ПрОФ. Н. Н. АЛЕКСЪЕВЪ.





                ОЧЕРКИ ПО ОБЩЕЙ ТЕОР1И ГОСУДАРСТВА.




Основныя предпосылки и гипотезы государственной науки.







Московское Научное Издательство.
1919.

ГЛАВА I.



            Предметъ и методъ науки о государства


      Современные учебники государственна™ права обычно уд'Ьляютьне мало внимания вопросамъ методологическпмъ. Юристовъ, публицистовъ и государственниковъ не смущаеть мысль, что методъ науки долженъ зависеть отъ ея предмета и что всякая методология, стремящаяся опередить предметъ, темь самымъ стоить подъ угрозой безпредметностп. Поэтому они считаютъ наиболее важоымъ и плодотворнымъ изучить сначала самый процессъ познашя и выяснить те постулаты и нормы, которые нашъ познающй умъ ставить въ качеств!. познавательныхъ средетвъ или орудги, служащпхъ для познавательныхъ целей ’)■ Эти ц!лл и являются, по мненно современныхъ методологовъ, определяющими моментами всякаго научнаго изслЪдовашя -); различия методовъ зависятъ отъ того, катая цЪлп ставить передъ собой ученые, а вовсе не обусловлены различьями сампхъ предметовъ, Предметъ науки есть результата известной „обработки⁴-действительности, известной ея стилизащп, п сколько есть научныхъ стилей, столько существуешь и предметовъ "■). Одна и та же „действительность" (напрвмйръ, Бетховенская соната) для естественно-научнаго разсмотрШпя является суммой ме-ханическпхъ движен-ifi. для эстетическаго— полными смысла и значения музыкальнымъ пропзведетемъ. Составь предмета зависятъ, следовательно, отъ того, съ какими пенями мы подхо-дпмъ къ действительности и что мы отъ нея требуемъ -¹). Мето-дологхя въ такомъ пошшатя и есть предварительная наука о целяхъ позиан1я, или о т’Ьхъ прппципахъ, которые не только предшествуютъ образованно предмета, но и впервые его оформляютъ к строятъ. Если современная наука о государстве находится въ перюде кризиса, это происходить оть недостаточной выясненностп научныхъ ея целей п задашй.


Is

— 4 —

Вывести науку изъ кризиса можетъ только правильно поставленное изучеше методологии. Возрожден! е всякой науки зависитъ отъ нахождения правильнаго метода, если и но вполне новаго, то во всякомъ случае обладающаго особой и новой точностью s).
     Современный методологическая искашя въ науке о государстве создалась поды преимущественнымъ вл!ян!емъ практической философии Канта. „Вообще"—какъ говорить одияь известный го сударственникъ—„большая часть юридическнхъ контроверзы во всФхъ областяхъ науки о пране неизбежно проистекаетъ оттого, что въ юриспруденции до сей поры не было Канта, которому она была бы обязана создатели» юридической способности суоюЭенгя^ ⁶). Слйдуя заветами критической философит, современная методология не смущается предположешемъ, что формы мысли нельзя изучить, не приступая къ самому познашю предмета, какъ нельзя выучиться плавать, не входя въ воду ⁷). Давно уже сказано, что „друпе элементы могутъ быть изсл^дуемы и изучаемы другими образомъ, кроме производства работы, для которой они предназначены, но что всякое изслъдоваше, касающееся знашя, можетъ быть совершено только познавая, и что обратить свои изыскашя на этотъ такъ называемый инструменты знашя, значить не что другое, какъ познавать" ⁸). „Различные методы добычи огня и его гашешя суть различным средства, направленный къ достижешю соответствующей определенной цели. Поставленная цель есть чувственно - воспринимаемое явлеше и средства суть также чувственно - воспринимаемым'явлешя, которым возникаютъ у ставя-щаго цели человека, ибо онъ знаетъ, что при посредстве ихъ произойдеть именно то, что ему желанно. Есть столько способовъ искать свое счастье, сколько представлен! ti о счастливой жизни и о путяхъ ея достижешя. И кто хорошо не знаетъ, что онъ хочетъ, тотъ не можетъ знать, отъ ка-кихъ услов!й зависитъ реализация его смутно предчув-ствуемыхъ целей; его методъ будетъ безсистемнымъ блужда-н!емъ ощупью" э). Но можно-ли применить все эти разсу-ждешя, когда дело идетъ не объ огне, и не о воде, и не о человеческою счастш, а о целяхъ познавательныхъ; когда предметы познашя не воспринимаемы чувственно, когда предметомъ познашя является само познаше? Но

