Гражданско-правовая защита имущественных интересов личности

Москва
ЮСТИЦИНФОРМ
2012

В.В. ГРУЗДЕВ

ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВАЯ 
ЗАЩИТА 
ИМУЩЕСТВЕННЫХ 
ИНТЕРЕСОВ ЛИЧНОСТИ

КНИГА ПЕРВАЯ: ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Груздев, В. В.
 
Гражданско-правовая защита имущественных интересов личности / 
В. В. Груздев. — М. : Юстицинформ, 2012. — 192 с.

ISBN 978-5-7205-1149-4.

В юриспруденции традиционно исследуется проблема защиты гражданских прав, которая имеет комплексный, частно-публичный характер. 
Что касается цивилистической науки, то она должна изучать феномен 
гражданско-правовой защиты как деятельности участника оборота по 
реализации принадлежащих ему охранительных правомочий или охранительных прав. В настоящей книге последовательно анализируются основные элементы и механизм указанной деятельности, дается общая характеристика охранительных обязательств.
Издание предназначено для студентов, магистрантов, аспирантов 
и преподавателей высших учебных заведений, научных и практических 
работников, а также всех тех, кому интересны проблемы современного гражданского права.

УДК 347.2./3
ББК 67.404.1

 Г90

ISBN 978-5-7205-1149-4

УДК 347.2./3
ББК 67.404.1

© В.В. Груздев, 2012
© Оформление ЗАО «Юридический Дом 
     «Юстицинформ», 2012

Г90

ПРЕДИСЛОВИЕ

Существование социума нереально без явлений нарушения или 
угрозы нарушения субъективных прав и охраняемых законом интересов личности. Задача цивилистической науки — на основе теоретических исследований разработать эффективный и надежный механизм гражданско-правового регулирования общественных отношений, предложив законодателю пути дальнейшего совершенствования 
юридических норм, направленных на предотвращение или устранение неблагоприятных последствий упомянутых явлений. Параллельно должна подвергаться тщательному анализу практика применения соответствующих норм.
Цивилистическая теория защиты в последние два десятилетия 
развивается стремительными темпами. Близится смена ее парадигмы. Этому во многом способствует и увеличение количества имущественных споров на фоне происходящих в стране экономических 
преобразований, а также активное использование представителями 
различных научных школ сравнительно-правового инструментария.
Сказанное свидетельствует о несомненной научной актуальности 
и практической значимости проводимых в рассматриваемой сфере 
исследований. Не является исключением и настоящая работа, тема 
которой продиктована следующими основными соображениями.
Во-первых, проблематика защиты прав и охраняемых законом интересов человеческой или производной личности относится к числу наиболее изученных областей современной юриспруденции — ей 
посвящено огромное количество научных трудов как общетеоретического, так и отраслевого уровня, включая процессуальную литературу. Вместе с тем высокая плодотворность творческой деятельности порождает потребность в тщательной систематизации накопленных знаний, процесс которой серьезно тормозится отсутствием 
четкой демаркации между собственно гражданско-правовыми исследованиями, с одной стороны, и научными изысканиями иной 
тематической направленности — с другой. Как следствие, ощущается нехватка специального материала, разработанного с обеспечением удобства его восприятия и использования в правотворческой 
или правоприменительной деятельности.

