Проблемы экспертизы в медицине, 2014, том 14, № 1 (53)

Редакционная коллегия:
главный редактор — д.м.н., проф. В.И. Витер

заместители главного редактора —
д.м.н., проф. Н.А. Кирьянов, к.м.н., доц. В.Н. Коротун

члены редакционной коллегии — 
д.м.н., доц. А.Ю.Вавилов (ответственный секретарь), 
д.м.н., доц. А.. одеев, д.м.н., проф. В.. роутин,
А.. одеев, д.м.н., проф. В.. роутин,
В.. роутин, 

к.м.н., доц. В.В. Кунгурова, к.м.н. К.А. Бабукина, 
к.м.н., доц. А.А. Халиков, к.м.н. .В. Хасанянова
.В. Хасанянова 

Редакционный совет:
д.м.н., проф. В.И. Акопов (остов-на-Дону), 
д.м.н., проф. А.. Ардакин (амара), 
д.м.н., проф. В.В. Жаров (Москва), 
д.м.н., проф. В.Н. Звягин (Москва), 
д.м.н., проф. О.М. Зороастров (Тюмень), 

д.м.н., проф. Е.М. Кильдюов (Москва), 
д.м.н. А.В. Ковалев (Москва), 
д.м.н., проф. Г.. аврентюк (анкт-етербург), 
д.м.н., проф. Ю.А. Молин (анкт-етербург), 
д.м.н., проф. .Ш. Мурабаева (Москва), 
д.м.н., проф. В.. Новоселов (Новосибирск), 
д.м.н., проф. Ю.И. иголкин (Москва), 
д.м.н., проф. .О. омодановский (Москва), 
д.фарм.н., проф. Е.М. аломатин (Москва),
к.м.н. А.. толяров (ена), 
д.м.н., проф. Н.. трелков (Ижевск), 
д.м.н., проф. В.В. Хохлов (моленск), 
к.м.н. Е.Ф. Швед (Челябинск), 
д.м.н., проф. В.Э. Янковский (Барнаул)

Журнал арегистрирован 
Министерством печати и информации Ф.
видетельство о регистрации 
И № 77-3999 от 17.07.2000 г.
Адрес редакции: 426009, г. Ижевск, ул. енина 87а

Телефон: (3412) 68-24-93
E-mail: viki@udmnet.ru
http://izh.sudmed.ru/
дано в набор: 01.03.14 г.
одписано в печать: 01.03.14 г.
Формат 60×88 1/8.
Условных печатных листов 6,23
Учетно-идательских листов 7,08
Отпечатано в типографии: “ресстайм”. 
614025, г.ермь, ул. Героев Хасана, 105

Верстка: А.Ю. Вавилов

Материалы публикуются после получения 
положительной рецензии

Журнал включен в систему Российского индекса 

научного цитирования. Публикуемые статьи 

в полнотекстовом доступе размещаются на сайтах 
Научных электронных библиотек (www.elibrary.ru,

http://cyberleninka.ru/, http://znanium.com/)

© риволжско-Уральская Ассоциация судебно-медицинских экспертов,  2014
© ГБОУ ВО “Ижевская государственная медицинская академия”,  2014

Все права ащищены. Ни одна часть этого идания не может быть преобраована в электронный вид, либо воспроиведена любым способом бепредварительного согласия с идателем.

ПРИВОЛЖСКО-УРАЛЬСКАЯ АССОЦИАЦИЯ 

СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКИХ ЭКСПЕРТОВ

ГБОУ ВПО “ИЖЕВСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ 

МЕДИЦИНСКАЯ АКАДЕМИЯ”

Проблемы
экспертизы
в медицине

НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ

ОСНОВАН В ИюЛЕ 2000 ГОДА

№ 1 [53]

ТОМ 14  ЯНВАРЬ-МАРТ 2014 г.

Editors: V.I.Viter, 

N.A.Kiryanov, V.N. Korotun 

Editorial board: 

V.L.Proshutin, V.V.Kungurova, 

A.Ju.Vavilov,  A.R.Pozdeev, 

K.A.Babushkina, S.V.Khasanyanova, 

A.A. Khalikov, V.I.Akopov,
, V.I.Akopov, 

A.P.Ardashkin, V.V.Zharov, 

V.N.Zvyagin, O.M.Zoroastrov, 
E.M.Kyldushov, A.V.Kovalev, 
G.P.Lavrentyuk, Ju.A.Molin, 

S.Sh. Murzabaeva, V.P.Novosyolov, 

Ju.I.Pigolkin, P.O.Romodanovsky, 

E.M.Salomatin, A.P.Stolyarov, 

N.S.Strelkov, V.V.Khohlov, 
E.V.Shved, V.E.Yankovsky

English rendering 

was made by authors of publications

Editorial address: 

426009, Russia, Izevsk, 

Lenina Str., 87a

Phone: (3412) 68-24-93
E-mail: viki@udmnet.ru

http://izh.sudmed.ru/

Medical

examination

problems

SCIENTIFIC-PRACTICAL EDITION

ESTABLISHED IN JULY, 2000

№ 1 [53]

VOL. 14 januarY - march 2014

Russia, Izhevsk

Сontent:

LEGAL QUESTIONS OF MEDICAL ACTIVITY

I.V. Getsmanova, A.R. Pozdeev 
PROBLEMS OF CRIMINAL LAW EVALUATION OF FETAL DEATH DUE 
TO IMPROPER MEDICAL CARE AND LEGAL PROTECTION.....................5

E.H. Barinov, P.O. Romodanovsky
QUESTIONS OF CONTROL OF CARRIED-OUT FORENSIC MEDICAL 
EXAMINATIONS ON CRIMINAL AND CIVIL CASES IN THE 
PUBLIC JUDICIAL AND EXPERT INSTITUTIONS.........................................9

PROSPECTS OF SCIENTIFIC RESEARCHES

A.S. Dimov, K.A. Herzen, N.I. Maksimov
THE MEDICO-PHILOSOPHICAL ANALYSIS OF THE SITUATION 
OF MORTALITY IN RUSSIA.............................................................................14

V.I. Viter, S.V. Chirkov, A.Ju. Vavilov
POSSIBILITIES OF THERMOGRAPHIC DIAGNOSTICS OF DAMAGES 
OF A MUCOUS MEMBRANE OF A MOUTH OF THE SUFFERED 
ALIVE PERSONS................................................................................................19

K.A. Makhsumkhonov
SOME FEATURES OF THE COMPLETED SUICIDES 
IN DYNAMICS....................................................................................................21

A.V. Litvinov, V.I. Viter, A.Ju. Vavilov
RETROSPECTIVE ANALYSIS AND JUSTIFICATION OF 
PERSPECTIVES OF THE RESEARCH OF OBJECTIFICATION 
THE BRUISE ON ALIVE PERSONS...................................................................23

SCIENTIFIC COOPERATION

A.A. Kasatkin 
CUFF OCCLUSION TEST AS A METHOD OF ASSESSMENT 
SUCCESSFUL TREATMENT OF HEMORRHAGIC SHOCK.........................28

N.A. Urakova, A.L. Urakov
LOCAL AFTER INJECTION COMPLICATIONS OR 
INJECTION DISEASE.........................................................................................31

I.A. Lukojanov, I.V. Popova 
SAFETY ASSESSMENT OF CONTRAST MEDIA............................................34

EXPERIENCE EXCHANGE

D.E. Kuzmichev, I.M. Viltsev, R.V. Skrebov
COMBINED INJURY AND DISEASE. 
CASE FROM PRACTICE....................................................................................36

A.A. Kalashnikov, A.A. Mironov, O.M. Zoroastrov
NEYROCYSTICERCOSIS WITH THE LETHAL OUTCOME. 
THE CASE FROM PRACTICE...........................................................................38

A.N. Terebilov, O.M. Zoroastrov, E.V. Bozin
RARE CASE OF DEADLY DEFEAT BY SNAKE POISON 
AND ITS MORPHOLOGICAL FEATURES......................................................39

D.E. Kuzmichev, I.M. Viltsev, R.V. Skrebov, S.V. Chirkov
THE MECHANISM OF FORMATION OF FRACTURES 
IN FORENSIC PRACTICE..................................................................................41