— э —

допустимы, что этой трудности не существуете. Допустимы что нами удалось ранее познашя предмета познать гЬ цели, который ставить себе наука и которыми она руководствуется; — удалось определить средства познашя или научные методы. Но, спрашивается, какъ нами удалось это отыскать? Очевидно, при помощи какого-то метода. Допустимы, что мы открыли и этотъ методы; но передъ нами опять возникаете вопросы: какими же методами мы его открыли и т. д. Проблема такими образомъ становится безкояечной и т£мь изобличается нелепость ея постановки ¹⁰). Нельзя безконечно спрашивать о методами нашего познашя и о методами познантя этики мето-довъ и т. д., нужно ясно понять, что предметность лежите въ самой природе нашего познашя и что, следовательно, вы основа своей каждое учете о метода есть уже некоторое учете о самомъ предмета. „Нельзя итти на поиски тогда, когда не знаешь, каковы искомый предметы,—есть ли они камень или зверь, красныЙ-ли они или зеленый. Но и въ каждомъ научномъ изсл'Ьдоваши должно наличествовать представление—или по крайней мере первоначальное пред-положеше—о томъ, къ какому классу предметови принадлежите изсл^дуемое" п). Различные методы наукъ и отличаются други отъ друга сообразно представлениями этими, и каждый прогреете въ методахъ науки покоится на неопознан-номъ проникновении, въ новых свойства самой вещи. Безусловную истинность этого вывода можно подтвердить не только общими и отвлеченными соображевдями, но и рядомъ доказательствъ, взятыхъ изъ исторй! науки.
     Не таки далеко ушло время, когда въ наукахъ сощаль-ныхи — и въ частности въ государствоведеши — признано было исключительное господство естественно - научными методовъ. Въ этомъ смысла и составлялись методологическая введения вы изучеше общественными науки, равно каки относящ1яся сюда главы изъ общей логики. Формули-ровавн основные пути, ведущее къ познашю общпхъ Законовы природы, изследователи переходили зат^мъ къ раз-смотрешю вопроса о томъ, каше изъ методовъ естествознания применимы? къ изучений общества, как!е неприменимы и каки изменяются эти методы въ зависимости отъ повыть задачи, возникающими передъ сощологомъ и государствове-домъ. Таки, напримеръ, и написаны те страницы изъ Логики

— 6 —

Д. С. Милля, который посвящены изложен!» логики наукъ сощальныхъ и который могутъ служить класеическимъ образ-цомъ вс^хъ подобнаго рода методологическихъ изысканий. Но нетрудно заметить, что основнымъ мотивомъ всей логики сощальныхъ наукъ у Милля, такъ же какъ и у всЬхъ его предшеетвенниковъ и посл1дующихъ сторонноковъ, является предположен1е о глубокомъ внутреннемъ сходств^ предме-товъ природы и предмета наукъ сощальныхъ. По мяЬнно Милля, какъ бы ни были сложны сощальныя явления, „вс!, ихъ последовательности л сосуществования вытекаютъ изъ законовъ пхъ отдъльныхъ элементовъ. Въ области обществеп-ныхъ явлешй следствие сложнаго рода обстоятельствъ равняется какъ разъ суммЬ слЪдств!й этихъ обстоятельствъ, взятыхъ поодиночке, и сложность вытекаетъ здесь не изъ многочисленности законовъ (которыхъ не особенно много), а изъ необычайно большого количества и разнообразья дан-ныхъ, или элементовъ, т. е. техъ факторовъ, которые, подчиняясь этому небольшому числу законовъ. участвуютъ въ произведены даннаго следствия" ¹²1. Другими словами, пред-меть сощолопи не качественно, а количественно только отличается отъ предметовъ наукъ естественныхъ: онъ запутаннее и сложнее последнихъ, а потому и труднее для изучения, потому и требуетъ нйкотораго впдоизмЪнешя научныхь методовъ. Д. С. Милль полагаетъ, что запутанность и сложность эта наблюдается уже въ наукахъ б!ологическпкъ и можетъ быть формулирована въ следующей акМоме: „н'Ьтъ ни одного общественного явлен!я, которое ле испытывало бы болыпаго или меньшаго вл!ян!я со стороны всякаго другого факта жизни того же общества, а следовательно со стороны всякой причины, которая вл!яетъ на всякое другое изъ явлен!й этого общества" ¹³). Милль называешь эту запутанность сощальныхъ связей „соглас!емъ“, или ,,гармон!ей“ (consensus), подобной той, которую мы наблюдаемъ между различными органами и функциями человЬческаго и живот-наго организма п). На этомъ покоятся многочисленный и обычный аналоги между общественными явлениями и явлешями биологическими. Отмеченная, чисто предметная особенность сощальныхъ явленхй необходимо обусловливаешь собою изменение въ применены къ сощологш естественно-научныхъ методовъ. Логика Милля исходить изъ чисто предметныхъ-

