Вестник охотоведения, 2013, №Том 10. Номер 2

MINISTRY OF AGRICULTURE OF THE RUSSIAN FEDERATION 

Russian state agrarian correspondence university 

THE HERALD OF GAME MANAGEMENT 

The theoretical and practical journal 

volume 10 № 2                       2013                    July – December 

The journal was founded in December of 2013 

It is published twice a year 

The chief editor 

Eskov Evgeniy Konstantinovich 

The editorial board 

Boeskorov G.G., Danilov P.I., Danilkin A.A., Kiryakulov V.M., Melnikov V.K., 
Monahov V.G., Novikov B.V., Pronyaev A.V. (the deputy chief editor),  

Ravkin E.S., Rozhkov Y.I., Fertikov V.I., Holodova M.V. 

The editorial council 

Benderskiy E.V., Vashukevich Y.E., Voloh A.M., Davidov A.V., Domskiy I.A., 
Dubovik V.A., Zheleznov – Chukotskiy N.K., Kudaktin A.N., Kuzyakin V.A., Linkov 
A.B., Nedzelskiy E.M., Priklonskiy S.G., Smirnov M.N., Tumanov I.L. 

The editorial office 

Ovsyukova N.E. (the chief of the editorial office) 

Address of the editorial office: 143900, Moscow region, Balashikha,  
Yulius Fuchik str. 1, Russian state agrarian correspondence university 

Tel/fax: (495) 521-45-74, e-mail: ekeskov@yandex.ru; pronjaev@mail.ru 

The journal is included in the List of the leading reviewed scientific journals and 
publications, in which the applicants for the doctoral and candidate degrees should 
publish the main scientific results of their dissertations. 

The journal is published under the sponsorship of  Rosokhotrybolovsoyuz 

The journal can be subscribed according to the index in the Catalogue of the Rospechat 
agency - 58389 

СОДЕРЖАНИЕ 

Том 10, № 2, 2013 

Экология 

К истории лося на Европейском Севере России (от неолита до наших дней) 

П.И. Данилов, Д.В. Панченко 
123 

Распространение  барсука на северо-западе Поволжья  
и загрязнение его шерсти химическими элементами 

С.В. Соловьева, А.В. Соловьев 
137 

Эволюционная экология 

Экологическое разделение кабарговых (Ruminantia) 

В.И. Приходько 
143 

Териология 

Современное состояние популяции корсака (Vulpes corsac L.) на Украине 

А.М. Волох 
153 

Питание мелких хищников-миофагов (на примере дальневосточного лесного кота): 
методологический анализ 

В.Г. Юдин 
157 

Орнитология 

Численность и экология вяхиря (Columba palumbus)  
в разных регионах европейской России 

А.Л. Мищенко, В.Н.Федосов, П.А.Тильба, О.В.Суханова, А.П.Межнев 
167 

Ресурсоведение 

Оценка нелегальной добычи камчатского бурого медведя 

А.С. Валенцев 
177 

Кадастровая оценка населения птиц низовий Оби 

Е.С. Равкин, М.В. Мирутенко 
183 

Современное состояние, охрана и использование ресурсов соболя  
Martes zibellina в России и Китае 

В.Г. Монахов, Б. Ли 
192 

Гельминтология 

Трихинеллез и другие гельминтозоонозы мышечной ткани промысловых 
животных в Центральном регионе России 

О.Н. Андреянов 
198 

119 

Результаты исследований видового состава гастроинтестинальных нематод  
диких жвачных европейской России 

Д.Н. Кузнецов 
204 

Биотехния 

Эффективность вермикулита в подкормках охотничьих животных, обитающих в 
техногенно загрязненных биотопах 

Е.К. Еськов, Н.Н. Воробей, В.А. Дубовик, Д.Д. Вачугов 
208 

Разработка способа дезинфекции подкормочных площадок для диких животных 

И.Ю. Егорова, Ю.О. Селянинов, А.Н. Воличев,  В.И. Фертиков 
213 

Ветеринарная экология 

Развитие эпизоотии африканской чумы свиней (АЧС)  
в Тверской и Московской областях 

В.И. Фертиков, А.В. Павлов, Д.В. Колбасов,  
В.В. Куринов, Е.М. Хрипунов,  Ю.И. Барсуков 
218 

Дискуссии 

Изменения численности глухаря (Tetrao urogallus) и тетерева (Lyrurus tetrix)  
в Подмосковье: недостатки или порочность ЗМУ? 

