Князь Скопин-Шуйский или Россия в начале XVII столетия


КНЯЗЬ СКОПИНЪ-ШУИСКШ, или




                №11II №Ш Kill ШИПЯ.





Сочинение О. ШИШКИНОЙ.

Въ четырехъ частяхъ.

                              „О тановомъ знаменитом^ чело&ЪиЪ проплака вся земля кеутЬшно» и горька го того же рыадн1я не мошке изглаго-лати днесь*,
                ₜ                           Авра tin Палкцынъ.

                  “              ,Отъ древнихъ до новьйшихъ вро                               вень PqccIh, инк то изъ поддан ныхъ не заслужи вал ъ ни такой любви въ жизни, ни такой горести и чести аъ могилЪ!*
                                                  Карам аикъ.

)
ПЕТРОГРАДЪ.
Государственная Типография.
1914.

ЬШЙОТЕЛА[ нмами <М.ЛЕК1КМА

ПРЕДИСЛОВ IE ОТЪ ИЗДАТЕЛЯ.

   ВТнчаше на царство боярина Михаила Оеодоро-вича Романова положило конецъ великой «разрухе», угрожавшей въ исхода XVЕго и начале XVIЕго в.в. не только целости, но даже самому существовашю Московскаго государства.
   Тяжюя внутренняя потрясеняя: алчная борьба за власть и престолъ, полная ожесточешя вражда между низшими классами населешя и высшими, всеобщая озлобленность, самоуправство, козни, произволъ, наконецъ, нужда, убшства, грабежи—все это слилось въ одинъ стихяйный, стремительный потокъ, слТпымъ течешемъ котораго были, въ довершеше всего, занесены подъ самую Москву и Новгородъ еще и иноземные враги.
   .Много жуткихъ бЕдствяй перенесла терзаемая полувековою смутой Русь, и не мало погубила злоба поддавшихся* соблазну или малодуипю людей, но нашлись въ ту мрачную пору и таюе, верные своей родинТ сыны, предъ памятью и именемъ которыхъ поныне съ благоговТшемъ склоняется потомство.
   Истекшее недавно трехсотлТпе царствовашя Дома Романовыхъ съ новой силой оживило воспоминаше объ этихъ доблестныхъ и славныхъ предкахъ. Въ годины братоубяйственныхъмеждоусобШ они не бросили отчизны на произволъ судьбы и пагубныхъ страстей, а беззаветно помогли ей вынести весь гнетъ и ужасъ неисчислимыхъ испыташй. Безсмертные подвиги Скопина-Шуйскаго, Минина, Пожарскаго, наконецъ, Сусанина спасли

отечество отъ жесточайшихъ унижений и полнаго распада, и въ то-же время проложили путь знаменательному воцарешю юнаго боярина Михаила Оеодоровича.
   Выпускаемое ньнгЬ сочинеше О. Шишкиной перепечатано съ издашя, вышедшаго въ тридцатыхъ годахъ прошлаго столЗгпя. Необходимо только оговорить, что допущенный при корректированы настоящаго издашя сокращешя, поправки и отдельный, чисто-вн^шшя исправлешя, имЪли ц’Ьлью устранить длинноты, въ пре-Д'Ьлахъ возможнаго приблизить языкъ къ современному и этимъ самымъ сделать это произведете доступ-нымъ бол-йе широкому кругу читателей.

            КЯЯЗЬ СКОПШЪ-ШУЙСКЛ,


или




                Р№18 IIШШ НИ П0ЛН1Я.





Сочинеше 0. ШИШКИНОЙ.


Часть первая.


                                          „О таковомъ знаменигомъ челов^ц-Ь проплака вся земля неутешно, и горь-иаго того же рыдания немощно изглаго-лати днесь".
Аврам] й Палицынъ.

                                          ■Отъ древнихъ до нов-Ьйшихъ вре-менъ России, никто изъ подданных^ не заслуживалъ ни такой любви въ жизни, ни такой горести и чести въ могил-fe!*

Карамзину.

КНЯЗЬ СКОПИНЪ-ШУИСКШ,
или


            РОСС1Я въ НАЧАЛИ XVIIСТОЛЪПЯ



        ГЛАВА ПЕРВАЯ.'