V.I. Lazarev
UNUSUAL CASES OF ASPHYXIA FROM CLOSING 
FOREIGN BODY AIRWAY, IN THE PRODUCTION 
OF RESUSCITATION NOT TRAINED PERSONNEL......................................43

FOR THE HELP TO THE PRACTICAL DOCTOR

A.I. Manin, P.O. Romodanovsky, E.H. Barinov 
MODERN POSSIBILITIES OF IDENTIFICATION OF THE 
PERSON UNDER THE STOMATOLOGIC STATUS........................................45

P.A. Machinsky, S.V. Tishkov
A FORENSIC MEDICINE INVESTIGATION OF FETUS AND 
NEWBORN BABY CORPSES IN THE PROCESS OF LEARNING 
MEDICINE. Report 1. On the notions of the “Newborn” 
and the “Feticide”.................................................................................................47

A.L. Urakov
AMPHETAMINES: QUALITY, METHODS OF PRODUCTION, 
COMPOSITION, PHARMACOLOGICAL EFFECTS.......................................50

ANNIVERSARY

E.H. Barinov, A.R. Bashirova, A.M. Golubev
DMITRY VADIMOVICH SUNDUKOV
(55 anniversary of a birth)...................................................................................
...................................................................................53

Содержание:

ПРАВОВЫЕ ВОПРОСЫ МЕДИЦИНСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

И.В. Гецманова, А.Р. Поздеев
АВОВОЙ АНАИЗ НЕНАДЕЖАЩЕГО ОКАЗАНИЯ 
МЕДИЦИНКОЙ ОМОЩИ В ВЯЗИ О МЕТЬЮ ОДА...............5

Е.Х. Баринов, П.О. Ромодановский
ВООЫ КОНТОЯ ОВОДИМЫХ УДЕБНО-МЕДИЦИНКИХ 
ЭКЕТИЗ О УГООВНЫМ И ГАЖДАНКИМ ДЕАМ В 
ГОУДАТВЕННЫХ УДЕБНО-ЭКЕТНЫХ УЧЕЖДЕНИЯХ.......9

ПЕРСПЕКТИВЫ НАУЧНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

А.С. Димов, К.А. Герцен, Н.И. Максимов
МЕДИКО-ФИООФКИЙ АНАИЗ ИТУАЦИИ 
МЕТНОТИ В ОИИ............................................................................14

В.И. Витер, С.В. Чирков, А.Ю. Вавилов
ВОЗМОЖНОТИ ТЕМОГАФИЧЕКОЙ ДИАГНОТИКИ 
ОВЕЖДЕНИЙ ИЗИТОЙ ОБООЧКИ ТА 
ОТАДАВШИХ ЖИВЫХ ИЦ.................................................................19

К.А. Махсумхонов
НЕКОТОЫЕ ООБЕННОТИ ЗАВЕШЕННЫХ 
УИЦИДОВ В ДИНАМИКЕ...........................................................................21

А.В. Литвинов, В.И. Витер, А.Ю. Вавилов
ЕТОЕКТИВНЫЙ АНАИЗ И ОБОНОВАНИЕ 
ЕЕКТИВ ОБЪЕКТИВИЗАЦИИ ИЕДОВАНИЯ 
КОВООДТЕКОВ У ЖИВЫХ ИЦ..............................................................23

НАУЧНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО

А.А. Касаткин
МАНЖЕТОЧНЫЙ ОККЮЗИОННЫЙ ТЕТ КАК ООБ ОЦЕНКИ 
УЕШНОТИ ТЕАИИ ГЕМОАГИЧЕКОГО ШОКА.....................28

Н.А. Уракова, А.Л. Ураков
ОКАЬНЫЕ ОТИНЪЕКЦИОННЫЕ ООЖНЕНИЯ 
ИИ МЕДИКАМЕНТОЗНОЕ ЯТОГЕННОЕ ЗАБОЕВАНИЕ - 
ИНЪЕКЦИОННАЯ БОЕЗНЬ........................................................................31

И.А. Лукоянов, И.В. Попова
ОЦЕНКА БЕЗОАНОТИ ЕНТГЕНОКОНТАТНЫХ ЕДТВ....34

ОБМЕН ОПЫТОМ

Д.Е. Кузьмичев, И.М. Вильцев, Р.В. Скребов
ОЧЕТАННЫЕ ТАВМА И ЗАБОЕВАНИЕ. 
УЧАЙ ИЗ АКТИКИ................................................................................36

А.А. Калашников, А.А. Миронов, О.М. Зороастров
НЕЙОЦИТИЦЕКОЗ ЕТАЬНЫМ ИХОДОМ. 
УЧАЙ ИЗ АКТИКИ................................................................................38

А.Н. Теребилов, О.М. Зороастров, Э.В. Бозин
ЕДКИЙ УЧАЙ МЕТЕЬНОГО ОАЖЕНИЯ ЗМЕИНЫМ 
ЯДОМ И ЕГО МОФООГИЧЕКИЕ ООБЕННОТИ..........................39

Д.Е. Кузьмичев, И.М. Вильцев, Р.В. Скребов, С.В. Чирков
МЕХАНИЗМ ОБАЗОВАНИЯ ЕЕОМОВ В УДЕБНОМЕДИЦИНКОЙ АКТИКЕ........................................................................41

В.И. Лазарев
НЕОБЫЧНЫЙ УЧАЙ АФИКИИ ОТ ЗАКЫТИЯ 
ДЫХАТЕЬНЫХ УТЕЙ ИНООДНЫМ ТЕОМ, И 
ОИЗВОДТВЕ ЕАНИМАЦИОННЫХ МЕОИЯТИЙ 
НЕ ОБУЧЕННЫМИ ИЦАМИ.......................................................................43

В ПОМОЩЬ ПРАКТИЧЕСКОМУ ВРАЧУ

А.И. Манин, П.О. Ромодановский, Е.Х. Баринов
ОВЕМЕННЫЕ ВОЗМОЖНОТИ ИДЕНТИФИКАЦИИ 
ИЧНОТИ О ТОМАТООГИЧЕКОМУ ТАТУУ..........................45

П.А. Мачинский, С.В. Тишков
УДЕБНО-МЕДИЦИНКОЕ ИЕДОВАНИЕ ТУОВ 
ОДОВ И НОВООЖДЕННЫХ В УЧЕБНОМ ОЦЕЕ. 
ообщение 1. О понятиях «Новорожденность» и 
«Детоубийство»................................................................................................47

А.Л. Ураков
АМФЕТАМИНЫ: КАЧЕТВО, ООБЫ ОУЧЕНИЯ, 
ОТАВ, ФАМАКООГИЧЕКИЕ ЭФФЕКТЫ........................................50

ЮБИЛЕИ

Е.Х. Баринов, А.Р. Баширова, А.М. Голубев
ДМИТИЙ ВАДИМОВИЧ УНДУКОВ 
(к 55 летию со дня рождения).........................................................................53

ИНФОРМАЦИЯ

П.О. Ромодановский, Е.Х. Баринов, Э.Н. Праздников
КУГЫЙ ТОВ ГОУДАТВЕННОЙ ДУМЕ 
ФЕДЕАЬНОГО ОБАНИЯ Ф................................................................55

К.А. Бабушкина
XIV МЕЖВУЗОВКАЯ КОНФЕЕНЦИЯ ТУДЕНТОВ И 
МООДЫХ УЧЕНЫХ “ОВЕМЕННЫЕ АЕКТЫ 
МЕДИЦИНЫ И БИООГИИ” ГБОУ ВО “ИЖЕВКАЯ 
ГОУДАТВЕННАЯ МЕДИЦИНКАЯ АКАДЕМИЯ 
МИНЗДАВА ОИИ”..................................................................................57

INFORMATION

P.O. Romodanovsky, E.H. Barinov, E.N. Prazdnikov
ROUND TABLE IN THE STATE DUMA OF THE FEDERAL 
ASSEMBLY OF THE RUSSIAN FEDERATION................................................55

K.A. Babushkina
XIV CONFERENCE OF THE UNIVERSITIES STUDENTS AND 
YOUNG SCIENTISTS “MODERN ASPECTS OF MEDICINE AND 
BIOLOGY” MEDICAL UNIVERSITY “IZHEVSK STATE 
MEDICAL ACADEMY”......................................................................................57



© И.В. Гецманова, А.Р. Поздеев, 2014
УДК 340.6

И.В. Гецманова1, А.Р. Поздеев2

ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ НЕНАДЛЕЖАЩЕГО ОКАЗАНИЯ МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ 

В СВЯЗИ СО СМЕРТЬЮ ПЛОДА

1Кафедра медицинской кибернетики (зав. кафедрой – проф. К.А. Виноградов) ГБОУ ВПО

«Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого» МЗ РФ;

2Кафедра судебной медицины (зав. кафедрой – проф. В.И. Витер) 

ГБОУ ВПО «Ижевская государственная медицинская академия» МЗ РФ

В данной статье с поиций обвинения и ащиты рассматриваются проблемы уголовно-правовой оценки 

гибели плода в свяи с дефектами медицинской помощи, обосновывается необходимость уголовно-правовой 
охраны внутриутробной жини человека.

