Федеральное государственное автономное образовательное  
учреждение высшего образования 
«ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» 

В. Н. Стасевич 

УЧЕБА, ТВОРЧЕСТВО, ИСКУССТВО. 
СЛАГАЕМЫЕ ПОНЯТИЯ КУЛЬТУРЫ 

Монография 

Ростов-на-Дону 

Издательство Южного федерального университета 

2014 

В. Н. Стасевич 

 

 
2 

УДК 7.02 
ББК 85.1 
      С 77 

Рецензенты: 

Рязанов В.В., искусствовед, 

ст.научный сотрудник РОМИИ, член СХ РФ, 

заслуженный работник культуры РФ; 

Субботин А. И., к.ф.н., доцент, 

Кафедра философии религии и религиоведения 

Факультета философии и культурологи ЮФУ 

С 77  Стасевич В. Н.  
Учеба, творчество, искусство. Слагаемые понятия культуры: моно-
графия / В. Н. Стасевич ;  Южный федеральный   университет: 
Издательство Южного федерального университета. – Ростов-
на-Дону, 2014.  – 160 с. 
ISBN 978-5-9275-1251-5 

В работе рассматриваются вопросы профессионального отношения 

к практике изобразительной деятельности и связанным с ней поняти-
ям искусства, творчества, культуры. Издание рассчитано на учителей 
изобразительного искусства, студентов и преподавателей высших         
и средних профильных учебных заведений, факультетов, отделений,    
а также всех интересующихся вопросами учебы, творчества, искусства 
в условиях современного состояния художественной культуры. 

ISBN 978-5-9275-1251-5                                                                     УДК 7.02 

ББК 85.1 

 
© Южный федеральный университет, 2014 
© Стасевич В.Н., 2014 
© Оформление. Макет. Издательство 
     Южного федерального университета, 2014 

Учеба, творчество, искусство. Слагаемые понятия культуры 

 
 
3

 Введение. Идея замысла 

Намерение рассмотреть предмет изобразительного искусства 

как учебную дисциплину не с позиций частных методических ре-
комендаций («рецептов»), а в широком спектре суждений о смыс-
ле занятий предметом – не как и что рисовать/писать, а ради чего 
и зачем рисовать/писать – сложилось у автора давно. Изначаль-
ный замысел реализован в издании 2002 года: Учеба, творчество, 
искусство. Учебно-методические и теоретические аспекты опыта 
изобразительной деятельности. – Ростов н/Д., Изд-во Рост. пед.  
ун-та, 124 с. С той поры под влиянием опыта учебной работы и ос-
воения потока новейшей информации по культурологии предме-
та представления автора о возможностях и необходимости расши-
рения, уточнения, обострения аспектов исследования изрядно по-
полнились. Вместе с тем исходная идея замысла осталась неиз-
менной. Соответственно, основным предметом внимания в этом 
издании, как и в предыдущем, являются взаимосвязь понятий 
искусства, творчества, учебы в аспекте профессионального отно-
шения к практике изобразительной деятельности и связь этих 
понятий с категориями культуры, вкуса, моды, включая диалек-
тику художественных и эстетических ценностей в условиях из-
менчивых социально-нравственных ситуаций. Таким образом, 
внимание автора преимущественно сосредоточено не на вопросах 
практического «рукоприложения» к конкретному изобразитель-
ному действию (этому посвящено много замечательных учебных 
пособий), а на интеллектуальной составляющей изобразительной 
деятельности. Сознавая теоретическую сложность своего намере-
ния, автор старался обеспечить себя теоретической устойчиво-
стью, опираясь на великих, значительных и просто интересных    
(с его точки зрения) мыслителей прошлого и настоящего. Это об-
стоятельство нашло отражение в большом объеме примечаний, 
которые, по мнению автора, сами по себе содержат много инте-
ресной информации. 

Публикуемые в издании иллюстрации используются только с 

целью напоминания о чем или о ком идет речь в тексте. 

