Москва
ИНФРА-М
2016

ПРИМЕНЕНИЕ  
МЕЖДУНАРОДНОГО  
ФИНАНСОВОГО ПРАВА  
В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

С.Г. Павликов

Монография

Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации

Павликов С.Г. 
Применение международного финансового права в Рос-
сийской Федерации : монография / С.Г. Павликов. – М. : 
ИНФРА-М, 2016. – 140 с. – (Научная мысль). – www.dx.doi.
org/10.12737/13197.

ISBN 978-5-16-011529-0 (print)
ISBN 978-5-16-103832-1 (online)

Работа призвана содействовать актуализации информации о совре-
менном этапе применения в России международного финансового права, 
который отличается очевидным дисбалансом принципов национального 
и экономического суверенитета российского государства и примата обще-
признанных принципов и норм международного права. Охарактеризован 
процесс «регионализации» и фактического обновления международно-
го финансового права, связанный с формированием странами – членами 
ЕАЭС, БРИКС, ШОС новых экономических центров и структур. 
Монография может быть интересна студентам, аспирантам и препо-
давателям как юридических, так  и экономических факультетов высших 
учебных заведений, а также лицам, интересующимся тенденциями разви-
тия конституционного, международного и финансового права, проблемами 
становления и развития международного финансового права как самостоя-
тельной отрас ли права. 
Нормативные акты приведены по состоянию на 1 сентября 2015 г.; 
автор выражает признательность за их предоставление СПС Консуль-
тантПлюс.
УДК 336(075.4)
ББК 65.261

УДК 336(075.4)
ББК 65.261
 
П12

© Павликов С.Г., 2016
ISBN 978-5-16-011529-0 (print)
ISBN 978-5-16-103832-1 (online)

П12

Подписано в печать 30.10.2015. 
Формат 60×90/16. Печать цифровая. Бумага офсетная. 
Гарнитура Newton. Усл. печ. л. 8,75. Тираж 500 экз. Заказ  № 0000

ТК 464100-533115-301015

ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1.
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86.     Факс: (495) 280-36-29.
E-mail: books@infra-m.ru                 http://www.infra-m.ru

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

Отпечатано в типографии ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29

Введение 
 
Настоящая работа не преследует цель характеристики максимально 
широкого круга источников международного финансового права; во 
многом, это обусловлено тем обстоятельством, что в отношении содер-
жания этой отрасли права, «самостоятельность» которой постоянно 
подвергается сомнению, позиции ученых существенно различаются. 
Кроме того, в сложных геополитических условиях многие страны, не 
исключая Российскую Федерацию, применяют нормы международного 
права, в целом, и международного финансового права, в частности, с 
учетом необходимости обеспечения своих национальных интересов, 
суверенитета и экономической безопасности. И, наконец, в современ-
ном мире «экономическая гегемония» группы стран, активно использу-
ющих неадекватные «санкционные» меры экономического давления, 
обусловила формирование новых финансовых центров, которые, по су-
ти, активно формируют «региональное» международное финансовое 
право. 
Таким образом, в число наших задач входит исследование основ 
применения международного финансового права в Российской Федера-
ции как процесса, который: 
– не исключает необходимой «адаптации» его норм к российской 
правовой системе, в том числе с учетом национальных интересов; 
– в современных условиях базируется на использовании ответных 
ограничений, устанавливаемых Российской Федерацией в отношении 
тех государств, которые ограничивают права российских граждан и 
юридических лиц и, в целом, посягают на суверенитет нашей страны; 
– характеризуется все большей «регионализацией», созданием бло-
ков, союзов, нередко, выборочно применяющих нормы «глобального» 
международного финансового права и т.п. 
В целом признание большинством государств примата норм между-
народного права, которые юридически начинают превалировать над 
конституционным законодательством, не обусловило создание «миро-
вой правовой системы» и не предотвратило кризис в развитии междуна-
родного сотрудничества. К сожалению, международное право становит-
ся средством политического и экономического давления на «агрессо-
ров» и даже «потенциальных агрессоров». Именно в таком качестве на 
рубеже 2014–2015 гг. этот инструментарий стала использовать группа 
государств, предпринимающая попытки обосновать свои действия 
ссылками на международное право. В современных условиях такие дей-
ствия приобрели весьма специфический характер, в том числе реализу-
ются в форме так называемых превентивных мер, экономических санк-
ций.  
Сущность международного права искажается в случае его характе-
ристики не как права суверенных государств, признающих примат норм 
и принципов, содействующих интересам каждого из них, но как права 
определять, какие государства имеют право состоять в международных 
клубных объединениях, блоках, союзах, а какие должны стать «страна-