Ключевые слова: дефекты медицинской помощи, уголовно-правовая оценка, правовая охрана эмбриона, 

плода..

PROBLEMS OF CRIMINAL LAW EVALUATION OF FETAL DEATH DUE TO 

IMPROPER MEDICAL CARE AND LEGAL PROTECTION

I.V. Getsmanova, A.R. Pozdeev

In this article, from the standpoint of the prosecution and defense deals with the problems of criminal law assessment 

of fetal death due to defects in health care, the necessity of criminal law protection of fetal life.

Key words: errors of medical care, criminal law assessment, the legal protection of the embryo, fetus.

ПРАВОВЫЕ ВОПРОСЫ МЕДИЦИНСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В 
современном 
законодательстве 
имеет 
место 

некоторое несоответствие между уголовно-правовой 
оценкой взаимосвязей комплекса причин и последствий 
в медицинской практике. Особенно демонстративна эта 
позиция в оценке сторон обвинения и защиты. Нами 
прослежен анализ в ситуациях ненадлежащего оказания 
медицинской помощи при смерти плода. В частности, 
отражены уголовно-правовые конфликты (с признаками 
типичных ситуаций), между которыми, несмотря на 
многолетний временной разрыв, констатируется сходный комплекс причин, последствий и проблем правовой 
оценки. Рассматривая эти ситуации с позиций стороны 
обвинения и защиты, мы выделили курсивом фрагменты 
текста с грубыми дефектами медицинской помощи и организационными нарушениями. 

итуация 1. Смерть ребенка наступила антенатально 

(в процессе родов) 08.03.2003 г. Заведующая отделением Б., 
будучи лечащим врачом К., неправильно избрала метод 
родоразрешения в плане родов. Роды принимала сначала 
дежурный врач-гинеколог Т., допустившая передозировку 
стимулирующими препаратами, со второго периода родов 
– с участием завотделением. 

Основными дефектами медицинской помощи комис
сией экспертов названы: 

- неадекватный выбор метода родоразрешения без 

учета фактической степени акушерского риска при наличии: 1) анатомического сужения таза; 2) перенашивания 

беременности; 3) неэффективности терапии патологического подготовительного периода; 

- передозировка стимулирующими препаратами.
Вынесено постановление об отказе в возбуждении 

уголовного дела. Формулировка предельно лаконична, без 
мотивировки: «Т. допустила ошибку в выборе способа родоразрешения, однако преступной халатности следствием 
не установлено. В действиях указанных врачей отсутствует состав преступления, предусмотренный ст. 293 УК 
РФ». О других составах преступлений в постановлении не 
упоминалось.

В настоящее время существует проблема разграни
чения квалифицированного состава халатности (ч.3 ст. 
293 УК РФ) с преступлениями, предусмотренными ст. 124 
УК РФ (неоказание помощи больному), ч.2 ст. 109 УК РФ 
(причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных 
обязанностей), ч.2 ст. 118 УК РФ (причинение тяжкого 
вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных 
обязанностей) [1]. В соответствии с распространенным в 
теории подходом считается, что выбор способа родоразрешения лечащим врачом аналогичен любому другому 
тактическому выбору в процессе оказания медицинской 
помощи (лекарственных средств, процедур и т.п.), это 
выполнение профессиональных (должностных) обязанностей, а не организационно-распорядительных полномо

чий. К последним относятся принятие решения вопроса 
о госпитализации или отказа в ней дежурным врачом, 
выдача листа нетрудоспособности (других документов, 
имеющих юридические последствия) лечащим врачом. 
Именно поэтому вести речь о составе халатности в данной 
ситуации не следует. Предпосылками противоположного 
подхода к правовой оценке, встречающегося в некоторых 
научных работах, явились: неоднозначная позиция Пленума Верховного суда РФ, непоследовательность внедрения в 
уголовный закон запретов, связанных с профессиональными нарушениями, нестыковки уголовного и медицинского 
законодательства, разное смысловое наполнение понятий 
«халатность» (ст. 293 УК РФ, ст. 172 УК РСФСР [2]) и «халатное выполнение профессиональных обязанностей» (п.7 ч.1 
ст. 63 утративших силу Основ законодательства об охране 
здоровья граждан) [3]. Подробно противоречивость оснований квалификации преступных деяний медицинских 
работников, связанная с вышеуказанными историческими 
аспектами, отражена Сучковым А.В. [4]. Пока юристы и 
врачи не придут к единому пониманию признаков преступной деятельности медицинских работников, можно до 
бесконечности спорить о том, как квалифицировать отказ 
дежурного врача в госпитализации – халатность, неоказание помощи больному или добросовестное заблуждение 
(врачебная ошибка, невиновное причинение вреда). О 
сложностях разграничения других наиболее часто встречающихся в медицинской практике составов преступлений 
(ч.2 ст. 109, ч.2 ст. 118 и ст. 124 УК РФ) будет сказано после 
описания следующих ситуаций. 

итуация 2. 29.01.2000 П. поступила в роддом ЦРБ. 

Диагноз: беременность 39-40 недель. Поздний гестоз. 
Беременность первая, роды первые.

30.01.2000 г. с 23.20 началось подтекание околоплод
ных вод, в 23.0 - схваткообразные боли внизу живота. 
Положение плода продольное, предлежит головка, прижата к входу в малый таз. Сердечные тоны плода ясные, 
ритмичные 140 в мин. Подтекают светлые околоплодные 
воды. Отеков нет….

В ходе ведения родов врачи допустили безводный 

промежуток времени 32 часа 4 минут, после двух безуспешных родостимуляций, трех необоснованных назначений медикаментозного сна направили в городской роддом, где только через сутки после начавшихся выделений 
мекония проведена операция кесарево сечение, извлечен 
ребенок с тяжелой степенью асфиксии, удалена матка с 
трубами. Кожные покровы новорожденной девочки были 
пропитаны меконием, пуповина тонкая и зеленая. Реанимационные мероприятия оказались без эффекта.

Из судебно-медицинского заключения: 1. Нераци
ональное ведение осложненных родов у П. в … ЦРБ и 
… родильном доме привели к тяжелым осложнениям: 
развитию эндометрита, плацентита в родах, развитию 
тяжелой двусторонней очаговой пневмонии у плода и 
гибели новорожденного. 2. Затяжные роды, длительный 
безводный период привели к развитию эндометрита и необходимости расширенного объема операции - удалению 
матки с трубами для спасения жизни родильницы.

Смерть младенца наступила в результате асфиксии 

новорожденного. 
Данное 
патологическое 
состояние 

явилось следствием тяжелой острой гипоксии плода с 
аспирацией мекония и развитием воспалительных изменений легких на фоне хронической фетоплацентарной 
недостаточности. 

Гипоксическое поражение плода в равной степени 

было вызвано как осложнениями родов при нерациональном их ведении, так и патологией плаценты с хронической 
недостаточностью.

Тактика ведения родов в родильном отделении ЦРБ 

и родильном доме была неправильной, проводились 
неадекватные медицинские мероприятия, имела место необоснованная задержка оперативного родоразрешения. 

При оказании медицинской помощи П. в родильном 

отделении ЦРБ имели место нарушения должностных 
инструкций по тактике ведения родов: 

- 
осложненные роды должен был вести врач аку
шер-гинеколог; 

- 
при назначении медикаментозного родовозбужде
ния окситоцином, учитывая высокую вероятность различных осложнений, необходим был врачебный контроль; 

- 
назначение и выполнение медикаментозного сна 

отдыха должно осуществляться врачом-анестезиологом; 

- 
при возникших осложнениях в родах и отсутс
твии эффекта от проводимых мероприятий врач акушергинеколог должен был обратиться за консультативной 
помощью. 

