Вестник Казанского государственного аграрного университета, 2015, №3 (37)

 

Вестник Казанского ГАУ  № 3(37) 2015 

Э К О Н О М И Ч Е С К И Е  Н А У К И  

 
5 

DOI 10.12737/14742 
УДК 338.242 
ИНТЕГРАЦИЯ ИНСТРУМЕНТАРИЯ ДЕНЕЖНО-КРЕДИТНОЙ ПОЛИТИКИ  
И РАЗВИТИЯ ФИНАНСОВЫХ РЫНКОВ  
В ПОЛЕ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПЛАНИРОВАНИЯ 
Абрамкин С.А., Хаялеева Ч.C., Ханнанов М.М. 
 
     Аннотация: В статье рассматриваются проблемы управления экономикой, определяемые 
трудностями согласования текущей денежно-кредитной политики, развития финансовых рынков 
и долгосрочного планирования. Даны предложения по развитию идей целеполагания в деятельности Банка России.  
     Ключевые слова: Банк России, денежно-кредитная политика, финансовый рынок, промышленная политика, стратегическое планирование, инвестиции. 

Введение. Третье десятилетие осуществления рыночных реформ в России характеризуется признаками снижения эффективности 
оперативно-тактических инструментов экономического стимулирования. В качестве мер, 
способных кардинально исправить ситуацию, 
рассматриваются долгосрочные концепции 
развития.  
Характерно, что кризисы становятся способом разрешения назревших проблем и точкой 
отсчета для поиска и внедрения новых средств 
и моделей управления. Так, на  фоне мирового 
финансово-экономического кризиса впервые в 
истории новейшей России была утверждена 
распоряжением 
Правительства 
Российской 
Федерации от 17 ноября 2008 г. № 1662-р. 
концепция 
долгосрочного 
социальноэкономического развития Российской Федерации на период до 2020 года.  Отметим, что 
тогда же появилась первая Государственная 
программа развития сельского хозяйства и 
регулирования рынков сельскохозяйственной 
продукции, сырья и продовольствия на 2008 - 
2012 годы. Вместе с тем, в сфере полномочий 
Банка России, как мегарегулятора финансовых 
рынков, проводится денежно-кредитная политика, ориентированная на короткий горизонт 
1-3 лет. Очевидно, существует проблема координации  финансовой и промышленной политики в масштабах национальной экономики. 
Нами поставлена задача проанализировать 
возможности сочетания некоторых  дискрецио нных 
м ер 
р учно го  
финансо во экономического регулирования, характерного 
на современном этапе развития рыночных 
отношений современной России, с возможностью построения долгосрочных индикативных 
моделей, содержащих отдельные элементы 
недискреционного характера.    
Анализ и обсуждение результатов исследования.  Важным институциональным фактором закрепления в общественном экономическом сознании экзистенции неологизма 
«стратегирование» стал Федеральный закон 
Российской Федерации от 28 июня 2014 г. N 
172-ФЗ «О государственном стратегическом 
планировании» [1]. Впрочем, последний предусматривает создание лишь некоторых эле
ментов этой системы, главным  образом – процедур подготовки соответствующих документов в рамках органов исполнительной власти. 
Необходимо предусмотреть активное участие 
научного сообщества в разработке долго-, 
средне- и краткосрочных прогнозов социально-экономического развития. Наряду с учеными важно предусмотреть участие деловых 
кругов в  выборе приоритетов техникоэкономического развития, определении инструментов и механизмов их реализации.  
Обращает на себя внимание, что на различных уровнях экономических субъектов и 
управления характерно существование неопределенности в понимании приоритетов и соотношения диалектического взаимодействия 
инвестиционного климата и промышленной 
политики. Среди мнений существует широкий 
диапазон от отрицания промышленной политики, как атавизма в условиях постиндустриального общества, до ностальгирующей апологетики и хрестоматизации индустриального 
советского опыта сублимирующими идею 
реинкарнации  института Госплана. Хорошим 
примером эффективности системного стратегического планирования является экономика 
Китая - одна из ведущих в мире. На повестке 
дня в Китае тринадцатый пятилетний  план на 
2016-2020 г. По отдельным направлениям в 
Китае есть и шестидесятилетние планы. В итоге, Китай демонстрирует наивысшие темпы 
роста экономики с 90-х годов ХХ века. 
Скажем несколько слов в исторической 
ретроспективе стратегирования.  В системнометодологическом плане стратегическое планирование – экономическая философия и мировоззрение, искусство глобального системного мышления и, вместе с тем, утилитарная 
методология извлечения максимальной пользы на длинных временных отрезках. В качестве исходной краеугольной методологической 
предпосылки разработки и внедрения стратегирования, на наш взгляд, наиболее уместно 
взять следующую мысль Адама Смита, сформулированную им в фундаментальном труде 
«Исследование о природе и причинах богатства народов»: «Каждый отдельный человек 
постоянно старается найти наиболее выгодное 

 

Вестник Казанского ГАУ  № 3(37) 2015 

Э К О Н О М И Ч Е С К И Е  Н А У К И  

 

