Базар житейской суеты. Часть 2 (Галерея избранных английских писателей)


                ГАЛЛЕРБЯ




           ИЗБРАНЯЫХЪ
АПГЛШСКНАЬ ПИСАТЕЛЕМ

           -жж

       Ш?ЕЙ@К@0 ©57@та

ВМЛЬЯША ТЕККЕРЕЯ


                       ЧАСТЬ и


ПЕРЕВОДЪ

                 I.  И. ВВЕДЕЯСКАГО

                     -жж


ЕаНКТПЕТЕРБУР'ГЪ

ПЕЧАТАТЬ ПОЗВОЛЯЕТСЯ

ci. тЬм'ь, чтобы по напечатана! представлено было въ Ценеурныи Комитетъ узаконенное число экземпляров^, С. Пстербургъ, 26 Ноября 1852 года.

                          Ценсоръ A. Фрейганк.




Вт> типографии Д. Кеснепиля, Троитбй переул. 0.

ГЛАВА XVIII.


Для КОГО КЕНТЕНЪ ДОББИНЪ КУППЛЪ ФОРТЕПЬЯНО?

   Повесть наша завязла на несколько мгповенШ между великими событиями и лицами, и зацепилась, въ некоторомъ род!, за полу всеобщей псторти Европы. Орлы Наполеона Бонапарте вылетели пзъ Прованса, где они уселись после кратковремениаго пребывашя на Эльбе, и затемъ, перелетая съ кровли на кровлю, достигли наконецъ до высочайшихъ башень парижского собора Notre Dame; но кто бы могъ подумать, что эти благороднейнпя птицы великпхъ людей могутъ какъ-нпбудь ненарокомъ заглянуть, съ позволешя сказать, на Россель-Скверъ, где человечество прозя-баетъ спокойно, въ согласи и мире, не думая и не замечая, зачемъ, куда и для чего летятъ быстрокрылые орлы?
  — Наполеоиъ высадился при Каннахъ.
   Ничего петъ удивительпаго, что Вена засуетилась въ паническомъ страхе, Hpyccia насторожила уши, Талейранъ и Меттернихъ глубокомысленно закивали
      т. п.                             1

__ 2 ____

   головами, между тЬмъ какъ прппцъ- Герденбергъ и маркпзъ Лондондерри совсФмъ сбились съ толку; но какпмъ образомъ, скажите па милость, пзв1>ст1е въ этомъ род'Ь могло разетропть спокойствие молодой д-Ьвлцы па Россель-Сквер^?
      II жила миссъ Амел1я безмятежно въ своей уютной комиатк'1; верхняго этажа, и ночной сторожъ весело расп'Ьвалъ передъ ея окиомъ свою дикую н'Ьеню, возв'Ьщая россель-скверскому nipy, что вотъ, дескать, пора ложиться спать, потому-что нробилъ такой-то часъ. На улпц'й молодую девицу охраняли желЪзныя перила, и если случалось ей идти за ленточкой на Соутамптонсгнй-рьшокъ, черный слуга, вооруженный огромной палкой, неминуемо слТ>довалъ по пятамъ своей барышни, изъявляя отчаянную готовность защитить ее отъ всякой напасти. Родители берегли ее какъ зеницу ока, лел'Ьяли, ласкали, и когда барышня уходила въ еиадьню, ангелы-хранители бодрствовали еженощно надъ ся изголовьемъ. Что жь? неужели европейская борьба не пощадить этой б'Ьдной, .скромной, беззащитной девушки, которая такъ мило воркуетъ надъ своими голубиными мечтами, или вы-шпваеть муслиновые воротнички на Росеель-СкверЬ? Неужели громы военной бури разразятся и надъ тобой, прелестный, скромный, оранжерейный цветочек'!., взлелеянный иодъ родительскою кровлей?
      Да, Наполеоновы орлы задали своими крыльями и