В.Г. Борщевский 
230 

Юбилеи 

Кривенко Виталий Григорьевич (к 70-летнему юбилею) 
244 

Правила для авторов 
247 

120 

CONTENTS 

Volume 10, № 2, 2013 

Ecology 

On the history of moose in Russian European North (from neolith time to present day) 

P.I. Danilov, D.V. Panchenko 
123 

Distribution of badger in northwest Volga and his coat chemical pollution elements

S.V. Solovyova, A.V. Solovyov
137 

Evolutionary ecology 

Ecological partitioning of moschidae (Ruminantia) 

V.I. Prokhod’ko 
143 

Theriology 

Current status of population corsac  (Vulpes corsac L.) in Ukraine 

А.M. Volokh 
153 

Nutrition of small meat-eating predators (on the example of the far eastern  cat): 
methodological analysis 

V.G. Yudin 
157 

Ornithology 

Numbers and ecology of woodpigeon (Columba palumbus)  
in the different regions of European Russia 

A.L. Mischenko, V.N. Fedosov, P.A. Tilba, O.V. Sukhanova, A.P. Mezhnev 
167 

Study of  game resources 

Estimation of kamchatka brown bear illegal hunting 

A.S. Valentsev 
177 

Cadastral valuation of bird population of lower reaches of the Ob 

E.S. Ravkin,  M.V. Mirutenko
183 

Current status, protection and exploitation of sable Martes zibellina resources in Russia 
and China 

V.G. Monakhov, B. Li 
192 

Helmintology 

Trichinosis and other helminthozoonosis of muscle tissue of hunting animals  
in the central region of Russia 

O.N. Andreyanov 
198 

121 

The study of gastrointestinal nematodes species composition in wild ruminants from 
european Russia 

D.N. Kuznetsov 
204 

Biotechnology 

Efficiency of vermiculite in dieting of game animals dwelling  
in anthropogenic polluted biotopes 

E.K. Eskov, N.N. Vorobey, V.A. Dubovik, D.D. Vachugov 
208 

Developing a method for disinfecting feeding grounds for wild animals 

I.Yu. Egorova, Yu.O. Selyaninov, A.N. Volichev, V.I. Fertikov 
213 

Veterinary ecology 

The development of the epizooty of african swine fever (ASF)  
in the Tver and the Moscow regions  

V.I. Fertikov, A.V. Pavlov, D.V. Kolbasov, 
 V.V. Kurinov, E.M. Khripunov, Yu.I. Barsukov 
218 

Discussion 

Changes in numbers of capercaillie (Tetrao urogallus) and black grouse  
(Lyrurus tetrix) in Moscow region: weaknesses or deformity of the counting method 

V.G. Borchtchevski 
230 

Anniversary 

Vitaliy G.Krivenko 70th Anniversary  
244 

For Authors 
 
247 

122 

ВЕСТНИК ОХОТОВЕДЕНИЯ, 2013, том 10,  № 2, стр. 123 - 136   

ЭКОЛОГИЯ

 

123 

УДК 599.735.31(470.1/.2) 
Поступила в редакцию 12.04.2013 г.