применение капиталу, которым он может распоряжаться. Он имеет в виду свою собственную выгоду, а отнюдь не выгоды общества. 
Но когда он принимает во внимание свою собственную выгоду, это естественно, или, точнее, неизбежно приводит его к предпочтению 
того занятия, которое наиболее выгодно обществу … Он преследует собственную выгоду, 
причем в этом случае, как и во многих других, 
он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем не входила в его намерения»[5].  
На практике распространенной методикой 
управления бизнес-процессами в российских 
компаниях является стохастический набор 
субъектно обусловленных рефлекторных спорадических реактивных управленческих  воздействий на корпоративные системы управления в качестве устойчивой самодетерминации. 
Такой подход часто осознанно мотивируется 
топ-менеджментом корпораций, как адекватная имитационная стратегия, сообразно высокой степени лабильности условий среды ведения бизнеса. В сами управленческие модели 
заложена на субстанциональном уровне реверсивная реакция на перманентные аберрации 
среды или выжидательная конформистская 
тактика адаптации. Сложившееся положение 
дел в корпоративном секторе отражает на системном уровне ситуацию в управлении экономикой в целом. Глазьев С.Ю. отмечает, что на 
уровне государственной политики неисполнение целевых программ объясняется, в том числе, отсутствием системы стратегического планирования [6]. Получается, что нет полноценного инструментария достижения долгосрочных целей развития. Это была характерная 
черта переживаемого периода, имманентная 
условиям среды. Однако, как всем известно, 
среда постоянно меняется и это требует адаптации систем управления и регулирования. 
Текущий исторический момент характеризуется нахождением мировой экономики в 
фазе перехода к новому большому циклу экономического развития, длинной волне создания нового технологического уклада, что обуславливает появление среди приоритетных 
задач развития экономики  использования 
стратегического планирования в управлении. 
Это начало нового витка спирали. Таким образом, изменения необходимы в силу объективных закономерностей диалектического развития, действия закона двойного отрицания, когда отрицается предшествующий исторический опыт экономического управления, основанный на модели, отрицающей стратегию в 
пользу ручного режима управления реагирующего «по требованию» на изменения комбинации внешних и внутренних факторов.  
Все вышеперечисленное касается условий 
для качественного преобразования технологического и организационно-управленческого 

уклада в промышленности и агропромышленном комплексе. По нашему мнению, одним из 
первых шагов в направлении обозначенного 
вектора в корпоративном секторе является 
необходимость заблаговременной подготовки 
полноформатной, развитой инфраструктуры 
реализации стратегического планирования, а 
это задача в компетенции управленческого 
учета в соразмерном стратегическом аспекте. 
На наш взгляд, на макроэкономическом 
уровне генерация парадигм финансовой и промышленной политики должна учитывать приоритет развития и стимулирования. В подходах же мегарегулятора финансового рынка - 
Банка России, наблюдается акцентирование на 
иных приоритетах. Банк России, изложив в 
ноябре 2014 г. «Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2015 год и период 2016 и 2017 годов», в качестве основы в 2015 году анонсировал   разработку проекта основных направлений развития и обеспечения стабильности 
функционирования финансового рынка. Выход в свет указанного документа позволит 
более качественно оценить стратегические и 
тактические подходы мегарегулятора. Как 
известно, ценность анализа достигается его 
перманентностью. Однако, тот факт, что на 
пороге 2016г. указанный документ не появился, говорит о трудностях согласования составных частей комплекса финансовой политики 
внутри Банка России.  
На порядок более трудной представляется 
задача координации  кроссекторных механизмов в рамках единой экономической политики 
государства. Миссией государственной экономической политики является  повышение благосостояния и качества жизни населения,  
обеспечение устойчивых темпов качественного экономического роста, усиление конкурентных позиций России в мире, обеспечение национальной безопасности.  В этом контексте 
строятся долгосрочные планы развития, разрабатываются программы по их реализации. Как 
вписывается в эту парадигму Банк России? 
Отметим, что происходит эволюция представлений о роли и месте Центрального банка в 
системе управления экономикой. Например, 
вступили в силу 1 сентября 2013 г. изменения 
в законе «О Центральном Банке Российской 
Федерации», касающиеся целей деятельности 
Банка России - развитие и обеспечение стабильности финансового рынка Российской 
Федерации, они приняты федеральным законом №251-ФЗ[2]. Отметим, что помимо этого 
целями деятельности Банка России являются: 
защита и обеспечение устойчивости рубля; 
развитие и укрепление банковской системы 
Российской Федерации; обеспечение стабильности и развитие национальной платежной 
системы. 

6 

 

Вестник Казанского ГАУ  № 3(37) 2015 

Э К О Н О М И Ч Е С К И Е  Н А У К И  

 

Вместе с тем, получение прибыли не является целью деятельности Банка России [3]. 
На наш взгляд, исключение мотивации 
получения прибыли не способствует выстраиванию финансовой политики, имманентной 
рыночной экономике, решению государственных стратегических задач, аккумулированию 
и эффективному использованию финансовых 
ресурсов.       
Добавим, по нашему мнению, следовало 
бы внимательно рассмотреть возможность 
включения в перечень макроэкономических 
целей 
денежно-кредитной 
политики 
и деятельности Банка России стимулирующие 
элементы и недискреционные механизмы, 
предполагающие 
создание 
благоприятных 
условий для экономического роста, увеличения инвестиций и занятости – всего того, что 
обуславливает бизнес среду, благоприятствующую развитию предпринимательской деятельности. Это бы могло поспособствовать 
изменению положения главного финансового 
института государства с позиции «вещи в себе», сухого аскетичного борца с инфляцией, 
безучастного стерилизатора денежной массы к 
живому, вовлеченному в процессы, заинтересованному, активному участнику хозяйственно-экономической жизни. Возможно, это позволило бы гармонизировать администрирование Банком России денежно-кредитной политики с обеспечением стабильности и развития 
финансовых рынков через выявление причинно-следственных связей внутри и кросcсекторных корреляций, моделирования бизнес-процессов, ориентированных на конечный 
долгосрочный результат в виде макроэкономического эффекта – роста общественного 
благосостояния, экономическому росту, повышению конкурентоспособности и националной безопасности.   
Реализация вышеперечисленных мер, на 
наш взгляд, привнесло бы перелом в стратегирование на всех уровнях экономики  – заработали бы наконец трансмиссионные механизмы 
инвестиций. По мнению Аганбегяна А.Г., если 

