Н.В. Гоголь  
 

 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 
 

ПОВЕСТИ 

 
 
 
 
 
 
 
 

 
ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ  
В ЧЕТЫРНАДЦАТИ ТОМАХ  
 
ТОМ 3 

 

Москва 
ИНФРА-М 
2014 

1 

ОГЛАВЛЕНИЕ 

Невский проспект..........................................................................4 

Нос ................................................................................................36 

I.................................................................................................36 
II................................................................................................39 
III ..............................................................................................56 

Портрет.........................................................................................60 

Часть I ......................................................................................60 
Часть II.....................................................................................91 

Шинель.......................................................................................109 

Коляска.......................................................................................137 

Записки сумасшедшего.............................................................148 

Рим..............................................................................................167 

Отрывки......................................................................................203 

Две главы из малороссийской  
повести «Страшный кабан».................................................203 
I. Учитель ...........................................................................203 
II. Успех посольства..........................................................209 

Гетьман.......................................................................................215 

Глава 1....................................................................................215 
Глава 2....................................................................................222 
Глава 3....................................................................................226 
Глава 4....................................................................................230 
Глава 5....................................................................................232 
Глава 6....................................................................................234 

Кровавый бандурист .................................................................236 

Глава из романа.....................................................................236 

Глава из исторического романа ...............................................244 

Мне нужно видеть полковника ................................................254 

Ночи на вилле ............................................................................257 

Ночь 8.....................................................................................258 

2 

Мелкие отрывки ........................................................................260 

Страшная рука.......................................................................260 
Фонарь умирал......................................................................260 
Дождь был продолжительный.............................................262 
Рудокопов..............................................................................263 
Семен Семенович Батюшек.................................................263 
Девицы Чабловы...................................................................264 

3 

НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ 

Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Пе-
тербурге; для него он составляет всё. Чем не блестит эта улица – 
красавица нашей столицы! Я знаю, что ни один из бледных и чи-
новных ее жителей не променяет на все блага Невского проспек-
та. Не только кто имеет двадцать пять лет от роду, прекрасные 
усы и удивительно сшитый сюртук, но даже тот, у кого на подбо-
родке выскакивают белые волоса и голова гладка, как серебряное 
блюдо, и тот в восторге от Невского проспекта. А дамы! – О, да-
мам еще больше приятен Невский проспект. Да и кому же он не 
приятен? Едва только взойдешь на Невский проспект, как уже 
пахнет одним гуляньем. Хотя бы имел какое-нибудь нужное, не-
обходимое дело, но, взошедши на него, верно, позабудешь о вся-
ком деле. Здесь единственное место, где показываются люди не 
по необходимости, куда не загнала их надобность и меркантиль-
ный интерес, объемлющий весь Петербург. Кажется, человек, 
встреченный на Невском проспекте, менее эгоист, нежели в Мор-
ской, Гороховой, Литейной, Мещанской и других улицах, где 
жадность, и корысть, и надобность выражаются на идущих и ле-
тящих в каретах и на дрожках. Невский проспект есть всеобщая 
коммуникация Петербурга. Здесь житель Петербургской, или 
Выборгской части, несколько лет не бывавший у своего приятеля 
на Песках или у Московской заставы, может быть уверен, что 
встретится с ним непременно. Никакой адрес-календарь и спра-
вочное место не доставят такого верного известия, как Невский 
проспект. Всемогущий Невский проспект! Единственное развле-
чение бедного на гулянье Петербурга! Как чисто подметены его 
тротуары и, боже, сколько ног оставило на нем следы свои! И не-
уклюжий грязный сапог отставного солдата, под тяжестью кото-
рого, кажется, трескается самый гранит, и миниатюрный, легкий 
как дым, башмачек молоденькой дамы, оборачивающей свою го-
ловку к блестящим окнам магазина, как подсолнечник к солнцу, и 
гремящая сабля исполненного надежд прапорщика, проводящая 
на нем резкую царапину, – всё вымещает на нем могущество си-
лы или могущество слабости. Какая быстрая совершается на нем 
фантасмагория в течение одного только дня! Сколько вытерпит 
он перемен в течение одних суток! Начнем с самого раннего утра, 