В родильном доме несвоевременно решен вопрос об 

оперативном родоразрешении.

Уголовное дело прекращено в связи с отсутствием в 

действиях медицинских работников состава преступления, предусмотренного ч.2 ст.124 УК РФ.

итуация 3. Пациентка М. своевременно поставлена 

на учет по беременности, в период 6-7 недель находилась 
на стационарном лечении по поводу угрозы прерывания, после выписки посещала женскую консультацию. 
Беременность 1-я, роды 1-е. Предполагаемая дата родов 
– 2.0.12. По результатом осмотра от 02.04.12 обнаружено изменение положения плода на тазовое предлежание. 
Проведенное 11.04.12 УЗИ-исследование подтвердило тазовое предлежание, наряду с этим обнаружено двукратное 
обвитие шеи плода пуповиной. На данную дату (согласно 
выводам трех комиссионных экспертиз имелись (наряду 
с анатомически узким тазом) относительные показания к 
проведению кесарева сечения. Направления на госпитализацию женской консультацией не выдавалось. 30.04.2012 г. 
утром, на сроке 37-я неделя беременности М., не ощутив 
шевеления плода, самостоятельно прибыла в родильный 
дом. В родильном доме в течение суток была осмотрена 
лишь дважды, проведенное УЗИ-исследование распознать 
не удалось, специалист по данному исследованию прибыл 
вечером следующих суток и констатировал смерть плода. 
После медикаментозного родовозбуждения извлечена 
мертвая девочка весом 230 гр.

По мнению двух экспертных комиссий, в период на
хождения в родильном доме имелись следующие дефекты 
оказания медицинской помощи:

- недооценка тяжести состояния плода при имеющей
ся сводке патологоанатомических данных;

- не проведены дополнительные исследования 

30.04.12 г., 01.0.12 г. (УЗИ и (или) УЗДГ);

- отсутствие динамического наблюдения за беремен
ной, в период с 10 часов 01.0.12 г. до 19 часов 1 минут 
01.0.12 г.;

- запоздалое оперативное родоразрешение (после 

антенатально наступившей смерти плода);

- обследование проведено не в полном объеме;
- имевшееся данные были недостаточны для объек
тивной диагностики и оценки состояния. 

При условии проведения дополнительных методов 

исследования 30.04.12 г., 01.0.12 г. было бы возможно 
более объективно оценить состояние плода и принять 
решение об оперативном родовспоможении. Между перечисленными дефектами и смертью плода установлена 
причинная связь. Однако, «учитывая наличие тяжелой 
патологии плода, а также заболевание у беременной, 

нельзя категорично утверждать, что при своевременном 
проведении кесарева сечения плод был бы жизнеспособным и исход операции был бы благополучным». 

Это выделенное в кавычках суждение повторяется 

несколько раз, входя в противоречие с ранее сделанным 
выводом о наличии причинной связи между дефектами 
медицинской помощи и смертью плода.

Уголовно-правовая оценка деяния произведена по 

ч.2 ст. 124 УК РФ в отношении дежурного врача, которая 
не обеспечила своевременное обследование и не приняла 
своевременно решение о проведении оперативного родовспоможения. 

Во всех вышеприведенных ситуациях лица, осущест
вляющие расследование, испытывали серьезные затруднения в уголовно-правовой оценке действий медицинских 
работников и при малейшей возможности старались «не 
увидеть» признаков преступления либо избавиться от 
дела, передав его в другую структуру по подследственности. В действующем Уголовно-процессуальном кодексе 
РФ (статьи 10, 11) подследственность рассматриваемых 
составов закреплена весьма своеобразно, позволяя «манипулировать»: статья 124 УК РФ закреплена за следователями ОВД, статья 118 - за дознавателями ОВД в форме 
дознания (где срок расследования в два раза короче и слабо соответствует длительности процедуры производства 
СМЭ, срок которой не регламентирован), статья 109 – за 
следователями Следственного комитета РФ []. 

Правовая оценка осложняется неоднозначными под
ходами к содержанию объективной и субъективной стороны деяний, предусмотренных ч.2 ст. 109, ч.2 ст. 118 и ст. 
124 УК РФ, изложенными в официальных комментариях 
к УК РФ и научной литературе. Трактовка действия и бездействия дается упрощённо, как факт кратковременный, 
без учета того обстоятельства, что оказание медицинской 
помощи – длящийся процесс, где вместо факта выступает 
фактический состав, вместо «чистого» действия или бездействия - чаще всего совокупность неполноты действий, 
неправильных действий и бездействия. Конкретная жизненная ситуация всегда многообразнее и сложнее её механической схемы в пределах сходных правовых запретов.

По мнению большинства авторов, объективной 

стороной преступления, предусмотренного ст.124 УК РФ, 
выступает немотивированное бездействие, отказ в медицинской помощи, а в двух других запретах (ч.2 ст.118 и ч.2 
ст.109) медицинская помощь оказывается, но ненадлежащим образом, непрофессионально, не в требуемом объеме 
и качестве (хотя теоретически допускается и бездействие, 
что встречается гораздо реже).

Объективная сторона деяния, предусмотренного ст. 

124 УК РФ, представляет собой, как указано в большинстве комментариев к УК РФ «чистое бездействие» и может 
выражаться в следующих формах: неявка медицинского 
работника по вызову, отказ принять больного в больницу, 
неоказание стационарной помощи в лечебном учреждении, невызов специалиста обязанным лицом, которое 
оказалось некомпетентным в конкретной ситуации и др. 
[6, 7, 8]. Выделенные курсивом формы можно соотнести 
с ситуацией № 3, где не было динамического наблюдения 
за состоянием плода, не проведено квалифицированное 
аппаратное обследование, несвоевременно вызван компетентный специалист по УЗИ-обследованию, упущено 
время для проведения оперативного родоразрешения. Т.е. 
стационарная помощь оказывалась, но запоздало, неполно, и вместо полного (чистого) бездействия наблюдаем 
неполноту действий. 

В официальных комментариях утверждается, что 

решая вопрос об уголовной ответственности, необходимо 

установить отсутствие уважительных причин в преступном поведении субъекта, какими признаются в первую очередь обстоятельства, исключающие преступность деяния 
(крайняя необходимость, физическое или психическое 
принуждение, исполнение приказа или распоряжения); 
иные внешние обстоятельства в форме непреодолимой 
силы (отсутствие транспорта, отсутствие инструментов 
и препаратов и др.) или субъективные факторы (болезнь 
самого медицинского работника, несоответствие психофизиологических качеств экстремальным условиям или 
нервно-психическим перегрузкам и др.). В частности, 
ссылки на нерабочее время, усталость, ведомственный 
или частный (негосударственный) характер лечебного учреждения и т.д. не могут быть признаны уважительными. 
Получается, что в ситуации № 3 отсутствие на рабочем 
месте УЗИ-специалиста в его выходной день можно не 
считать оправдывающим обстоятельством.

В ходе правовой оценки считается важным устано
вить, что субъект не оказал именно ту помощь, которую 
должен был оказать с учетом своей квалификации в 
конкретной ситуации. Подчеркнем, что ссылки на некомпетентность «прощаются», только если квалификация 
оцениваемого специалиста не охватывает данный вид 
помощи. Но в случае затруднения необходимо принять 
меры к вызову компетентного лица. Для установления 
порядка оказания медицинской помощи следует обращаться к подзаконным нормативным актам – приказам, 
инструкциям министерства здравоохранения, устанавливающим порядки оказания медицинской помощи. Одним 
из таких документов является Приказ Минздрава РФ от 
№ 323 0.11.1998 г. «Об Отраслевых стандартах объемов 
акушерско-гинекологической помощи» [9]. 

Обязательный признак всех рассматриваемых ма
териальных составов преступлений - причинная связь 
между неправомерным бездействием (действиями) и 
вредом здоровью, для установления которой, по мнению 
большинства авторов, в ряде случаев необходимо проведение судебно-медицинской экспертизы (на практике 
она назначается всегда, даже при очевидном наличии 
такой связи). Если оказание помощи не могло объективно 
предотвратить наступление последствий в виде вреда 
здоровью, ответственность по ст. 124 УК РФ исключается. 
Уголовно-правовая доктрина России давно отошла от 
теории «равнозначных условий», согласно которым любое 
условие, тем или иным образом способствовавшее наступлению результата, можно было принять за причину. Для 
наступления ответственности необходимо установление 
непосредственной прямой причинной связи, неизбежно 
приведшей к вредным последствиям. Учитывая неопределенность вышеприведенной экспертной формулировки 
(пример № 3), наличие причинной связи можно оспорить. 

