Текстовые фрагменты публикации
К.В. Анисимов
Монография
Институт филологии и языковой коммуникации
“ГрАммАтиКА любВи”
и.А. бунинА: теКст,
КонтеКст, смысл
В центре внимания автора работы нахо-
дится рассказ и.А. бунина «Грамматика
любви» (1915), являющийся одной из вер-
шин доэмигрантского творчества писа-
теля. рассказ анализируется в несколь-
ких аспектах: с привлечением рукописи
детализируется процесс формирования
замысла, выявляются историко-литера-
турные корни мотивной структуры, кон-
кретизируются слагаемые жанровой по-
этики, комментируются многочисленные
интертекстуальные переклички с лите-
ратурной классикой XIX столетия.
9 785763 832204
ISBN 978-5-7638-3220-4
Оглавление
1
Министерство образования и науки Российской Федерации
Сибирский федеральный университет
К.В. Анисимов
«ГРАММАТИКА ЛЮБВИ» И.А. БУНИНА:
ТЕКСТ, КОНТЕКСТ, СМЫСЛ
Монография
Красноярск
СФУ
2015
Оглавление
2
УДК 82.011.09
ББК 83.3 (2=411.2) 5
А674
Р е ц е н з е н т ы: Е.В. Капинос, доктор филологических наук, ве-
дущий научный сотрудник Института филологии Сибирского отделения
Российской академии наук (г. Новосибирск);
Н.В. Пращерук, доктор филологических наук, профессор кафедры
русской литературы Уральского федерального университета (г. Екатерин-
бург)
Анисимов, К.В.
А674 «Грамматика любви» И.А. Бунина : текст, контекст, смысл:
монография / К.В. Анисимов. – Красноярск : Сиб. федер. ун-т, 2015. –
148 с.
ISBN 978-5-7638-3220-4
В центре внимания автора работы находится рассказ И.А. Бунина «Грам-
матика любви» (1915), являющийся одной из вершин доэмигрантского творчест-
ва писателя. Рассказ анализируется в нескольких аспектах: с привлечением ру-
кописи детализируется процесс формирования замысла, выявляются историко-
литературные корни мотивной структуры, конкретизируются слагаемые жанро-
вой поэтики, комментируются многочисленные интертекстуальные переклички
с литературной классикой XIX столетия.
Книга адресована литературоведам, историкам, социологам, а также всем
интересующимся русской литературой начала XX века.
Электронный вариант издания см.:
http://catalog.sfu-kras.ru
УДК 82.011.09
ББК 83.3 (2=411.2) 5
ISBN 978-5-7638-3220-4 © Сибирский федеральный
университет, 2015
Оглавление
3
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ .......................................................................................................... 4
Г л а в а 1. «ЛЮБОВЬ» И / КАК «ГРАММАТИКА»:
ЭВОЛЮЦИЯ ЗАМЫСЛА И ПРИЕМЫ СОЕДИНЕНИЯ
СЕМАНТИЧЕСКИХ ПОЛЮСОВ ТЕКСТА
(от рукописи к печатным редакциям) ........................................ 20
Г л а в а 2. ЛИТЕРАТУРНОСТЬ И ЕЕ ГРАНИЦЫ:
ДВА ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О КНИГЕ
В ЭСТЕТИКЕ И.А. БУНИНА ................................................... 32
Г л а в а 3. ИСТОРИКО-СОЦИАЛЬНЫЙ КОНТЕКСТ
«ГРАММАТИКИ ЛЮБВИ»: «ВООБРАЖЕНИЕ»
ЛИТЕРАТУРНОГО КАНОНА И ЕГО ФУНКЦИИ ............... 50
3.1. Межсословная интеграция в фокусе литературы:
лубок, фольклор, классика .................................................... 50
3.2. Чтение и письмо в «Деревне» ............................................... 61
3.3. Письмо и / как власть: «Архивное дело» ............................ 63
3.4. Имперские проекции канона: «Несрочная весна».............. 68
3.5. Между Н.М. Карамзиным и Е.А. Баратынским:
эрос и история в «Грамматике любви» ................................ 80
Г л а в а 4. ЭХО В.А. ЖУКОВСКОГО И Н.В. ГОГОЛЯ
В «ГРАММАТИКЕ ЛЮБВИ»: ПОЭТИКА БАЛЛАДЫ
И ЭСТЕТИКА «СТРАШНОГО» ................................................ 94
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ............................................................................................... 127
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ .............................................................................. 133
Введение
4
Памяти
Валентины Филимоновны Анисимовой
(16.02.1915–11.04.2000)
ВВЕДЕНИЕ
Иван Бунин считал себя последним представителем русской класси-
ческой литературы XIX столетия. Мифология «последнего классика»
интенсивно культивировалась им в эмиграции, где в целом поддержива-
лась русским и европейским писательскими сообществами. Так, в письме
к Н.Р. Вредену от 9 сентября 1951 г. художник подчеркнул, что «классиче-
ски кончает ту славную литературу, которую начал вместе с Карамзиным
Жуковский, а говоря точнее – Бунин, родной, но незаконный сын Афана-
сия Ивановича Бунина и только по этой незаконности получивший фами-
лию “Жуковский” от своего крестного отца»1. «Права на духовное престо-
лонаследие», «аристократизм», «классицизм» творчества (характерно про-
тивопоставленный «романтизму» революции), «аполлонизм»2 – эти и дру-
гие аналогичные определения раз за разом применялись в 20–30-е гг. XX в.