4 

когда весь Петербург пахнет горячими только что выпеченными 
хлебами и наполнен старухами в изодранных платьях и салопах, 
совершающими свои наезды на церкви и на сострадательных 
прохожих. Тогда Невский проспект пуст: плотные содержатели 
магазинов и их комми еще спят в своих голландских рубашках, 
или мылят свою благородную щеку и пьют кофий; нищие соби-
раются у дверей кондитерских, где сонный ганимед, летавший 
вчера как муха с шеколадом, вылезает с метлой в руке без гал-
стуха и швыряет им черствые пироги и объедки. По улицам пле-
тется нужный народ: иногда переходят ее русские мужики, спе-
шащие на работу, в сапогах, запачканных известью, которых и 
Екатерининский канал, известный своею чистотою, не в состоя-
нии бы был обмыть. В это время обыкновенно неприлично хо-
дить дамам, потому что русской народ любит изъясняться такими 
резкими выражениями, каких они, верно, не услышат даже в те-
атре. Иногда сонный чиновник проплетется с портфелем под 
мышкою, если через Невский проспект лежит ему дорога в де-
партамент. Можно сказать решительно, что в это время, то есть 
до 12 часов, Невский проспект не составляет ни для кого цели, он 
служит только средством: он постепенно наполняется лицами, 
имеющими свои занятия, свои заботы, свои досады, но вовсе не 
думающими о нем. Русской мужик говорит о гривне, или о семи 
грошах меди, старики и старухи размахивают руками или говорят 
сами с собою, иногда с довольно разительными жестами, но ни-
кто их не слушает и не смеется над ними, выключая только разве 
мальчишек в пестрядевых халатах с пустыми штофами, или гото-
выми сапогами в руках, бегущих молниями по Невскому про-
спекту. В это время что бы вы на себя ни надели, хотя бы даже 
вместо шляпы картуз был у вас на голове, хотя бы воротнички 
слишком далеко высунулись из вашего галстуха, – никто этого не 
заметит. 
В 12 часов на Невский проспект делают набеги гувернеры 
всех наций с своими питомцами в батистовых воротничках. Анг-
лийские Джонсы и французские Коки идут под руку с вверенны-
ми их родительскому попечению питомцами и с приличною со-
лидностию изъясняют им, что вывески над магазинами делаются 
для того, чтобы можно было посредством их узнать, что находит-
ся в самых магазинах. Гувернантки, бледные миссы и розовые 
славянки, идут величаво позади своих легеньких вертлявых дев-
чонок, приказывая им поднимать несколько выше плечо и дер-

5 

жаться прямее; короче сказать, в это время Невский проспект – 
педагогический Невский проспект. Но чем ближе к двум часам, 
тем уменьшается число гувернеров, педагогов и детей: они нако-
нец вытесняются нежными их родителями, идущими под руку с 
своими пестрыми, разноцветными, слабонервными подругами. 
Мало-помалу присоединяются к их обществу все, окончившие 
довольно важные домашние занятия, как-то поговорившие с сво-
им доктором о погоде и о небольшом прыщике, вскочившем на 
носу, узнавшие о здоровьи лошадей и детей своих, впрочем, по-
казывающих большие дарования, прочитавшие афишу и важную 
статью в газетах о приезжающих и отъезжающих, наконец, вы-
пивших чашку кофию и чаю; к ним присоединяются и те, кото-
рых завидная судьба наделила благословенным званием чинов-
ников по особенным поручениям. К ним присоединяются и те, 
которые служат в иностранной коллегии и отличаются благород-
ством своих занятий и привычек. Боже, какие есть прекрасные 
должности и службы! как они возвышают и услаждают душу! Но, 
увы! я не служу и лишен удовольствия видеть тонкое обращение 
с собою начальников. Всё, что вы ни встретите на Невском про-
спекте, всё исполнено приличия: мужчины в длинных сюртуках с 
заложенными в карманы руками, дамы в розовых, белых и блед-
ноголубых атласных рединготах и шляпках. Вы здесь встретите 
бакенбарды единственные, пропущенные с необыкновенным и 
изумительным искусством под галстух, бакенбарды бархатные, 
атласные, черные как соболь или уголь, но, увы, принадлежащие 
только одной иностранной коллегии. Служащим в других депар-
таментах провидение отказало в черных бакенбардах, они долж-
ны, к величайшей неприятности своей, носить рыжие. Здесь вы 
встретите усы чудные, никаким пером, никакою кистью неизо-
бразимые; усы, которым посвящена лучшая половина жизни, – 
предмет долгих бдений во время дня и ночи, усы, на которые из-
лились восхитительнейшие духи и ароматы и которых умастили 
все драгоценнейшие и редчайшие сорты помад, усы, которые за-
ворачиваются на ночь тонкою веленевою бумагою, усы, к кото-
рым дышет самая трогательная привязанность их поссесоров и 
которым завидуют проходящие. Тысячи сортов шляпок, платьев, 
платков пестрых, легких, к которым иногда в течение целых двух 
дней сохраняется привязанность их владетельниц, ослепят хоть 
кого на Невском проспекте. Кажется, как будто целое море мо-
тыльков поднялось вдруг со стеблей и волнуется блестящею ту-