с 2015 года обеспечить рост инвестиций, 810% в год (дополнительные инвестиции - 1-1,5 
трлн руб.), то к 2018-2020 годам стагнация и 
рецессия будут преодолены при росте ВВП по 
3-4% (несмотря на негативное воздействие 
санкций против России). В этом случае уже 
к 2025 году будет достигнут рост экономики 
на 5-6% в год, что обеспечит повышение роли 
России в мировой экономике и вдвое опережает показатели развитых стран [7]. 
Выводы. 
Диалектика 
финансовоэкономических отношений в хозяйственном 
механизме предполагает следование вектору 
общественного развития. Догматизм не лучший способ ответа на вызовы времени. Необходимо менять подходы, эффективно работавшие в предшествующие периоды, но на сегодняшний день не учитывающие всю полноту 
текущей экспликации внешней и внутренней 
среды. Именно в понимании интеграционного 
и адаптационного механизмов заложен секрет 
синергетического эффекта. На базе проведенного анализа возможных мер по преодолению 
стагфляционного состояния экономики нами 
сформулированы предложения по качественному развитию целеполагающей базы Банка 
России на основе создания благоприятных 
условий для экономического роста, увеличения инвестиций и занятости. 
Опираясь на наблюдения и анализ практических шагов, осуществляемых финансовыми 
властями, многие из поставленных в данной 
статье проблем и вопросов могут получить 
материал для дальнейших исследований, поиска решений и ответов. Вместе с тем, проведенный анализ, не претендуя на исчерпывающую полноту, позволяет выделить основные 
узловые точки для понимания тренда эволюционирования экономической системы – глобальной конвергенции финансовой политики 
и регулирования на финансовых рынках к стимулированию экономики, а также экстрагировать  основные предложения и ожидания в 
цифрах экономического роста.  

Литература 
1. Федеральный закон Российской Федерации от 28 июня 2014 г. N 172-ФЗ «О государственном стратегическом планировании».  
2. Федеральный закон от 23 июля 2013 г. N 251-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с передачей Центральному Банку Российской Федерации полномочий по регулированию, контролю и надзору в сфере финансовых рынков".  
3.  Федеральный закон от 10.07.2002 №86-ФЗ «О Центральном Банке Российской Федерации (Банке 
России)». 
4. «Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2015 год и период 
2016 и 2017 годов». Центральный Банк Российской Федерации: официальный сайт[Электронный ресурс]. –
Режим доступа: http://www.cbr.ru/publ/ondkp/on_2016%282017-2018%29pr.pdf  
5. 
Адам 
Смит. 
Исследования 
о 
природе 
и 
причинах 
богатства 
народов.– 
ОГИЗ, Москва, 1935 г., том II. 
6. Глазьев С.Ю. О неотложных мерах по отражению угроз существованию России Доклад на заседании 
межведомственной 
комиссии 
совета 
безопасности РФ. 
Информационный 
портал 
«БИЗНЕС 
Online» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.business-gazeta.ru/article/140998/ 
7. Аганбегян А.Г. «Как России поддержать экономический рост. Информационное агентство ТАСС 
[Электронный ресурс].– Режим доступа: http://tass.ru/opinions/1597451 

7 

 

Вестник Казанского ГАУ  № 3(37) 2015 

Э К О Н О М И Ч Е С К И Е  Н А У К И  

 

Сведения об авторах:  
Абрамкин Станислав Александрович – кандидат экономических наук, доцент,  stabramkin@yandex.ru 
Хаялеева Чулпан Салимулловна – кандидат экономических наук, доцент, choulpan666@mail.ru     
Ханнанов Марат Минигаянович – кандидат экономических наук, доцент,  marchan1@mail.ru     
ФГБОУ ВПО «Казанский государственный аграрный университет», г. Казань, Россия                                                                                                
                 
 
INTEGRATION OF MONETARY POLICY TOOLS AND FINANCIAL MARKETS  DEVELOPMENT IN 
THE FIELD OF STRATEGIC PLANNING 
Abramkin S.A., Khayaleeva Ch.S., Khannanov M.M. 
 
Abstract. The article deals with problems of economy management, determining the current difficulties in 
coordination of monetary policy, the development of financial markets and long-term planning. The proposals for the 
development of goal-setting ideas in the Bank of Russia was offered. 
Key words: Bank of Russia, monetary policy, financial market, industrial policy, strategic planning, investments. 
References 
1. Federalnyy zakon Rossiyskoy Federatsii ot 28 iyunya 2014 g. №172-FZ “O gosudarstvennom strategicheskom 
planirovanii”. (Federal Law of the Russian Federation of 28 June 2014 №172-FZ “On state strategic planning”). 
2. Federalnyy zakon ot 23 iyulya 2013 g. №251-FZ “O vnesenii izmeneniy v otdelnye zakonodatelnye akty Rossiyskoy 
Federatsii v svyazi s peredachey Tsentralnomu banku Rossiyskoy Federatsii polnomochiy po regulirovaniyu, kontrolyu i 
nadzoru v sfere finansovykh rynkov”. (Federal Law of July 23, 2013 № 251-FZ “On amendments to certain legislative acts 
of the Russian Federation in relation with the transfer of powers to regulate, control and supervision in the financial 
markets to the Central Bank of the Russian Federation”). 
3. Federalnyy zakon ot 10.07.2002 №86-FZ “O Tsentralnom Banke Rossiyskoy Federatsii (Banke Rossii)”. (Federal 
Law №86-FZ of July 10, 2002 “On the Central Bank of the Russian Federation (Bank of Russia)”). 
4. “Osnovnye napravleniya edinoy gosudarstvennoy denezhno-kreditnoy politiki na 2015 god i period 2016 i 2017 
godov”. Tsentralnyy Bank Rossiyskoy Federatsii: ofitsialnyy sayt. (The main directions for the single state monetary 
policy for 2015 and between 2016 and 2017”. The Central Bank of the Russian Federation, official site). – Available at: 
http://www.cbr.ru/publ/ondkp/on_2016%282017-2018%29pr.pdf 
5. Adam Smit “Issledovaniya o prirode i prichinakh bogatstva narodov”. [The Wealth of Nations]. OGIZ, Moscow, 
1935, vol. II. 
6. Glazev S.Yu. “O neotlozhnykh merakh po otrazheniyu ugroz suschestvovaniyu Rossii”, doklad na zasedanii 
mezhvedomstvennoy komissii soveta bezopasnosti RF”. Informatsionnyy portal “BIZNES Online”. (“On urgent measures 
to counter threats to the existence of Russia”, a report for meeting of the interdepartmental commission of the Security 
Council”. Information portal “Business Online”). – Available at: http://www.business-gazeta.ru/article/140998/ 
7. Aganbegyan A.G. “Kak Rossii podderzhat ekonomicheskiy rost. Informatsionnoe agentstvo TASS. (“How Russia 
supports the economic growth”, News agency TASS). Available at: http://tass.ru/opinions/1597451 
Authors: 
Abramkin Stanislav Aleksandrovich – PhD of Economic sciences, associate professor, stabramkin@yandex.ru 
Khayaleeva Chulpan Salimullovna – PhD of Economic sciences, associate professor, choulpan666@mail.ru 
Khannanov Marat Minigayanovich – PhD of Economic sciences, associate professor, marchan1@mail.ru 
Kazan State Agrarian University, Kazan, Russia  