к И.А. Бунину эмигрантскими критиками Ю. Айхенвальдом, Ф. Степуном,
М. Цетлиным и многими другими3.
Нередко расходясь в эмоциональном отношении к объекту своих
оценок, будучи подчас далекими от нарочитой комплиментарности, критики
тем не менее обнаруживали удивительное единство в главном концепту-
альном положении: И.А. Бунин был образцом классического стиля, «ос-
колком» навсегда ушедшей культуры, ее олицетворением. Борьба поколе-
1 Цит. по: Бабореко А.К. Бунин: Жизнеописание. М., 2004. С. 408. Об обстановке этих
предсмертных раздумий Бунина о прошлом своей семьи, о В.А. Жуковском, книгу
о котором, резко не понравившуюся Бунину, незадолго до того написал Б.К. Зайцев, см.
в публикации: «Драгоценная скупость слов»: Переписка И.А. и В.Н. Буниных с Ю.Л. Сазо-
новой (Слонимской) (1952–1954) / вступ. ст. Кита Триббла; публ. Кита Триббла //
И.А. Бунин: Новые материалы. Вып. II. М., 2010. С. 295; 297–298, 311.
2 Классик без ретуши: Литературный мир о творчестве И.А. Бунина: Критич. отзывы,
эссе, пародии (1890–1950-е годы). Антология / под общ. ред. Н.Г. Мельникова. М.,
2010. С. 322; 306; 275; 355.
3 Современный обзор этих мнений критиков см.: Там же. С. 265–269. Анализ литера-
турно-критической рецепции творчества Бунина в 1910-е гг. см.: Двинятина Т.М. По-
эзия И.А. Бунина и акмеизм: Сопоставительный анализ поэтических систем: дис. …
канд. филол. наук. СПб., 1999. С. 19 и сл.
Введение
5
ний внутри эмигрантской традиции неизменно, словно от стартовых коло-
док, отталкивалась от бунинского канона. Так, М. Шраер, раскрывший
в своих работах системообразующее для культуры диаспоры значение ху-
дожественного и человеческого диалога Бунина с В.В. Набоковым, опуб-
ликовал одно из многочисленных сравнений «старшего» и «младшего»
классиков. Звучит оно так: «Сирина критики часто ставят рядом с Буни-
ным. Бунин несомненно связан с концом классического периода русской
литературы. Это творчество человека вымирающей, неприспособившейся
расы. Последний из могикан»4. Вырезав и сохранив у себя в архиве эту за-
метку В. Варшавского, Бунин написал на ее полях: «осёл». Эмоциональная
тональность отзыва, как и «резервирование» бунинского дарования ис-
ключительно за культурой прошлого, были для создателя «Жизни Арсень-
ева» очевидно неприемлемы (именно они вызвали хлёсткий эпитет), одна-
ко звучащее в рецензии общезначимым умолчанием признание статуса
Бунина лишь подчеркивает, что при всех различиях в индивидуальных
трактовках читатели и оценщики бунинского литературного труда пони-
мали, чье творчество во всех последующих противоборствах является точ-
кой отсчета5. Кульминацией в истории формирования этого персонального
мифа, поддержанного консенсусом поклонников, нейтральных наблюдате-
лей и даже противников писателя, моментом легитимации его статуса
в международном масштабе стало вручение И.А. Бунину в 1933 г. Нобе-
левской премии по литературе с формулировкой «за художественное мас-
терство, с которым он продолжил русскую классическую линию в прозе»6.