— 7 —

определены, выводя изъ нпхъ уже методологическая особенности социальных* наук*. Раз* сощальныя явления обладают* такой сложностью взаимносплетенныхъ отношений, наука о них* не может* быть дедуктивной по образцу математики. Въ обществ^—говорить Милль—„всякая причина, по мЪр’Ь распространен!я своего слгЬдств1я, должна приходить въ соприкосновеше съ различными группами факторов*, причем* ея д'бйствте на т$ пли друля общественный явле-н1я будетъ различным* образом* видоизменяться; а эти изм'Ь-нешя, оказывая, въ свою очередь, воздействия на причину, обусловят* различ!я даже въ гЬхъ ея слФдств1яхъ, который безъ этого были бы одинаковы" Эта особенность предмета обусловливает* собою особенности внутренняго состава науки объ обществ^. Социальная наука не может* быть похожа на математику. Она не устанавливает* теореАгъ, „утверждающих* во всеобщей форм-б слЪдствтя какой-либо причины: она скорее научает* нас*, какъ построить теорему, соответствующую обстоятельствам* всякаго даниаго случая. Она дает* не законы общественной жизни вообще, а средства определять явления любого общества на основаны отдельных* элементов* или данных* этого общества“ |С). „Короче говоря, метод* общественной науки есть тотъ конкретный дедуктивный! метод*, наиболее совершенное примФнеше котсраго мы находим* въ астрономы, нисколько менРе совершенное — въ физико-химических* науках*, и употреблеше котораго (съ соответствующими предмету прииоровлешямп и предосторожностями) начинает* преобразовывать и физиологией !Т).
    Въ изложенных* нами мыслях* Д. С. Лилль является типичным* сыном* той эпохи, которая верила, что существует*, строго говоря, только один* возможный <U<t позна-нгя предметъ: это—природа и ея строгге, не терпяийе исключений законы. Никаких* других* предметов* нЪтъ п быть не может*, и все то, что существует* сверхъ природы, являет* собою образ* существования призрачнаго и мнпма-го. Придерживаясь вФры этой, Милль повторяет* paste его высказаниыя идеи Огюста Конта, который также полагал*, что развит цивилизации подчинено строгим* естественным* законам* ls). Btpa эта воодушевляла многих* людей XIX вРка, и под* непосредственным* ея влышемъ были написаны многочисленный сочинешя по государственной и со-

— 8 —

щальноп наукё. Когда сторонники этихъ взглядовъ писали свои „методологическая" введения въ государственную науку, они, подобно Миллю, высказывали свое заветное убёждеше, что государство есть предметъ природы и что, следовательно, методы естествознашя являются необходимо методами и государствовёдётя. По мнёнпо одного изъ наиболее извЪст-аыхъ представителей этлхъ воззрёшй, Тумиловича, глубоко ошибались т£ государствовЪды и ученые юристы, которые считали государство и право за нёчто совершенно иное „чёмъ земля и планеты, чёмъ животное и растете" ¹⁰). Су-ществуетъ только одинъ научный предметъ: природа, и только одна истинная наука: естествознаше. „Ясно, что можетъ существовать одно лишь правильное понят! е о наукё. Невозможно. чтобы натуралисты понималъ ее иначе, чёмъ го-сударствовёдъ п юристъ. Если бы у насъ было два различ-ныхъ поняпя о наукё, то одно изъ нить, очевидно, являлось бы ложнымъ, другое—правильными" ²°). Но въ соотвёт-ствш съ этими существуетъ только одинъ ■ основной методъ изучешя явлен!й,—методъ естественно-научный. „Когда натуралисты изслёдуети явления природы, они систематизируетъ иды и этими путемъ старается раскрывать управляющее ими таинственные законы. Точно такую же задачу имёетъ теперь передъ собой историки, политики и философы права. Они долженъ наблюдать явления исторш, государственной и правовой жизни, долженъ классифицировать эти явленёя и наследовать таинственные законы ихъ развитёя. Данная задача имёетъ двойную аналогию со сферой деятельности натуралиста: егаЗь — во первыхъ— ягленгя эти изооражаютъ известную сторону природы, при чемъ—во вторыхъ—npi-емомъ изслёдоватя служить одины и тотъ же научный методъ" ²¹).
    Посмотримъ теперь на методологическая воззрЪшя тЪхъ государствовёдовъ, которые не разделяли веры въ то, что государство ничёмъ не отличается отъ земли и солнца, жи-вотнаго и растешя. Сощологамъ и натуралистами въ политике издавна противостояли юристы, которыхъ первые обычно считали мечтателями и метафизиками. Юридическое на-правлеше въ науке о государстве, какъ широкое научное течете, возникло также въ прошломы столётш и обосновано было главными образомъ германской юридической школой,

