Духовно-нравственные аспекты монастырской культуры России Новейшего времени

Министерство образования и науки Российской Федерации 
Министерство спорта, туризма и молодёжной политики Российской Федерации 
Министерство регионального развития РФ 
Совет при Президенте Российской Федерации по делам казачества 
Синодальный комитет по взаимодействию с казачеством 
Правительство Москвы 
Префектура Юго-Восточного административного округа 
Автономная некоммерческая организация высшего профессионального образования 
«Евразийский открытый институт»

МАТЕРИАЛЫ МЕЖДУНАРОДНОЙ 
НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ

«ВОСПИТАНИЕ И ОБРАЗОВАНИЕ 
МОЛОДЁЖИ НА ТРАДИЦИЯХ 
И КУЛЬТУРЕ РОССИЙСКОГО 
КАЗАЧЕСТВА»

Москва
2012

УДК
ББК 84.Р7 
Н49

Материалы международной научно-практической конференции «Воспитание и образование молодёжи в традициях и 
культуре российского казачества»: Сборник, автор составитель: Ильяшенко-Магась Юрий Юрьевич 
М.: Издательство «Миттель Пресс», 2012. — 282 с.

ISBN 978-5-905823-23-7

Издательство «Миттель Пресс», 2012

Шафажинская Н.Е.,
доктор культурологии, кандидат психологических наук, профессор кафедры 
«Прикладная психология» Института социально — гуманитарных технологий 
Московского государственного университета технологий и управления 
им. К. Г. Разумовского, доцент. Педагог — психолог высшей категории 
ГОУ сот №  725г. Москвы

Духовно-нравственные аспекты монастырской культуры 
России Новейшего времени

На фоне трагического положения монастырей и монашества, в котором они 
оказались, начиная с октября 1917 года, когда прервалось естественное развитие 
1257 древних российских обителей', духовное и социокультурное служение русского иночества приобретает особый, героический характер и высокое нравственное значение для последующих поколений. По данным О.Ю. Васильевой, уже к 
1921 году общая численность закрытых монастырей составила 700^ аза 1922—1923 
годы были физически уничтожены 1962 монаха и 3447 монахинь^ однако до конца 
20-х годов немногие из оставщихся в живых иноков, составляющих ядро исполнительных органов православных обществ, с помощью мирян сумели сохранить по 
одному действующему храму почти во всех монастырях Москвы и Петрограда'*.
Государство, наряду с материальными, несло колоссальные морально- 
нравственные потери: происходила не только физическая расправа и уголовное 
преследование подвижников благочестия и духовенства, но и уничтожение сокро
' Васильева О.Ю. Судьбы русских монастырей в XX веке. В кн. Монастыри и монашество 
в России XI-XX века: Исторические очерки /  |Отв. ред. Н.В. Синицына]; Ин-т российской 
истории, м.: Наука, 2002. С. 332.
' Там же. С. 333.
^ Васильева О.Ю. Русская Православная Церковь и Советская власть в 1917-1927 годах / /  
Воп. Истории. №8, 1993. С. 41.
■' Васильева О.Ю. Судьбы русских монастырей в XX. Веке. Указ. соч. С. 334.