В. Н. Стасевич 

 

 
4 

1. Актуальнейшая необходимость 

Известная поговорка «что посеешь, то и пожнешь» имеет отно-

шение не только к сельскому хозяйству. Не менее явственно, хотя 
и не напрямую, она заявляет о себе на нивах просвещения и об-
разования, включая обучение искусствам и подготовку учителей 
(преподавателей) изобразительного искусства в том числе. А мо-
жет быть – и в особенности, поскольку этой категории специали-
стов – от школьных учителей до вузовских работников – особенно 
важно ясное и соответствующее реальной действительности пред-
ставление о том, что и ради чего сеется на избранном поле искус-
ства. Если в результате многолетних академических усилий но-
воявленный сеятель «прекрасного» тратит свои творческие усилия 
на приискивание «интересных» сюжетов (мотивов), «особенных 
стилей», «современных» артизобретений, разумеется, заемных, да 
еще и учит этому других, но не располагает самостоятельной спо-
собностью избирательного художественного и эстетического ви-
дения, значит, его учебный опыт провернулся вхолостую. И не 
только потому, что по собственной воле он учился плохо. И не 
в силу плохо поставленного воспитания: оно лишь производ-
ное образования и просвещения. И не по причине расслаб-
ляющего влияния гламурной эстетики, усердно насаждаемой 
средствами массовой информации и культивируемой глянце-
выми журналами. Не исключена вероятность, что первопричи-
ной аморфного и неустойчивого мышления тех, кто, по идее, 
должен быть обладателем ясных и конструктивных художест-
венно-эстетических убеждений, может быть не вполне продуктив-
ная стратегия академического курса их подготовки. 

Продуктивный учебный процесс предполагает наличие двух 

составляющих: профессионального толкования изучаемой дисцип-
лины или предмета и побудительных условий их познания.         
В основе первой – фундаментальные (исходные) положения тео-
рии дисциплины или предмета в совокупности с данными их ис-
тории. В основе второй – учебно-дидактические установки, по-
буждающие к профессиональному поведению в процессе прак-
тического познания дисциплины или предмета и упреждаю-
щие характерную склонность обучаемых к тренировочно-

Учеба, творчество, искусство. Слагаемые понятия культуры 

 
 
5

эмпирическому накоплению изобразительных навыков, экви-
валенту пресловутой зубрежки. 

Добро бы только обучаемых. В практике обучения основам 

изобразительного искусства вообще заметна склонность рассчиты-
вать преимущественно на эмпирически-тренировочное усер-
дие, а не на предпонимание и предвидение нужного результа-
та изобразительного действия. 

Усердие, безусловно, вещь хорошая. Но прок от него возмо-

жен только при условии постоянных и длительных занятий, да 
под неусыпным наблюдением не менее усердного и не ограни-
ченного донельзя урезанным академическим временем учите-
ля (преподавателя, доцента, профессора), да притом желатель-
но, чтобы разносторонне осведомленного о предмете познания, 
умеющего «говорить об искусстве во всей его полноте, а не только 
о своем художественном творчестве»1. Иначе обоюдное усердие 
может легко обернуться подготовкой рукодельных умельцев, 
имитаторов творчества, а не знатоков основ и ценностей культу-
ры изобразительного опыта, соответствующих назначению спе-
циалистов профессиональной школы. Это условие тем более ак-
туально, если назначение учебы не ограничивается подготовкой 
художников самим себе и частному заказчику на потребу, а 
предполагает подготовку носителей просвещения, культуры и вку-
са, в чем и состоит подлинное призвание художественного образо-
вания. При специфических же условиях формирования контин-
гента и академической жизни художественно-графических струк-
тур педагогического направления, простейшая дидактическая ак-
сиома о том, что учеба сильна знаниями и мышлением, а не только 
и не столько усердием практических тренировок – особенно важна. 
Направленное внимание к познавательно-теоретическим ас-
пектам изобразительной деятельности положено в основу предла-
гаемого ряда позиционно связанных очерков о содержании ходо-
вых понятий изобразительного искусства и творчества. Укрепле-
ние приоритета историко-теоретических знаний и фундаменталь-
ного мышления является, по мнению автора, актуальнейшей не-
обходимостью современного художественного образования и про-
свещения. 

В. Н. Стасевич 

 

 
6 

2. Знание – категория всеобщая 

В повести-притче Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан 

Ливингстон» умудренная опытом птица Чианг, поощряя, по-
учает молодую: «Разумеется, Джон, разумеется, получается… 
Когда знаешь, что делаешь, всегда получается»1. Мудрый Чи-
анг, безусловно, прав: трудно преуспеть в деле, о котором по-
нятия не имеешь. Знание – категория всеобщая, и необходима 
она постоянно, чем бы человек ни занимался: земледелием ли, 
науками, искусством, старым или новым – исключений нет. 