6 

чею над черными жуками мужеского пола. Здесь вы встретите 
такие талии, какие даже вам не снились никогда: тоненькие, 
узенькие талии никак не толще бутылочной шейки, встретясь с 
которыми вы почтительно отойдете к сторонке, чтобы как-нибудь 
неосторожно не толкнуть невежливым локтем; сердцем вашим 
овладеет робость и страх, чтобы как-нибудь от неосторожного 
даже дыхания вашего не переломилось прелестнейшее произве-
дение природы и искусства. А какие встретите вы дамские рукава 
на Невском проспекте! Ах, какая прелесть! Они несколько похо-
жи на два воздухоплавательные шара, так что дама вдруг бы под-
нялась на воздух, если бы не поддерживал ее мужчина; потому 
что даму так же легко и приятно поднять на воздух, как подноси-
мый ко рту бокал, наполненный шампанским. Нигде при взаим-
ной встрече не раскланиваются так благородно и непринужденно, 
как на Невском проспекте. Здесь вы встретите улыбку единст-
венную, улыбку верх искусства, иногда такую, что можно раста-
ять от удовольствия, иногда такую, что увидите себя вдруг ниже 
травы и потупите голову, иногда такую, что почувствуете себя 
выше Адмиралтейского шпица и поднимете ее вверх. Здесь вы 
встретите разговаривающих о концерте или о погоде с необыкно-
венным благородством и чувством собственного достоинства. 
Тут вы встретите тысячу непостижимых характеров и явлений. 
Создатель! какие странные характеры встречаются на Невском 
проспекте! Есть множество таких людей, которые, встретившись 
с вами, непременно посмотрят на сапоги ваши, и если вы пройде-
те, они оборотятся назад, чтобы посмотреть на ваши фалды. Я до 
сих пор не могу понять, отчего это бывает. Сначала я думал, что 
они сапожники, но однакоже ничуть не бывало: они большею 
частию служат в разных департаментах, многие из них превос-
ходным образом могут написать отношение из одного казенного 
места в другое; или же люди, занимающиеся прогулками, чтени-
ем газет до кондитерским, словом, большею частию всё порядоч-
ные люди. В это благословенное время от 2-х до 3-х часов попо-
лудни, которое может назваться движущеюся столицею Невского 
проспекта, происходит главная выставка всех лучших произведе-
ний человека. Один показывает щегольской сюртук с лучшим 
бобром, другой – греческой прекрасный нос, третий несет пре-
восходные бакенбарды, четвертая – пару хорошеньких глазок и 
удивительную шляпку, пятый – перстень с талисманом на ще-
гольском мизинце, шестая – ножку в очаровательном башмачке, 

7 

седьмой – галстух, возбуждающий удивление, осьмой – усы, по-
вергающие в изумление. Но бьет три часа, и выставка оканчива-
ется, толпа редеет… В три часа – новая перемена. На Невском 
проспекте вдруг настает весна: он покрывается весь чиновниками 
в зеленых виц-мундирах. Голодные титулярные, надворные и 
прочие советники стараются всеми силами ускорить свой ход. 
Молодые коллежские регистраторы, губернские и коллежские 
секретари спешат еще воспользоваться временем и пройтиться по 
Невскому проспекту с осанкою, показывающею, что они вовсе не 
сидели 6 часов в присутствии. Но старые коллежские секретари, 
титулярные и надворные советники идут скоро, потупивши голо-
ву: им не до того, чтобы заниматься рассматриванием прохожих; 
они еще не вполне оторвались от забот своих; в их голове ералаш 
и целый архив начатых и неоконченных дел; им долго вместо вы-
вески показывается картонка с бумагами, или полное лицо прави-
теля канцелярии. 
С четырех часов Невский проспект пуст, и вряд ли вы встре-
тите на нем хотя одного чиновника. Какая-нибудь швея из мага-
зина перебежит через Невский проспект с коробкою в руках, ка-
кая-нибудь жалкая добыча человеколюбивого повытчика, пущен-
ная по миру во фризовой шинели, какой-нибудь заезжий чудак, 
которому все часы равны, какая-нибудь длинная высокая англи-
чанка с ридикюлем и книжкою в руках, какой-нибудь артельщик, 
русской человек в демикотоновом сюртуке с талией на спине, с 
узенькою бородою, живущий всю жизнь на живую нитку, в кото-
ром всё шевелится: спина, и руки, и ноги, и голова, когда он уч-
тиво проходит по тротуару, иногда низкой ремесленник; больше 
никого не встретите вы на Невском проспекте. 
Но как только сумерки упадут на домы и улицы и будошник, 
накрывшись рогожею, вскарабкается на лестницу зажигать фо-
нарь, а из низеньких окошек магазинов выглянут те эстампы, ко-
торые не смеют показаться среди дня, тогда Невский проспект 
опять оживает и начинает шевелиться. Тогда настает то таинст-
венное время, когда лампы дают всему какой-то заманчивый, чу-
десный свет. Вы встретите очень много молодых людей, боль-
шею частию холостых, в теплых сюртуках и шинелях. В это вре-
мя чувствуется какая-то цель, или лучше что-то похожее на цель. 
Что-то чрезвычайно безотчетное, шаги всех ускоряются и стано-
вятся вообще очень неровны. Длинные тени мелькают по стенам 
и мостовой и чуть не достигают головами Полицейского моста. 