К ИСТОРИИ ЛОСЯ НА ЕВРОПЕЙСКОМ СЕВЕРЕ РОССИИ  

(ОТ НЕОЛИТА ДО НАШИХ ДНЕЙ) 

© 2013 г.  П.И. Данилов, Д.В. Панченко 

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки  

 Институт биологии Карельского научного центра Российской академии наук (ИБ КарНЦ РАН) 

185000, Петрозаводск, ул. Пушкинская, 11 E-mail: pjotr.danilov@mail.ru 

Предпринята попытка описать динамику популяции лося на Европейском Севере России с 
доисторического времени до наших дней с акцентом на последнее столетие. В прошлом 
граница ареала лося проходила значительно севернее описанной максимальной области 
распространения, что подтверждается многочисленными археологическими находками. На 
протяжении исторического времени происходили многократные изменения численности и 
распространения вида, обусловленные влиянием естественных (крупные хищники, болезни) и 
антропогенных факторов (лесохозяйственная деятельность, промысел, браконьерство). 

Ключевые слова: лось, динамика численности, ареал, пространственное распределение, 
крупные хищные звери, естественные и антропогенные факторы. 

ВВЕДЕНИЕ 

В далеком прошлом лось был основой существования неолитического человека в Северной 
Европе. В то время граница ареала вида пролегала 
значительно севернее таковой в период  максимального распространения и численности лося в 
20-м столетии, описанного О.И. Семеновым-ТянШанским (1948; 1982) и О.А. Макаровой (1984; 
2011). 
Это 
подтверждается 
ландшафтноклиматическими особенностями региона в прошлом (Елина, 1999; Юрковская, Елина, 2009; Elina 
et al., 2011), находками в Оленеостровском могильнике  (Кольский залив) изделий из костей и 
рогов лося, а также рисунками лосей среди самых 
северных петроглифов на р. Поной (Кольский полуостров) и в районе Альты (Норвегия). В настоящем обзоре мы попытались проанализировать динамику численности лося за последние пять столетий (Данилов, 2003; Nygren, Wallen, 2001; Nygren 
et al., 2008). Особенно драматичным было сокращение ареала и численности в начале 20-х гг. 
прошлого столетия; но и тогда сохранялись места 
с довольно высокой численностью лося – так называемые «территории выживания». В конце 20-х 
– в 30-е годы происходило быстрое восстановление ареала и численности лося. Особенно заметным оно стало в 60-70-е гг. XX века на всем пространстве Европейского Севера России. Сокращение населения вида вновь началось в серединеконце 80-х гг. Депрессия продолжалась до начала 

нового тысячелетия и сменилась постепенным 
восстановлением численности зверей, достигшей в 
начале второй декады 21 столетия уровня 1960-х 
годов. 

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ 

Прошлое распространение лося оценивали по 
результатам археологических исследований, изучению петроглифов, обнаруженных на территории 
края, историческим документам. Использовали 
также некоторые аналогичные материалы и литературные источники смежных территорий и соседних стран. 

Современное распространение, численность и 
распределение лося определяли по материалам 
зимнего маршрутного учета (ЗМУ), специальных 
учетов, регистраций встреч и добычи животных. 
Для оценки состояния численности вида использовали также архивные материалы лаборатории 
зоологии ИБ КарНЦ РАН, ведомственные материалы Карельского, Мурманского и Архангельского охотуправлений, Национального Архива 
Республики Карелия, литературные источники.  

Данные учетов в виде картограмм составлены 
по административно-территориальному делению 
структурных единиц региона и в системе прямоугольных координат 50х50 и 25х25 км. Последнее 
позволяет оперировать данными, привязанными к 
конкретной местности, и дифференцировать полученные материалы в зависимости от природных 

ДАНИЛОВ, ПАНЧЕНКО 

особенностей и антропогенных преобразований 
этих территорий. 