Конечно, применительно, например, к земледелию или нау-

ке это условие как бы само собой разумеется. И в том и в дру-
гом случае ради успеха дела надо хорошо знать предмет заня-
тий. Об искусстве же, особенно о современном (понятие, между 
прочим, преходящее), намолвлена уйма мудреных измышле-
ний как о явлении, выпадающем за пределы нормального ра-
зумения. Вот и автор, глубоко осведомленный в истории и тео-
рии  концептуализма, в своем сочинении, например, утвер-
ждает, что «концептуальные произведения… требуют от зри-
телей не столько суммы знаний по теории и истории искусст-
ва, сколько определенных (каких это? – С. В.) аналитических 
и психологических усилий» по той причине, что эти произве-
дения «лишены специфических примет художественной выра-
зительности» и требуют «иных правил восприятия, нарушаю-
щих укоренившуюся привычку общения с искусством»2. 

Вообще-то, от зрителя никогда особенно и не требовалось 

«суммы знаний»: на то он и зритель, а не искусствовед, не кри-
тик, не художник, которым без суммы знаний грош цена. Зри-
тель без этой суммы знаний и даже без «укоренившейся при-
вычки» общения с искусством легко при желании общался с 
ним на уровне житейского опыта до той поры, пока этот опыт 
не вошел в разлад с умозрительными, притом, лишенными 
«специфических примет художественной выразительности» 
формулами художников XX в., с которыми без «суммы знаний» 
общение вообще бессмысленно. 

В самом деле, уж если речь зашла об «иных правилах вос-

приятия», то следует иметь в виду, что правила, чтобы ими 
пользоваться, надо знать, и что правила, вообще-то, и есть 

Учеба, творчество, искусство. Слагаемые понятия культуры 

 
 
7

теория. Во-вторых, «аналитические усилия» если и могут быть 
сколько-нибудь плодотворными, то только при наличии какой-
никакой «суммы знаний по теории и истории» предмета, из-
бранного объектом анализа. Тем более что «концептуализм» – 
по определению того же автора – направление, «объединяю-
щее процесс творчества и процесс его исследования»3. То есть 
направление по сути своей теоретичное. Как же тут без зна-
ний и о самом направлении, и о понятии творчества, и о том, 
что было до и существует одновременно с направлением? От 
того, является ли направление продолжением предыдущего 
художественного опыта, или нарушает «укоренившуюся при-
вычку общения с искусством», суть вопроса не меняется. И уж 
никак не обойтись без знаний истории и теории опыта, при-
ступая к его практическому освоению с намерением, скажем, 
стать художником-концептуалистом. 

Даже если бы из учебного курса была исключена необходи-

мость научения элементарной изобразительной грамоте и по-
знанию классического опыта искусства и ученик немедленно 
приступал бы к освоению концептуализма как явления, един-
ственно стоящего внимания в истории искусств, все равно по-
требовалось бы разъяснение природы и смысла этого явления. 
То есть опять же потребовалось бы включение в учебный про-
цесс истории и теории предмета. Если же в духе бытующего в 
наше время убеждения предположить, что всякая учеба вооб-
ще противопоказана искусству, а научение концептуализму 
как «предрасположенности сознания к саморефлексии» в 
принципе невозможно, то предположение опять оказалось бы 
спорным. Уважаемые таланты и поклонники, исповедующие 
постулаты концептуализма, концептуалистами не рождались. 
Они пришли к этому роду творчества в результате некоторого 
опыта. Причем опыта именно искусства, а не, скажем, слесар-
ного дела. Тем более, если иметь в виду отечественных пред-
ставителей этого направления, которое оформилось до их 
вступления на его стезю и придумано не ими4. 

Внимание к направлению концептуализма в данном случае 

не является специальной целью. Само направление и сужде-
ния о нем здесь использованы только как данность, в качестве 

В. Н. Стасевич 

 

 
8 

удобного примера для подтверждения мысли о неизбежной 
необходимости и прикладном (практическом) значении зна-
ний в занятиях искусством, что бы мы ни подразумевали под 
понятиями искусства и знаний. Вместе с тем знания как тако-
вые – понятие нейтральное, и совсем не обязательно обеспе-
чивают приобщение к «прекрасному, доброму, вечному». Как 
некоторая совокупность сведений о предмете и порядке дея-
тельности, знания в равной степени могут служить средством 
и возвышения разума, и насаждения невежества. Важны не 
сами по себе знания, важно отношение к ним. Каким может 
быть назначение знаний – зависит от целей их носителя.  

Отношение к знаниям в связи с занятием изобразительной 

деятельностью является ключевым вопросом этой публика-
ции. Однако ее автор нисколько не претендует на права носи-
теля неоспоримых истин и первооткрывателя сведений, пора-
жающих новизной. Не поучение и не переубеждение кого-либо 
в чем-либо, а только приглашение к размышлению является ос-
новной целью этого сочинения. Речь идет о понятиях и предметах 
достаточно популярных и не исключено, что хорошо известных 
читателю, затронутых вниманием не впервые и не впервые вво-
димых в печатный текст. Но в том-то и дело, что вроде бы хоро-
шо известное и, казалось бы, само собой понятное становится 
мало послушным пониманию, стоит только слегка развернуть 
его привычную «умственную упаковку». А это всегда случает-
ся, когда возникает потребность в умственном обновлении при-
вычного или необходимость в независимом суждении. 