ми-изгоями». Примеров здесь, к сожалению, множество, они обедняют 
накопленный опыт межгосударственного взаимодействия, сужают сфе-
ру экономического сотрудничества, провоцируют или же усугубляют 
мировые финансовые кризисы. Трудно найти разумное объяснение, к 
примеру, изменения формата «большой восьмерки» на «семерку» и т.п. 
В частности, оправдание таких действий санкциями в отношении Рос-
сийской Федерации за «аннексию Крыма» носит, по меньшей мере, 
надуманный характер. Здесь автору кажется уместной историческая 
параллель, связанная с «континентальной блокадой» Англии; Наполеон 
утверждал, что экономическая изоляция этого островного государства, 
которая вызвала снижение стоимости фунта (и, кстати, российского 
рубля тоже) обеспечит «мир в Европе». Комментарии в отношении та-
ких «международных блоков» и «совместных финансовых санкций» 
вряд ли необходимы. 
Разумеется, важно найти способ противодействовать новой «миро-
вой гегемонии». Как думается, Российская Федерация уже сформирова-
ла комплекс адекватных ответных мер, которые полностью соответ-
ствуют нормам как национального, так и международного права.  
В первую очередь они базируются на непосредственном применении 
Конституции Российской Федерации, согласно которой (ч. 4 ст. 15) 
только и исключительно общепризнанные принципы и нормы междуна-
родного права и международные договоры Российской Федерации яв-
ляются составной частью ее правовой системы. Не может являться «об-
щепризнанным», хотя бы уже в связи с его непризнанием Российской 
Федерацией, акт, который ограничивает суверенитет страны, создает 
угрозы для ее безопасности, в том числе в финансовой сфере. Следова-
тельно, «ни одна правовая норма, в том числе и вытекающая из между-
народных обязательств, не должна противоречить Конституции»1. 
Правила «приоритета», соотношения национального и международ-
ного права содержаться в Конституции Российской Федерации, т.е. в 
Основном законе суверенного государства. «Подчинение государства 
нормам международного права, – отмечал Р.А. Мюллерсон, – еще не 
означает подчинение национального права международному»2. 
В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 
14 июля 2015 г. № 21-П отмечается, что «вопросы, связанные с европей-
ской системой защиты прав человека и ролью Европейского Суда по 
правам человека в качестве ее контрольного механизма, активно обсуж-
даются и на самом высоком международном уровне. Участники таких 
обсуждений, в том числе имевших место на конференциях в Интерла-
кене (2010 год), Измире (2011 год) и Брайтоне (2012 год), высказывают 
взаимоисключающие мнения – от заявлений о недопустимости каких-

1 См. подробнее: Усольцева А.Г. Влияние международного права на содер-
жание Конституции Российской Федерации 1993 года // Конституционное и 
муниципальное право. 2011. № 9. С. 35–37. 
2 См.: Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального пра-
ва. М., 1982. С. 12. 