РЕЗУЛЬТАТЫ 

Историю вида в изучаемом регионе можно 
проследить со второй половины плейстоцена. Старейшая из археологических находок – кость лося в 
«подморенных отложениях» Кольского полуострова (Громова, 1947), которую следует относить к 
одной из межледниковых эпох, вероятнее всего к 
Днепровско - Валдайской (рисс-вюрм) (Верещагин, 1979). В то время эта территория была занята 
елово-сосновыми, березовыми лесами и лесостепью (Гричук, 1952). В последующее  60-50 тыс. 
лет оледенение на длительное время вытеснило  
весь животный и растительный мир, и лось появился здесь снова лишь во времена климатического оптимума голоцена – атлантикума – около 6 
тыс. лет назад, когда большую часть пространства 
от Балтийского до Баренцева моря покрывала тайга. Тогда в Карелии среднегодовые температуры  
превышали современные на 2-2,5 градуса, а на ее 
территории произрастали южно-таежные еловые и 
сосновые леса с участием широколиственных пород (Елина, 1999; Юрковская, Елина, 2009; Elina et 
al., 2011) (рис. 1).  

На местах неолитических стоянок юга Кольского полуострова и Карелии, датируемых 5-6 тыс. 
лет до наших дней, костные останки лося по 
встречаемости уступают лишь северному оленю 
(Верещагин, 1979). Более того, археологические 
находки (костные останки животных на местах 
стоянок неолитического человека, украшения и 
культовые предметы, обнаруженные в могильниках, наскальные рисунки в Карелии и на Кольском 
полуострове) свидетельствуют о том, что область 
распространении вида на изучаемой территории 
простиралась до берегов Баренцева моря (рис. 2) 
(Равдоникас, 1936, 1938; Линевский, 1939; Гурина, 
1997; Савватеев, 1970, 1983, 2007; Лихачев, 1999; 
Жульников, 2006).  

Данные о распространении и численности лося в северных регионах России в историческое 
время очень невелики, однако археологические 
находки говорят о том, что лось продолжал оставаться одним из самых важных объектов охоты 
для человека и на протяжении первых веков нашей эры. Так, среди кухонных остатков Приладожских поселений X-XII вв. кости лося составляли 45,6% всех остатков костей диких животных 
(Верещагин, 1967). Немногим позже, в начале 16 
века, вид населял всю территорию Финляндии, о 
чем сообщается в одном из первых документов, 
характеризующих распространение лося в этой 

части Северной Европы. В течение этого столетия 
происходило 
сокращение 
его 
численности 
(Melander, 1920), а к концу 17 столетия, несмотря 
на меры защиты, принятые правительством, вид 
полностью исчез из юго-западной Лапландии 
(Voionmaa, 1947). В то время наиболее высокая 
численность 
лося 
сохранялась 
вблизи 
юговосточной границы современной Финляндии. В 
начале 18 века изменилась политика управления 
популяцией лося, что привело к почти полному 
уничтожению ресурсов вида на больших территориях внутри страны (Mela, 1900). Запрет охоты в 
1808 г. привел к некоторому увеличению численности вида, однако  открытие охоты в последующем привело к повторному снижению поголовья 
этих зверей по всей Финляндии, что и продолжалось до середины 19 века. 

Приблизительно в то же время произошло 
почти повсеместное, за исключением центральных 
районов, исчезновение лося в Швеции. Даже в тех 
местах, где вид сохранился, численность его была 
очень низка (Dahl, 1979). Чрезмерное преследование человеком привело к практически полному 
исчезновению лося к 1800 г. и в Норвегии (Lykke, 
2005).  

Рис. 1. Ландшафтно-географическая зональность 
Карело-Мурманского края (по: Елина, 1999). 

 
К ИСТОРИИ ЛОСЯ НА ЕВРОПЕЙСКОМ СЕВЕРЕ РОССИИ ... 
125

Рис. 2. Наскальные рисунки лося, предметы культа, украшения и пр. в виде его изображений, найденные 
в захоронениях древнего человека на Севере Европы: 1 – Альта, Норвегия; 2 – оз. Канозеро; 3 – ЧалмыВарры (р.Поной); 4 – Залавруга (Белое море); 5 – Оленеостровский могильник (Онежское озеро); 6 – м. 
Бесов нос (Онежское озеро); 7 – писаницы лосей в Финляндии; 8 – могильник о. Большой Олений. 