— 3 —

бедную миссъ Эмми Седли. Истор1я ея сердца тЬсно соединена съ политической Hciopiefi Европы.
     Во периыхъ. роковая вЪсть о Наполеона проглотила богатство ея отца. ВсЬ его спекуляция и коммерче-сшя соображешя перевернулись вверхъ дномъ, и ни одно предпр!ят1е не удалось. Товарищи по торговле обанкротились, и биржнвые фонды повысились именно тогда, когда, по его разсчетамъ, выходило, что они непременно упадутъ. Впрочемъ, къ-чему тутъ пускаться въ дальнейшая подробности ? Если коммерчески успФхъ сопровождается движешемъ медлеинымъ и нерЪшительнымъ, за то всякому известно, какъ быстро и легко можетъ разориться богатЪшшй не-гощантъ.
     Старикъ Седли хранить зловещую тайну въ глубине своего собственна™ духа. Все, невидимому, шло сво-пмъ обыкновеннымъ чередомъ въ его спокойномъ и богатомъ доме : добрая мистриссъ Седли не подозревала ничего, и хлопотливо вела свои делишки, занимаясь хозяйствомъ и делая визиты магазпнамъ въ утренше часы; прелестная дочка постоянно погружена была въ одну и ту же нужную мысль, и решительно не заботилась о томъ, что совершается на европейской почве въ политическомъ и коммерческомъ Mipl;.
Однажды вечеромъ, мистриссъ Седли писала пригласительные билетики, которые надлежало отправить Г

къ ея будущпмъ гостямъ; Осборны недавно давали балъ и, разумеется, ей не отставать же отъ другпхъ. Джонъ Седли воротился домой очень поздно, и спделъ теперь молча п задумавшись у камина, между тЬмъ накъ его супруга лепетала разный вздоръ. Эмми ушла въ свою комнату съ больною головой п ст1>сненпымъ сердцемъ.
     — Бъдпяжка! она совсЬмъ истосковалась, проговорила мать: Джорджъ Осборнъ вовсе не думаетъ о невесте. Эти гордецы ужь, право, начинаютъ меня выводить изъ терпЪтя. Чопорныя девчонки не были у насъ около трехъ недель; Джорджъ два раза былъ въ городе и не думалъ завернуть къ намъ. Эдуардъ Дель вид’Ьлъ его въ опере. Эдуардъ, я знаю, съ радостью готовъ на ней жениться, да и кептенъ Доб-бинъ,- если не ошибаюсь... только у меня душане лежитъ къ этому человеку. Какпмъ, подумаешь, депдп сталъ выглядывать этотъ Джорджъ Осборнъ! II приступа петь. Да ведь этакъ, пожалуй, будетъ п на нашей улице празднпкъ, коль па то пошло. Два, три ласковыхъ словечка Эдуарду Делю, и вотъ мы увидимъ, что изъ этого выйдетъ. Надобно дать балъ, мпстеръ Седли. Что жь ты ничего не промолвишь, Джонъ? Во вторнпкъ, что ли, черезъ две недели— а? Что ты ничего не отвечаешь? Ахъ, Боже мой, пе случилось ли чего-нибудь?
     Джонъ Седли быстро вскочилъ съ креселъ на

— 5 —

встречу къ своей женЪ, которая бросилась къ нему. Онъ обняли ее, поцаловалн,и сказали прерывающимся голосоми:
    — Мы разорились, Мери. Намъ должно, моя милая, вновь начинать свою жизнь. Ужь лучше ра-зомъ объявить теб'Ь обо всеми : знай, Мери—я банкроть.
    Говоря такими образомн, онъ дрожалъ всйми членами, н едва держался па ногахн. Ему казалось, что эта оглушительная вЪсть поразить и отуманить его бедную жепу, неелыхавшую оть пего жесткаго слова во все время пхь супружеской жизни. Но вышло на повЪрку, что опъсамъ были гораздо-болЪе растрогали, несмотря на то, что ударь внезапно обрушился падь головою мпстрпссь Седли. Когда онъ упали въ пзпемо-жешп па своп кресла, жена съ твердостью приняла на себя обязанность его утЪшительнпцы, мсяцу тЪмъ какь опь воображали, что эта роль будетъ принадлежать ему. Мпстрпссь Седли взяла его трепещущую руку, поцаловала и обвила ее вокругъ своей шеи; она называла его своими Джономъ, своими милыми Джономъ, своими старыми мужемн, своими добрыми старыми мужемн, и при этомъ тысячи безсвязныхн слови, внушеиныхъ пЪжпостью' и любовью, полились пото-комп пзъ ея любящей груди.Эти угЬшешя, эти ласки, искрешпя, добродушный и простыя, расположили его сердце кн невыразимо-отрадной грусти, и освободили