8 

Молодые губернские регистраторы, губернские и коллежские 
секретари очень долго прохаживаются; но старые коллежские ре-
гистраторы, титулярные и надворные советники большею частию 
сидят дома, или потому, что это народ женатый, или потому, что 
им очень хорошо готовят кушанье живущие у них в домах кухар-
ки-немки. Здесь вы встретите почтенных стариков, которые с та-
кою важностью и с таким удивительным благородством прогули-
вались в два часа по Невскому проспекту. Вы их увидите бегу-
щими так же, как молодые коллежские регистраторы, с тем, что-
бы заглянуть под шляпку издали завиденной дамы, которой тол-
стые губы и щеки, нащекатуренные румянами, так нравятся мно-
гим гуляющим, а более всего сидельцам, артельщикам, купцам, 
всегда в немецких сюртуках гуляющим целою толпою и обыкно-
венно под руку. 
– Стой! – закричал в это время поручик Пирогов, дернув шед-
шего с ним молодого человека во фраке и плаще. – Видел? 
– Видел, чудная, совершенно Перуджинова Бианка. 
– Да ты о ком говоришь? 
– Об ней, о той, что с темными волосами. И какие глаза! боже, 
какие глаза! всё положение и контура, и оклад лица – чудеса! – 
– Я говорю тебе о блондинке, что прошла за ней в ту сторону. 
Что ж ты не идешь за брюнеткою, когда она так тебе понрави-
лась? – 
– О, как можно! – воскликнул, закрасневшись, молодой чело-
век во фраке: – Как будто она из тех, которые ходят ввечеру по 
Невскому проспекту; это должна быть очень знатная дама, – про-
должал он, вздохнувши: – один плащ на ней стоит рублей во-
семьдесят! 
– Простак! – закричал Пирогов, насильно толкнувши его в ту 
сторону, где развевался яркий плащ ее: – ступай, простофиля, 
прозеваешь! а я пойду за блондинкою. 
Оба приятеля разошлись. 
– Знаем мы вас всех, – думал про себя с самодовольною и са-
монадеянною улыбкою Пирогов, уверенный, что нет красоты, 
могшей бы ему противиться. 
Молодой человек во фраке и плаще робким и трепетным ша-
гом пошел в ту сторону, где развевался вдали пестрый плащ, то 
окидывавшийся ярким блеском по мере приближения к свету фо-
наря, то мгновенно покрывавшийся тьмою по удалении от него. 
Сердце его билось и он невольно ускорял шаг свой. Он не смел и 