либо посягательств на дух и букву Конвенции о защите прав человека и 
основных свобод и полномочия Европейского Суда по правам человека 
до резкой критики этих институтов как устаревших и утративших к 
настоящему моменту правовую и социальную легитимность»3. 
Международный принцип равноправия и самоопределения народов 
закреплен в Декларации о принципах международного права 1970 г. 
Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в 
Европе от 1 августа 1975 г. указывает, что все принципы, изложенные в 
нем, имеют первостепенную важность, и, следовательно, они будут 
одинаково и неукоснительно применяться при интерпретации каждого 
из них с учетом других. На Всемирной конференции по правам человека 
в Вене (14–15 июня 1993 г.) отмечено: «Все народы имеют право на са-
моопределение». Однако далее подчеркивается, что «согласно Деклара-
ции о принципах международного права, касающихся дружественных 
отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с 
Уставом ООН, вышесказанное не должно истолковываться как разре-
шение или поощрение любых действий, нарушающих или подрываю-
щих, полностью или частично, территориальную целостность или поли-
тическое единство суверенных и независимых государств, которые со-
блюдали принцип равноправия и самоопределения народов и в силу 
этого имеют правительства, представляющие интересы всего народа на 
их территории без каких-либо различий». 
Изложенное, безусловно, не умаляет той роли, которую как в совре-
менном мире, так и в Российской Федерации выполняет международное 
право. Так, даже нератифицированные Россией международные акты 
становятся частью ее правовой системы и регламентируют важнейшие 
естественные права, включая право на жизнь. Протокол № 6 к Конвен-
ции о защите прав и основных свобод (о запрете применения смертной 
казни) Российской Федерацией не был ратифицирован, и, следователь-
но, не имел юридической силы4. Однако Конституционный Суд Россий-
ской Федерации в 2009 г. указал: «тот факт, что Протокол № 6 до сих 
пор не ратифицирован, в контексте сложившихся правовых реалий не 

3 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 
2015 г. № 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 
Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и 
основных свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального 
закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и 
четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процес-
суального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 ча-
сти 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федера-
ции, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса администра-
тивного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой 
статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с 
запросом группы депутатов Государственной Думы» // Собрание законодатель-
ства РФ. 27.07.2015. № 30. Ст. 4658. 
4 Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Заключена в г. Риме 
4 ноября 1950 г. // Бюллетень международных договоров. 2001. № 3. 

препятствует признанию его существенным элементом правового регу-
лирования права на жизнь»5. 
Тем не менее, за прошедшее время ситуация на международной 
арене кардинально изменилась и, как думается, не в позитивном для 
углубления межгосударственного сотрудничества направлении. Факти-
ческая агрессия в отношении Российской Федерации, которую оправ-
дывают «международным правом», обусловливает адекватные меры со 
стороны нашего государства, базирующиеся на прямом применении 
российской Конституции в международных отношениях (в силу ч. 4 ст. 
15 признаются только акты, не создающие угроз для суверенитета и 
экономической безопасности), а также на «регионализации» междуна-
родного, в том числе международного финансового права. 
Большинство специалистов по международному праву отмечают 
тенденцию его «регионализации», формирования союзов, блоков, групп, 
которые используют лишь часть накопленного опыта регулирования 
отношений в международной сфере, либо – значительно чаще – форми-
руют нормы, принципы для целей своего интеграционного сообщества. 
Исследователи утверждают, что «обособление права и правопорядка 
регионального интеграционного объединения происходит постепенно, 
по мере развития нормативной базы в отношениях между его членами. 
Понятие коммунитарного права, или права регионального интеграцион-
ного объединения, возникло в ходе развития европейской интеграции. 
Постепенно в праве Европейских сообществ накапливались особенно-
сти, все более отдалявшие его от общего международного права, и в 
научной среде распространялась идея совершенно особенного права, 
которое стали называть коммунитарным правом, от английского 
«community», что значит «сообщество»6. 
На современном историческом этапе, с характерным для него ухуд-
шением международных отношений, прежде всего между Россией и 
США, а также рядом стран Европейского союза, следует признать, что 
опыт создания «глобальных» интеграционных сообществ не оправдал  
в полном объеме возложенных на него надежд. Во второй половине 
2015 г. вновь актуализировалась финансовые проблемы Европейского 
союза, так и не сумевшего принять единую Конституцию и т.д.7 В этом 
плане представляется обоснованным утверждение о том, что «междуна-