8 

 

Вестник Казанского ГАУ  № 3(37) 2015 

Э К О Н О М И Ч Е С К И Е  Н А У К И  

 
9 

DOI 10.12737/14743 
УДК 338.12:65.011.4 
МЕТОДИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ОРГАНИЗАЦИОННО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО  
МЕХАНИЗМА ЗЕРНОПРОДУКТОВЫХ СИСТЕМ 
Амирова Э.Ф., Захарова Г.П. 
 
Аннотация. В статье рассматриваются теоретические аспекты методических подходов 
формирования и развития национального зернопродуктового подкомплекса с учетом влияния на 
него внешних факторов. Представлены различные точки зрения авторов на сущность понятия 
«организационно-экономический механизм». 
Ключевые слова: зернопродуктовый подкомплекс, зернопродуктовая система, производственно - экономическая система, организационный механизм, экономический механизм.  

Введение. Зерновой продуктовый подкомплекс (зернопродуктовая система) - структурное формирование агропромышленного комплекса, занимающее ключевое место в национальной экономике. При сложившихся негативных социально-экономических условиях 
для абсолютного большинства населения страны 
значимость 
приобретает 
эффективное 
функционирование зернопродуктовых систем, 
так как в этих системах производится главный 
продукт повседневного спроса - хлеб [2, 3]. А 
как известно, достижение высоких показателей эффективности производства невозможно 
без 
адекватного 
организационноэкономического механизма. В решении проблемы роста конкурентоспособности отечественных сельсхозтоваропроизводителей в условиях политических санкций методические 
вопросы государственного регулирования организационно-экономического механизма зернопродуктовой системы Российской Федерации имеют принципиальное значение.  
Анализ и обсуждение результатов исследования. В экономической научной литературе интерпретация термина «организационноэкономический механизм» предопределяется 
понятием «хозяйственный механизм», который широко употребляется в различных выражениях и сочетаниях: «механизм функционирования системы», «механизм управления», 
«экономический механизм» и многие другие. 
При этом авторы независимо от исторического аспекта трактуют данные понятия посвоему, вкладывая в них различный смысл. 
Достоверное подтверждение этому обнаруживается в работах следующих ученых. 
Так, в трудах Буркова В.Н., Новикова Д.А., 
Щепкина А.В. дается ряд дефиниций [5]: «…
механизм 
функционирования 
системы 
(организационной, социально-экономической 
и др.) есть совокупность правил и процедур, 
регламентирующих взаимодействие ее участников; механизм управления - это совокупность процедур принятия и инструментов реализации управленческих решений…» 
По мнению Б.А. Райзберга, необходимо 

разграничивать понятия «система управления» и «механизм управления», так организационно-экономический механизм определяется 
как 
«..совокупность 
организационных 
структур и конкретных форм и методов управления, а также правовых форм, с помощью 
которых реализуются в действующие в конкретных условиях экономические законы, процесс воспроизводства. Отличаются они тем, 
что механизм включает в свой состав методы, 
виды, формы и функции управления. Система, 
помимо перечисленного, включает в свой состав еще и аппарат управления, выполняющий 
функции управления…» [6].  
Приближаясь к предмету исследования - 
отраслевому организационно-экономическому 
механизму: по определению Н.Л. Удальцовой, 
«…организационно-экономический механизм 
функционирования отрасли представляет собой важную составную часть всего хозяйственного механизма и может быть определен 
как 
совокупность 
организационноэкономических структур, формирующих отрасль национальной экономики, и уровней 
управления, включающих законодательные, 
финансово-экономические и организационноадминистративные методы воздействия, обеспечивающие непрерывное развитие отрасли на 
основе принципов целенаправленности, системности, комплексной реализации потенциала отрасли, адаптивности, согласованности 
интересов 
взаимодействующих 
субъектов, 
инновационности» [7, С.95]. 
Необходимо подчеркнуть, что дефиниция 
«организационно-экономический 
механизм 
функционирования зернопродуктовой системы» не имеет отчетливого отображения в литературе. В настоящее время производственно-экономические связи между хозяйствующими субъектами зернопродуктовой системы 
осуществляются 
путем 
товарно-денежных 
обменов, что предъявляет более высокие требования к функционированию ее организационно-экономического механизма. Организация обслуживания, обеспечение и управление 
производственно-сбытовой 
деятельностью 

 

Вестник Казанского ГАУ  № 3(37) 2015 

Э К О Н О М И Ч Е С К И Е  Н А У К И  

 