вищницы отечественной культуры — изделий церковного искусства, иконописи, 
архитектуры, религиозной литературы, что не могло не способствовать резкому 
снижению духовно-культурного уровня населения и нравственной деградации советских граждан.
К 1939 году епископат Русской Православной Церкви составили четверо: митрополит Московский Сергий (Страгородский), митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), архиепископ Петергофский Николай (Ярушевич), управляющий 
Новгородской и Псковской епархиями и архиепископ Дмитровский Сергий (Воскресенский). Центрами православной жизни и культуры стали оказавшиеся после 
1917 года за рубежом Валаамский, Пюхтицкий монастыри и Почаевская Лавра.
В годы Великой Отечественной войны Церковь, как и всегда в трудные моменты 
истории, находилась в авангарде народно-освободительной борьбы иотлицасвоих архипастырей взывала к патриотическим чувствам власти и населения страны. Выдающуюся 
духовную, нравственную и социокультурную роль в этот период сыфал архиепископ Ленинградский Алексий (Симанский), которому правительством было разрешено остаться 
в осажденном Ленинграде для поддержания морального духа населения. Надо сказать, 
что еще летом 1941 года в своих проповедях владыка Алексий призывал православных 
верующих жертвовать все возможное для спасения Родины, таким образом начав осуществлять церковные сборы средств на оборону страны. В пламенных патриотических 
воззваниях Владыка не раз прибегал кисторическим параллелям, которые оказывали мобилизующее психологическое воздействие на паству Так, в своей пасхальной проповеди 
9 апреля 1942 года он указал на то, что именно в этот день сем ьсот лет назад благоверный 
князь Александр Невский одержал победу над тевтонскими рыцарями на льду Чудского 
озера и спас Новгород, то есть северо-запад России от немецкого нашествия^
В проповедях будущий Патриарх Алексий I (Симанский) подчеркивал тот 
факт, что великие князья Александр Невский и Димитрий Донской одержали свои 
героические победы не только благодаря патриотизму, но, прежде всего, «глубокой вере русского народа, что Бог поможет в правом деле... так и теперь мы верим 
поэтому, что все небесные силы с нами»*’.
Серьезный позитивный поворот в отношении правительства к Церкви произошел в 1943 году благодаря мудрым и патриотическим действиям митрополита 
Сергия (Страгородского). Он предпринял важный шаг на пути к фактической легализации Церкви, используя для этого нелегальные церковные сборы на оборону 
страны’. Так, 5 января 1943 года он послал Сталину телеграмму, прося его разрешения на открытие Церковного банковского счета, на который бы вносились все 
деньги, пожертвованные православными гражданами всех приходов на оборону 
страны. Сталин от лица Красной Армии поблагодарил Русскую Православную 
Церковь за труды и дал свое письменное согласие, благодаря чему Церковь стала 
де-факто юридическим лицом. Стараниями церковных иерархов, вере и патриотизму народа к 15 января 1943 года только в одном Ленинграде, осажденном и голодающем, православные верующие пожертвовали в Церковный фонд для защиты 
Родины 3 182 143 рубля; кроме того было пожертвовано еще полмиллиона рублей

^ Патриарх Алексий. Слова, речи, послания, обращения, доклады, статьи. М., 1948, 1954, 
1958. Т 1-3.
^ Патриарх Алексий. Слова, речи, послания, обращения, доклады, статьи. М., 1948, 1954, 
1958. Т  1-3.
’ Проповедь 10. VIII 1941 г (Патриарх Алексий. Указ. соч. Т. 1. С. 46).