Четвертым признаком уголовной ответственности 

является наличие вины, и законодатель обязывает устанавливать разновидность любой формы вины. Субъективная сторона деяния, предусмотренного ст. 124 УК РФ, 
по мнению большинства авторов, выражается в прямом 
умысле, направленном на неоказание помощи больному, 
и в неосторожности (чаще - в виде небрежности) по 
отношению к указанным в статье последствиям. Двойная 
форма вины, по мнению большинства авторов, отличает 
данный состав от деяний, предусмотренных ч.2 ст. 118 УК 
РФ, ч.2 ст. 109 УК РФ, характеризующихся неосторожной 
формой вины чаще в виде небрежности. В научной литературе утверждается, что в силу особенностей субъекта 
преступления, предусмотренного с. 124 УК РФ, в содержание вины включается осознание виновным общественной 
опасности и противоправности собственного поведения. 

Здесь обнаруживаются еще большие трудности пра
вовой оценки содеянного, поскольку «всякого рода врачебная ошибка в диагностировании заболевания больного 
сама по себе не может явиться достаточным основанием 
для уголовного преследования медицинского работника 
по комментируемой статье. Неоказание помощи больному должно быть обусловлено халатным отношением 
субъекта преступления к служебным обязанностям» [8]. 
Поэтому с позиций стороны защиты, можно утверждать, 
что располагая в конкретных условиях выходного дня 
имеющимися средствами и навыками, оказать помощи 
лучшего качества врачи не могли. 

Таким образом, мы приходим к выводу, что дейс
твующий УК РФ в силу излишней детализации составов, 
связанных с ненадлежащим исполнением профессионального медицинского долга, затрудняет квалификацию 
конкретного деяния. Если же медицинский персонал был 
причастен к гибели плода, дать уголовно-правовую оценку 
деяния еще сложнее, поэтому остаётся гражданско-правовой способ разрешения таких конфликтов (при условии 
наличия вины). 

С точки зрения российского права ребенок до мо
мента прекращения анатомической связи с организмом 
матери правоспособностью не обладает, считается плодом 
без самостоятельного правового статуса. Между тем, в 
норме после 12 недель эмбрион приобретает человеческий 
облик, а начиная с пятого месяца внутриутробного развития является вполне сформированным, способным жить 
вне организма матери. Утвержденные в России новые 
медицинские критерии рождения закрепили более раннее 
юридическое начало человеческой жизни [10].

На уровень закона возведен период времени для 

проведения новорожденному реанимационных мероприятий (искусственной вентиляции легких, массажа сердца, 
введения лекарственных препаратов) - десять минут, по 
истечении которых при отсутствии сердцебиения указанные мероприятия должны быть прекращены (пункт 3 части 4 статьи 66 Федерального закона «Об охране здоровья 
граждан в Российской Федерации») [11]. 

Выглядит неубедительно позиция части юристов 

производить правовую оценку внутриутробной гибели 
ребенка из-за ненадлежащей медицинской помощи по 
части 2 статьи 118 УК РФ по признаку тяжкого вреда здоровью матери. Логика здесь представляется надуманной: 
прерывание беременности в поздние её сроки во время 
родов или незадолго до родоразрешения считать тяжким 
вредом здоровью матери, поскольку другого, нового человека с точки зрения нашего законодательства ещё нет, 
и длительно существовавшая в теле матери новая жизнь, 
погубленная в родах, юридически беззащитна. Считаем, 
что в пункте 6.7 Приказа № 194н от 24.04.2008 г. «О медицинских критериях определения тяжести вреда здоровью…» подразумеваются прежде всего внешние причины, 
исходящие от преступных действий лиц, не связанных с 
медициной, в отношении беременной (например, нанесение ударов и т.п.); эти действия сами по себе являются 
вредом здоровью, и прерывание беременности находится 
в причинной связи с этим вредом здоровью: 

«6.7. Прерывание беременности - прекращение 

течения беременности независимо от срока, вызванное 
причиненным вредом здоровью, с развитием выкидыша, 
внутриутробной гибелью плода, преждевременными 
родами либо обусловившее необходимость медицинского 
вмешательства.

Прерывание беременности в результате заболеваний 

матери и плода должно находиться в прямой причинноследственной связи с причиненным вредом здоровью и 

не должно быть обусловлено индивидуальными особенностями организма женщины и плода (заболеваниями, 
патологическими состояниями), которые имелись до 
причинения вреда здоровью» [12].

И только «если внешние причины обусловили необхо
димость прерывания беременности путем медицинского 
вмешательства (выскабливание матки, кесарево сечение и 
прочее), то эти повреждения и наступившие последствия 
приравниваются к прерыванию беременности и оцениваются как тяжкий вред здоровью» (абзац 3 пункта 6.7 
Приказа № 194н). 

Можно лишь смоделировать ситуацию, когда вне
шние причины, влекущие прерывание беременности, 
происходят от действий медперсонала. Когда здоровой 
женщине в целях незаконного использования её плода 
(например, для трансплантации) вводят без ее ведома 
и согласия стимулирующие плодоизгнание препараты, 
вызывая тем самым прерывание нормально протекающей 
беременности. Подобные чудовищные факты официально 
не зафиксированы. Но фильм с подобным развитием событий неоднократно демонстрировался по российскому 
центральному каналу («Условия контракта»). Но в этом 
случае ответственность возможна по п. «м» ч.2 ст.111 УК 
РФ за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в 
целях использования органов для трансплантации. 

Среди отечественных и зарубежных исследователей 

существуют множество подходов к вопросу о необходимости правовой охраны внутриутробной жизни человека 
и моменте, с которого должна наступать ее защита со стороны государства; истоки этих подходов имеют глубокие 
исторические корни.

В римском праве зародыш самостоятельного правово
го значения не имел «рожденный преждевременно (partus 
in utero) рассматривался как надежда на живое существо 
(spes animantis)». Плод, как учила стоическая философия, 
«пока он не отделился от матери, должен считаться её 
частью, подобно тому как плод дерева считается частью 
его, доколе он не отделился от сучка (Partus mulieris portio 
est vel viscerum)» [13]. 

Абсолютистская позиция основывается на том, что 

эмбрион должен наделяться правом на жизнь с момента 
зачатия и на любой стадии развития обеспечиваться защитой со стороны государства, поскольку «беременность 
– это период созревания нового существа, а не превращение его в человека, так как это уже человек» (Д. О’Коннор) 
[14]. Весьма убедительны доводы О.Г. Селиховой: «Биологическая жизнь восходит своим началом к эмбриональному состоянию человеческого организма... социальная 
жизнь человека начинается с момента его рождения… 
Период внутриутробного развития человека есть период 
его биологической жизни. … Тело матери представляется 
только идеальной средой развития эмбриона, обеспечивающей его питанием, охраной. С рождением начинается 
второй этап биологического состояния человека, а точнее, 
этап пребывания его организма в социальной среде» [1]. 

Представители умеренной позиции считают, что эм
брион имеет значительную, но не абсолютную ценность, и 
право на жизнь должно наступать с определенного периода. С какого именно – здесь отмечено множество мнений 
- от 14 дней до 30-й недели развития. 

Меньше всего сторонников либеральной позиции, 

которые отрицают необходимость правовой охраны 
эмбриона. 

Современное отечественное законодательство в 

целом основывается на последнем подходе. Вместе с тем 
Уголовный кодекс РФ косвенно признает необходимость 
уголовно-правовой защиты ребенка до его рождения, 

относя к отягчающим обстоятельствам посягательства 
на жизнь женщины, заведомо находящуюся в состоянии 
беременности (ни у кого не возникает сомнения, что 
подразумеваются два объекта посягательства – две человеческие жизни).

Думается, детализацию вредных последствий про
фессиональных нарушений медицинскими работниками, 
включая смерть плода, уместнее проводить в рамках одной 
статьи УК РФ, объединяющей ненадлежащее исполнение 
и неисполнение профессиональных обязанностей в этой 
крайне важной и рискованной сфере деятельности.

