Чужая жена и муж под кроватью

Ф.М. Достоевский 
 

 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 
 

ЧУЖАЯ ЖЕНА И МУЖ 
ПОД КРОВАТЬЮ  

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА-М 
2015 

1 

СОДЕРЖАНИЕ 

Чужая жена и муж под кроватью.................................................3 

I...................................................................................................3 
II................................................................................................17 

2 

ЧУЖАЯ ЖЕНА И МУЖ ПОД КРОВАТЬЮ  

 

I 

 
– Сделайте одолжение, милостивый государь, позвольте вас 
спросить… 
Прохожий вздрогнул и несколько в испуге взглянул на господина в енотах, приступившего к нему так без обиняков, в восьмом часу вечера, среди улицы. А уж известно, что если один петербургский господин вдруг заговорит на улице о чем-нибудь с 
другим, совершенно незнакомым ему господином, то другой господин непременно испугается. 
Итак, прохожий вздрогнул и несколько испугался. 
– Извините, что я вас потревожил, – говорил господин в енотах, – но я… я, право, не знаю… вы, вероятно, извините меня; вы 
видите, я в некотором расстройстве духа… 
Тут только заметил молодой человек в бекеше, что господин в 
енотах был точно в расстройстве. Его сморщенное лицо было довольно бледненько, голос его дрожал, мысли, очевидно, сбивались, слова не лезли с языка, и видно было, что ему ужасного 
труда стоило согласить покорнейшую просьбу, может быть к своему низшему в отношении степени или сословия лицу, с нуждою 
непременно обратиться к кому-нибудь с просьбой. Да и, наконец, 
просьба эта во всяком случае была неприличная, несолидная, 
странная со стороны человека, имевшего такую солидную шубу, 
такой почтенный, превосходного темно-зеленого цвета фрак и 
такие многознаменательные украшения, упещрявшие этот фрак. 
Видно было, что все это смущало самого господина в енотах, так 
что наконец, расстроенный духом, господин не выдержал, решился подавить свое волнение и прилично замять неприятную 
сцену, которую сам же вызвал. 
– Извините меня, я не в себе; но вы, правда, меня не знаете… 
Извините, что обеспокоил вас; я раздумал. 
Тут он приподнял из учтивости шляпу и побежал далее. 
– Но позвольте, сделайте милость. 

3 

Маленький человек, однако, скрылся во мраке, оставив в остолбенелом состоянии господина в бекеше. 
«Что за чудак!» – подумал господин в бекеше. Потом, как следует подивившись и вышед наконец из остолбенелого состояния, 
он вспомнил про свое и начал прохаживаться взад и вперед, пристально глядя на ворота одного бесконечно-этажного дома. Начинал падать туман, и молодой человек несколько обрадовался, 
ибо прогулка его при тумане была незаметнее, хотя, впрочем, 
только какой-нибудь безнадежно весь день простоявший извозчик мог заметить ее. 
– Извините! 
Прохожий опять вздрогнул: опять тот же господин в енотах 
стоял перед ним. 
– Извините, что я опять… – заговорил он, – но вы, вы – верно, 
благородный человек! Не обращайте на меня внимания как на 
лицо, взятое в общественном смысле; я, впрочем, сбиваюсь; но 
вникните, по-человечески… перед вами, сударь, человек, нуждающийся в покорнейшей просьбе… 
– Если могу… что вам угодно? 
– Вы, может, подумали, что уж я у вас денег прошу! – сказал 
таинственный господин, кривя рот, истерически смеясь и бледнея. 
– Помилуйте-с… 
– Нет, я вижу, что я вам в тягость! Извините, я не могу переносить себя; считайте, что вы видите меня в расстроенном состоянии духа, почти в сумасшествии, и не заключите чегонибудь… 
– Но к делу, к делу! – отвечал молодой человек, ободрительно 
и нетерпеливо кивнув головой. 
– А! Теперь вот как! Вы, такой молодой человек, мне напоминаете о деле, как будто я какой нерадивый мальчишка! Я решительно выжил из ума!.. Как я вам кажусь теперь в моем унижении, скажите откровенно? 
Молодой человек сконфузился и смолчал. 
– Позвольте вас спросить откровенно: не видали ль вы одной 
дамы? В этом вся просьба моя! – решительно проговорил, наконец, господин в енотовой шубе. 
– Дамы? 
– Да-с, одной дамы. 
– Я видел… но их, признаюсь, так прошло много… 