5 Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 19 ноября 
2009 г. № 1344-О-Р «О разъяснении пункта 5 резолютивной части Постановле-
ния» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2010. № 1. 
6 Рыжов В.Б. Международно-правовые модели региональной экономиче-
ской интеграции (Европейский Союз, МЕРКОСУР, ЕврАзЭс) // Международное 
публичное и частное право. 2006. № 4. С. 29. 
7 Впрочем, многие авторы утверждают, что Лиссабонский договор, подпи-
санный главами правительств и государств – членов Европейского союза  
13 декабря 2007 г., «действует в качестве своего рода Конституции Евросоюза 
по сей день». См.: Дерябина Е.М. Лиссабонский договор в системе источников 
права Европейского союза: сравнительный анализ // Государство и право. 2015. 
№ 2. С. 80. 

родное право, как и интеграционные сообщества создаются суверенны-
ми субъектами международного права – государствами…именно осо-
знание необходимости сохранить национальную идентичность приве-
ло… к новой концепции «Европы отечеств». Таким образом, развитие 
европейского интеграционного процесса явилось своеобразным ренес-
сансом концепции суверенитета».8 Нельзя, к примеру, не отметить и то 
обстоятельство, что некоторые авторы, исследуя практику различных 
государств в отношении использования норм ВТО их национальными 
судами, отмечают, что «подавляющее большинство стран, включая ве-
ликие державы, либо полностью исключили такое использование этих 
норм, либо самым серьезным образом его ограничили. Сделано это бы-
ло либо через принятие специального законодательного акта, либо ре-
шениями высших судов, либо судебной практикой…Решения россий-
ских судов показывают весьма взвешенный подход к вопросам приме-
нения норм ВТО при разрешении споров. Российские суды исходят из 
того, что ряд норм ВТО не порождает прав для частных лиц. Они не 
являются самоисполнимыми (в терминологии Суда по интеллектуаль-
ным правам)»9. 
В этом ракурсе актуальна формирующаяся концепция «двухполяр-
ного» интеграционного процесса в международной сфере. Она связана 
уже не только с созданием новых «альтернативных» сообществ (ЕАЭС), 
но и, по сути, с формированием «регионального» международного фи-
нансового права. Так, на саммите БРИКС – ШОС (г. Уфа, июль 2015 г.) 
обсуждалась возможность активизации процесса формирования таких 
норм. 
По нашему мнению, это свидетельствует об осознании бесперспек-
тивности построения «биполярного миропорядка» с центрами, к приме-
ру, в США и Китае. Как известно, результатом геополитических изме-
нений, произошедших в конце XX в., стал переход от двухполярной 
системы мира к фактическому преобладанию «в современном миропо-
рядке США и их западноевропейских союзников. Включение в орбиту 
их политики бывших союзников СССР из Восточной Европы и подав-
ляющего большинства суверенных государств, образовавшихся из числа 
союзных республик, привело к новому витку в раскручивании антирос-
сийской политики, имеющей целью закрепить дисбаланс в соотношении 
сил на мировой арене»10. 
По указанным выше причинам мы не можем разделить мнение о 
том, что «существование в современном мире России в качестве суве-
ренного и независимого государства в эпоху обострения межгосудар-

8 Мещерякова О.М. Суверенитет и интеграционное сообщество: теория и 
практика // Государство и право. 2014. № 8. С. 64. 
9 Исполинов А.С. Применение норм ВТО национальными судами: теория и 
практика // Государство и право. 2014. № 9. С. 85. 
10 Ковалев Н.Д., Аронов Д.В. Статус памятников Великой Отечественной и 
Второй мировой войн – проблемы правового регулирования // Культура: управ-
ление, экономика, право. 2008. № 3. С. 15. 