— 6 —

  его душу отъ сокрушптельнаго бремени отчаянной тоски. БолФе чгЬнъ когда-либо, Джонъ Седли сознавалъ себя счастливымъ мужемъ и отцомъ семейства.
   II долго сидели они среди безмолв1я спокойной ночи, поверяя другъ другу.тайны своей души. Джонъ Седли говорплъ жен'£ о своихъ неудачахъ и потеряхъ. раз-. сказывалъ, какъ изменили ему некоторые старинные друзья, и какъ другге люди, которыхъ почти не зналъ онъ, поступили съ ппмъ великодушно. Мистриссъ Седли слушала внимательно, и только разъ—одпнъ только разъ въ продолжейе всей этой беседы, сердце верной супруги обнаружилось въ порыв!; неудержимой грусти.
   — Боже мой, Боже мой ! воскликнула она, что-то будетъ теперь съ бедной Эмми !
   Отецъ забылъ про бедную Эмми. Она лежала въ своей спалыгЬ съ открытыми, глазами, и сонъ бТ>жалъ далеко отъ ея взолпованной души. Въ родптельскомъ домй, среди друзей, въ обществ^ матери и отца, она' была одна. Мнопе ли станутъ безъ разбора говорить о тайнахъ своего сердца? Кто согласится быть откро-веннымъ тамъ, гд!; нельзя разсчитывать на взаимную симпатио, гдЪ даже не могутъ и понять насъ окружа-юнця особы ? П такъ, миссъ Аме.пя Седли жила отшельницей подъ родительскою кровлей, и некому ей было вверить своей задушевной тайны. Не было у ней пскренняго друга именно тогда, когда всего бол-Ье былъ

для нея нуженъ искрений другъ. Она нс могла раз-сказывать старушке-матери о своихъ опасешяхъ л заботахъ; будущгя золовки чуждались ее съ каждыми днемъ больше и больше. И были у ней ташя зловещая предчувстя, сомн-Ьшя и опасения, въ которыхъ она не могла признаться даже самой себе, хотя они уже давно томили и терзали ея душу.
   Ея сердце продолжало жить в-Ьрой и надеждой, что Джорджи Осборнъ еще достоинъ ея, еще в4ренъ своей иев-ЬстЬ, хотя разсудокъ громко убЬждалъ се въ иротпвномъ. Какъ часто оиа говорила и писала ему, не получая въ ответь ни одного разумпаго слова ’ Его эгопзмъ и равнодушие становились слпшкомъ очевидны, даже для глазъ ослепленпыхъ любовью. Кому же несчастная страдалица вверить псторйо своей ежедневной пытки н борьбы? Самъ ея герои поипмалъ ее, можетъ-быть, только вполовину, если не меньше. Опа не хотела и не смела признаться себе самой, что челов'Ькъ, котораго она полюбила, стоить гораздо ниже ея, и что она слпшкомъ поторопилась вручить ему свое сердце. Мпсеъ Амел!я была слпшкомъ скромна , П'Ьжна , слпшкомъ доверчива, слаба, слишкомъ женщина для того, чтобъ по произволу изменять обеты, разъ навсегда произнесенные ея сердцемъ.
   Такъ проходила затворническая жизнь мпсеъ Аме-лш Седли, когда, въ март!; месяце, тысяча-восемь-сотъ-пятпадцатаго года, Наполеонъ Бонапарте вы

— 8 —

садился при Каннахъ, п вся Европа забарабанила тревогу, н фонды упали на лондонской блржф, и старпкъ Джонъ Седли разорился.
  Мы не намерены идти за почтеннымъ негощантомъ черезъ вс!> мытарства, которымъ онъ долженъ былъ подвергаться па пути къ окончательному разорению. Его огласили на королевской бпрж-1; — онъ не явился: векселя его были предъявлены, и банкротство сделалось формальными. Движимое н недвижимое имЫпе на Россель-Сквер^ подвергнул!! аресту и продали съ молотка. Джонъ Седли и его семейство удалились, какъ мы впд-Ьли, приклонить свои головы, гд1; Богъ послалъ.
  Само-собою разумеется, что несчастный банкрутъ не могъ бол'Ье держать въ своемъ дом!; слугъ и слу-жанокъ, которыхъ имена появлялись повременамъ па этпхъ страпицахъ. ВсТ. ати достойный особы были удовлетворены сполна, и Джонъ Седли наградили ихъ съ джентльменскою щедростью, которую часто въ его положен!!! обнаружпваютъ люди, обремененные только огромными долгами. Имъ было очень жаль покинуть теплыя м'Ьста; ио никто, однакожь, не обнаружили отчаянной грусти при разставаньи съ великодушными господами. Горничная Амелш поплакала немного, па-луя свою барышню въ поелТ.дшй разь; ио скоро успокоилась совершешгйшпимъ образомъ, когда удалось ей пршспать доброе мЬстечко въ джентльменскомъ квар-