всех участников зернопродуктовой системы 
составляют организационный механизм. Экономический механизм складывается из кредитной, налоговой, страховой, тарифной, бюджетной, ценовой политики государства, которая должна обеспечивать благоприятные экономические условия хозяйствования для всех 
структурных 
элементов 
зернопродуктовой 
системы. 
Особенностью зернопродуктового подкомплекса является то обстоятельство, что значительная доля его продукции потребляется на 
производственные нужды внутри самого подкомплекса. Поскольку зернопродуктовый подкомплекс как организационно оформленная 
система экономики обособленно не существует, то отсутствуют и соответствующие органы, 
регулирующие его деятельность. Их функции 
в определенной мере выполняют федеральные 
и региональные органы управления агропромышленного комплекса, но применительно 
только к отдельным структурным подразделениям подкомплекса, так как он пока не проявляет себя в полной мере как целостная система, главным образом из-за того, что организационно-экономический 
механизм 
каждого 
хозяйствующего субъекта и подразделения 
зернопродуктового подкомплекса во многом 
обособлен и не ориентирован на общий результат совместной деятельности технологически связанных между собой отраслей, 
подотраслей и производств. 
Однако 
в 
современных 
социальноэкономических условиях зернопродуктовый 
подкомплекс существует как производственно-технологическая система и поэтому его 
следует рассматривать лишь как объект исследования, выявления «узких мест» системы с 
целью их «расшивки». Поскольку формирование зернопродуктового подкомплекса - явление во многом объективное, то основу его 
создания составляет межотраслевая интеграция с относительно развитыми функциональными связями между отдельными подразделениями подкомплекса. По мнению А.И. Алтухова: «...развитие и формирование зернопродуктовой системы страны следует рассматри
вать с трех позиций: во-первых, как сложную 
динамичную экономическую систему, реализующую присущую только данному продуктовому подкомплексу свою целевую функцию; 
во-вторых, как организационную и относительно экономически обособленную систему; 
в-третьих, выделение только ядра подкомплекса, каким традиционно является зерновое 
хозяйство…» [1]. Это предъявляет повышенные требования к функционированию организационно-экономического механизма подкомплекса, который должен обеспечить относительно оптимальные условия для максимального использования производственного потенциала каждого участника в целях достижения 
наивысшей эффективности его деятельности. 
Эффективность функционирования организационно-экономического механизма зернопродуктовой системы выражается системой результативных показателей, характеризующих 
деятельность хозяйственного механизма системы. 
Как известно, факторы внешней среды, 
такие как: международные отношения; тенденции 
развития 
мирового 
производства, 
спрос на отечественную продукцию; приоритетные направления и стратегия развития 
национальной̆ экономики, оказывают влияние 
на 
все 
процессы 
организационноэкономического механизма функционирования зернопродуктовой системы [4].  
Заключение. Таким образом, можно отметить, что особенности содержания организационно - экономического механизма функционирования зернопродуктовой системы обусловлены 
предназначением 
этой 
системы 
национальной 
экономике 
и 
факторами 
внешней 
среды. 
Организационноэкономический механизм функционирования 
зернопродуктового подкомплекса - это сложная экономическая система, содержащая взаимодействующие между собой субъекты, методы, инструменты и процессы воздействия, 
которые в практической деятельности используются для получения результата в рамках 
теории заинтересованных сторон. 

Литература 
1. Алтухов А.И. Развитие зернопродуктового подкомплекса России: монография / А.И. Алтухов. - Краснодар: КубГАУ: ЭДВИ, 2014. - 662 с. 
2. Амирова Э.Ф. Оптимизация структуры российского зернопродуктового подкомплекса АПК//Вестник 
Казанского государственного аграрного университета. 2007. № 1 (5). С. 5-9.  
3. Амирова Э.Ф. Перспективные направления повышения эффективности зернопродуктового 
подкомплекса//Вестник Казанского государственного аграрного университета. 2008. № 2 (8). С. 9-12.  
4. Бурков В.Н., Новиков Д.А., Щепкин А.В. Механизмы управления эколого-экономическими системами / Под ред. акад. С.Н. Васильева. - М.: Физматлит, 2008. - 244 с. 
5. Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. - 6-е изд., 
перераб. и доп. - М.: ИНФРА-М, 2011. -  603 с. 
6. Удальцова Н.Л. Организационно-экономический механизм функционирования отрасли национальной 

10 

 

Вестник Казанского ГАУ  № 3(37) 2015 

Э К О Н О М И Ч Е С К И Е  Н А У К И  

 

экономики //Н.Л. Удальцова//Экон. науки. №6(91). 2012. С. 94-98. 
Сведения об авторах: 
Амирова Эльмира Фаиловна - кандидат экономических наук, доцент, e-mail: elmira_amirova@mail.ru 
Захарова Галина Петровна – кандидат экономических наук, доцент, e-mail: chugunovagalya@mail.ru 
ФГБОУ ВПО «Казанский государственный аграрный университет», г. Казань, Россия 
                 