4 

– Так точно-с, – отвечал таинственный человек с горькой 
улыбкой. – Я сбиваюсь, я не то хотел спросить, извините меня; я 
хотел сказать, не видали ль вы одной госпожи в лисьем салопе, в 
темном бархатном капоре с черной вуалью? 
– Нет, такой не видал… нет, кажется, не заметил. 
– А! В таком случае извините-с! 
Молодой человек хотел что-то спросить, но господин в енотах 
опять исчез, опять оставив в остолбенелом состоянии своего терпеливого слушателя. «А, черт бы его взял!» – подумал молодой 
человек в бекеше, очевидно расстроенный. 
Он с досадою закрылся бобром и опять стал прохаживаться, 
соблюдая предосторожности, мимо ворот бесконечно-этажного 
дома. Он злился. 
«Что ж она не выходит? – думал он. – Скоро восемь часов!» 
На башне пробило восемь часов. 
– Ах! Черт вас возьми, наконец! 
– Извините-с!.. 
– Извините меня, что я вас так… Но вы так подкатились мне 
под ноги, что испугали совсем, – проговорил прохожий, морщась 
и извиняясь. 
– Я опять к вам-с. Конечно, я вам должен казаться беспокойным и странным-с. 
– Сделайте одолжение, без пустяков, объяснитесь скорее; я 
еще не знаю, в чем ваше желанье?.. 
– Вы торопитесь? Видите ли-с. Я вам все расскажу откровенно, без лишних слов. Что ж делать! Обстоятельства связывают 
иногда людей совершенно разнородных характеров… Но, я вижу, 
вы нетерпеливы, молодой человек… Так вот-с… впрочем, я не 
знаю, как и говорить: я ищу даму-с (я уж решился все говорить) Я 
именно должен знать, куда пошла эта дама? Кто она – я думаю, 
вам не нужно знать ее имени, молодой человек. 
– Ну-с, ну-с, дальше. 
– Дальше! Но ваш тон со мной! Извините, может быть, я вас 
оскорбил, назвав вас молодым человеком, но я не имел ничего… 
одним словом, если вам угодно оказать мне величайшую услугу, 
так вот-с, одна дама-с, то есть я хочу сказать порядочная женщина, из превосходного семейства, моих знакомых… мне поручено… я, видите ли, сам не имею семейства… 
– Ну-с. 

5 

– Вникните в мое положение, молодой человек (ах, опять! Извините-с; я все называю вас молодым человеком). Каждая минута 
дорога… Представьте себе, эта дама… но не можете ли вы мне 
сказать, кто живет в этом доме? 
– Да… тут много живут. 
– Да, то есть вы совершенно справедливы, – отвечал господин 
в енотах, слегка засмеявшись для спасения приличий, – чувствую, я немного сбиваюсь… но к чему такой тон ваших слов? Вы 
видите, что я чистосердечно сознаюсь в том, что сбиваюсь, и если 
вы надменный человек, то уж вы достаточно видели мое унижение… Я говорю, одна дама, благородного поведения, то есть легкого содержания, – извините, я так сбиваюсь, точно про литературу какую говорю; вот – выдумали, что Поль де Кок легкого содержания, а вся беда от Поль де Кока-то-с… вот!.. 
Молодой человек с сожалением посмотрел на господина в 
енотах, который, казалось, окончательно сбился, замолчал, глядел на него, бессмысленно улыбаясь, и дрожащею рукою, без 
всякой видимой причины, хватал его за лацкан бекеши. 
– Вы спрашиваете, кто здесь живет? – спросил молодой человек, несколько отступая назад. 
– Да, многие живут, вы сказали. 
– Здесь… я знаю, что здесь Софья Остафьевна тоже живет, – 
проговорил молодой человек шепотом и даже с каким-то соболезнованием. 
– Ну, вот видите, видите! Вы что-нибудь знаете, молодой человек? 
– Уверяю вас, нет, ничего не знаю… Я судил по расстроенному вашему виду. 
– Я тотчас узнал от кухарки, что она сюда ходит; но вы не на 
то напали, то есть не к Софье Остафьевне…она с ней незнакома… 
– Нет? Ну, извините-с… 
– Видно, что вам это все неинтересно, молодой человек, – проговорил странный господин с горькой иронией. 
– Послушайте, – сказал молодой человек, заминаясь, – я в 
сущности не знаю причины вашего состояния, но вам, верно, изменили, вы скажите прямо? 
Молодой человек одобрительно улыбнулся. 