9 

думать о том, чтобы получить какое-нибудь право на внимание 
улетавшей вдали красавицы, тем более допустить такую черную 
мысль, о какой намекал ему поручик Пирогов; но ему хотелось 
только видеть дом, заметить, где имеет жилище это прелестное 
существо, которое, казалось, слетело с неба прямо на Невский 
проспект и, верно, улетит неизвестно куда. Он летел так скоро, 
что сталкивал беспрестанно с тротуара солидных господ с седы-
ми бакенбардами. Этот молодой человек принадлежал к тому 
классу, который составляет у нас довольно странное явление и 
столько же принадлежит к гражданам Петербурга, сколько лицо, 
являющееся нам в сновидении, принадлежит к существенному 
миру. Это исключительное сословие очень необыкновенно в том 
городе, где все или чиновники, или купцы, или мастеровые нем-
цы. Это был художник. Не правда ли, странное явление? Худож-
ник петербургский! Художник в земле снегов, художник в стране 
финнов, где всё мокро, гладко, ровно, бледно, серо, туманно. Эти 
художники вовсе не похожи на художников итальянских, гордых, 
горячих, как Италия и ее небо; напротив того, это большею час-
тию добрый, кроткий народ, застенчивый, беспечный, любящий 
тихо свое искусство, пьющий чай с двумя приятелями своими в 
маленькой комнате, скромно толкующий о любимом предмете и 
вовсе небрегущий об излишнем. Он вечно зазовет к себе ка-
кую-нибудь нищую старуху и заставит ее просидеть битых часов 
шесть с тем, чтобы перевести на полотно ее жалкую, бесчувст-
венную мину. Он рисует перспективу своей комнаты, в которой 
является всякой художественный вздор: гипсовые руки и ноги, 
сделавшиеся кофейными от времени и пыли, изломанные живо-
писные станки, опрокинутая палитра, приятель, играющий на ги-
таре, стены, запачканные красками, с растворенным окном, 
сквозь которое мелькает бледная Нева и бедные рыбаки в крас-
ных рубашках. У них всегда почти на всем серинькой мутный ко-
лорит, – неизгладимая печать севера. При всем том они с истин-
ным наслаждением трудятся над своею работою. Они часто пи-
тают в себе истинный талант, и если бы только дунул на них све-
жий воздух Италии, он бы, верно, развился так же вольно, широ-
ко и ярко, как растение, которое выносят наконец из комнаты на 
чистый воздух. Они вообще очень робки; звезда и толстый эполет 
приводят их в такое замешательство, что они невольно понижают 
цену своих произведений. Они любят иногда пощеголять, но ще-
гольство это всегда кажется на них слишком резким и несколько 

10 

походит на заплату. На них встретите вы иногда отличный фрак и 
запачканный плащ, дорогой бархатный жилет и сюртук весь в 
красках. Таким же самым образом, как на неоконченном их пей-
заже увидите вы иногда нарисованную вниз головою нимфу, ко-
торую он, не найдя другого места, набросал на запачканном грун-
те прежнего своего произведения, когда-то писанного им с на-
слаждением. Он никогда не глядит вам прямо в глаза; если же 
глядит, то как-то мутно, неопределенно; он не вонзает в вас яст-
ребиного взора наблюдателя или соколиного взгляда кавалерий-
ского офицера. Это происходит оттого, что он в одно и то же 
время видит и ваши черты, и черты какого-нибудь гипсового 
Геркулеса, стоящего в его комнате; или ему представляется его 
же собственная картина, которую он еще думает произвесть. От 
этого он отвечает часто несвязно, иногда невпопад, и мешающие-
ся в его голове предметы еще более увеличивают его робость. К 
такому роду принадлежал описанный нами молодой человек, ху-
дожник Пискарев, застенчивый, робкий, но в душе своей носив-
ший искры чувства, готовые при удобном случае превратиться в 
пламя. С тайным трепетом спешил он за своим предметом, так 
сильно его поразившим, и, казалось, дивился сам своей дерзости. 
Незнакомое существо, к которому так прильнули его глаза, мыс-
ли и чувства, вдруг поворотило голову и взглянуло на него. Боже, 
какие божественные черты! Ослепительной белизны прелест-
нейший лоб осенен был прекрасными как агат волосами. Они ви-
лись, эти чудные локоны, и часть их, падая из-под шляпки, каса-
лась щеки, тронутой тонким свежим румянцем, проступившим от 
вечернего холода. Уста были замкнуты целым роем прелестней-
ших грез. Всё, что остается от воспоминания о детстве, что дает 
мечтание и тихое вдохновение при светящейся лампаде, – всё это, 
казалось, совокупилось, слилось и отразилось в ее гармонических 
устах. Она взглянула на Пискарева, и при этом взгляде затрепета-
ло его сердце; она взглянула сурово, чувство негодования про-
ступило у ней на лице при виде такого наглого преследования; но 
на этом прекрасном лице и самый гнев был обворожителен. По-
стигнутый стыдом и робостью, он остановился, потупив глаза; но 
как утерять это божество и не узнать даже той святыни, где оно 
опустилось гостить? Такие мысли пришли в голову молодому 
мечтателю, и он решился преследовать. Но чтобы не дать этого 
заметить, он отдалился на дальнее расстояние, беспечно глядел 
по сторонам и рассматривал вывески, а между тем не упускал из 

11