                                      Долго, слишкомъ долго искали мы исключительно образования чуждаго, оставляющаго человека одинокимъ въ кругу ближайшихъ предметовъ, безъ пользы для себя, безъ пользе для другихъ. Надеяться можно, что и с!и пред-разсудки полуобразования скоро исчезнуть между нами: тогда мы увидимъ, что стяжание Европейскаго просвещения можеть сливаться съ глубокимъ чувствомъ отечественнаго достоинства, и что намъ стремиться должно къ тому, чтобы соединять въ одно умъ, открытый для всЬхъ благородныхъ впечатлён!й,для всех © успеховъ просвещения общаго, и сердцу страстно любящее свое, гордящееся своею народностью, и коему, какъ говорить Гомеръ, „и дымъ отечества пр^ятенъ и любезенъ".
                                                             Уваровъ,

     Въ начале XVII стол’Ь'пя, когда первый Лжедимитрш владелъ Poccieio, въ Китай-гор о де, по близости Богоявленскаго монастыря, находился одинъ изъ огромнейшихъ въ Москве деревянныхъ до-мовъ, особенно замечательный по высокой своей кровле, на-двое разделенной перилами. Противъ него былъ обширный дворъ, а по левую его сторону пространный садъ, въ которомъ плодовыя деревья и кусты были посажены безъ всякаго порядка, и въ иныхъ местахъ столь тесно, что, когда они разрослись, между ними почти такъ же трудно было ходить, какъ въ дикомъ лесу. Садъ съ дворомъ, какъ и все строешя, прилегаюпця къ господскимъ хоромамъ, обнесены были заборомъ изъ сосновыхъ бревенъ. Онъ

казался весьма крепкими и, оберегая живущихи за нимъ отъ буйства поляковъ, въ плачевныя rfe времена всюду нагло безчин-ствовавшихъ, не мешали любоваться величественными и живописными здашями Кремля.
    Означенный домъ принадлежали княгине Елене Петровне, вдове боярина князя Василья Оедоровича Скопина-Шуйскаго, бывшаго, въ первые годы царствовашя Оеодора Ивановича, намест-никомиви Новгороде. Исполненный твердости и проницательности, онъ равно успевали въ сношешяхъ со Шведами соблюдать достоинство своего Государя и предохранять себя самого отъ наветовъ властолюбиваго Годунова, который, какъ известно, унижешемъ и гибелью знатнейшихи вельможъ старался открыть себе путь къ престолу, не воображая, что онъ готовить собственному семейству ужаснейшую участь. Общее, долго господствовавшее мнеше, что женщинами прилично заниматься одними хозяйствомн, казалось умному князю весьма неосновательными. Они радовался, что нежно любимая ими жена желала всему учиться, и старался доставить ей все ки тому средства, не сомневаясь, что и сами npi-обрететъ несравненно более наслаждешй, когда она будети способна разделять все его радости, заботы и надежды. Имея сно-шешя со всеми именитыми иностранцами, пр1езжавшими въ Россию, онъ часто принимали ихн вн присутствии княгини, и с!я последняя ви обществе отлично образованныхи людей, усовершенствовала познашя, весьма тогда редюя ви Россш, особенно между женщинами. V
    Князь Василш ©едоровичи скончался ви 1594 году. Не смотря на глубокую печаль свою, княгиня не последовала примеру большей части вдовн того времени, который, по какому то чудному предубежден!ю, или, лучше сказать, слепо покоряясь для нихи самихъ вредными предразсудкамн, считали себя совершенно безполезными для семействн своихъ и, лишившись мужа, спешили заключиться ви монастырь, не всегда будучи ки тому побуждаемы искреннею набожностью. Напротивъ того, княгиня сочла себя обязанною посвятить жизнь свою малолетнему сыну и всеми силами старалась оправдать довер!е супруга, который, разставаясь си жизшю, среди тяжкихн страдашй, си отрадою мыслили, что единственный его наследники остается на рукахн добродетельной и просвещенной матери.