6 

– Мы по крайней мере поймем друг друга, – прибавил он, и 
все тело его великодушно обнаружило желание сделать легкий 
полупоклон. 
– Вы убили меня! Но – откровенно признаюсь вам – именно 
так… но с кем не случается!.. До глубины тронут вашим участием. Согласитесь, между молодыми людьми… Я хоть не молод, 
но, знаете, привычка, холостая жизнь, между холостёжью, известно… 
Ну, уж известно, известно! Но чем же я могу вам помочь? 
– А вот-с; согласитесь, что посещать Софью Остафьевну… 
Впрочем, я еще не знаю наверное, куда пошла эта дама; я знаю 
только, что она в этом доме; но, видя вас прогуливающимся, – а я 
сам прогуливался по той стороне, – думаю… я вот, видите ли, 
жду эту даму… я знаю, что она тут, – мне бы хотелось встретить 
ее и объяснить, как неприлично и гнусно… одним словом, вы меня понимаете… 
– Гм! Ну! 
– Я и не для себя это делаю; вы не подумайте – это чужая жена! Муж там стоит, на Вознесенском мосту; он хочет поймать, но 
он не решается – он еще не верит, как и всякий муж… (тут господин в енотах хотел улыбнуться), я – друг его; согласитесь сами, я 
человек, пользующийся некоторым уважением, – я не могу быть 
тем, за кого вы меня принимаете. 
– Конечно-с; ну-с, ну-с!.. 
– Так вот, я все ее ловлю; мне поручено-с (несчастный муж!); 
но я знаю, это хитрая молодая дама (вечно Поль де Кок под подушкой); я уверен, что она прошмыгнет как-нибудь незаметно… 
Мне, признаюсь, кухарка сказала, что она ходит сюда; я как сумасшедший бросился, только что известие получил; я хочу поймать; я давно подозревал и потому хотел просить вас, вы здесь 
ходите… вы – вы – я не знаю… 
– Ну, да, наконец, что ж вам угодно? 
– Да-с… Не имею чести знать вас; не смею любопытствовать, 
кто и как… Во всяком случае, позвольте познакомиться; приятный случай!.. 
Дрожащий господин жарко потряс руку молодого человека. 
– Это бы я должен был сделать в самом начале, – прибавил 
он, – но я забыл все приличие! 

7 

Говоря, господин в енотах не мог постоять на месте, с беспокойством оглядывался по сторонам, семенил ногами и поминутно, как погибающий, хватался рукою за молодого человека. 
– Видите ли-с, – продолжал он, – я хотел обратиться к вам подружески… извините за вольность… хотел испросить у вас, чтоб 
вы ходили – по той стороне и со стороны переулка, где черный 
выход, эдак, покоем,  описывая букву П,  то есть. Я тоже, с своей 
стороны, буду ходить-с у главного подъезда, так что мы не пропустим; а я все боялся один пропустить; я не хочу пропустить. 
Вы, как увидите ее, то остановите и закричите мне…Но я сумасшедший! Только теперь вижу всю глупость и неприличие моего 
предложения! 
– Нет, что ж! Помилуйте!.. 
– Не извиняйте меня; я в расстройстве духа, я теряюсь, как никогда не терялся! Точно меня под суд отдали! Я даже признаюсь 
вам – я буду благороден и откровенен с вами, – молодой человек: 
я даже вас принимал за любовника. 
– То есть, попросту, вы хотите знать, что я здесь делаю? 
– Благородный человек, милостивый государь, я далек от 
мысли, что вы он;  я не замараю вас этою мыслию, но… но даете 
ли вы мне честное слово, что вы не любовник?.. 
– Ну, хорошо, извольте, честное слово, что любовник, но не 
вашей жены; иначе бы я не был на улице, а был бы теперь вместе 
с нею! 
– Жены? Кто вам сказал жены, молодой человек? Я холостой, 
я, то есть, сам любовник… 
– Вы говорили, есть муж… на Вознесенском мосту… 
– Конечно, конечно, я заговариваюсь; но есть другие узы! И 
согласитесь, молодой человек, некоторая легкость характеров, то 
есть… 
– Ну, ну! Хорошо, хорошо! 
– То есть я вовсе не муж… 
– Очень верю-с. Но откровенно говорю вам, что разуверяя вас 
теперь, хочу сам себя успокоить и оттого собственно с вами и откровенен; вы меня расстроили и мешаете мне. Обещаю вам, что 
кликну вас. Но прошу вас покорнейше дать мне место и удалиться. Я сам тоже жду. 
– Извольте, извольте-с, я удаляюсь, я уважаю страстное нетерпение вашего сердца. Я понимаю это, молодой человек. О, как я 
вас теперь понимаю! 