Ярко воплотившись во всеобъемлюще рефлексивной культуре эмиг-
рации, эта самооценка, равно как и дружное согласие с нею критики, коре-
нились в толще русского литературного процесса начала XX в. Этапным
документом, в котором Бунин резко противопоставил наследие «золотого
века» модернистским течениям, а себя самого отчетливо соотнес с класси-
кой, стала речь, произнесенная им 6 октября 1913 г. на юбилее газеты
«Русские ведомости»7. Безотносительно как к теоретическим, так и к част-
ным аспектам полемики (самолюбие писателя было несомненно уязвлено
произошедшей в первые годы XX в. ссорой с В.Я. Брюсовым, лидером мо-
дернистского направления, повлекшей за собой отлучение Бунина от группы
4 Цит. по: Шраер М. Набоков и Бунин. Поэтика соперничества // Шраер М. Набоков:
темы и вариации. СПб., 2000. С. 170.
5 См.: Там же. С. 159.
6 Марченко Т.В. Русские писатели и Нобелевская премия (1901–1955). Köln; Weimar;
Wien, 2007. С. 399.
7 О значении этого выступления Бунина и о реакции на него современников см.: Моро-
зов С.Н. И.А. Бунин – литературный критик: дис. … канд. филол. наук. М., 2002.
С. 56–58.
Введение
6
«передовых» поэтов8), само стремление определить границы классическо-
го периода соответствовало духу времени, осознававшего свое главное ка-
чество – рубежность. Алармизм исторического самоощущения легко
трансформировался в мифологемы, определявшие эпоху в целом9, а также
программировавшие персональные жизнетворческие стратегии, в контек-
сте которых эсхатологическое переживание «fin de siècle» предопределяло
многочисленные навязчивые обращения к его «началу»10.
Ю.М. Лотману принадлежат слова о том, что «русская литература
между Пушкиным и Чеховым представляет собой бесспорное единство»11.
Действительно, институализация классики отмечается на рубеже XIX–XX вв.
как заметная социокультурная тенденция, в которой соединились и запросы
профессионализирующегося литературного сообщества, которое стремилось
к автономии12, и амбиции молодых литературных критиков, пожелавших
суверенизировать свое ремесло в качестве особой науки13, и политические
интересы властей, стремившихся контролировать «поле литературы», ди-
рижируя при помощи «дозволенного» классического канона сложными
процессами социальной интеграции пореволюционного времени14. В русле
всех трех тенденций конструировался концепт образца: эстетический ори-
ентир – для писательской среды, идеальный «прием», эссенция «литера-
турности» словесного искусства – для формалистской критики, галерея
8 Д. Риникер дал, вероятно, один из лучших комментариев к этому эпизоду бунинской
биографии. См.: «Литература последних годов – не прогрессивное, а регрессивное яв-
ление во всех отношениях…» Иван Бунин в русской периодической печати (1902–1917)
/ предисл., подг. текста и примеч. Д. Риникера // И.А. Бунин. Новые материалы. Вып. I.
М., 2004. С. 428 и сл.
9 О главной из таких мифологем см.: Ронен О. Серебряный век как умысел и вымысел.
М., 2000.
10 См.: Паперно И. Пушкин в жизни человека Серебряного века // Cultural Mythologies
of Russian Modernism. From the Golden Age to the Silver Age. Berkley, LA, Oxford, 1992.
P. 19–51; Она же. The Meaning of Art: Symbolist Theories // Creating Life. The Aesthetic
Utopia of Russian Modernism / Ed. by I. Paperno and J.D. Grossman. Stanford, 1994.
P. 13–23.
11 Лотман Ю.М. О русской литературе классического периода. Вводные замечания //
Лотман Ю.М. О русской литературе. СПб., 1997. С. 594.