— 7 —

     Когда Лжедимитрш прибыль въ Москву, Елене Петровна было сорокъ пять л^тъ. Глубокая, можетъ быть излишняя, чувствительность истребила красоту ея и изменила ея нравъ. Она была бледна и худа; веселость ея превратилась въ грустную задумчивость и она не только не восхищала своею любезностью, но весьма немнопе ценили вновь открывшаяся въ ней достоинства и услаждали заботы ея дружескимъ сочувств!емъ.» Славившись прежде щегольствомъ, княгиня по смерти мужа разлюбила наряды, и, по окончании двухл’Ьтняго траура, почти безсм’Ьнно носила самаго простаго покроя платье темнаго цвета, на голова же л'Ётомъ тафтяную, а зимою бархатную шапочку, подъ которую были тщательно подобраны густые и длинные ея волосы.
     Елена Петровна была весьма любима царицами Ириною 0ео-доровною и Mapiefi Григорьевной. Зная хорошо царевича Дими-тр!я, она не долго колебалась относительно Самозванца и, изумленная страшнымъ открьтемъ, что царствуетъ обманщикъ, съ ужасомъ предвидела бедств1я, могунця произойти отъ столь не-имовернаго злодейства. Каждую минуту она ожидала, что сынъ ея, или ближше ея родственники, справедливо раздраженные дерзостью злодея, обратить на себя его ярость. Такое опасеше терзало ея сердце, но не поколебало преданности ея сердца воле Бож1ей. Твердо уверенная, что Провиденсе лишь для тайной, великой цели допускаетъ торжество беззаконен, она неусыпно старалась развить въ душе юнаго князя сильное чувство и безко-рыстную любовь къ добродетели и отечеству.
     Отслушавъ обедню и молебенъ въ день Преображенёя Христа Спасителя, княгиня Елена Петровна отдыхала въ небольшой комнате подъ окномъ. Прямо противъ нея были ворота, украшенный резьбою. Подъ растущими съ обеихъ сторонъ толстыми, ветвистыми дубами стояли деревянный скамьи съ высокими спинками. Княгиня любила сидеть на нихъ и часто, въ хорошую погоду, приходила одна, или съ гостями, любоваться сквозь отворенный ворота красивымъ видомъ. Съ некотораго времени весь домъ казался погруженнымъ въ глубокое унынёе; не слышно было ра-достныхъ песенъ; качели были брошены, дорожки, протоптанный охотниками до горелокъ, заростали травою. Только лай со-бакъ и крикъ гусей и утокъ, плававшихъ по пруду, прерывали необычайное, грустное безмолв!е.

Высогай, сильнаго сложешя старикъ кормилъ пшеничнымъ пирогомъ большую рыжую собаку. Волосы и борода его были совершенно белы, но въ немъ еще не было приметно дряхлости, напротивъ все заставляло думать, что онъ пос^д'Ьлъ не отъ пре-клонныхъ летъ, а отъ сердечной печали или тяжкой болезни. Онъ то медленно прохаживался, то садился на скамью и, посматривая, какъ высоко стоить солнце, заметно тревожился о чьемъ-то слиш-комъ продолжительномъ отсутствш.
     Сыто наевшись, Любка (такъ называлась собака, бывшая любимицею покойнаго князя) побежала къ княгине, но тщетно махала она хвостомъ и тихимъ лаемъ старалась обратить на себя внимаше. Боярыня сидела неподвижно. Прислушиваясь къ происходящему на улице, она трепетала при мал-Ьйшемъ шуме, и ея нетерпеливое желаше увидеться съ сыномъ, разставшимся съ нею рано поутру, ежеминутно усиливаясь, наконецъ превратилось въ мучительное ожидаше какого-нибудь несчаспя. Вскарабкавшись на завалины, окружавппя домъ, Любка стала на задшя лапы и, положивъ голову на окно, пристально смотрела въ глаза своей госпоже, по щекамъ которой струились слезы, чего она сама не чувствовала. Тронутая такою привязанностью, княгиня стала гладить старую собаку, но вдругъ она подняла уши, заворчала и побежала съ угрожающимъ лаемъ. Къ ней пристали ея товарищи, и сердитый ревъ ихъ заглушилъ голосъ человека, требовав-шаго, чтобы ему отворили ворота.
    Унявъ собакъ, старикъ выглянулъ въ калитку и изумился, узнавъ дороднаго мужчину, npiexaBinaro на славной, богато убранной лошади.
    Что это у васъ за житье? вскричалъ пр!езж!й сиплымъ голо-сомъ; въ праздничный день, съ утра сидите взаперти: скорее попадешь въ острогъ, нежели въ ваши боярсюя палаты! Экое разведено стадо псовъ! Где вы это набрали такихъ злыхъ постреловъ? Будетъ цело ваше добро; только смотрите, какъ затравите человекъ двухъ-трехъ, не совсемъ безродныхъ, не отсыплетесь отъ беды и деньгами. Это у васъ все новые обычаи; до меня и не доходило, что Елена Петровна вздумала жить затворницею. Или, можетъ, боится она, что къ обеду наедетъ много гостей: кажись, наша братья не обила еще у нея пороговъ!
    — Боярыни нетъ..дома, отвечалъ старикъ, низко кланяясь.