Предисловие

Во-вторых, заметное влияние на состояние цивилистической 
мысли в исследуемой области оказали публично-правовые отрасли юридической науки — уголовное и административное право, гражданский и арбитражный процесс. Однако, как показывает практика правоприменения, представления, сформированные 
на публично-правовом фундаменте, не позволяют решать многие вопросы частноправового характера. Речь идет о таких давно используемых в цивилистическом обиходе конструкциях, как 
«гражданское правонарушение», «состав гражданского правонарушения», «защита гражданских прав», «гражданско-правовая ответственность» и т.п. Сложившуюся ситуацию реально изменить, 
если избавить методологию исследования от чуждых цивилистике подходов. Неизбежно образующиеся при этом научные пробелы необходимо восполнить адекватными предмету гражданского права знаниями.
С учетом отмеченного в работе предлагается концепция гражданско-правовой защиты как деятельности исключительно носителя нарушенного или оспоренного интереса (реализованного или нереализованного в субъективном праве) по осуществлению принадлежащего ему же охранительного правомочия или 
охранительного права. Соответственно в первую очередь подвергнуты детальному анализу юридически значимые аспекты 
именно данной деятельности — ее предпосылки, объекты, участники, содержание.
Вместе с тем структура исследования отвечает соотношению общего и особенного в гражданско-правовом регулировании. Изучение 
в настоящей книге феномена защиты как такового диалектически 
дополнено в книге второй анализом его отдельных сторон, а именно охранительных правомочий в составе нарушенного или оспоренного регулятивного права и охранительных прав. Так же специально 
будут освещены принципиальные моменты юрисдикционной формы защиты субъективных прав как основного механизма обеспечения интересов личности.
В орбиту внимания вовлечены и вопросы общетеоретического 
значения (о структуре субъективного права, понятии охраняемого законом интереса, правосубъектности, строении юридической 
нормы, толковании права, классификации юридических фактов). 

Предисловие

Что касается пограничных рассмотренной тематике публичноправовых проблем, то они затронуты только в той мере, в какой 
это способствует раскрытию темы работы.
Таким образом, изучение гражданско-правовой защиты имеет 
для цилистической науки как фундаментальное, так и прикладное значение, одновременно обогащая новыми знаниями юридическую мысль в целом.

1. ОБЪЕКТЫ ГРАЖДАНСКОПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ

1.1. Субъективное право

Настоящее исследование целесообразно начать с освещения 
проблемы субъективного права, решение которой будет способствовать определению места так называемого «права на защиту» 
в системе юридических явлений. Кроме того, как следует из ст. 11 
ГК РФ, ст. 2 ГПК РФ и ст. 2 АПК РФ, субъективное право является основным объектом самой защиты. Следовательно, проблема субъективного права без преувеличения — методологический 
ключ к правильному пониманию феномена гражданско-правовой защиты.
В юридической науке высказаны два основных взгляда на сущность субъективного права: согласно первому субъективное право 
выступает мерой возможного поведения управомоченного лица1, в 
силу второго субъективное право — это возможность быть причиной действий обязанного лица или возможность действий управомоченного лица, возникающая вследствие обеспечения определенного поведения обязанных лиц2.
Указывая на корни заложенной в субъективном праве возможности поведения управомоченного лица, второй подход вполне может 
быть признан гносеологическим продолжением первого. Сказанное дает повод для объединения обоих подходов с целью обоснования комбинированной концепции субъективного права. Предварительно необходимо сделать следующие принципиальные оговорки.

1  См., напр.: Толстой Ю.К. К теории правоотношения. — Л., 1959. — С. 45, 
46; Красавчиков О.А. Гражданское правоотношение — юридическая форма общественного отношения: сб. науч. тр. СЮИ. — Вып. 39. — Свердловск, 1975. — 
С. 17; и др.
2  См., напр.: Магазинер Я.М. Общая теория права на основе советского законодательства // Избранные труды по общей теории права. — СПб.,  2006. — 
С. 169; Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву // Избранные труды: в 4 т. — Т. 1. — СПб., 2003. — С. 87, 88, 90 и др.

1.1. Субъективное право

Во-первых, не лишено разумных оснований суждение о том, что 
определение субъективного права «через понятие возможности несколько искажает истинное положение вещей, ибо подавляющее 
большинство субъективных прав не исчерпываются возможностью 
(единственной возможностью), а представляют собой их совокупность 
или систему»1. Однако определение субъективного права через понятие возможности вполне допустимо, если в качестве ее элементов (отдельных правомочий) рассматривать более мелкие возможности — субвозможности. С этой позиции словосочетания «возможность управомоченного лица» и «мера возможного поведения 
управомоченного лица» равным образом пригодны для дефиниции 
субъективного права.
Во-вторых, субъективное право представляет собой возможность поведения (меру возможного поведения), а именно совершения действий либо воздержания от совершения действий. Так, обладатель абсолютного права может не совершать каких-либо действий в отношении объекта своего права, что ни в коей мере не 
отражается на характере пассивного поведения обязанных лиц — 
они всегда обязаны воздерживаться от всяких нарушений абсолютного права. В свою очередь, относительное право предоставляет 
кредитору возможность поведения в форме присвоения (обращения в свою пользу) результата действий, или активного поведения, должника. Важно учитывать, что речь идет о законности основания (титуле) присвоения кредитором доставленного должником блага (в том числе переданного имущества, выполненной 
работы, оказанной услуги).
В гражданско-правовой доктрине признается существование 
обязательств с отрицательным содержанием, в которых обязанность должника исчерпывается необходимостью воздержания от 
действия (non facere)2.

