Книжная полка Сохранить
Размер шрифта:
А
А
А
|  Шрифт:
Arial
Times
|  Интервал:
Стандартный
Средний
Большой
|  Цвет сайта:
Ц
Ц
Ц
Ц
Ц

История поэзии

Бесплатно
Основная коллекция
Артикул: 625022.01.99
Шевылев С. История поэзии [Электронный ресурс] / Степан Шевырев. - Санкт-Петербург : Тип. Имп. Акад. Наук, 1887. - 219 с. - 2-е изд. - Текст : электронный. - URL: https://znanium.com/catalog/product/353566 (дата обращения: 29.03.2024)
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов. Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в ридер.

                ИСТОРГЯ П0Э31И.




  \
       г           S
ЧТЕШЯ АДЪЮНКТА МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

СТЕПАНА ШЕВЫРЕВА.






содкржапнй въ свб-6 истоэтю поэзш иидтйцввъ и еврвевъ. съ птвложентвмъ ДВУХЪ ВСТУПИТЕЛЬНЫХ!. ЧТЕН1Й О ХАРАКТЕР® ОВРЛЗОВЛН1Я И П0Э31И ГЛВВЕКХЪ НАРОДОВЪ ПОВОЙ ЗАЛАДНОК ЕВРОПЫ.

САНКТПЕТЕРВУРГЪ.
ТИПОГРА^ТЯ ИМПЕРАТОРСКОЙ АКАДЕИ1Л ПАУКЪ-Вм, Остр.» 5 хяа.т Лё УЛ,

wwwoteu им»«я < В.Ж.ЛЕИЙ*/

   Посвятивъ свои занята преимущественно ИсторЬи Словесности, я предприняли» намёреше написать со временемъ полную ИсторЬю поэзш, а потомъ ИсторЬю красноречия. Предлагаемый первый томъ содержите въ себе, кроме двухъ вступительныхъ чтетй о характере образования и поэзш западныхъ народовъ новой Европы, обпця положены науки и ИсторЬю поэзш Санскритской и Еврейской. Второе отделенье будете содержать въ себе Грещю, третье—Римъ и такъ далее. Эти два отделена уже написаны, но требуютъ еще отработки и пересмотра. .Теперь я занимаюсь ИсторЬею Итальянской поэжи. — Каждый томъ, или лучше каждое отделение будете выходить и продаваться порознь, безъ объявление подписки. Къ тому же всякое отделеше вместите въ $ебе свое' целое: такъ- Греческая, Римская, ИталЬянская поэзЬя и прочЬя издадутся каждая особенно, а вместе составить полную ИсторЬю поэзш.
   Изучеше .мое есть чисто-историческое въ соединети съ философскимъ воззретёмъ. Но общЬя изследовашя й положенЬя я позволялъ себе тогда только, когда они могли быть основаны на событЬяхъ и явленЬяхъ види-мыхъ. Въ суждешяхъ я пользовался трудами Европей-скихъ ученыхъ, такъ напр. для Санскритской поэзш — критикою Герена, для Еврейской—изысканьями Гердера; но главнымъ старашемъ моимъ было вникать самому въ

п

произведем поэзш, сколько то позволяли мне собственная мои силы и средства, и на своемъ изучены основывать. хотя несколько, свое же критическое мнете.
     Целью моего преподавашя было действовать на вкусъ юныхъ слушателей, устремлять ихъ къ историческому и положительному изучешю образцовыхъ произве-дешй Словесности въ нихъ самихъ, не довольствуясь чужими суждешями и не доверяя умозрительнымъ теорё-ямъ, и. наконецъ, показать ими, что мёръ поэзш, этотъ идеальный мёръ человека, не есть пустая, безцвТтная область мечташй и воздушныхъ призраковъ, одно произвольное создавав фантазш, а, напротивъ, что мёръ по-эзёи творится изъ матерёаловъ человеческой же действительности, что История поэзш есть таже Исторёя жизни человечества, но только взятая въ лучпйя ея мгновения. Такимъ образомъ, я старался читать Исторпо поэзш не съ тймъ, чтобы завлекать пылкое воображенёе' юныхъ слушателей въ область одной фантазш, но напротивъ— выводить ихъ изъ этой области, и безъ того улыбающейся ихъ возрасту, въ мёръ существенной жизни, въ мёръ Исторш.
С. Ш.


     Р. S. Если просвещенная публика ■ будетъ благосклонна къ моему труду и занятш мои по Университету дадутъ мне *къ тому время, я не замедлю выдать и следующее тоны моего сочинешя.

            ЧТЕН1Е ПЕРВОЕ


(вступительное).
Характеристика образован1я главныхъ народовъ новой западной Европы.