 
METHODICAL BASIS OF INSTITUTIONAL  
AND ECONOMIC MECHANISM OF GRAIN PRODUCTS SYSTEMS 
Amirova E.F., Zakharova G.P. 
Abstract. The article deals with theoretical aspects of methodological approaches of formation and development of 
the national grain products complex, taking into account the impact of external factors. The paper presents different points 
of view on the essence of the concept of “institutional and economic mechanism”. 
Key words: grain products complex, grain products system, production and economic system, institutional 
mechanism, economic mechanism. 
References 
1. Altukhov A.I. Razvitie zernoproduktovogo podkompleksa Rossii: monografiya. [The development of Russian grain 
products complex: monograph]. / A.I. Altukhov. - Krasnodar: KubGAU: EDVI, 2014. – P. 662. 
2. Amirova E.F. Optimization the structure of Russian grain products complex of agribusiness. [Optimizatsiya 
struktury rossiyskogo zernoproduktovogo podkompleksa APK]. // Vestnik Kazanskogo gosudarstvennogo agrarnogo 
universiteta. – The Herald of Kazan State Agrarian University. 2007. № 1 (5). P. 5-9. 
3. Amirova E.F. Perspective directions of increase the efficiency of grain products complex. [Perspektivnye 
napravleniya povysheniya effektivnosti zernoproduktovogo podkompleksa]. // Vestnik Kazanskogo gosudarstvennogo 
agrarnogo universiteta. – The Herald of Kazan State Agrarian University. 2008. № 2 (8). P. 9-12. 
4. Burkov V.N., Novikov D.A., Schepkin A.V. Mekhanizmy upravleniya ekologo-ekonomicheskimi sistemami. 
[Mechanisms of ecological and economic systems management]. / Edited by academician S.N. Vasileva. - M.: Fizmatlit, 
2008. – P. 244. 
5. Rayzberg B.A., Lozovskiy L.Sh., Starodubtseva E.B. Sovremennyy ekonomicheskiy slovar. [Modern dictionary of 
Economics]. 6th edition, revised and added. - M.: INFRA-M, 2011. – P. 603. 
6. Udaltsova N.L. Institutional and economic mechanism of national economy sector functioning. [Organizatsionnoekonomicheskiy mekhanizm funktsionirovaniya otrasli natsionalnoy ekonomiki]. // N.L. Udaltsova // Ekonomiceskie 
nauki. – Economic sciences. №6(91). 2012. P. 94-98. 
Authors: 
Amirova Elmira Failovna – PhD of Economics, associate professor, e-mail: elmira_amirova@mail.ru 
Zakharova Galina Petrovna - PhD of Economics, associate professor, e-mail: chugunovagalya@mail.ru 
Kazan State Agrarian University, Kazan, Russia 

11 

 

Вестник Казанского ГАУ  № 3(37) 2015 

С Е Л Ь С К О Х О З Я Й С Т В Е Н Н Ы Е  Н А У К И  

 
93 

DOI 10.12737/14777 
УДК 619:616.98:579.852.13:636.2.054 
ПОКАЗАТЕЛИ ИММУННОГО ОТВЕТА У БЫЧКОВ ПРИ ВАКЦИНАЦИИ ПРОТИВ 
НЕКРОБАКТЕРИОЗА КРУПНОГО РОГАТОГО СКОТА 
Бабинцева Т.В., Михеева Е.А., Макаев Х.Н.  
 
Аннотация. В работе отражены данные о влиянии вакцинации ("Нековак" и формолэмульсионной вакциной против некробактериоза ФГБУ "ФЦТРБ-ВНИВИ") на иммунологические и серологические показатели крови и сыворотки крови крупного рогатого скота в Удмуртской Республике. 
Ключевые слова: некробактериоз, иммунитет, вакцинация, титр антител, Т и В-лимфоциты, 
фагоцитоз. 

Введение. В связи с переходом животноводства на промышленную основу изменился подход к кормлению высокопродуктивных коров. В 
связи с нарушением обмена веществ и дисфункциональным состоянием органов пищеварения 
возникают проблемы с патологией дистальных 
отделов конечностей [1,3,4,5]. Существует более 
десятка заболеваний неинфекционной и инфекционной этиологии, протекающих с поражениями копытец, среди которых наибольший ущерб 
и 
опасность 
представляет 
некробактериоз 
[3,4,5,10]. Вакцинация является одним из способов профилактики и борьбы с данной болезнью, 
наряду с улучшением условий содержания, 
кормления и профилактической расчисткой копытец [2,7,4,5]. 
Разработаны и широко применятся на практике следующие вакцины против данного заболевания: ассоциированная вакцина против некробактериоза конечностей крупного рогатого 
скота «Нековак»; двухкомпонентная вакцина 
«Нековак Стимул» с иммуностимулятором 
ГМДП (глюкозаминилмурамилпептид); вакцина 
против некробактериоза овец – «Овикон»; формол-эмульсионная вакцина против некробактериоза (ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ»); вакцина против некробактериоза оленей инактивированная 
(производства 
Армавирской 
биофабрики) 
[1,4,5,6]. 
В ввиду того, что некробактериоз это инфекционное заболевание полиэтиологической природы, ведутся разработки ассоциированных вакцин. Уровень антителогенеза во многом зависит 
от способности иммунной системы животных к 
антигенному раздражению, а следовательно, от 
стадного иммунитета и особенностей вакцинных 
штаммов микроорганизмов и их концентрации 
[4,5,9]. 
На основании вышеизложенного, целью исследования явилось проанализировать показатели сыворотки крови, в том числе иммунного 
ответа, после вакцинации против некробактериоза ассоциированной вакциной против некробактериоза конечностей крупного рогатого скота 
«Нековак» и формол-эмульсионной вакциной 
против 
некробактериоза 
(ФГБУ 
«ФЦТРБ
ВНИВИ», Казань). 
Материалы и методы. Объектом исследования явились бычки, принадлежащие хозяйству 
ООО "Россия" Можгинского района УР, в возрасте 14-15 мес. Из них были сформированы 3 
группы по принципу аналогов: 1 группа - вакцинировали бычков ассоциированной вакциной 
против некробактериоза конечностей крупного 
рогатого скота «Нековак», двукратно в дозе 5 
мл, подкожно в область коленной складки, с 
ревакцинацией через 25 дней; 2 группа использовали формол-эмульсионную вакцину 
против 
некробактериоза 
(ФГБУ 
«ФЦТРБВНИВИ», Казань). Вакцину вводили однократно 
в дозе 2 мл, внутримышечно в область средней 
трети шеи. 3 группа - контроль, бычки без антигенной стимуляции. 
Кровь для исследования в первой опытной 
группе отбирали до первой вакцинации и после 
через 7, 14, 21, после второй вакцинации также 
на 7, 14, 21 день и через 6 мес. Во второй опытной группе  - до вакцинации и после на 7, 14, 21, 
2 мес. и 6 мес. Исследование крови и сыворотки 
крови проводили на базе кафедры инфекционных болезней и патологической анатомии и 
межфакультетской учебно-научной лаборатории 
биотехнологии ФГБОУ ВПО Ижевской ГСХА. 
Общее количество лейкоцитов определяли 
на анализаторе гематологическом ветеринарном 
BC-2800Vet. Для подсчета лейкоцитарной формулы готовились мазки и окрашивались по Романоскому-Гимзе. 
Количество 
Т- 
и 
Влимфоцитов определяли методом розеткообразования с эритроцитами барана (Т-лимфоциты) 
и мыши (В-лимфоциты). Для определения фагоцитарной активности нейтрофилов использовали суточную культуру E. coli. Общий белок исследовали рефрактометрическим методом, белковые 
фракции 
- 
турбидиметрическим 
(нефелометрическим) методом. Антитела в сыворотке крови определяли в реакции агглютинации в ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ», Казань. 
Результаты исследований. По полученным 
данным на 7-ой день после вакцинации определяли увеличение количества лейкоцитов относительно контроля (7,9+0,75 109/л) в 1 группе в 1,6 