Рассмотренные спорные вопросы правоприменитель
ной практики показывают, что, несмотря на изменившуюся политику со стороны государства, на демографическую 

ситуацию в стране остается много нерешенных проблем 
организационного и правового характера. Назрела необходимость продуманной правовой охраны жизни человека не только в её социальный период существования, 
но и внутриутробного. Безответственно-равнодушное 
отношение к человеческой жизни в наиболее значимый 
период её существования необходимо пресекать надлежащими правовыми средствами. Признание абсолютной 
ценности человеческой жизни должно сопровождаться 
оздоровлением нравственных ориентиров в обществе, 
сосредоточенным вниманием государства к потребностям системы здравоохранения, обеспечением реальной 
доступности квалифицированной медицинской помощи 
каждому нуждающемуся в ней. 

Литература:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации: Российская газета. -18.06.1996. – № 113; 19.06.1996. – № 114; 20.06.1996. – № 115; 

25.06.1996. – № 118 (по состоянию на 03.02.2014).

2. Уголовный кодекс РСФСР: Ведомости ВС РСФСР. – 1960. – № 40. – ст. 591.
3. Основы законодательства об охране здоровья граждан в Российской Федерации
4. Сучков А.В. К вопросу о противоречивости квалификации преступных деяний медицинских работников при исполнении профес
сиональных (должностных) обязанностей по ст. 293 УК РФ «Халатность» // Медицинское право. – 2013. – № 6 (52). – С. 40-48.

5. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Собрание законодательства РФ. – 24.12.2001. – № 52 (ч. I). – Ст. 4921 

(по состоянию на 15.02.2014).

6. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Бриллиантов А.В., Долженкова Г.Д., Иванова Я.Е. и 

др. / под ред. А.В. Бриллиантова. – М.: Проспект, 2010. – С. 298-299.

7. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации РФ (постатейный); (исправлен, дополнен, переработан) / под ред. 

А.И. Чучаева М.: Контракт, 2013. – С. 78.

8. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) (13-е издание, переработанное и дополненное) / отв. 

ред. В.М. Лебедев. – М.: Юрайт, 2013. – С. 178. 

9. Об Отраслевых стандартах объемов акушерско-гинекологической помощи: Приказ Минздрава РФ от 05.11.1998 № 323 (вместе с 

«Отраслевыми стандартами объемов обследования и лечения беременных, рожениц и родильниц», «Отраслевыми стандартами 
объемов обследования и лечения при гинекологических заболеваниях») // Здравоохранение. – 1999 (начало). – № 3; Здравоохранение. – 1999 (продолжение) № 5; Здравоохранение. – 1999 (продолжение). -№ 6; Здравоохранение. – 1999 (продолжение). – № 9; 
Здравоохранение. – 1999 (продолжение). – № 10; Здравоохранение. – 1999 (окончание). – № 11. 

10.  О медицинских критериях рождения, форме документа о рождении и порядке его выдачи Приказ Минздравсоцразвития России 

от 27.12.2011 № 1687н (ред. от 02.09.2013) // Российская газета. – № 64. – 23.03.2012.

11.  Об охране здоровья граждан в Российской Федерации: Федеральный закон 21.11.2011 № 323-ФЗ (ред. от 28.12.2013) // Собрание 

законодательства РФ. – 28.11.2011. – № 48. – Ст. 6724.

12. Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека: Приказ Мин
здравсоцразвития РФ от 24.04.2008 № 194н (ред. от 18.01.2012) (Зарегистрировано в Минюсте РФ 13.08.2008 № 12118). – Российская газета. – № 188. – 05.09.2008.

13. Фукс И.Б. Проблема преступности плодоизгнания: уголовно-социологический этюд – Харьков: Типо-Литография М. Сергеева и 

Г. Гаченка, 1910. – С. 7-8.

14. Перевозчикова Е.В., Панкратова Е.А. Конституционное право на жизнь и правовой статус эмбриона человека. – Медицинское 

право. – 2006. – № 2. – С. 16-22.

15. Селихова О.Г. Конституционно-правовые проблемы осуществления права индивидов на свободу и личную неприкосновенность: 

Дис. ... к.ю.н.: 12.00.02. – Екатеринбург, 2002. – С. 73, 205.

© Е.Х. Баринов, П.О. Ромодановский, 2014
УДК 340.6

Е.Х. Баринов, П.О. Ромодановский

ВОПРОСЫ КОНТРОЛЯ ПРОВОДИМЫХ СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКИХ ЭКСПЕРТИЗ ПО УГОЛОВНЫМ 

И ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ В ГОСУДАРСТВЕННЫХ СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ

Кафедра судебной медицины и медицинского права (зав. кафедрой – проф. П.О. Ромодановский) ГБОУ ВПО

«Московский государственный медико-стоматологический университет им. А.И. Евдокимова» МЗ РФ

В статье приводятся сведения о начении контроля проводимых судебно-медицинских экспертипо 

уголовным и гражданским делам.

Ключевые слова: судебно-медицинская экспертиа, обоснованность, выводы..

QUESTIONS OF CONTROL OF CARRIED-OUT FORENSIC MEDICAL EXAMINATIONS ON CRIMINAL 

AND CIVIL CASES IN THE PUBLIC JUDICIAL AND EXPERT INSTITUTIONS

E.H. Barinov, P.O. Romodanovsky

Data on value of control of carried-out forensic medical examinations provided in article on criminal and civil cases.
Key words: forensic medical examination, validity, conclusions.

Одним из основополагающих нормативных доку
ментов в работе судебно-медицинского эксперта явля
ется Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О 
государственной судебно-экспертной деятельности в Рос

сийской Федерации» (далее ФЗ о ГСЭД). Согласно ст. 8 об 
объективности, всесторонности и полноте исследования 
ФЗ о ГСЭД: «эксперт проводит исследование объективно, 
на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном 
объеме. Заключение эксперта должно основываться на 
положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных».

К великому сожалению такое случается не всегда. 

Достоверно установлено, что основным поводом вызова 
экспертов в суды и постановки многочисленных вопросов 
являются недостатки заключений экспертиз, произведенных на предварительном следствии. Подобное касается и 
экспертиз, проведенных по материалам дела, как в ходе 
уголовного, так и гражданского процесса. 

Вышеизложенное свидетельствует, что важнейшим 

элементом в практической деятельности судебно-медицинского эксперта является работа на собственными 
ошибками и ошибками своих коллег.

Данная работа в первую очередь учитывает самокон
троль судебно-медицинского эксперта. В обязательном 
порядке, после окончательного оформления заключения, 
эксперт внимательно перечитывает его, проверяет наличие ошибок и исправляет их.

При этом поиск ошибок нельзя ограничивать провер
кой своего заключения потому, что источником многих 
ошибок является стереотип мышления, который существенно дополняет компиляцию заключений посредством 
компьютерной и множительной техники. Читая свой текст 
судебно-медицинский эксперт, в силу стереотипа мышления, в автоматическом режиме находит написанное 
правильным, последовательным, обоснованным и остается полностью уверенным в достоверности изложенных 
сведений. Если же тот же текст читает другой человек, с 
другим стереотипом построения умозаключений, он найдет написанное неправильным, непоследовательным и, 
соответственно, необоснованным. Поэтому основной 
контроль должен ложиться на руководителя подразделения и государственного судебно-экспертного учреждения 
(ГСЭУ).

Согласно Приказу от 12 мая 2010 г. № 346н «Об ут
верждении порядка организации и производства судебномедицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации» в разделе 
XI «Порядок организации контроля и учета производства 
экспертиз» четко отмечено: «Контроль производства экспертиз осуществляет руководитель ГСЭУ, который обязан: 

- создавать необходимые условия для производства 

экспертиз, сохранности представленных объектов и материалов дела, соблюдения правил противопожарной и 
техники безопасности, санитарно-гигиенических правил 
и норм;

- контролировать сроки и качество выполнения экс
пертиз, не нарушая принцип независимости эксперта;

- организовывать взаимодействие сотрудников ГСЭУ 

со специалистами экспертных, образовательных, медицинских и научных организаций;

- организовывать выборочное письменное рецензи
рование заключений экспертов».