на создание и вооружение танковой колонны имени Димитрия Донского. К октябрю 1944 года церковные пожертвования в этот фонд достигли 150 млн руб.*.
Главные позитивные перемены произошли после 4 сентября 1943 года, когда состоялась историческая встреча и беседа Сталина с митрополитами Сергием 
(Страгороскким), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем), на которой присутствовали ГГ. Карпов и В.М. Молотов. На этой встрече Сталин высоко отозвался о патриотической деятельности Православной Церкви и проявил интерес к ее 
проблемам. Для восстановления церковной жизни данное событие оказалось весьма конструктивным: было назначено открытие Поместного собора (8 сентября); 
Патриарший местоблюститель Сергий добился положительного решения вопроса о подготовке кадров свяшеннослужителей, поднял вопрос об издании ежемесячного церковного журнала, открытии новых приходов; конструктивным было 
обсуждение острой темы освобождения из ссылок, лагерей и тюрем архиереев и 
духовенства и о предоставлении возможности свяшеннослужения, а также свободного передвижения по стране клирикам, отбывшим наказания в местах лишения 
свободы’.
Кратко коснемся общего положения монастырей и монашества И-ой половины XX столетия. По данным профессора церковной истории протоиерея Владислава Цыпина, на 1 января 1948 года в Советском Союзе осталось 85 монастырей, 
которые в основном находились в Белоруссии, на Украине, Молдавии и Прибалтике. При этом лишь два монастыря располагались в Российской Федерации: 
Успенский Псково-Печерский оказался на территории России после возвращения 
восточных районов Эстонии в состав России, и главная российская святыня — 
Троице-Сергиева Лавра во главе с ее наместником архимандритом Гурием (Егоровым), позднее ставшим митрополитом.
Решение о возвращении Лавры Церкви было принято в 1945 году, а первое богослужение в Успенском соборе Лавры совершилось на Пасху 1946 года. Святейший Патриарх Алексий I (Симанский) называл это событие «Пасхой избавления 
скорби»"’.
В монастыри, как и в прежние времена, устремлялись паломники, которых в 
престольные праздники насчитывалось по нескольку десятков тысяч. Особенно 
много их было в Лаврах: Киево-Печерский, Троице-Сергиевой, Почаевской, в 
Псково-Печерском и Жировицком монастырях, посвященных Успению Божией 
Матери. Несмотря на строгие запреты властей, монастыри стремились оказывать 
благотворительную помощь всем нуждающимся.
К сожалению, и в послевоенные годы продолжалась политическая кампания 
по закрытию обителей. В соответствии с данными Совета по делам Русской Православной Церкви, к 1 января 1956 года в стране оставалось только 57 монастырей, 
из которых 20 были мужскими с 878 насельниками и 37 — женских с 3686 инокинями; однако общее число монашествующих не уменьшалось, а, напротив, даже 
несколько увеличивалось. В Белоруссии было 2 женских монастыря; 4 православных монастыря существовало в Прибалтике: в Литве 1 мужской и 1 женский (оба

* Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX веке. М.: Изд-во «Республика», 
1995. С. 187.
’ Поспеловский Д.В. Указ. соч. С. 188-189.
Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Православной Церкви. Синодальный и 
новейший периоды (1700—2005). Издание Сретенского монастыря. Москва, 2006. С. 617.

В Вильнюсе) с 38 братьями и сестрами, в Эстонии — женский Пюхтицкий монастырь со 106 насельницами и в Латвии женская обитель с 82 монахинями".
В период так называемой «хрущевской оттепели», когда немало доброго было 
сделано в стране по части реабилитации незаконно осужденных в годы сталинских репрессий, оборотной стороной политической деятельности властей явились 
репрессии по отношению к монастырям. По данным профессора Д.В. Поспелов- 
ского, общее количество монастырей сократилось с 90 в середине 50-х годов до 18 
десятилетием позже.
В 1958 году фактически начался процесс ликвидации монастырей, когда значительно повысился налог на здания и монастырские угодья, установленный в 1945 
году Теперь монастыри были обязаны платить ежегодно 40 тыс. рублей (старыми) 
или 4 тыс. рублей (новыми) за одну сотку земли. Так, Почаевский монастырь должен был выплачивать 400 тыс. руб. (новыми) за собственные 10 гектаров пахотной 
земли. Кроме того, все монастыри, включая Троице-Сергиеву Лавру, находились 
на территориях, подвергщихся вражеской оккупации, и были открыты с одобрения оккупационных властей, что облегчало их «законное» закрытие.
Согласно Постановлению Совета Министров от 16 октября 1961 года, сократились земельные участки монастырей, обеспечивавщие их продуктами питания. 
Так, к примеру, у Почаевского монастыря, где в 1961 году находилось 140 монахов, 
в 1962годубыликонфискованыполяисады. Крометого, монастырям запрещалось 
нанимать рабочих для мастерских или для сельскохозяйственных работ. Местным 
органам были даны секретные указания отказывать в прописке молодым людям, 
желающим поступить в монастырь, произвольно выселять, арестовывать или призывать в армию молодых монахов. Все эти меры приводили к тому, что оставщиеся 
в обителях престарелые монахи и монахини не могли уплатить установленных налогов и даже обеспечить себя необходимым, включая пропитание'^
В соответствии с упомянутым выше документом, монастырям предписывалось 
обязательно заключать арендные соглашения на все постройки, кроме самих храмов. Следствием такого указания было то, что местная администрация впоследствии могла сократить число монастырских зданий или даже конфисковать их.
Таким образом, к 1964 году осталось всего 18 монастырей, среди которых находились Троице-Сергиева и Успенская Почаевская Лавры, Псково-Печерский 
монастырь, Успенский монастырь в Одессе, Покровский и Фроловский женские 
монастыри в Киеве, мужской и женский монастыри в Жировицах (Белоруссия), 
Свято-Духов монастырь в Вильнюсе, Пюхтицкий женский монастырь в Эстонии. 
Общее число насельников и насельниц обителей сократилось почти в четыре раза 
и составляло примерно полторы тысячи человек.
Особенно тяжелым испытанием для монастырской жизни стало закрытие 
одной из сокровищниц Святой Руси — Киево-Печерской Лавры, которое произошло Б 1963 году якобы для ремонта и реставрации, но плачевное состояние обители было связано именно с прекращением в ее храмах и пещерах богослужений, а 
также с вынужденным уходом монахов. К счастью, попытка закрыть и Почаевскую 
лавру не удалась: ее насельники во главе с настоятелем архимандритом Севастиа
Письмо митрополита Алексия И.В, Сталину / /  Журнал Московской Патриархии. 1944. 
Октябрь. №10. С. 3.
Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX веке. М.: Издательство «Республика», 1995, С. 304.