 

Вестник Казанского ГАУ  № 3(37) 2015 

С Е Л Ь С К О Х О З Я Й С Т В Е Н Н Ы Е  Н А У К И  

 

раз (12,93+ 1,88 109/л), во второй - 1,3 раз 
(10+0,4 109/л). В обоих опытных группах это 
происходило в основном за счет увеличения 
содержания лимфоцитов в 1,2 раза (контроль 58,33+1,33 %, 1 группа - 70,5+1,19 %, вторая 
группа - 70,2+1,24 %). На 14-ый и 21-ый день 
уровень лейкоцитов и лимфоцитов понижался, 
но оставался выше контрольных показателей. 
После повторной вакцинации ассоциированной вакциной "Нековак" на 7 день количество 
лейкоцитов в крови вновь увеличивалось до 
10,43+1,67 
109/л, 
относительно 
контроля 
(7,5+1,29 109/л). При этом уровень лимфоцитов 
оставался выше контроля в 1,2 раза, так же как и 
на 7-ой день после первой вакцинации. К концу 
2 месяца после вакцинации в обоих опытных 
группах уровень лейкоцитов превышал показатели контроля в 1,1 раза (контроль - 7,4+0,58, 1 
группа - 8,27+0,44, 2 группа - 8,28+0,45). 

Содержание Т-лимфоцитов после введения 
вакцин постепенно увеличивалось на 7-ой день,  
достигая уровня 62+2,58% и 61,25+2,75, соответственно в первой и второй исследуемых группах. К  14-му дню их уровень был больше в 1,3 
раза относительно контроля (70,5+1,32% первая 
группа и 71,8+1,77% вторая группа, контроль - 
55+2,04%). На 21-ый день количество Тлимфоцитов начинало снижаться (таблица 1). 
После повторной вакцинации уровень Тлимфоцитов в первой группе вновь постепенно 
увеличивался 
к 
14-му 
дню 
и 
составлял 
68+1,53%, контроль 52,33+0,88%. 
Количество В-лимфоцитов после иммунизации также постепенно возрастало (таблица 1). 
На 14-ый день показатель составлял в 1 группе - 
22,5+0,65%, во второй - 23,2+1,53%, что выше 
контроля в 1,5 раза (контроль 15,25+1,11). К 21му дню содержание В-лимфоцитов: 1 группе - 
46+5,29%, во второй - 36,8+3,88% (контроль 

Таблица 1. Содержание Т и В-лимфоцитов, фагоцитарная активность нейтрофилов при 
вакцинации против некробактериоза 

Срок исследований, дни 
Т-лимфоциты,% 
В-лимфоциты,% 
Фагоцитоз 
ФА, % 
ФЧ 

до вакцинации 

ко
нт 
53,5+1,44 
12,75+0,85 
48,33+2,85 
4,43+0,44 

1гр 
53,67+2,19 
13,0+0,58 
46,67+2,19 
4,57+0,47 
2гр 
55,25+1,65 
13,75+1,65 
46,75+2,02 
4,5+0,34 

1-я 
ва
кц
ин
ац
ия 

7 день 

ко
нт 
50,0+2 
12,0+0 
49,0+1 
4,7+0,4 

1гр 
62,0+2,58* 
15,5+1,7 
60,25+3,01* 
6,25+0,29* 
2гр 
61,25+2,75* 
16+1,63* 
60,0+2,45** 
6,65+0,43* 

14 день 

ко
нт 
55,0+2,04 
15,25+1,11 
47,5+1,55 
4,88+1,17 

1гр 
70,5+1,32*** 
22,5+0,65** 
64,75+1,11*** 
7,13+0,13*** 
2гр 
71,8+1,77*** 
23,2+1,53** 
65,0+1,3*** 
7,22+0,17*** 

21 день 

ко
нт 
53,0+1 
13,5+0,5 
46,0+2 
4,85+0,25 

1гр 
54,67+3,53 
46,0+5,29*** 
60,67+1,45** 
6,93+0,32** 
2гр 
56,8+3,67 
36,8+3,88** 
62,6+1,81*** 
6,72+0,2** 

2-я  
ва
кц
ин
ац
ия 

7 день 
ко
нт 
50,67+5,33 
15,33+1,76 
48,0+2,08 
4,8+0,56 

1гр 
60,33+1,86 
39,33+1,2*** 
64,67+2,33** 
6,73+0,18* 

14 день 
ко
нт 
52,33+0,88 
12,67+0,88 
48,33+1,2 
4,53+0,39 

1гр 
68,0+1,53*** 
25,33+3,76* 
67,0+1,53*** 
6,87+0,34** 

21 день 

ко
нт 
50,67+1,76 
13,67+0,88 
46,33+2,73 
4,57+0,33 

1гр 
58,33+1,2* 
21,0+1,15** 
58,2+1,83* 
6,06+0,05** 
2гр 
59,4+2,77* 
23+1,26*** 
51,67+0,88 
5,83+0,17* 

6 мес. 