Историческое стремлеше наукъ въ ЕвроггЁ. — Важность иеторическихъ методъ въ нашем* отечеств^.—Исторя Словесности есть наука Эпохи.— Двойюй способ* наблюдать Словесность.— Причины, побуждаялцЩ нас* къ занятаю Исторгею Словесности.— Способ* прюбр'Ьсти нацюнальное мнТше.—
Точка зренья на Исторно Словесности главкыхъ народовъ Западной Европы.— Италия.— Ея религиозное направление вначалЬ. — Образование художественности.—Отиошенге ея къ Релипи. — Испаягя.— Восточное начало,—Отсюда характер* образования Испаши.— Разливе народовъ юга от* народов* ci-вера.—Англгя.—Ея промышленное и практическое образование.—Гермашя.— Образовало ученой жизни и Науки.— Франция.—Ея м4сто въ Е spent въ средни времена. — Образование общественности.— Заключение.

    Никогда еще не говорить я съ этого почетнаго места, на которое теперь вступаю и къ которому вы, М.М. Г.Г., привыкли обращать внимаше полное, внимаше доверчивое, внушаемое ва-мъ благородною жаждою познавай, благородною любовью къ пауке. Чувствую всю важность этого места, на которое я вступилъ; чувствую теперь на себе всю силу этого взора, который вы еейчасъ единодушно обратили на меня, приходящато содействовать вашимъ трудамъ; чувствую, что вы этимъ взоромъ выразили мне свои ожидашя, свои надежды на новую пользу отъ моихъ занятЙ съ вами. Да, я приношу сюда всю готовность быть вамъ полезнымъ. Страшусь только того, согласуются ли мои способы съ теми желаниями, который питаю; а я желать бы, чтобъ каждое олово мое, передаваемое вамъ отсюда, скреплено было мыслю и твердымъ знашемъ; чтобъ каждая мысль моя была плодомъ истоюя поэзш.                                     1

g

честнаго, иекреппяго, поднято занятая. Я готовь не щадить на это ни труда, ни времени: позвольте мнб и отъ васъ ожидать того же. Эта взаимная уверенность есть пища всякаго ученья.

     Наблюдая современный ходъ наукъ, нельзя не заметить преиму-щественнаго господства методъ исторических! въ изложенья и преподаванья оным, особенно же въ тбхъ наукам, предметом! которым есть человбкъ, а не природа. Въ этом историческом направленти ученой деятельности сочетались два стремленья: одно умозрительное, котораго родина есть Гермашя; другое эмпирическое, коего тлавныя-нредставительницы суть Англья и Францья. Въ лучшим ученым писателям современиаго Mipa, какъ Германьи, такъ и Фрашци, мы ви-димъ сочетанье этим двухъ стремлешй. Германцы отказываются отъ логическим построеньй въ наукам, отъ этим безплотным скеле-товъ, въ которым окаменела, самая идея; Французы перестали видеть въ Исторш и ириродб нескладный атгрегатъ событьй и явлен;®. Первые предночитаютъ теперь историчесьйя построенья, хотя и не совсбмъудачныя, но обнаруживайся лучшее стремленье. Вторые, хотя еще теряются въ мелочи явлепьй, но одушевляютъ им мыслью и законом. Если бы можно было всю современную науку назвать одним именемъ, то прилично бы ей было, какъ эшб кажется, наименованье мыслящей Исторги. Въ самомъ дблб, знанье наше тогда будетъ полно, когда Философья поварится Исторьею и обратно Истор1я согласится съ Фмософьею. Пока- Hcropia будетъ враждебно обличать Философью въ ея смблыхъ начертаньям — не быть Hayat полной. Взаимная ихъ дружба будетъ торжествомъ всбхъ стремленьй ума че-ловбческаго. Лучппе современные умы пекутся о водворенья сей дружбы. Веб уже сказали себб: Наука должна имбть душою Философью, тб-ломъ Исторью.
     Такое господство историческихъ методъ въ знати особенно прилично нашему отечеству и требуется тбмъ положеньем!, въ котором! оно находится, по образованью своему, относительно къ Государствамъ Западной Европы. Приходя послбдше къ дблу сего образованья, не должны ли мы, по внушенью здраваго смысла, прежде нежели рбшимся