Умственное обновление привычного – процесс увлекатель-

ный для всякого любознательного человека. Для претендующего 
же на творческую деятельность он еще и практически полезен. 
И уж совсем необходимо постоянное обновление привычного для 
начинающих осваивать какое-либо дело. В том числе – изобра-
зительное «рукомесло», как, бывало, называл занятие изобра-
зительным искусством Валентин Александрович Серов. 

Предлагая свой вариант суждений о предметах всем извест-

ных и бесконечно противоречивых именно в силу их общеизве-
стности: о вкусе, культуре, таланте, интуиции и других поняти-
ях, сопутствующих не менее зыбким представлениям о смысле 

Учеба, творчество, искусство. Слагаемые понятия культуры 

 
 
9

учебы, творчества, искусства автор в первую очередь рассчиты-
вает на внимание начинающих заниматься изобразительной 
деятельностью, надеясь быть им полезным собеседником. Наде-
жда эта покоится на том основании, что предлагаемый текст яв-
ляется не результатом отвлеченного (кабинетного) умствования 
или компилирования существующих текстов, а следствием не-
посредственного общения автора с художниками, искусствове-
дами, коллегами по факультетам изобразительного искусства, 
с учителями художественных школ и классов. Автор с благо-
дарностью пользуется россыпью «неучтенных» мыслей, кото-
рыми всегда так богато общение в профессиональной среде. 
Не подозревают о своем вкладе в содержание текста ученики 
автора по университету и школам. Это их «сопротивление зна-
ниям» наряду с любознательностью побудили его прибегнуть к 
новым понятийным образованиям в связи с явлениями искус-
ства и культуры XX в.: либерализация ценностей, нравствен-
ная доминанта культуры, эстетический релятивизм, прин-
цип соответствия применительно к опыту искусства и др. 

Д. Пригов. 
Банка,  1979 

С. Мироненко. 
Новая работа, 1990-е 

Произведения  отечественных  концептуалистов

В. Н. Стасевич 

 

 
10

И конечно, чтение. Без него никак нельзя. Сколь бы ориги-

нальной и  независимой ни казалась собственная мысль, мера 
ее  независимости и оригинальности осознается только по ис-
пытании чтением. Особенно, если речь идет о предмете широ-
кой популярности, каковым является искусство. «Каждый из 
нас выводит гулять свою мысль впереди себя, как обезьяну на 
поводке. Когда читаешь, имеешь дело с двумя такими обезья-
нами: одной своей и одной чужой. Или, что еще хуже, с одной 
обезьяной и одной гиеной. Вот и смотри, чем кого накормить. 
Ведь вкусы у них разные...»5 

Читая, важно нечаянно встретить или намеренно обнару-

жить, найти нужную «обезьяну». Или «гиену». Без подобного 
«охотничьего» азарта чтение – занятие бесполезное. И скуч-
ное. Естественно, что каждый читатель предпочитает свои 
«охотничьи» угодья: кто Интернет, кто периодические изда-
ния, кто книги. А кому достаточно и учебников с учебно-
методическими пособиями и рецептами о том, что и как надо 
делать, чтобы получить такой-то результат. 

«Любите книгу – источник знаний!» – призывал когда-то 

Алексей Максимович Пешков (М. Горький). Призыв Алексея 
Максимовича актуален и сегодня. Правда, современный чита-
тель книжным страницам предпочитает страницы Интернета. 
Но в качестве источников знаний одно другому не мешает. 
Безусловно, информация, несомая мобильными средствами 
массовой коммуникации (радио, пресса, телевидение, Интер-
нет), есть прямое отражение пульса времени – роскошное поле 
для охотников за современной мыслью. И действием. Потому 
что мысль и действие нераздельны. Действие без мысли не 
может быть совершенным или хотя бы приемлемым. Тем бо-
лее в деле занятий искусством. Действие при мысли может 
быть совершенным, но при условии, что совершенна мысль. 

Может ли быть совершенной мысль, рожденная пульсом 

времени? Может. Но мера и природа ее совершенства станут 
вполне понятными потом, позже. Пульс же современности ха-
рактерен валом мысли «одноразовой», которая хороша новиз-
ной, актуальностью. Модностью.