НОМ отстояли обитель, несмотря на немыслимые притеснения светской администрации и физические издевательства.
Рассуждая над причинами столь жестоких репрессий по отношению к монастырям в описываемый период, профессор Д.В. Поспеловский объясняет это тем, 
что православные обители на Руси «традиционно являлись национальными центрами духовной жизни и местами массовых паломничеств. В монастырях властям 
было трудно контролировать и ограничивать контакты с верующими. Люди приходят в монастырь специально для совета и духовного руководства, и множество 
священников и просто верующих стремились проводить свой отпуск в монастыре 
или поблизости от него. В условиях, когда полностью отсутствовали средства церковной информации, монастыри были также местом обмена информацией о церковной жизни между паломниками, приезжими священниками и монахами. Все 
это совершенно не устраивало советскую власть»'^
Самыми трудными и разрушительными для Церкви, по воспоминаниям митрополита Питирима (Нечаева), были годы с 1963 по 1967, однако и в этот тяжелый 
период активная созидательная деятельность Русской Православной Церкви и, 
прежде всего, представителей монашества не ослабевала: к 1981 году в центре Москвы были сооружены два церковных дома, в которых развернул свою работу Издательский отдел, получивший международную известность''*. Сам митр. Питирим 
с 1962 по 1994 годы руководил издательским отделом Московского Патриархата. 
Под его руководством был подготовлен к изданию ряд уникальных древнерусских 
рукописей. В те же годы он был главным редактором Московской Патриархии, 
и при его участии публиковались выдающиеся работы православных богословов. 
Так, к примеру, было подготовлено к изданию рукописное наследие русского мыслителя и священника Павла Флоренского, переводы с французского сочинений философа и богослова В.Н. Лосского, а в дальнейшем — к празднованию тысячелетия 
Крещения Руси — был подготовлен и издан полный корпус богослужебных книг 
Русской Православной Церкви (более тридцати наименований).
В Советский период не прекращалось и дело духовного окормления народа, 
остро нуждающегося в эпоху тоталитаризма, атеизма и культурно-нравственного 
оскудения общества в наставлениях и советах духоносных старцев, их молитвенного делания, которое является по сути таким же общественным, как и дело благотворительности. Этот нелегкий период дал отечественной жизни и культуре образцы высокой духовности, не превзойденной до настоящего времени. Некоторые из 
этих примеров заслуживают особого внимания.
На протяжении многих лет в знаменитом Свято-Успенском Псково-Печерском 
монастыре осуществлял служение вьщающийся подвижник благочестия XX века архимандрит Иоанн (Крестьянкин), который внес значительный вклад в дело духовнонравственного возрождения Православной России, пастырским словом и многочисленными печатными трудами воздействуя на умы и сердца братии и паломников. В 
контексте преемственности русской аскетической традиции, отметим, что еще в послевоенное время, в 50-е годы, Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь принял в свое братство фуппу валаамских старцев, возвратившихся в Россию из Финляндии. Под покровом Пресвятой Богородицы собрались в ту пору удивительные 
подвижники благочестия и светильники православной духовности: схиигумен Лука