на какое нибудь избраше, исторически пройти весь путь, совершенный навшми предшественниками въ образован™ челов'Ьческомъ, по разными его отраслями? Симъ средством только мы можемъ сохранить свою собственную самобытность и свободу избрана. Иначе, безусловно покорясь какому нибудь одному мнйнпо, имевшему тамъ свою историю и свои причины, а у насъ н4тъ, мы явимся рабскими подражателями, впадемъ вь обезьянство, Симъ средствомъ, наконецъ, изб'Йгнемъ л па-губныхъ искушешй къ нредпр1ят1ямъ невозможными. Исторй преимущественно должна быть нашею учительницею, и опытъ народовъ, до насъ жившихъ, искупленный столькими жертвами, да послужить намъ урокомъ; да внушить намъ мудрую умеренность, трудолюбивое терпите и разумное избраше. Жизнь, конечно, всегда нова; но анаше

прошла-го есть уже половина опытности.
     Изъ круга науки словесныхъ История Словесности особенно обращаетъ на себя внимаше ученыхъ, какъ то мы видимъ изъ множества курсовъ по этой части и трудовъ какъ во Францы, такъ и въ Гермаиш, которыми особенно изобилуетъ вся первая треть нашего стол'Ыя. Всякой народи, въ лиц£ своими ученыхъ, стремится отдать отчетъ себ’Ь и просвещенному миру въ ироизведей1яхъ своего слова. Друпе народы, имйя больши объемъ знашй и досужее количество ученыхъ, кршгй себя обращайте внимаше и на иностранная Словесности, въ особенности же на взаимное вшяше народовъ между собою въ ихъ литературными сношешяхъ. Французы, напримйръ, оказали услуги по Истории Словесности Италтянцёвъ и Испанцевъ, и часпю Англичанъ, особенно въ томи отношении, какъ Словесность Английская им-йла вл!яше на нихъ самихъ. Шмцы, одаренные большими безпристрасшемъ и духомъ критики глубокомысленной, оказали, въ семь отношение, всему литературному Европейскому м!ру услуги, скажу, бо.йе безкорыстныя и способствовали къ разумному утвержден™ нащональныхъ правь Словесности каждаго народа, чему долго противилась самовластительная исключительность Французовъ, теперь только одумавшихся и признавшихъ, хотя не въ слухи, свою односторонность,— Но если переберемъ мы вей еочинешя по части Истории Словесности разными народовъ, то унидимъ, ■ что она существуете въ отрывкахъ, 1*

— 4 —

изъ которыхъ иные довольно полны, друпе же слегка набросаны. Были попытки въ Гермаюи дать этимъ отрывкамъ одно стройное целое, но безуспешно. Таме опыты представляли или простые списки словесныхъ произведений у разный, народовъ, лишенные мысли и критики, какъ напр. Исторгя Словесности Бахлера; или мнимое ц4-лое безъ связи внутренней, въ тйсныхъ очеркахъ, нему примйръ есть сочинение Фр. Шлегеля; или лостроешя систематически, въ которыхъ Исторья была жертвою системы и искажалась наси.йемъ самовольной мысли, какъ наприм. История Искусства Амедея Вендта и Истор1я Поэзш Аста. Усйпш'Ье были опыты, когда писатели ограничивали объемъ своего предмета, избирал какую нибудь малую частицу необозримаго поля Словесности и въ ней уазсматривали по-очереди усилья разныхъ народовъ.
    Не буду говорить о компилящяхъ, лишенный. духа критики. Въ техъ же сочинеюяхъ, въ коихъ сейпос.тЬдшй обнаруживается, нельзя не заметить двоякаго способа наблюдать Словесность. Сш два способа принадлежать двумъ народамъ, которые, преимущественно пе-редъ прочини, занимаются общею Hcropieio Европейской Словесности. Прибавлю еще, что cin способы наблюдения тесно связаны съ обра-зомъ мыслей и характеромъ этихъ на-щй. Французы смотрятъ на Словесность въ связи ея съ обществом!.; они видятъ въ лей живое выраженье жизни общественной. Представитель этого воззреюя есть Вильмеяь. Симъ способомъ воззренья связывается История Словесности съ Нсторгею политическою; оживляетъ сйо последнюю, отражая въ себе Историю современныхъ нравовъ; обличаетъ причины многихъ событий, безъ нея непонятныхъ. Но, съ другой стороны, нельзя не признать односторонности такого взгляда. — Эстетическое и философское воззрите на Словесность здесь совершенно принесены въ жертву. Все произведенья получить важность только въ томъ отно-шеши, какъ действовали на жизнь общественную. Мы не видимъ въ нихъ независимаго выраженья мысли человека, изъ себя развивающейся; здесь мысль всегда запутана въ отношешяхъ общественныхъ, всегда жертва общества, эхо гостиной или площади, а не голосъ души. Особенно невыгодно такое воззрФше для Поэзш: мы не мо-