ственных противоречий, глобального экономического кризиса, появле-
ния на политической карте мира новой двухполярной системы взаимо-
отношений (США – КНР) возможно при условии мобилизации всех 
усилий общества и государства для решения задач модернизации эко-
номики страны и перехода на качественно новый уровень системы со-
циально-экономических и политических отношений»11.  
Аналогичную позицию мы занимаем и в отношении следующих вы-
сказываний: «рост интенсивности осуществления процессов глобализа-
ции в современном мире напрямую влияет на снижение вероятности 
сохранения независимой российской государственности, ведь наша 
страна, населенная лишь чуть более чем двумя процентами населения 
планеты, обладает почти тридцатью процентами мировых природных 
богатств, которые являются объектом вожделения целого ряда стран – 
глобальных конкурентов России (в частности, КНР и США). Формиро-
вание двухполярного мира станет очевидной реальностью уже к 2020 г. 
(примерно в это время КНР обгонит США и Европейский союз по объ-
ему ВВП и оборонной мощи), что повлечет ужесточение конкуренции 
между двумя великими державами и их сателлитами. Поддержание кон-
курентных возможностей США и КНР будет во многом обеспечиваться 
за счет привлечения природных ресурсов Российской Федерации в про-
цессы увеличения их экономического и оборонного потенциала. Неэф-
фективность государственного управления в России, частичный развал 
топливно-энергетического комплекса страны, нехватка финансовых 
ресурсов на проведение его структурной модернизации к 2020 г. не поз-
волят нашей стране обеспечивать растущие потребности конкурирую-
щих держав в сырье. В связи с этим очевидно, что в страну будет допу-
щен иностранный капитал в части освоения природных ресурсов (от-
дельные шаги в этом направлении относительно предоставления Китаю 
возможностей для инвестиционного развития Сибири и Дальнего Во-
стока были сделаны Российской Федерацией еще в 2009 г.)»12. 
Можно (не дожидаясь 2020 г.) уверенно констатировать, что подоб-
ного рода сценарии носят утопичный характер, ибо мы наблюдаем со-
здание экономического центра (в данном конкретном аспекте) на основе 
потенциала стран – членов ШОС, БРИКС, который в перспективе, по 
меньшей мере, будет сопоставим с экономическим потенциалом выше 
указанных «перспективных стран-лидеров». Основой этого процесса, 
которой мы характеризуем не только как попытку реанимировать более 
конкурентоспособный и, целом, более справедливый «двухполярный 
мир», но и, в частности, создать альтернативный глобальный экономи-
ческий центр, является в российском правовом государстве Конститу-
ция 1993 г. Все большее количество юристов констатирует на совре-

11 Гончаров В.В., Пефтиев И.И. О некоторых вопросах определения роли кон-
ституционного правосудия в субъектах Российской Федерации в укреплении си-
стемы государственной власти в стране // Российский судья. 2010. № 6. С. 8–12. 
12 Гончаров В.В. О некоторых вопросах влияния международных факторов 
на сохранение и развитие российской государственности // Адвокатская практи-
ка. 2010. № 3. С. 2–6. 

менном историческом этапе верховенство Конституции Российской Фе-
дерации «над всеми действующими в стране актами – не только внут-
ренними, но и международными»13. Соответствующую общеобязатель-
ную правовую позицию сформировал Конституционный Суд Россий-
ской Федерации: «в правовой системе Российской Федерации, основан-
ной на верховенстве Конституции Российской Федерации, правила 
международного договора, если они противоречат ее положениям, не 
могут находить своего применения»14. 
Как думается, стоит согласиться с теми авторами, которые уже деся-
тилетие назад отмечали: «с развитием региональной экономической 
интеграции в различных районах мира система права, характерная для 
Европейских сообществ, утратила свою уникальность. В каждом случае 
система обладает собственными особенностями, которые будут проде-
монстрированы в дальнейшем. Но между ними есть одна общая черта – 
это система права, действующая в пределах той группы государств, ко-
торые входят в данное региональное объединение. Выделение регио-
нального международного права не противоречит современному меж-
дународному праву»15. 
Возьмем на себя смелость предположить, что перспективы развития 
ряда союзов, например, СНГ внушают определенные опасения. Так, еще 
в 2010 г. исследователи отмечали, что «в отличие от Евросоюза госу-
дарствам СНГ пока не удалось выработать эффективно работающий 
механизм приведения в действие принятых решений… При решении 
проблем на уровне СНГ возможна горизонтальная интеграция. Однако 
для ее развития требуется принятие международно-правовых инстру-
ментов – международных договоров, которые бы позволили опираться 
на решения органов СНГ, ЕврАзЭС и других объединений. Например, 
для целей депозитарного учета на уровне регионального финансового 
рынка СНГ задачи интеграции достигаются путем согласования дей-
ствий национальных депозитариев в рамках международного соглаше-
ния и создания единых национальных депозитариев в Российской Феде-
рации и в других странах – участницах интеграционного объединения. 
На уровне решений наднациональных органов международных объеди-
нений государств могут быть установлены свои жесткие рамки импера-
тивных предписаний, без которых не могут развиваться гражданско-
правовые отношения на российском финансовом рынке»16. 