” Поспеловский Д.В. Указ. соч. С. 188-189.
''' Русь уходящая. Рассказы митрополита Питирима. СПб., 2007. С. 281.

(Земсков), иеросхимонах Михаил (Питкевич), монах Борис (Монахов) и другие. Вместе 
с печерскими старцами Симеоном (Желниньш), Афиногеном (Агаповым) и прибывшим 
в обитель на покой мрггрополитом Вениамином (Федченковым) образовалось единое 
братство искателей «умной красоты». В их молитвенном и пастырском подвиге были 
представлены лучшие традиции русского православного подвижничества и старчества, которые свято хранил и продолжил архимандрит Иоанн (Крестьянкин)‘\  Отец 
Иоанн (в миру Иван Михайлович Крестьянкин) родился 11 апреля 1910 года в городе 
Орле в благочестивой многодетной христианской семье и, проя вив с детских лет высокую религиозность, уже с тринадцати лет избрал монашеский путь. Благодать свяшен- 
ства о. Иоанн принял от Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия I 
(Симанского) в храме Рождества Христова Измайловского района города Москвы 25 
октября 1945 года, где прослужил до 1950 года, одновременно обучаясь с Московской 
Духовной Академии. В ночь с 29 по 30 апреля этого же года отец Иоанн был арестован 
по ст. 58 п. 10 УК РСФР, после чего бьш репрессирован на семь лет лишения свободы 
лагерного режима. После отбывания заключения 15 апреля 1955 года батюшка был 
освобожден досрочно без права проживания в Москве и Московской области и продолжал ревностно служить на разных приходах Рязанской епархии, а 10 июня 1966 
года был пострижен в монашество с именем Иоанн в честь святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Знаменательно то, что постриг совершил замечательный 

ГЛИНСКИЙ старец схиархимандрит Серафим (Романцов) в г. Сухуми'^’.
С 5 марта 1967 года иеромонах Иоанн начал свое служение в Псково-Печерском 
монастыре: Оапреля 1970 года он был возведенвсанигумена,а7апреля 1973 года —в 
сан архимандрита. Возрождение Псково-Печерской Лавры как духовно-культурного 
центра России и монастырской жизни связано с трудами высокого носителя Духа, 
ныне известного всей стране архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Ддя духовного 
наставления, за советами по самым разным насушным вопросам к старцу устремлялись паломники из всех регионов России и из-за рубежа, при этом следует подчеркнуть, что к отцу Иоанну обращались и высокопоставленные лица, и представители 
интеллигенции, деятели культуры, науки, искусства. В числе его духовных учеников 
были знаменитые политики, актеры. Открытость монашеского служения миру, готовность откликнуться на духовные запросы нуждающихся в пастырском наставлении 
и поддержке в социальном подвиге о. Иоанна (Крестьянкина) реализовались максимально полно. Так, известно, что ездил к старцу Борис Ельцин; 2 августа 2000 года 
перед первой инаугурацией к старцу приезжал Владимир Путин и проговорил с о. 
Иоанном в его келье больше часа. Жена Булата Окуджавы Ольга вспоминает, что приезжала к батюшке в Псково-Печерский монастырь за советом, поскольку очень переживала, что муж ее не крещен и равнодушен к вере. Старец дал ей наставление, которое осуществилось через пятнадцать лет после этой встречи: Булат Окуджава, умирая 
в Париже, неожиданно попросил окрестить его, и, поскольку звать священника было 
уже поздно, Ольга сама окрестила мужа с именем Иван, как и посоветовал ей батюшка. Актриса Екатерина Васильева утверждает, что отец Иоанн изменил ее сознание и 
жизнь, а также судьбу ее сына, который стал священником

Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Православной Церкви. Синодальный и 
новейший периоды (1700-2005). Издание Сретенского монастыря. Москва, 2006. С. 617.
«Земной ангел и небесный человек». Жизнь и труды старца архимандрита Иоанна (Крестьянкина), по доку-'ментам монастырского архива. Свято-Успенский Псково-Печерский 
монастырь, 2006. С. 13-17.
Иеродиакон Софроний (Макарицкий). Старец Курской-Коренной пустыни иеросхимонах

По воспоминаниям епископа Венского и Австрийского Илариона (Алфеева), 
имя о. Иоанна (Крестьянкина) было окружено всероссийским почитанием: тысячи 
людей со всей России стекались в Псково-Печерский монастырь — один из немногих духовных центров, которые остались не закрытыми и не разрушенными в советские годы. Перед дверью кельи старца всегда сидели посетители, а когда он шел 
в храм на богослужение, паломники окружали его плотным кольцом. Для каждого 
отец Иоанн находил доброе, участливое слово, каждого умел обласкать, утешить, 
духовно укрепить. У батюшки была характерная манера сажать собеседника рядом 
с собой и во время разговора класть руку на его плечо, а иногда даже упираться любом в лоб собеседника. От отца Иоанна всегда исходила необыкновенная теплота 
и энергия. По окончании беседы отец Иоанн помазывал посетителя освяшенным 
маслом, давал с собой иконки, антидор, снабжал духовной литературой, которой в 
то время так не хватало. Советы о.Иоанна были простыми и здравыми'*.
«Если у Вас болит душа, — говорил о. Иоанн, — то хорошо, что она болит. Это 
гораздо полезней всех лекарств и самое сильное лечебное средство, посылаемое 
Богом! Стоять в Ejepe надо, что бы с Вами не происходило, до самой смерти! Самая 
деятельная помощь своим близким — это молитва. Молитесь за своих родных и 
близких как можно чаще!»'’
Архимандрит о. Иоанн был духовником нынешнего настоятеля подворья 
Псково-Печерского монастыря в Москве—  Сретенского монастыря — архимандрита Тихона (Шевкунова), который высказал собственноеубеждениевтом, что «отец 
Иоанн — один из очень немногих живущих в наше время людей, которым Господь 
открывает Свою Божественную волю и о конкретных лицах, и о событиях, происходящих в Церкви и в мире. Наверное, это самое высшее проявление любви к Богу 
и преданности Его святой воле, в ответ на которые Господь открывает подвижнику- 
христианину судьбы людей, делает такого человека Своим сотаинником»^“. Социокультурная и духовно-нравственная миссия самого архимандрита Тихона (Шевку- 
нова) в настоящее время свидетельствует о том, насколько бережно и непреклонно 
реализуются идеи старца о. Иоанна в делах его духовных чад.
Среди множества свидетельств о высоком уровне молитвенного и духовнокультурного служения батюшки выделим воспоминание ныне ушедшего видного 
ученого, иконописца, реставратора, искусствоведа, православного культуролога 
Саввы Ямщикова, которы й в 1964 году работал в научно-исследовательской экспедиции в Рязанской области, где составлял опись и ставил на учет уникальные иконы в 
малочисленных действующих церквях, и именно там познакомился с о. Иоанном.
Иконописец был поражен любовью, доброжелательностью и просвещенностью Старца, который принял активное участие в обсуждении научных задач экспедиции и привел убедительный пример Новгородского митрополита Арсения 
(Стадницкого), собиравшего иконы и помогавшего организовывать Новгородский 
историко-церковный археологический музей^'.
Особое место в духовном и социальном служении о. Иоанна занимает его пиИоанн (Бузов). М.: Благословение, 2008. С. 520-523.
'» Там же. С. 618.
” Протоиерей Михаил Малеев. Старцы XX столетия. Подвижники веры и благочестия. М.: 
Храм Покрова Пресвятой Богородицы в Братцево, 2005. С. 20.
“  Светлый старец отец Иоанн Крестьянкин. Указ. соч. С. 47.
Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX веке. М.: Издательство «Республика», 1995. С. 304.