К сожалению сам руководитель ГСЭУ вряд ли в со
стоянии проконтролировать, детально вычитать и проанализировать каждый экспертный документ, выходящий 
из учреждения. Это ещё усложняется и тем, что в ГСЭУ 
будут оформляется экспертные заключения, связанные с 
экспертизой трупов, живых лиц, вещественных доказа
тельств, комиссионные судебно-медицинские экспертизы. 

Поэтому на заключительном этапе выполнения экс
пертизы в ГСЭУ основной этап проверки обоснованности 
и достоверности экспертного заключения ложится на руководителя подразделения (заведующего отделом, отделением, лабораторией).

Следует отметить и тот факт, что судебно-медицин
ская экспертиза должна быть закончена в трехдневный 
срок с момент получения результата последнего исследования. Вследствие этого проверка обоснованности данного экспертного заключения не должна превышать данное 
время. Это в свою очередь ложится тяжким грузом на плечи руководителя ГСЭУ или руководителя подразделения 
ГСЭУ.

В ряде случаев руководители ГСЭУ и подразделений 

ГСЭУ самоустраняются от проверки заключений, ссылаясь на собственную занятость, с одной стороны, и независимость экспертов, с другой стороны. Вышеизложенное, 
порой, приводит к тому, что следствие и, в конечном итоге, суд получает заключение эксперта, которое не отвечает 
требованиям ст. 8 об объективности, всесторонности и 
полноте исследования ФЗ о ГСЭД.

Необходимо отметить и тот факт, что до настоящего 

времени существует практика назначения на руководящие посты в ГСЭУ лиц, не обладающих должным опытом 
работы, но имеющих ученые степени, которые просто в 
силу своей неопытности не в состоянии, в должной мере, 
контролировать сотрудников своего подразделения. От 
действия подобных руководителей подразделений страдает не только сама судебно-медицинская служба, но и 
ведение уголовных и гражданских дел. 

В качестве примера можно привести следующий слу
чай.

Из заключения эксперта на гр-на Б., 1978 года рож
дения ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы ДЗ 
Москвы» следует, что 7.11.2010 г. потерпевшему были нанесены множественные удары в область грудной клетки. 

В ходе проведения данной судебно-медицинской экс
пертизы были изучены и обработаны представленные медицинские документы потерпевшего (медицинская карта 
амбулаторного больного травматологического отделения 
поликлиники г. Москвы, медицинская карта стационарного больного из ГКБ им. С.П.Боткина).

Обращает на себя внимание тот факт, что пред
ставленные медицинские документы из ГП и ГКБ 
им.С.П.Боткина изложены очень лаконично и довольно 
сумбурно, что затрудняет представление о состоянии потерпевшего в момент его поступления как в поликлинику, 
так и в стационар.

Сведения о дальнейшем лечении и обследовании 

потерпевшего отсутствуют, что затрудняет составление 
представления о динамике посттравматического периода. 

Следует отметить тот факт, что в представленных в 

распоряжение судебно-медицинского эксперта, медицинских документах из городской поликлиники каких-либо 
телесных повреждений, в том числе и в области грудной 
клетки, описано не было. Обращает на себя внимание и 
тот факт, что в травматологическом отделении городской 
поликлиники потерпевший был осмотрен только 8.11.2010 
г. в 13.30, более чем через 1, суток с момента предполагаемых событий 7.11.2010 г., и получения травмы в 1.00. 
Только со слов больного отмечено, что он был избит. Отсутствуют сведения о том, как он себя чувствовал все это 
время до момента обращения в лечебное учреждение. 

Остается загадкой, как при отсутствии телесных пов
реждений и целостности ребер был выставлен диагноз 

«Ушиб правой половины грудной клетки с повреждением 
правого легкого, пневмоторакс»?

Необходимо уточнить и тот факт, что при поступ
лении в ГКБ им. С.П.Боткина 8.11.2010 г. у гр-на Б. вновь 
не было обнаружено никаких телесных повреждений в 
области лица, головы, туловища, конечностей. Повреждений в области грудной клетки вновь не было зафиксировано. В стационаре было выявлено, что кости скелета, в 
том числе и ребра, не повреждены. В ходе динамического 
наблюдения за больным телесных повреждений также обнаружено не было. В ходе рентгенологического исследования грудной клетки состояние легочной ткани описано 
не было. Весь упор был сделан только на пневмоторакс. 
Обращает на себя внимание, что в стационаре гр-н Б. пробыл до 12.11.2010 г., что не очень то укладывается в картину угрожающего для жизни явления. При этом постоянно 
отмечается, что состояние больного было удовлетворительное, а гемодинамика стабильная. Дневниковые записи 
практически не представлены, что является тактической 
ошибкой.

Удивляет и тот факт, что после выписки из стациона
ра гр-н Б. в какое-либо медицинское учреждение не обращался и лечение не продолжал. Вышеуказанное также не 
укладывается в картину опасного для жизни состояния.

Вышеизложенное позволяет усомниться в объектив
ности выставленного в медицинских учреждениях диагноза: «Ушиб правой половины грудной клетки. Правосторонний посттравматический гемопневмоторакс».

Представленные в распоряжение судебно-медицин
ского эксперта рентгенограммы грудной клетки гр.Б. от 
8.11.2010 г. были самостоятельно исследованы судебномедицинским экспертом Ш. При этом детальное описание 
изученных рентгенограмм грудной клетки отсутствует. 
Складывается впечатление, что судебно-медицинский 
эксперт не обладал специальной подготовкой для самостоятельного исследования рентгеновских снимков. В 
такой ситуации, судебно-медицинскому эксперту целесообразно было бы направить представленные рентгеновские снимки на описание специалисту рентгенологу Бюро 
судебно-медицинской экспертизы ДЗ Москвы. Детальное 
описание рентгеновских снимков позволило бы объективно оценить состояние поврежденной легочной ткани 
и выяснить отсутствие костно-травматических изменений. Данное исследование позволило бы решить вопрос 
о травматическом или нетравмотическом характере повреждения правого легкого. Однако, всего этого выполнено 
не было. Данный факт является существенным упущением со стороны судебно-медицинского эксперта, который 
явно недооценил сложность данного конкретного случая.

Все вышеизложенное не могло не отразиться на фор
мулировке выводов. Выводы были сформулированы на 
основании полученных, в ходе проведенного экспертного 
заключения, данных. По ряду позиций ответы судебномедицинского эксперта на вопросы поставленные на его 
разрешение вызывают сомнения в своей объективности и 
научной обоснованности.

Прежде всего вызывает сомнение травматический 

характер правостороннего пневмогемоторакса (воздух и 
кровь в правой плевральной полости), так как каких-либо 
телесных повреждений или следов телесных повреждений, так же как раны, ссадины, кровоподтеки, переломы 
или трещины ребер в двух лечебных учреждениях г. Москвы у гр-на Б. обнаружено не было.

Медицинская практика знает случаи, когда проис
ходят самостоятельные, спонтанные разрывы легочной 
ткани у лиц страдающих легочной патологией. В качестве 
примера можно привести такую патологию, как буллезная 

эмфизема легких. В подобных случаях разрыв может произойти спонтанно без травматического воздействия в область грудной клетки. Спонтанный пневмоторакс может 
развиваться и при другой легочной патологии.

На основании вышеизложенного следует полагать, 

что в ходе проведения данной судебно-медицинской экспертизы не была проведена дифференциальная диагностика между травматическим пневмотораксом и спонтанным, возникшим самопроизвольно, без травматического 
воздействия, пневмотораксом.

В виду сложности случая необходимо было запро
сить у лица назначившего судебно-медицинскую экспертизу все медицинские документы из всех медицинских 
учреждений куда обращался гр-н Б. до событий 7.11.2010 
г., а также документы по поводу долечивания его после 
выхода из стационара. Помимо того необходимо было настоять на том, чтобы на судебно-медицинскую экспертизу был представлен лично гр-н Б., которого следовало бы 
после освидетельствования направить на консультацию 
к специалисту пульмонологу Бюро судебно-медицинской 
экспертизы ДЗ Москвы. К специалисту-пульмонологу необходимо было направить все медицинские документы 
свидетельствуемого и рентгеновские снимки. При необходимости можно было бы провести контрольное рентгенологическое исследование. Однако, этого также сделано 
не было, что вновь является существенным упущением со 
стороны судебно-медицинского эксперта.