Наиболее полный обзор состояния населения 
лося в Петербургской губернии сделала Е.К. Тимофеева (1974), а посему  история лося в этом регионе в 18-19 веках в настоящем очерке – это 
краткое хронологическое изложение приводимых 
вышеназванным автором материалов. В начале 
XVIII века численность лося  здесь была невелика, 
а в 1714 г. Петр I приказал запретить охоту на этого зверя по всей Петербургской губернии, одновременно пообещав за каждого живого лося 5 рублей!  В 1737 г. уже императрица Анна Иоанновна 
издала закон, которым запрещалось ловить и стрелять лосей не только в Петербургской, но также в 
Выборгской и Новгородской губерниях. После  
1740 года охота на лосей была запрещена во всем 
Российском государстве. Ссылаясь на С.И. Кирикова (1966; 1972), Е.К. Тимофеева пишет о низкой 

численности лося в центральных губерниях России в конце 18 столетия и здесь же приводит мнение А.К. Саблинского (1914), правда, не соглашаясь с ним, о том, что этот зверь был весьма многочислен в 18 столетии во всей Петербургской губернии. А далее у нее же мы находим сведения, 
почерпнутые из книги Озерецковского (1792), о 
многочисленности лося во второй половине того 
же столетия по берегам Ладожского озера.  

Однако, несмотря на определенные противоречия мнений разных авторов о состоянии населения лося на протяжении 18 столетия, большинство 
из них едины в том, что в конце 18 – начале 19 
столетий произошло падение численности лося  на 
всем Европейском Севере России. 

Сокращение численности лося продолжалось 
и в первой половине XIX века (Тимофеева, 1974; 

ДАНИЛОВ, ПАНЧЕНКО 

Русаков, 1979), а северная граница распространения вида отступила к югу и проходила в то время 
приблизительно по 64-650 с.ш. (Гептнер, 1961).  

Во второй половине XIX столетия произошло 
повсеместное увеличение численности вида и некоторое восстановление ареала (Тимофеева, 1974; 
Русаков 1979; Данилов, 1986, 2005). Были отмечены лоси на Кольском полуострове: один был добыт в районе Имандры в 1860 г., второй – около 
Сенгельского погоста в 1879 г. (Плеске, 1887). Ф. 
Плеске тогда же высказывал мнение, что лось в 
Лапландии в те годы бывал лишь заходом. С ним 
согласился  и O.И. Семенов-Тян-Шанский (1948). 
Однако О.С. Русаков (1979), выразил сомнение в 
справедливости такого заключения. Он ссылается 
при этом на А.А. Силантьева (1898), писавшего о 
торговле в Лапландии лосиными шкурами в 1869 
и 1891 годах. 

Сведения о лосях в Карелии с 1850-х и до 
1930-х годов обобщил Н.М. Кулагин (1932). Он 
пишет, ссылаясь на К.Ф. Кесслера (1868), о том, 
что в 1860-х годах на лосей охотились в Петрозаводском уезде, хотя лоси были там сравнительно 
редки. Вместе с тем,  немногим позже на юговостоке Олонецкой губернии  численность лосей 
довольно  значительно возросла. Так, И.С. Поляков (1873; цит. по изд. 1991) писал о лосях в районе г. Вытегра: «…В последнее время лось показывается чаще, и одному старому леснику удавалось за один день класть на месте стадо в шесть 
штук» (с. 105). О том же явлении и в тех же местах 
немногим позже упоминал  и А. Иванов (1876). 