1  Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / под общ. 
ред. В.А. Белова. — М., 2008. — С. 230 (авторы очерка — А.Б. Бабаев и В.А. Белов).
2  См., напр.: Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому праву: в 2 т. — Т. I. — М., 2002. — С. 204; 
Российское гражданское право: учебник: в 2 т. — Т. II / отв. ред. Е.А. Суханов. — 
М., 2010. — С. 40, 41. Известным поводом для такого подхода сегодня служит 
норма, закрепленная в п. 1 ст. 307 ГК РФ.

1. Объекты гражданско-правовой защиты

Природа обязательства как относительного правоотношения 
предполагает наличие у должника обязанности, способной к принудительной реализации. Причем в случае обнаружившейся невозможности исполнения обязанности в натуре по обстоятельствам, 
за которые должник отвечает, во всяком случае должна сохраняться возможность взыскания денежного эквивалента непереданного 
кредитору блага.
Понуждение к соблюдению обязанности non facere мыслимо 
в ситуации физического ограничения личной свободы, что в условиях правового государства допустимо только в случаях и в порядке, 
установленных законом. Кроме того, совершенно нереальна стоимостная оценка судом нарушения отрицательной обязанности с целью взыскания с должника денежного эквивалента неисполненного. 
В случае же, когда такая оценка производится самими заинтересованными лицами (безразлично, до или после совершения «запрещенного» действия), речь может идти только о договорном обязательстве, в содержание которого входит положительная обязанность 
должника передать денежную сумму кредитору. Иными словами, 
отыскать достаточные основания для существования гражданскоправовых обязательств, не предусматривающих активного поведения должника, не удается1.
В-третьих, использование возможности, предоставляемой субъективным правом, обеспечивается должным поведением обязанных 
лиц — всех третьих лиц (для абсолютного права) либо конкретных 
лиц (для относительного права). Данное обстоятельство демонстрирует саму природу субъективного права, входящего наряду с корреспондирующей ему обязанностью (корреспондирующими ему обязанностями) в содержание определенного правоотношения2.

1  Сделанный вывод распространяется и на сложное правоотношение, включающее несколько взаимосвязанных прав и обязанностей (обязательство в 
широком смысле), и на простую юридическую связь, представленную единственным правом с противостоящей ему положительной обязанностью (обязательство в узком смысле) (о широком и узком значениях понятия обязательства см.: Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой 
практике. Факторинг. — М., 2004. — С. 22—24; Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. — М., 2005. — С. 21).
2  Следует подчеркнуть, что абсолютному праву противостоят именно обязанности всех третьих лиц, а не одна «всеобщая» обязанность, как ее представ

1.1. Субъективное право

По мнению М.А. Гурвича, неотъемлемым свойством всякого 
субъективного гражданского права является способность к осуществлению в принудительном порядке, причем данное свойство 
(и в этом заключается его особенность) проявляется только при 
определенных обстоятельствах, после наступления которых право, ранее имевшее ненапряженный (неисковой) характер, «во всем 
своем содержании приобретает напряженный характер веления, 
исполненного принудительной силы… созревает, становится годным к немедленному осуществлению», приходит в состояние «боевой готовности»1.
Применительно к исследованию регулятивного права данные соображения заключают в себе огромный познавательный потенциал.
Так, только совершение или угроза совершения определенным 
лицом действий, от которых должны воздерживаться все одновременно обязанные лица, приводит к возникновению охранительного правомочия в составе нарушенного или оспоренного абсолютного права.
То же самое можно сказать о регулятивных относительных правах. До наступления определенного обстоятельства (в частности, 