12 Дубин Б.В. Классик – звезда – модное имя – культовая фигура: О стратегиях легити-
мации культурного авторитета // Культ как феномен литературного процесса: Автор,
текст, читатель. М., 2011. С. 324.
13 Об этой тенденции в деятельности формалистов см.: Кертис Дж. Борис Эйхенбаум:
его семья, страна и русская литература. СПб., 2004.
14 О разработке в первые десятилетия XX в. состава литературного канона в рамках
нарратива русского национализма см.: Brooks J. Russian Nationalism and Russian Litera-
ture: The Canonization of the Classics // Nation and Ideology. Essays in Honor of S. Vucinic /
Ed. by Ivo Banac, John G. Ackerman and Roman Szporluk. Boulder, 1981. P. 315–334.
Введение
7
«правильных» авторов, причисленных к пантеону национальных героев, –
для власти.
Позиция Бунина с его персональным мифом «последнего классика»
была в этом переплете стратегий «травматичной» и в значительной степени
парадоксальной. «Травматизм» определялся очевидной эксцентричностью
одинокой претензии писателя на монопольное наследование канону XIX в.
По Бунину, культура, сформировавшая этот канон, погибла. Роковым уда-
ром по ней были Великие реформы 1860-х гг., когда «порвалась цепь вели-
кая»15. «Успела ли эта культура создать себе преемницу, основать прочные
культурные традиции?» – задается вопросом оратор и резюмирует: «Вы
знаете, что нет» (VI. 611). В специальной статье о писателе Ю.М. Лотман
отметил, что поздний Бунин «с необычайным мастерством реалиста вос-
производит русскую жизнь, но именно ту, <…> которой, он знал, уже не
существует в реальности»16. Нет сомнений, что данной особенности сюже-
тов и тематики прозы автора функционально соответствует наметившееся
задолго до эмиграции стремление следовать традиции, объявленной исчез-
нувшей, т. е. той, которой в известном смысле тоже «уже не существует».
Искусно создаваемое и пестуемое впечатление бесконтекстности
собственного творчества направляло жизнестроительный сценарий Буни-
на, с одной стороны, к конфронтациям с современниками, с другой – за-
пускало в действие фрейдовскую тему символического отца17, роль кото-
рого в эго-документальном слое своих текстов Бунин сообщал Л.Н. Тол-
стому. Прав Е.Р. Пономарев, отметивший, что «восхищение Бунина Тол-
стым далеко выходит за пределы обычного преклонения молодого писате-
ля перед литературным мэтром» 18. В творчестве создатель «Суходола»
призывает Толстому «…подражать, подражать самым бессовестным, са-
мым беззастенчивым образом. Если меня будут упрекать в подражании
Толстому, я буду только рад. Все его якобы недостатки, о которых говорят
критики, – это величайшие достоинства»19. А в воспоминаниях настойчиво
увязывает Толстого с Алексеем Николаевичем Буниным – и биографиче-
15 Бунин И.А. Речь на юбилее «Русских ведомостей» // Бунин И.А. Собр. соч.: в 6 т.
Т. 6. М., 1988. С. 611. Далее это издание цитируется в тексте с указанием тома и
страницы в скобках.
16 Лотман Ю.М. Два устных рассказа Бунина (К проблеме «Бунин и Достоевский») //
Лотман Ю.М. О русской литературе. С. 739.
17 Исследователи уже обращали внимание на связь мотива отцеубийства в «Суходоле»
с «Братьями Карамазовыми» Достоевского. См.: Елисеев Н.Л. Бунин и Достоевский //
И.А. Бунин: Pro et contra. СПб., 2001. С. 694–699.
18 Пономарев Е.Р. И.А. Бунин и Л.Н. Толстой: дис. … канд. филол. наук. СПб., 2000.
С. 95.
19 Бабореко А.К. Бунин о Толстом // Яснополянский сборник. Статьи и материалы. Год
1960-й. Тула, 1960. С. 131.
Введение
8
ски, и с точки зрения сходства во внешности. Как хорошо известно благо-
даря самому Бунину и верной его семейному мифу В.Н. Муромцевой, отец
Ивана Алексеевича, Алексей Николаевич, воевал в 1850-х гг. вместе
с Толстым в Севастополе20. В «Освобождении Толстого» эти сведения об-
народуются («Бунин? Это с вашим батюшкой я встречался в Крыму? Вы
что же, надолго в Москву? Зачем? Ко мне? Молодой писатель?») и, кроме
того, дополняются характерным указанием: «…меж тем … я все-таки ус-
певаю заметить, что в его походке, вообще во всей посадке, есть какое-то
сходство с моим отцом…» (VI. 49).