8 

– Хорошо, хорошо… 
– До свидания!.. Впрочем, извините, молодой человек, я опять 
к вам… Я не знаю, как сказать… Дайте мне еще раз честное и 
благородное слово, что вы не любовник! 
– Ах, господи, бог мой! 
– Еще вопрос, последний: вы знаете фамилию мужа вашей… 
то есть той, которая составляет ваш предмет? 
– Разумеется, знаю; не ваша фамилия, и кончено дело! 
– А почему ж вы знаете мою фамилию? 
– Да послушайте, ступайте; вы теряете время: она уйдет тысячу раз… Ну, что же вы? Ну, ваша в лисьем салопе и в капоре, а 
моя в клетчатом плаще и в голубой бархатной шляпке… Ну, что 
ж вам еще? Чего ж больше? 
– В голубой бархатной шляпке! У ней есть и клетчатый плащ 
и голубая шляпка, – закричал неотвязчивый человек, мигом возвратившись с дороги. 
– Ах, черт возьми! Ну, да ведь это может случиться… Да, 
впрочем, что ж я! Моя же туда не ходит! 
– А где она – ваша? 
– Вам это хочется знать; что ж вам? 
– Признаюсь, я все про то… 
– Фу, бог мой! Да вы без стыда без всякого! Ну, у моей здесь 
знакомые, в третьем этаже, на улицу. Ну, что ж вам, по именам 
людей называть, что ли? 
– Бог мой! И у меня есть знакомые в третьем этаже, и окна на 
улицу. Генерал… 
– Генерал?! 
– Генерал. Я вам, пожалуй, скажу, какой генерал: ну, генерал 
Половицын. 
– Вот тебе на! Нет, это не те! (Ах, черт возьми! Черт возьми!) 
– Не те? 
– Не те. 
Оба молчали и в недоумении смотрели друг на друга. 
– Ну, что ж вы так смотрите на меня? – вскрикнул молодой 
человек, с досадою отряхая с себя столбняк и раздумье. 
Господин заметался. 
– Я, я, признаюсь… 
– Нет, уж позвольте, позвольте, теперь будемте говорить умнее. Общее дело. Объясните мне… Кто у вас там?.. 
– То есть знакомые? 

9 

– Да, знакомые… 
– Вот видите, видите! Я по глазам вашим вижу, что я угадал! 
– Черт возьми! Да нет же, нет, черт возьми! Слепы вы, что ли? 
Ведь я перед вами стою, ведь я не с ней нахожусь; ну! ну же! Да, 
впрочем, мне все равно; хоть говорите, хоть нет! 
Молодой человек в бешенстве повернулся два раза на каблуке 
и махнул рукой. 
– Да я ничего, помилуйте, как благородный человек, я вам все 
расскажу: сначала жена сюда ходила одна; она им родня; я и не 
подозревал; вчера встречаю его превосходительство: говорит, что 
уж три недели как переехал отсюда на другую квартиру, а же… 
то есть не жена, а чужая жена (на Вознесенском мосту), эта дама 
говорила, что еще третьего дня была у них, то есть на этой квартире… А кухарка-то мне рассказала, что квартиру его превосходительства снял молодой человек Бобыницын… 
– Ах, черт возьми, черт возьми!.. 
– Милостивый государь, я в страхе, я в ужасе! 
– Э, черт возьми! Да мне-то какое дело до того, что вы в страхе и в ужасе? Ах! Вон-вон мелькнуло, вон… 
– Где? Где? Вы только крикните: Иван Андреич, а я побегу… 
– Хорошо, хорошо. Ах, черт возьми, черт возьми! Иван Андреич!! 
– Здесь, – закричал воротившийся Иван Андреич, совсем задыхаясь. – Ну, что? что? где? 
– Нет, я только так… я хотел знать, как зовут эту даму? 
– Глаф… 
– Глафира? 
– Нет, не совсем Глафира… извините, я вам не могу сказать ее 
имя. – Говоря это, почтенный человек был бледен, как платок. 
– Да, конечно, не Глафира, я сам знаю, что не Глафира, и та не 
Глафира; а впрочем, с кем же она? 
– Где? 
– Там! Ах, черт возьми, черт возьми! (Молодой человек не мог 
устоять на месте от бешенства.) 
– А, видите! Почему же вы знали, что ее зовут Глафирой? 
– Ну, черт возьми, наконец! Еще с вами возня! Да ведь вы говорите – вашу не Глафирой зовут!.. 
– Милостивый государь, какой тон! 
– А, черт, не до тону! Что она, жена, что ли, ваша? 

10