Разговор с прохожим

Л.Н. Толстой  
 

 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 
 

РАЗГОВОР  
С ПРОХОЖИМ 

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА-М 
2014 

1 

РАЗГОВОР С ПРОХОЖИМ 

Вышел рано. На душе хорошо, радостно. Чудное утро, солнце 
только вышло из—за деревьев, роса блестит и на траве, и на деревьях. Все мило, и все милы. Так хорошо, что умирать не хочется. Точно, не хочется умирать. Пожил бы еще в этом мире, с такой красотой вокруг и радостью на душе. Ну, да это не мое дело, 
а хозяина... 
Подхожу к деревне; против первого дома, на дороге, ко мне 
боком, стоит не двигается человек. Очевидно, ждет чего-то или 
кого-то, ждет так, как умеют ждать только рабочие люди, — без 
нетерпения, без досады. Подхожу ближе крестьянин, бородатый, 
косматый, с проседью, здоровенный, простое рабочее лицо. Курит не цигарку бумажную, а трубочку. Поздоровались. 
— Где тут Алексей, старик, живет? — спрашиваю. 
— Не знаю, милый, мы нездешние. 
Не я нездешний, а мы нездешние. Одного русского человека 
почти никогда нет (нечто когда он делает что-нибудь плохое, тогда — я). А то семья — мы, артель — мы, обчество — мы. 
— Нездешние? Откуда же? 
— Калуцкие мы. 
Я показал на трубку. 
— А сколько в год прокуришь? Рубля три, я чай? 
— Три? Не управишься еще на три. 
— А что бы бросить? 
— Как ее бросишь, привычка. 
— Я тоже курил, бросил; как хорошо, легко. 
— Известное дело. Да скучно без ней. 
— А брось, и скуки не будет. Ведь хорошего в ней мало. 
— Что же хорошего. 
— Не хорошо, так и делать не надо. На тебя глядя, и другой 
станет. А пуще всего молодые ребята. Скажут: вот старый курит, 
а нам и бог велел. 
— Так-то так. 
— И сын станет, на тебя глядя. 
— Известное дело, и сын тоже... 
— Так брось. 
— Бросил бы, да скучно без ней, едят ее мухи. От скуки больше. Станет скучно, сейчас за нее. Вся беда — скучно. Так скучно 
другой раз... скучно, скучно, — протянул он. 

2 

— А от скуки лучше о душе подумать. 
Он вскинул на меня глазами, лицо его вдруг стало совсем другое, внимательное, серьезное, не такое, как прежде, добродушно—шутливое, бойкое, краснобайное. 
— Об душе подумать, об душе, значит? — проговорил он, 
пытливо глядя мне в глаза. 
— Да, о душе подумаешь и все глупости оставишь. 
Лицо его ласково просияло. 
— Верно это, старичок. Верно ты говоришь. Об душе первое 
дело. Первое дело об душе. (Он помолчал.) Спасибо, старичок. 
Верно это. (Он указал на трубку.) Это что, одни пустяки, о душе 
первое дело, — повторил он. — Верно ты говоришь. — И лицо 
его стало еще добрее и серьезнее. 
Я хотел продолжать разговор, но к горлу что-то подступило (я 
очень слаб стал на слезы), не мог больше говорить, простился с 
ним и с радостным, умиленным чувством, глотая слезы, отошел. 
Да как же не радоваться, живя среди такого народа, как же не 
ждать всего самого прекрасного от такого народа? 
9 сен. 1909 
Крекшино.