В Петербургской губернии  рост  поголовья 
лося начался с 60-х гг. XIX века годов и до 1880-х 
гг. нарастал постепенно. Сначала звери стали 
обычны на побережье Ладожского озера (Андреев, 
1875, цит. по: Тимофеева, 1974), а с середины 
1880-х гг. и до конца столетия лось был многочислен повсеместно. Е. К. Тимофеева (1974), обобщившая многочисленные сообщения о лосях, 
опубликованные в то время в «Охотничьей газете» 
и журналах, пишет: «Лосей стреляли в ближайших 
окрестностях Петербурга – за Охтой,  в Колтушах, 
у Лисьего Носа, Левашова, Петергофа …. А также 
в районах Ораниенбаума, Тосно,  Лисино, Луги и 
др.» (с. 97, разрядка наша).  По ее заключению, 
рост поголовья был обусловлен не только увеличением продуктивности местного населения животных, но  также неоднократной подкочевкой 
зверей с Карельского перешейка.   

В начале 20 века  на всем пространстве европейского ареала лося происходит сокращение его 
численности, достигшее критического уровня к 
началу 20-х годов (Кулагин, 1932; Бутурлин, 1934; 

Юргенсон, 1935; Гептнер, 1961; Русаков, 1979). 
Возможно, одной из причин происходившего явления в крае стал массовый падеж лосей в Олонецкой губернии в 1907 г., вызванный неизвестным заболеванием (Благовещенский, 1912). Вслед 
за некоторым ростом поголовья в 1914-1917 гг., 
упомянутым М.Я. Марвиным (1959), вновь произошло резкое сокращение численности вида в 
годы Гражданской войны и последовавшей за тем 
разрухи (Юргенсон, 1935; Кончиц, 1935; Марвин, 
1959). Особенно впечатляют данные, приводимые 
O.С. Русаковым (1979), относящиеся к территории 
нынешнего Тосненского района Ленинградской 
области (бывшая Лисинская царская охота). На 
упомянутой территории площадью 32 тыс. га еще 
в 1917 г. насчитывали около 200 лосей, а к 1921 
году здесь осталось всего 3 зверя. 

В результате массового истребления животных к началу 20-х гг. XX столетия лось стал редок 
на севере России повсеместно. Аналогичная ситуация сложилась в те годы в Финляндии и в 
Скандинавии. Однако и тогда на  Севере Европы 
сохранялись территории со сравнительно высокой 
численностью лося, выполнявшие функции так 
называемых «территорий выживания». Они сыграли очень важную роль в восстановлении населения лося после депрессии. В Финляндии эти участки располагались на юго-западе и северовостоке страны (Pulliainen, 1974). На российской 
стороне они локализовались: на Кольском полуострове – к западу от оз. Имандра (этот район почти совпадает с территорией Лапландского заповедника); в Карелии – вокруг озер Куйто, в районе 
населенных пунктов Сумский Посад (в сезон 19091910 гг. здесь было добыто 40 лосей (Рогачев, 
1911), Маленга, Клюшина Гора – Гимолы и на северо-западном побережье Ладожского озера. В 
Ленинградской области такими местами можно 
назвать Карельский перешеек, северное побережье 
Ладоги и южное побнрнжье Финского залива, а 
также районы Лахты, Мги, Кингисеппа (Данилов, 
2005; Nygren et al., 2008) (рис. 3). Особенность локализации этих территорий в том, что все они 
прилегают к крупным водоемам. Их значение как 
мест выживания и последующего восстановления 
численности лося, по крайней мере на территории 
России, сохранялось и в период депрессии популяции лося в наши дни – в 1990-е годы. 

В 1919 г. охота на лосей в России была запрещена, и довольно скоро после этого началось 
восстановление ареала и численности вида. На 
Кольском полуострове уже в 1926 г. лоси встречались в Монче-тундре и Туадаш-тундре; в 1928 г. 
их регистрировали в Чуна-Тундре, а в 1929 г. - в 

 
К ИСТОРИИ ЛОСЯ НА ЕВРОПЕЙСКОМ СЕВЕРЕ РОССИИ ... 
127

Монче-тундре, к западу от Имандры было добыто 
10 лосей. В том же году в междуречье рек Нявки и 
Чуны было обнаружено уже несколько десятков 
этих зверей. В эти же годы лоси вновь появились и 
во многих районах Карелии, в том числе и на севере – в Ухтинском (ныне Калевальском) и Тунгудском (ныне Беломорском) районах (Кулагин, 
1932).  