Примечательна, однако, не только похожесть, но и трагический кон-
траст между Л.Н. Толстым и А.Н. Буниным: всемирно известный рома-
нист, пророк в глазах многих современников, харизма которого подчинила
себе в какой-то момент молодого Бунина, примкнувшего в 1892 г. к общи-
не толстовцев21, отец громадного семейства – и разоривший своих домаш-
них пьющий неудачник, который в момент окончательного финансового
краха и продажи имения стрелял из ружья в собственную жену, заставив ее
спасаться на ветвях дерева22. Главное, проникнутое исповедальной инто-
нацией письмо Бунина к Толстому, написанное 21 марта 1896 г. и – пока-
зательно – не отправленное, оканчивалось словами при всей их эмоцио-
нальной клишированности крайне характерными: «Ведь вы один из тех
людей, слова которых возвышают душу <…>, и у которых хочется в мину-
ту горя заплакать и горячо поцеловать руку, как у родного отца!»23
Заметным в этой проекции является то, что на роль символического
первопредка выдвигается носитель тех качеств, недостаток которых в соб-
ственном фамильном кругу Бунин словно хочет компенсировать: бесспор-
ный аристократизм Толстого, его богатство, свобода, творческая продук-
тивность, способность быть центром сообщества – все эти свойства были
для молодого писателя тем более привлекательны, что в среде, воспитавшей
Бунина, их отчетливо не хватало. Например, в том же письме от 21 марта
1896 г. прозвучала нота социальной ущербности Бунина: именно Толстому
начинающий литератор и будущий нобелевский лауреат решил посетовать
на остро ощущаемый недостаток элементарного образования. «Знания
самые отрывочные, и меня это мучит иногда до психотизма…»24 Кроме
того, существенно важно, что дальнейшее развитие толстовского культа
в сознании Бунина будет прямо ориентировано на то, чтобы самому занять
20 См.: Муромцева-Бунина В. Н. Жизнь Бунина. Беседы с памятью. М., 2007. С. 35.
21 См.: Летопись жизни и творчества И.А. Бунина. Т. 1. 1870–1909 / сост. С.Н. Морозов.
М., 2011. С. 151.
22 Муромцева-Бунина В.Н. Жизнь Бунина. Беседы с памятью. С. 135–136.
23 Бунин И.А. Письма 1885–1904 годов / под общ. ред. О.Н. Михайлова. М., 2003. С. 218.
24 Там же. С. 217.
Введение
9
в литературной иерархии символическое место великого романиста, сде-
лавшееся после смерти последнего в 1910 г. вакантным25.
Наряду с травматизмом такой жизнетворческой позиции, в ней – не-
смотря на самоочевидность исходной посылки следовать канону – было
немало парадоксального. Разумеется, вся культура начала XX в. была со-
риентирована на усвоение наследия великих предшественников – и личная
мифология создателя «Деревни» и «Суходола» была в этом контексте не
более чем частным случаем. Открывшая эпоху статья Д.С. Мережковского
«О причинах упадка и о новых течениях современной русской литерату-
ры» (1892) начиналась с краткого освещения отношений И.С. Тургенева
с Л.Н. Толстым, продолжалась развенчанием журнальной жизни, круж-
ковщины, позитивистской литературной критики, а своей кульминации
достигала в разделе о «новом идеализме» всё у тех же Тургенева и Толсто-
го, а также И.А. Гончарова и Ф.М. Достоевского. В преддверии символиз-
ма «символистами» у Мережковского делались «старшие» национальные
классики (Гончаров, в частности, назван одним «из величайших в совре-
менной европейской литературе творцов человеческих душ, художников-
символистов» 26 (курсив автора. – К.А.)), а вообще же, как отмечает теоре-
тик русского модернизма, уже «Гёте говорил, что поэтическое произведе-
ние должно быть символично» 27 (курсив автора. – К.А.). Апроприация
Мережковским наследия великих русских романистов XIX в. заключается
в распространении на них эстетики формирующегося символизма: пред-
шественник, согласно этой логике, ценен тем, что он задолго до символиз-
ма был спонтанным символистом. Таким образом, автолегитимация
«новых течений русской литературы» обеспечивалась тем, что их истоки
отыскиваются, в сущности, всюду в прошлом, причем на завершающем
этапе они сливаются в единый поток современного символизма, эсхатоло-
гически претендующего завершить литературную историю вообще28.