жемъ посредствомъ его оценить произведете въ его виутрекнемъ эстетическомъ достоинств!; ибо Поэзш видииъ не свободными искус-ствомъ, а служапщмъ св!ту, входящим въ его ц!ли, интриги, крайности, Это воззр'Ые однако самобытно и иацтонально, ибо происте-каетъ изъ жизни всей Фрашци, гд! литература была всегда богатымъ дополнением общественной жизни, всегда ей служила, но никогда не существовала независимо. Сею-то стороною ото воззрите особенно замечательно. Оно не есть внушеше мертвой науки, а выраженье общаго образа мыслей Французовъ. Оно есть, такъ сказать, цв!тъ критики этого народа, такъ какъ она должна была созреть въ немъ согласно съ его духомъ и налравленьемъ. Но нельзя не заметить страниаго противор!чтя, въ которомъ Французы въ сш минуту Европейской жизни находятся. Они видятъ въ Словесности отраженье общества. Что, если-бы они применили это воззренье къ современному состоят:» ихъ собственной литературы? Какое бы ужасное и отчаянное заключен1е должны были они вывести о современномъ обществ! своего отечества! Между т!мъ нельзя предположить, чтобы общество во Францы достигло уже до крайней степени разврата и изнеможенья. Весьма зам!чательно, что современное состоянье Словесности Французской есть событие, противор!чащее одностороннему взгляду ихъ господствующей теперь теорш. Потому оно и остается для нихъ загадкой; потому лучше ихъ критики, какъ наприм. Виль-мень, всегда безмолвствовали на счетъ литературы современной и мало заботились объ ея направлены:.
      Второй способъ наблюденья Словесности, принадлежат^ Н!м-цамъ, есть преимущественно эстетико-философсюй. Н!мды мало вхо-дятъ въ подробное изсл!доваше отношений, непрем!нно существующихъ между словомъ и жизшю народовъ. Они видятъ въ явлеши слова независимое выраженье какой нибудь идеи и опред!ляютъ его художественный характеръ въ немъ самомъ, безусловно. Въ этомъ случа! они противорйчатъ даже своей теорш Поэзш, въ которой иачаломъ поставлено, что Поэзья должна быть представлешемъ жизни. Но эту жизнь понимаютъ они или отвлеченно, или индивидуально, не относя ее къ современности. Потому опытъ и критика у нихъ не всегда бы-

ваютъ согласны съ теорхио. Германскхй народъ мало развилъ въ себ'Ь жизнь общественную: онъ болйе живетъ семейно и разрозненно. Такая жизнь, можетъ быть, особенно способствовала къ развитию его всеобъемлющей учености, которая впадаетъ иногда въ крайность отвлеченности. Отсюда-то проистекаетъ сей идеальный взглядъ Гер-манцевъ на Словесность, образуя противоположность съ практическими взглядом Французовъ. Но зд'йсь же источники и тому Великому' безпристрастгю Германскому, тому умВнйо переселяться мыслю въ характеры иныхъ народовъ, которое дало Германцамь исключительное право именоваться создателями истинной критики.
     Изъ пршйра Жмцевъ мы видимъ, что свойственно всякому младшему народу, за другими идущему въ словесномъ образованы, увлекаясь трудами своихъ предшественниковъ въ ономъ, покоряться ихъ вляшю, пока не разовьется свое самобытное стремление, пока не скажется своя мысль въ родномъ словй. Такъ мы безкорыстно занимаемся произведетями Словесности вс4хъ предшествовавшихь намъ народовъ, хотя и не имйемъ, какъ Н4мцы. досужаго на- то количества ученыхъ. Ужеипотому, что мы любимъ безотчетно заниматься словомъ иностраннымъ, уже и по этой простой причин^ слйдуетъ намъ привести эти неправильный занятья въ стройное учете, дать имъ строгую и полную форму кауки. По кроиЬ сей съ перваго взгляда бросающейся причины есть друг1я еще важнййппя. Наша Словесность, не смотря на недавнее свое существоваше, уже ус-пйла подвергнуться, прямо или посредственно, вшяшю почти всйхъ. ей предшествовавшихъ, такъ, что- оценить вполн-й достоинство произведены собственная слова и объяснить явлейе ихъ со всйми стихиями, въ нихъ вошедшими, мы не мо’жемъ безъ предварительная изученья Исторш слова иноземная. Почему, напримйръ, наша Поэзья началась съ Сатиры и Оды? Почему она сначала подверглась Французскому, потомъ Германскому в.швпо?—Подобные вопросы и друт!е не могутъ быть иначе решены. Проходя Исрорш своей Словесности со времени ея Европейская перода, мы безпрестанно должны обращаться къ ЕвропЬ и таиъ искать причины явлешй, у насъ совершенно не имйющихъ корня. Ибо ни одна Словесность, можетъ быть, въ такомъ маломъ объемЬ