Рис. 3. Территории выживания лося в Северной 
Европе (пояснения в тексте). 

В 30-е годы XX в. рост численности лося 
продолжался. Тогда летом лоси, проникая в тундру, появлялись на берегу Кольского залива, в 
нижнем течении р. Вороньей, у Лявозера, Енозера. 
Очевидно, численность зверей на Кольском полуострове была довольно значительной уже в начале 
40-х гг. Так, в Лапландском заповеднике, в местах 
зимовок в 1940 и 1941 гг. их насчитывали 3,7 и 4,6 
экз. на 1000 га, соответственно (Семенов-ТянШанский, 1948). Об этом косвенно свидетельствуют также весьма успешные действия специальных бригад охотников, снабжавших воинские части мясом диких животных  в годы войны. Так, в 
тылу Карельского фронта, простиравшегося от 
Баренцева моря до Ладоги, «… до ноября 1943 г. 
было добыто 3200 лосей» (Куприянов, 1972). В 
среднем это больше ежегодной добычи в Карелии 

и на Кольском полуострове вместе в 70-е годы. В 
1946 г. специальные учеты в центральных районах 
Карелии показали численность, равную 3,9 следа 
лося на 10 км маршрута (Марвин, 1959), что значительно превышает средние показатели относительной численности вида в Карелии в настоящее 
время.  

В 60-х гг. лось достиг северного предела распространения и занял свой прежний ареал (Семенов-Тян-Шанский, 1982). В этот период звери оставались зимовать на побережье Баренцева моря, 
по долинам рек в лесотундре и даже на полуострове Рыбачий (Русаков, 1979).  

Характерной особенностью ареала лося в период наибольшей его численности стало формирование популяционных группировок зверей за границами их постоянного обитания, то есть мозаичность и ленточность ареала на его периферии. 

Рост населения вида в послевоенные годы на 
Европейском Севере России происходил в разных 
частях в разное время: в Ленинградской области – 
в конце 40-х – в 50-е гг. с пиком в начале 60-х гг., 
а в Карелии несколько позднее – в конце 50-х – 
начале 60-х гг. с пиком в середине 70-х годов (Тимофеева, 1974; Русаков, 1979; Данилов, 2005). К 
70-м гг. интенсивный рост численности лося охватил не только Европейский Север России, но огромное пространство от берегов Норвежского моря до Охотского (Danilov, 1987).  

В конце 70-х гг. на Кольском полуострове 
произошло сокращение численности лося: по данным авиаучета, в 1971 г. здесь насчитывалось около 12, а в 1979 г. – лишь 5,8 тыс. экз. Причиной 
этого снижения считается перепромысел 70-х годов. В 1983 г. охота на лося на Кольском полуострове была закрыта на 5 лет. В последующие годы 
начался рост поголовья, что позволило в 1988 г. 
вновь открыть охоту. В 90-е гг. численность достигла максимума - 10 тыс. экз. (1998 г.) (Хохлов, 
2009). С начала нового тысячелетия численность 
лося на Кольском полуострове сохраняется в пределах  4-6 тыс. особей (Ломанов, Ломановa, 2004; 
Ломановa, 2009, 2011). 

В Карелии наиболее интенсивный рост численности наблюдался в 70-е годы. Ее кратковременная стабилизация закончилась в начале 80-х 
гг., когда началось длительное сокращение населения вида, переросшее в депрессию 90-х годов. 
Только в начале нынешнего столетия отмечается 
рост численности лося, едва достигшей в начале 
второй декады столетия уровня 60-х годов XIX 
века (рис.  4). 

Распределение лося по территории Карелии 
неравномерно. Наибольшая численность его насе