13 См.: Марочкин С.Ю. Верховенство права на внутригосударственном и 
международном уровнях: динамика развития и взаимодействия // Государство и 
право. 2013. № 10. С. 89. 
14 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 9 июля 
2012 г. № 17-П // СЗ РФ. 2012. № 29. Ст. 4169. 
15 Рыжов В.Б. Международно-правовые модели региональной экономиче-
ской интеграции (Европейский Союз, МЕРКОСУР, ЕврАзЭс) // Международное 
публичное и частное право. 2006. № 4. С. 29. 
16 Хабриева Т.Я., Доронина Н.Г. Создание международного финансового 
центра: системный подход к решению правовых проблем // Журнал российского 
права. 2010. № 11. С. 14. 

Итак, сейчас развивается концепция «двухполярного» интеграцион-
ного процесса в международной сфере, обусловленная попытками «гео-
экономической изоляции» России. На практике она воплощается в со-
здании новых и в расширении круга участников уже созданных сооб-
ществ (ЕАЭС, ШОС), а с 2015 г. – в более активном формировании «ре-
гионального» международного финансового права, которое в перспек-
тиве позволит осуществить переход к расчетам в национальных валютах 
стран – членов этих блоков, сформировать организации, альтернатив-
ные существующим международным банковским структурам и т.п.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 1 
Генезис, развитие и «регионализация»  
международного финансового права 
 
1.1. Актуальные тенденции межнационального правового  
регулирования и их роль в развитии международного  
финансового права 
 
В настоящее время юридическое сообщество (как в Российской Фе-
дерации, так и, в целом, в мире) все более часто констатирует «оторван-
ность» права от экономического базиса, необходимость более активного 
учета финансовых факторов в процессе принятия и совершенствования 
законодательной базы. «В экономике фундаментальная роль принадле-
жит объективным законам, – отмечают исследователи, – в праве – об-
щей воле граждан в лице государства…Экономика есть сущность права, 
а сущность экономики – это равновесие, либо справедливость»17. 
Следующая тенденция связана с усилением скептического отноше-
ния к идеализации концепции «правового государства», а, нередко, и 
перспективам развития международного права, которая все чаще пыта-
ются представить как право «сильного правового государства». Так, как 
считает, Н.М. Добрынин «под сенью идей правового государства,  
т.е. государства, где все живут по праву, мы порою пытаемся поместить 
житие в рамках созидательного дозволения – житием для тех, кто сам 
способен настоять на собственном приоритете»18. 
Ведущие специалисты в сфере международного финансового права, 
даже в работах 2015 г. отмечают, что: «актуальность изучения проблем 
международного финансового права определяется глубокими социаль-
ными и финансово-экономическими преобразованиями в связи с инте-
грацией России в мировое хозяйство»19. К сожалению, реалии таковы, 
что, на наш взгляд, тенденции развития этой отрасли права все более 
обусловливаются не сколько интеграцией в «мировое хозяйство», 
сколько достаточно успешными попытками его сегментировать в инте-
ресах Российской Федерации и стран-партнеров по финансовому со-
трудничеству.  
Большинство исследователей в сфере международного права уже 
длительное время отмечают тенденцию его «регионализации», форми-
рования союзов, блоков, групп, которые используют лишь часть накоп-
ленного опыта регулирования отношений в международной сфере, либо 
чаще формируют нормы, принципы для целей этого интеграционного 
сообщества. Как уже отмечалось, многие авторы считают, что «выделе-