Кроме того, в виду сложности случая необходимо 

было передать данную судебно-медицинскую экспертизу 
в отдел комиссионных экспертиз Бюро судебно-медицинской экспертизы ДЗ Москвы для всестороннего изучения 
с привлечением специалистов клинического профиля. К 
великому сожалению этого выполнено не было.

Судебно-медицинского эксперта Ш. не насторожил 

тот факт, что за медицинской помощью гр-н Б. обратился 
крайне поздно с момента предполагаемых событий, более 
чем через 1, суток. При этом телесных повреждений у 
него выявлено не было. Однако, данный факт во внимание принят не был. 

Вышеизложенное свидетельствует о том, что на осно
вании имеющихся данных не представляется возможным 
связать выявленный у гр-на Б. правосторонний пневмогемоторакс с событиями 7.11.2010 г. На основании имеющихся данных также не представляется возможным говорить о «тупой травме грудной клетки, ушибе правого 
легкого», так как научного подтверждения этому факту 
обнаружено не было.

Однако, несмотря на все приведенное выше данное 

экспертное заключение было завизировано заведующим 
подразделением и передано лицу, назначившему судебномедицинскую экспертизу. На основании этого заключения 
эксперта, подозреваемому было предъявлено обвинение 
по ст. 111 УК РФ (причинение Тяжкого вреда здоровью).

В итоге следствием или судом будет назначаться до
полнительная судебно-медицинская экспертиза, а в ряде 
случаев повторная судебно-медицинская экспертиза.

Следует отметить, что повторная экспертиза назна
чается в связи с сомнениями в обоснованности или правильности заключения эксперта. Это обусловливает необходимость поручения ее другому эксперту или экспертам, 
а в необходимых случаях даже направления материала в 
другое экспертное учреждение. 

Повторная экспертиза назначается, в частности, при 

выявлении профессиональной некомпетентности ранее 
назначенного эксперта, при нарушении процессуальных 
правил производства экспертизы, обеспечивающих правильность ее выводов, при выяснении обстоятельств, ука

зывающих на возможную заинтересованность эксперта 
в исходе дела, при использовании средств и методов, не 
отвечающих уровню данной отрасли знаний; при несоответствии исходных данных и выводов, при разногласиях 
членов экспертной комиссии и т.п.

При этом, учитывая изложенное в Приказе от 12 мая 

2010 г. № 346н «Об утверждении порядка организации и 
производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации»: «При выявлении нарушений экспертом 
требований действующего законодательства по производству экспертиз, медицинских технологий и методик их 
производства, а также при наличии иных оснований, вызывающих сомнения в обоснованности выводов конкретной экспертизы, руководитель ГСЭУ вправе письменно 
проинформировать об этом в процессуально установленном порядке орган или лицо, назначившее экспертизу». К 
сожалению, такое встречается не всегда. 

Особые сложности при проверке вызывают случаи 

комиссионной судебно-медицинской экспертизы, связанной с неблагоприятными исходами при оказании медицинской помощи, проводимее в рамках гражданского 
процесса. Это связано с тем, что не только судебно-медицинские, но и руководители подразделений ГСЭУ не до 
конца понимают предметы, цели и задачи и, соответственно, пределы, судебно-медицинской экспертизы в гражданском судопроизводстве.

Судебно-медицинская экспертиза по гражданским 

делам назначается в связи с умалением в личной сфере 
или для установления состояния здоровья.

В гражданском процессе заключение судебной экс
пертизы имеет, в конечном счете, имущественные последствия. Суд, используя экспертные выводы в качестве 
доказательства по делу, выносит решение, на основании 
которого одна сторона процесса неизбежно поступается 
материальными ценностями.

Следует отметить тот факт, что судебно-медицинская 

экспертиза имеет дело не с благополучием, а с утратами 
имеющегося здоровья. Здоровье же имеет ясную правовую 
характеристику как нематериальное благо – объект гражданских прав. Оно непередаваемо и неотчуждаемо. Здоровье принадлежит правообладателю. Его право на здоровье 
абсолютно и защищается государством. Однако, в качестве объекта прав - здоровье рассматривается правоприменителем, а для судебно-медицинской экспертизы здоровье 
– это объект биологической природы, подлежащий оценке, 
в том числе на предмет умаления. Судебно-медицинская 
экспертиза призвана предоставить суду заключение для 
конвертации медицинского смысла в правовой.

Судебно-медицинская экспертиза обслуживает пот
ребности правовой процедуры. Задача судебно-медицинской экспертной комиссии – не выяснить истину по 
делу для себя, а дать возможность суду квалифицировать 
правонарушение. И в этом смысле разницы нет, уголовное 
это дело или гражданское. Различия лишь в характере и 
составах правонарушений. Но именно потому, что такие 
различия есть, судебно-медицинская экспертиза, следуя 
потребностям конкретного процесса, должна исходить из 
нужд правоприменителя в квалификации соответствующего деяния и его последствий.

Судебная процедура строится в правовом поле. Од
нако, если суд формирует свои выводы на основании правовой оценки, то судебно-медицинская экспертиза – на 
основании фактической оценки (в рамках процессуальных требований) обстоятельств дела. Между правовой и 
фактической оценкой этих обстоятельств может возникать произвольного масштаба расхождение, обусловлен
ное рядом причин. Суд может сделать правоприменительные выводы на основе:

- неправильного истолкования неправильной оценки 

судебно-медицинской экспертизой фактических обстоятельств;

- неправильного истолкования правильной оценки 

судебно-медицинской экспертизой фактических обстоятельств;

- правильного истолкования неправильной оценки 

судебно-медицинской экспертизой фактических обстоятельств;

- правильного истолкования правильной оценки 

судебно-медицинской экспертизой фактических обстоятельств.

Между тем задачей суда является правильная пра
вовая оценка фактических обстоятельств дела. И привлечение судебно-медицинской экспертизы для целей 
правильной фактической оценки этих обстоятельств – вынужденная мера, поскольку суд не обладает специальными 
познаниями в области медицины. Однако, суд не может и 
не должен зависеть от правильности или неправильности 
фактической оценки обстоятельств дела судебно-медицинской экспертизой. В этой связи ему необходим инструментарий оценки пригодности выводов судебно-медицинской экспертизы для целей правоприменения. Предметом 
правовой оценки судом являются не выводы судебно-медицинской экспертизы, а фактические обстоятельства 
дела. Поэтому правильная правовая оценка фактических 
обстоятельств на основе выводов судебно-медицинской 
экспертизы возможна тогда, когда такие выводы правильно отражают эти обстоятельства. Иными словами, суд должен иметь возможность убедиться в том, что фактические 
обстоятельства не изменены оценкой судебно-медицинской экспертизы, препятствуя правильной правовой оценке этих обстоятельств. Для этого ему необходима оценка 
выводов судебно-медицинской экспертизы.

Оценка выводов судебно-медицинских экспертиз в 

материально-правовом плане представляет собой их соответствие правилам медицины, правовым основаниям 
оказания медицинской помощи и волеизъявлению правообладателя; в процессуальном плане – потребностям 
правосудия по конкретному делу, законным интересам 
сторон и поставленным перед судебно-медицинской экспертизой вопросам как отправным началом для разрешения правового конфликта.

Примером обоснованной комиссионной судебно-ме
дицинской экспертизы может служить следующий случай.

27.01.02 в городскую больницу с острой болью в жи
воте была доставлена беременная С., 18 лет со сроком 
беременности 19 недель. В тот же день была госпитализирована в отделение гинекологии и прооперирована по 
поводу острого аппендицита. На следующий день после 
проведения операции появились тошнота, рвота, сильные боли в животе. Данное состояние вначале было расценено, как токсикоз беременных. Затем, было высказано 
предположение об «угрозе выкидыша» и назначено соответствующее лечение. Все это время больная находилась в 
отделении гинекологии и была осмотрена хирургом после 
операции только на 6-е сутки. 

06.02.02 перестало выслушиваться сердцебиение пло
да. Не оценив объективно тяжесть состояния больной, 
врачами было решено провести родоразрешение через 
естественные родовые пути. Однако, стимуляция родовой 
деятельности не дала ожидаемого результата и только усугубила тяжелое состояние больной. В 18.00 осмотрена реаниматологом и впервые была заподозрена тонкокишечная спаечная непроходимость. Решено было выполнить