока они не будут индоссированы 
компетентными властями, они не могут быть использованы. 

Таким образом, CITES, как и большинство международных дого
воров, направленных на защиту фауны и флоры, разрабатывалась в 
рамках МСОП (Международный союз охраны природы) — ведущей 
международной неправительственной экологической организации, 
которая взяла на вооружение экосистемный междисциплинарный 
подход к управлению природными ресурсами, руководствуясь принципами предвидения и предупреждения, полагая, что действующее 
во многих странах национальное природоресурсное и экологическое 
законодательство, равно как и международное экологическое право, 
является результатом поспешной и не всегда адекватной реакции 
государств на критические изменения в состоянии окружающей среды или экологические катастрофы2. Не случайно поэтому много общего между принципами CITES и принципами иных международных 
договоров в области сохранения биологического разнообразия. В 
первую очередь это касается принципа предосторожности, или предосторожного подхода3.

1 
См. подробнее: Международное экологическое право / отв. ред. Р.М. Валеев. М., 
2012. С. 95.

2 
См.: Международные организации / под ред. И.П. Блищенко. М., 1994. С. 295.

3 
См.: Wijnstekers W. The Evolution of CITES. A reference to the Convention on 
International Trade in Endangered Species of Wild Fauna and Flora. 7th Edition. 
Geneva: CITES Secretariat, 2003.

VI. Международно-правовое регулирование охраны окружающей среды