17 Алпатов А.А. О соотношении права и экономики // Государство и право. 
2012. № 1. С. 75. 
18 Добрынин Н.М. К вопросу о государствоведении и юриспруденции: раз-
мышления на актуальную тему и философия права // Государство и право. 2014. 
№ 12. С. 52. 
19 Петрова Г.П. Международное финансовое право: учебник. М.: Юрайт, 
2015. С. 10. 

ние регионального международного права не противоречит современ-
ному международному праву»20. 
Так, еще в 2010 г. (6–9 сентября, г. Иркутск) прошел VI Байкальский 
международный экономический форум, в рамках которого состоялся 
Круглый стол на тему «Создание международного финансового центра 
в России и инвестиционные процессы в экономике российских регио-
нов». Интеграция России в систему международного разделения труда, 
осуществление перехода к рыночной системе отношений, а также появ-
ление российского рынка финансовых услуг – все это в совокупности 
обеспечило необходимые предпосылки для постановки Президентом 
Российской Федерации задачи создания в России международного фи-
нансового центра – логичного этапа формирования нового мощного 
регионального финансового рынка21. 
29 мая 2014 г. в г. Астане (Казахстан) на заседании Высшего 
Евразийского экономического совета Президентами России, Беларуси и 
Казахстана (В.В. Путиным, А.Г. Лукашенко и Н.А. Назарбаевым) был 
подписан Договор о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС)22, ко-
торый подвел итог более чем 20-летней истории формирования инте-
грационного объединения новых независимых государств, образовав-
шихся в 1991 г. на месте прекратившего свое существование Союза Со-
ветских Социалистических Республик. Союз ССР, будучи федератив-
ным государством, распался на отдельные государства в результате ост-
рейшего социально-политического и экономического кризиса, который 
обострился на рубеже 80–90-х гг. XX в.23 В июле 2015 г. на саммите 
БРИКС – ШОС (г. Уфа, июль 2015 г.) уже фактически заложены основы 
формирования новых финансовых центров, развитие которых обусловит 
существенную трансформацию норм международного финансового 
права. 
По справедливому мнению Т.Я. Хабриевой, Н.Г. Дорониной, «меж-
дународный опыт подсказывает, что возможна стратегия создания меж-
дународного финансового центра (МФЦ), учитывающая конкретные 
экономические, географические, социальные условия его деятельности. 
Так, созданный в Дубае международный финансовый центр обладает 
правовым статусом особой экономической зоны с определенными эле-
ментами экстерриториальности (собственные регулирующий орган и 
судебная система, исключающая юрисдикцию шариатского суда). Рос-

20 Рыжов В.Б. Международно-правовые модели региональной экономиче-
ской интеграции (Европейский Союз, МЕРКОСУР, ЕврАзЭс) // Международное 
публичное и частное право. 2006. № 4. С. 29. 
21 Распоряжение Правительства Российской Федерации от 11 июля 2009 г.  
№ 911-р «О Плане мероприятий по созданию международного финансового 
центра в Российской Федерации» // СЗ РФ. 20.07.2009. №29. Ст. 3700. 
22 Договор о Евразийском экономическом союзе. Подписан в г. Астане  
29 мая 2014 г. // Официальный интернет-портал правовой информации 
http://www.pravo.gov.ru, 16.01.2015. 
23 Капустин А.Я. Договор о Евразийском экономическом союзе – новая 
страница правового развития евразийской интеграции // Журнал российского 
права. 2014. № 12. С. 98–107.