Разговор человека с собакой

А.П. Чехов 
 

 
 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 

РАЗГОВОР ЧЕЛОВЕКА 
С СОБАКОЙ 

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА–М 
2015 

1 

РАЗГОВОР ЧЕЛОВЕКА С СОБАКОЙ 

Была лунная морозная ночь. Алексей Иваныч Романсов сбил с 
рукава зеленого чёртика, отворил осторожно калитку и вошел во 
двор. 
– Человек, – философствовал он, обходя помойную яму и балансируя, – есть прах, мираж, пепел... Павел Николаич губернатор, но и он пепел. Видимое величие его – мечта, дым... Дунуть 
раз и – нет его! 
– Рррр... – донеслось до ушей философа. 
Романсов взглянул в сторону и в двух шагах от себя увидел 
громадную черную собаку из породы степных овчарок и ростом с 
доброго волка. Она сидела около дворницкой будки и позвякивала цепью. Романсов поглядел на нее, подумал и изобразил на своем лице удивление. Затем он пожал плечами, покачал головой и 
грустно улыбнулся. 
– Рррр... – повторила собака. 
– Нне понимаю! – развел руками Романсов. – И ты... ты можешь рычать на человека? А? Первый раз в жизни слышу. Побей 
бог... Да нешто тебе не известно, что человек есть венец мироздания? Ты погляди... Я подойду к тебе... Гляди вот... Ведь я человек? Как, по–твоему? Человек я или не человек? Объясняй! 
– Рррр... Гав! 
– Лапу! – протянул Романсов собаке руку. – Ллапу! Не даете? 
Не желаете? И не нужно. Так и запишем. А пока позвольте вас по 
морде... Я любя... 
– Гав! Гав! Ррр... гав! Авав! 
– Аааа... ты кусаться? Очень хорошо, ладно. Так и будем помнить. Значит, тебе плевать на то, что человек есть венец мироздания... царь животных? Значит, из этого следует, что и Павла Николаича ты укусить можешь? Да? Перед Павлом Николаичем все 
ниц падают, а тебе что он, что другой предмет – всё равно? Так 
ли я тебя понимаю? Ааа... Так, стало быть, ты социалист? Постой, 
ты мне отвечай... Ты социалист? 
– Ррр... гав! гав! 
– Постой, не кусайся... О чем, бишь, я?.. Ах, да, насчет пепла. 
Дунуть и – нет его! Пфф! А для чего живем, спрашивается? Родимся в болезнях матери, едим, пьем, науки проходим, помираем... а для чего всё это? Пепел! Ничего не стоит человек! Ты вот 

2 

собака и ничего не понимаешь, а ежели бы ты могла... залезть в 
душу! Ежели бы ты могла в психологию проникнуть! 
Романсов покрутил головой и сплюнул. 
– Грязь... Тебе кажется, что я, Романсов, коллежский секретарь... царь природы... Ошибаешься! Я тунеядец, взяточник, лицемер!.. Я гад! 
Алексей Иваныч ударил кулаком себя по груди и заплакал. 
– Наушник, шептун... Ты думаешь, что Егорку Корнюшкина 
не через меня прогнали? А? А кто, позвольте вас спросить, комитетские двести рублей зажилил да на Сургучова свалил? Нешто 
не я? Гад, фарисей... Иуда! Подлипала, лихоимец... сволочь! 
Романсов вытер рукавом слезы и зарыдал. 
– Кусай! Ешь! Никто отродясь мне путного слова не сказал... 
Все только в душе подлецом считают, а в глаза кроме хвалений 
да улыбок – ни–ни! Хоть бы раз кто по морде съездил да выругал! Ешь, пес! Кусай! Рррви анафему! Лопай предателя! 
Романсов покачнулся и упал на собаку. 
– Так, именно так! Рви мордализацию! Не жалко! Хоть и 
больно, а не щади. На, и руки кусай! Ага, кровь течет! Так тебе и 
нужно, шмерцу! Так! Мерси, Жучка, или как тебя? Мерси... Рви и 
шубу. Всё одно, взятка... Продал ближнего и купил на вырученные деньги шубу... И фуражка с кокардой тоже... Однако о чем, 
бишь, я?.. Пора идти... Прощай, собачечка... шельмочка... 
– Рррр. 
Романсов погладил собаку и, дав ей еще раз укусить себя за 
икру, запахнулся в шубу и, пошатываясь, побрел к своей двери... 
Проснувшись на другой день в полдень, Романсов увидел нечто необычайное. Голова, руки и ноги его были в повязках. Около кровати стояли заплаканная жена и озабоченный доктор.