25 Подробнее об этом аспекте литературной репутации Бунина см.: Пономарев Е.Р.
И.А. Бунин и Л.Н. Толстой. С. 183–185.
26 Мережковский Д.С. О причинах упадка и о новых течениях современной русской ли-
тературы // Мережковский Д.С. Вечные спутники. Портреты из всемирной литературы /
изд. подг. Е.А. Андрущенко. СПб., 2007. С. 462.
27 Там же. С. 457.
28 Тотализм символистской эстетики, стремившейся на пути к синтетическому сверхис-
кусству «подверстать» разнородные источники под свою программу, отмечался в ряде
работ. См.: Смирнов И.П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем //
Смирнов И.П. Смысл как таковой. СПб., 2001. С. 39–40; Смирнов И.П. Порождение ин-
тертекста (Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Л. Пастер-
нака). СПб., 1995. С. 97–98. В буниноведении на эту тему убедительно рассуждала
Т.М. Двинятина. См.: Двинятина Т.М. Поэзия И.А. Бунина и акмеизм: Сопоставитель-
ный анализ поэтических систем. С. 60.
Введение
10
Нетрудно понять, что в сознании Бунина эта установка инвертиру-
ется. Если Мережковский стремился вписать старых мастеров художест-
венного слова в контекст «новых течений», увидеть в них своих нынешних
«спутников», то Бунин, напротив, скорее хотел извлечь из современного
контекста и искусственно перенести в отошедшую эпоху самого себя.
В одном из позднейших текстов это подспудное эстетическое тяготение
обрело форму открытого раздраженного заявления: «Слишком поздно ро-
дился я. Родись я раньше, не таковы были бы мои писательские воспоми-
нания»29. Приближение, по Мережковскому, классиков к новейшей эпохе
делало их общим достоянием, позволяло тиражировать их лики, в духе мо-
дернизма создавать плеяды «моих Пушкиных». Бунинская эстетическая
развилка – фактическое пребывание в актуальном настоящем при болез-
ненной самопроекции в прошлое – заставила его закрепить за каноном
свойства изысканной элегической удаленности, придать ему эссенциаль-
ные черты внеположной текущей эпохе заданности, а самого себя, законо-
мерно, представлять единственным легитимным его наследником.
Любопытным примером этой тенденции является попытка монопо-
лизировать образ Пушкина. Сначала в статье 1926 г. «Думая о Пушкине»
Бунин намеренно отказывается говорить о создателе современной русской
литературы в терминах «моего отношения» («Каково ваше отношение
к Пушкину?» [VI. 619]), имплицитно предполагающего наличие других,
«не моих», отношений. Вместо субъективной оценки автор статьи предла-
гает иной дискурс: семейные и топографические коды, заданные, как,
вероятно, ему казалось, «объективно».
Имя его я слышал с младенчества, узнал его не от учителя,
не в школе: в той среде, из которой я вышел, тогда говорили о нем,
повторяли его стихи постоянно. Говорили и у нас, – отец, мать, бра-
тья. <…> В необыкновенном обожании Пушкина прошла вся ее (ма-
тери. – К.А.) молодость, – ее и ее сверстниц. Они тайком переписы-
вали в свои заветные тетрадки «Руслана и Людмилу», и она читала
мне наизусть целые страницы оттуда, а ее самое звали Людмилой
(Людмилой Александровной), и я смешивал ее <…> с Людмилой
из Пушкина (VI. 621).
Позднее, 22 декабря 1928 г., Г. Кузнецова записала страстную эска-
паду писателя: «Разве кто-нибудь другой может так почувствовать? Вот
это, наше, мое, родное, вот это, когда Александр Сергеевич <…> входит
в сени <…> в свою комнату, распахивает окно <…> Но ведь этим надо жить,
29 Бунин И.А. Воспоминания. Париж, 1950. С. 55.
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