лял Д.М. Генкин, подвергая критике концепцию абсолютных правоотношений 
(Генкин Д.М. Право собственности в СССР. — М., 1961. — С. 38), и не обязанности неопределенного круга лиц, как зачастую неточно высказываются цивилисты (см., напр.: Российское гражданское право: учебник: в 2 т. — Т. I / отв. ред. 
Е.А. Суханов. — М., 2010. — С. 122).
Во-первых, ситуацию, в которой не знающие друг друга лица соединены одной обязанностью, трудно представить даже гипотетически. Во-вторых, нарушение общей обязанности хотя бы одним обязанным лицом должно отразиться 
на характере отношений управомоченного лица со всеми обязанными лицами. Однако в случае нарушения абсолютного права охранительное требование 
возникает у правообладателя только в отношении нарушителя. В-третьих, выражение «обязанности неопределенного круга лиц» содержит внутреннее противоречие, ибо обязанности, существующие в рамках конкретного правоотношения, не могут быть неперсонифицированными. В связи с этим обязанными 
должны признаваться абсолютно все.
1  Гурвич М.А. Право на иск. — М. — Л., 1949. — С. 142. Схожие мысли о переходе субъективного права в притязание можно найти у таких корифеев правовой 
науки, как О.А. Красавчиков (Красавчиков О.А. Юридические факты в советском 
гражданском праве // Категории науки гражданского права. Избранные труды: 
в 2 т. — Т. 2. — М., 2005. — С. 130—132) и С.С. Алексеев (Алексеев С.С. Общая 
теория права: учебник. — М., 2008. — С. 366).

1. Объекты гражданско-правовой защиты

срока исполнения обязательства) управомоченное лицо не может 
требовать (в том числе в принудительном порядке) совершения 
должником действий. В то же время ст. 315 ГК РФ принципиально допускает досрочное исполнение обязательства. Получается, 
что, не обладая правомочием требовать исполнения обязательства, кредитор вместе с тем может присваивать на законных основаниях результат поведения должника (доставленное последним 
благо). Появление же у кредитора притязания связывается с неисполнением или ненадлежащим исполнением должником обязательства в установленный срок (с нарушением права) либо с возникновением угрозы такого неисполнения или ненадлежащего исполнения (с оспариванием права). Иными словами, правомочие 
требования выступает элементом лишь того регулятивного относительного права, которое находится в нарушенном или оспоренном состоянии (по образному выражению М.А. Гурвича, в состоянии «боевой готовности»).
Что касается охранительного права, то оно изначально возникает как право требования (притязание). Это, в частности, свидетельствует, что охранительное обязательство подлежит немедленному 
исполнению и правила п. 2 ст. 314 ГК РФ к нему не применимы1. 
Однако поскольку целью любого обязательства выступает предоставление должником исполнения кредитору, и под регулятивным 
относительным правом (как в нарушенном, так и в ненарушенном 
состоянии), и под охранительным правом верно понимать возможность поведения управомоченного лица в форме присвоения результата действий должника2.

1  Срок исполнения обязательства следует отличать от условия его исполнения. Так, определимые охранительные обязательства подлежат исполнению 
при условии определения их предмета соглашением сторон или, при возникновении спора, судом; обеспечительные обязательства — при условии нарушения 
основного обязательства; страховое обязательство — при условии наступления страхового случая. В этой связи ошибочна позиция Л.А. Новоселовой, связывающая срок исполнения денежного обязательства с моментом определения суммы данного обязательства, т.е. с условием исполнения обязательства 
(Новоселова Л.А. Проценты по денежным обязательствам [Электронный ресурс]. — М., 2003. Электронная версия печат. публ. // СПС «КонсультантПлюс»).
2  М.А. Рожкова указывает: «Права кредитора, в частности, могут включать в себя в одних случаях право на действие другого лица, а в других случаях — право на результат действий другого лица, что охватывается единым