сательская деятельность, значение которой для наших современников чрезвычайно высоко. Богословские труды старца, его письма, проповеди, наставления 
позволяют назвать архимандрита Иоанна (Крестьянкина) известным церковным 
писателем XX века. К числу книг о. Иоанна, изданных Свято-Успенским Псково- 
Печерским монастырем, принадлежат: «Опыт построения исповеди», «Проповеди 
Архимандрита Иоанна», «Размышления о бессмертной душе», «Письма Архимандрита Иоанна», «Настольная книга для монашествующих и мирян», «Мир вам и 
благоволение Божие», «Видевше Свет вечерний. Встреча со старцем»^^.
Указанные труды увидели свет уже в настоящее время, но аккумулированный в 
них уникальный опыт духовной жизни старца, ушедшего от нас в 2006 году, свидетельствует о непреходящем значении его творчества для отечественной культуры и современного человека, которому были адресованы последние мысли о. Иоанна по самым 
актуальным проблемам личности, семейного воспитания, общества, государства.
Среди выдающихся подвижников благочестия духовных наставников советской эпохи нельзя не назвать архимандрита Серафима (Тяпочкина), в миру Димитрия Александровича (1894—1982), родившегося в благочестивой христианской 
семье знатного происховдения. Отца Серафима уже при жизни народ считал святым, а в настоящее время осуществляется подготовительная работа по канонизации подвижника и исповедника православной веры, проведшего четырнадцать лет 
в тюрьмах и ссьшках. Старший брат Димитрия — Константин служил в кадетском 
корпусе и в 1922 году был расстрелян большевиками; брат Александр погиб в годы 
революции, а младшему было суждено стать известным старцем, праведником, 
молитвенником и истинным служителем Церкви Христовой” .
Тяга к духовной жизни проявилась у Димитрия с раннего детства, а особое 
благоговение он испытывал к преподобному Серафиму Саровскому. Блестяще завершив обучение в Холмской духовной семинарии, он поступил в духовную академию, но в 1918 году она была закрыта. Глубокое воздействие на юношу в годы 
учебы оказали лекции таких видных служителей Церкви и богословов, как митрополит Антоний (Храповицкий), епископ Феодор (Поздеевский), архимандрит 
Иларион (Троицкий), впоследствии архиепископ Крутицкий, священник и философ Павел Александрович Флоренский и другие. Посетил академию и совершил 
богослужение в академическом храме Святитель Тихон, Патриарх Московский и 
всея Руси, что не могло не произвести благодатного впечатления на будущего подвижника. Пастырская деятельность Димитрия Тяпочкина прервалась в 1941 году, 
когда он был арестован и приговорен сначала к десяти, а затем еще пяти годам 
ссылки в северном городе Игарка.
После освобождения из мест заключения в 1959 году некоторое время отец 
Димитрий был настоятелем прихода в Днепропетровске, где снискал любовь и 
уважение прихожан, а вскоре, в 1960 году принял монашеский постриг с именем 
Серафим в Курском Сергиево-Казанском соборе, который строили родители преподобного Серафима Саровского. Так промыслительно воплотились детские впечатления и душевные устремления подвижника. Знаменательным фактом этого 
важнейшего в жизни отца Серафима события явилось и то, что благословение на

Там же.
“  Правденик наших дней. Белгородский старец архимандрит Серафим (Тяпочкин). Издание 
2-ое, испр. и доп. /  Составитель протоиерей Николай Германский, п. Ракитное, Белгородская и Ставропольская епар^хия, 2006. С. 14.