ко
нт 
54,5+2,5 
18,0+2 
48,5+1,5 
4,95+0,25 

1гр 
51,0+2,08 
18,0+1,73 
49,33+3,53 
5,13+0,33 
2гр 
51,0+3,79 
17,33+2,33 
49,0+2,31 
5,13+0,5* 

*p<0,05,**p<0,01,*** p<0,001 по сравнению с показателями контроля 

94 

 

Вестник Казанского ГАУ  № 3(37) 2015 

С Е Л Ь С К О Х О З Я Й С Т В Е Н Н Ы Е  Н А У К И  

 

Таблица 2. Содержание общего белка и его фракций в сыворотке крови до и после вакцинации против некробактериоза 

Срок исследований, дни 
Альбумины, 
% 
Глобулины, % 
α 
β 
γ 

до вакцинации 
конт 
49,37+0,79 
16,2+0,85 
13,33+1,69 
21,1+2,01 
1гр 
49,33+1,42 
17,8+1,11 
10,87+0,39 
22,0+2,65 
2гр 
48,73+1,36 
17,35+2,25 
12,0+2,61 
21,93+1,84 
1-я 
вакцина
ция 

7 день 
конт 
49,6+1,55 
19,17+0,64 
14,9+1,25 
16,33+3,09 
1гр 
44,33+0,92* 
16,78+2,43 
14,5+0,38 
24,4+0,78* 
2гр 
44,85+1,14* 
15,3+0,79** 
14,48+0,67 
25,38+0,31* 
14 день 
конт 
49,13+1,15 
16,86+0,53 
14,25+1,06 
19,75+0,85 
1гр 
45,08+0,58* 
17,1+1,04 
14,08+0,83 
23,75+0,6** 
2гр 
44,62+0,69* 
16,64+1,02 
14,58+0,43 
24,16+0,55** 
21 день 
конт 
48,63+1,48 
16,93+0,74 
14,6+1,22 
19,83+0,88 
1гр 
36,6+0,87*** 
13,23+0,59** 
13,0+1,27 
37,17+1,64*** 
2гр 
37,02+0,93*** 
13,04+0,18** 
13,18+1,23 
36,76+0,85*** 
2-я  
вакцина
ция 

7 день 
конт 
49,27+0,78 
17,13+0,74 
14,13+1,47 
19,47+0,56 
1гр 
39,03+1,52*** 
14,9+0,83 
12,9+0,15 
33,17+1,19*** 
14 день 
конт 
49,0+0,58 
17,43+0,57 
14,43+0,98 
19,13+0,59 
1гр 
38,97+0,69** 
17,93+0,61 
14,7+0,36 
28,4+0,32*** 
21 день 
конт 
49,1+2,38 
17,0+0,79 
13,57+1,85 
20,33+0,63 
1гр 
45,47+2,69 
16,1+1,96 
13,1+1,1 
25,33+0,67** 
2гр 
46,06+2,25 
16,54+1,11 
13,38+1,15 
24,02+0,62** 
6 мес. 
конт 
49,0+0,58 
17,5+0,58 
13,0+0,58 
20,5+0,58 
1гр 
49,05+2,55 
14,5+1,9 
15,15+0,4* 
21,3+0,2 

2гр 
49,05+1,85 
14,3+1,3 
15,2+1,2 
21,45+0,65 

*p<0,05,**p<0,01,*** p<0,001 по сравнению с показателями контроля 

13,5+0,5%), Показатель превышает контроль в 
3,4 и 2,7 раза. 
Фагоцитарная активность нейтрофилов после вакцинации возрастала и достигала максимума к 14-му дню (64,75+1,11% в первой группе, 65+1,3% во второй группе, контроль 
47,5+1,55). В дальнейшем данные показатели 
постепенно уменьшались. При ревакцинации 
вакциной "Нековак" уровень фагоцитарной активности к 14-му дню повышался и составлял 
67+1,53. 
Как видно из таблицы 2, содержание γглобулинов постепенно увеличивалось. 
Так, на 7-ой день их количество составляло в 
первой 
группе 
24,4+0,78%, 
во 
второй 
- 
25,38+0,31%, что выше контроля (16,33+3,09%). 
Максимума показатель достигал на 21-ый день и 
был выше контроля в обоих группах в 1,9 раза. 
После повторной вакцинации в первой 
опытной группе количество γ-глобулинов осталось больше контроля в 1,7 раза. В дальнейшем в обоих группах показатель понижался. 
Содержание общего белка в сыворотке крови 
практически не менялось и варьировало в пределах от 7,02+0,33 г% до 8,23+0,09 г%. 
При определении специфических антител к 

возбудителю некробактериоза было выявлено, 
что после вакцинации ассоциированной вакциной против некробактериоза конечностей 
крупного рогатого скота «Нековак» уровень 
антител постепенно возрастал и достигал максимума к 21-му дню после первой вакцинации. К 7-му дню после ревакцинации титры 
антител также оставались высокими и постепенно снижались к 21-му дню после ревакцинации. 
При 
вакцинации 
формол-эмульсионной 
вакциной против некробактериоза (ФГБУ 
«ФЦТРБ-ВНИВИ», Казань) уровень специфических антител увеличивался с 7-ого дня. К 
21-му дню после вакцинации титр антител 
достигал максимума, как и в первой опытной 
группе. 
Заключение. На основании опыта можно 
сформулировать следующие выводы: 
1. при иммунизации вакциной "Нековак" 
количество лейкоцитов увеличивалось на 7-ой 
день после вакцинации относительно контроля  в 1,6 раз (12,93+ 1,88 109/л), формолэмульсионной вакциной  в 1,3 раз (10+0,4 109/
л). Повышалось содержания лимфоцитов в 1,2 
раза: в 1 группе - 70,5+1,19 %, во 2 группе -  

95