— 9 —

ведущей свое начало отъ Гербера --J. Современная юридическая теор!я государства имФетъ довольно обширную методологическую литературу и своихъ разлнчныхъ толкователей. Но какъ бы ни были велики различия у отдФльныхъ сторон-никовъ примФнешя юридическаго метода въ наукЪ о государств^. всФхъ ихъ объединяешь основной взглядъ, сводя-щшея къ тому, что самъ дредметъ, сама внутренняя природа государства гёснъйшимъ образомъ связаны съ пра-вомъ. Это умственное усмотрите юридической природы государственныхъ явлешй, мы бы сказали даже—своеобразная правовая интуиигя, составляетъ душу юридической методологи!. Юристы въ концГ концовъ просто видятъ то. что недоступно взору многихъ изъ крайнихъ и односторон-нихъ последователей натуралистической сощологш: совершенно особое и въ поняйяхъ природы невыразимое лицо государства.
    По мнФшю одного изъ есов'Ёйшихъ сторонниковъ юридическаго метода, „юридический анализъ тФмъ болФе необходпмъ, что только онъ позволяешь выявить существенные и постоянные элементы государства, построить, другими словами, ту часть учешя о государств^, которая въ настоящее время является фактической и идейной основой государственнаго бытхя: п все это потому, что, несмотря на всЬ постоянный и безчислеиныя, разнообразный формы, постоянно воспринимаемый государственнымъ организмомъ подъ вл1ян1емъ по-литическихъ изм^ненШ, существуешь, въ качеств^ постоянной основы государства, некоторое невыводимое начало, составляющее его жизненный нервъ и въ то же время силу, при помощи которой государство во временномъ процесс^ своего бытдя сохраняешь свою целостность и противодФй-ствуетъ враждебнымъ политическимъ вл1ян1ямъ“ ²³). Съ этой точки зрЪшя юридическая теортя государства и имеешь цълью своей постигнуть этотъ жизненный принципъ государства, „безъ котораго Е'Ьтъ науки, но есть только безфор-менная и лишенная органическаго характера куча фактовъ и эмпирическихъ обобщений" ⁵‘). И чтобы достигнуть такой пфли, наука о государств^ „должна руководствоваться въ своихъ изыскашяхъ методомъ, существенно ей свойственными, чуждымъ всякими со щ о логическими, историческими и политическимъ влтяшямъ; этотъ методъ можетъ быть толь

— 10 —

ко методомъ юрпдичеекимъ" ⁵³)- Безспорно, что не всегда высказывалась п признавалась такъ открыто предметная, мы сказали бы даже, субстанщальная сила юридической методологи. Но не уверенностью ли въ эту силу вдохновлялись пзслпдовашя т^хъ юристовъ, которые построешя юридической теорш государства сделали своей основной жизненной задачей? Такъ, по мя'Ьтю Гербера, правовая сторона государствен наго быпя конечно не покрываете собою государственнаго цЪлаго. Право подчиняете себТ только одну часть культурной жизни государства, однако часть эта по своей интенсивности имеете огромнейшее значемге, такъ как а она опредголяетъ собою условия жизни государства -,г). Именно, волевая мощь государства, государственная власть, есть его право. Государственное право есть, стало быть, учете о государственной власти, и оно рТшаетъ основной вопросъ: каково можетъ быть содержаще государственной воли Юридический методъ съ этой точки зрйшя, по правильному замечаний Отто Гирке, „есть такой способъ науч-наго изслъдоваюя, который обусловленъ особыми свойствами изсл'Ьдуемаго материала, поскольку матер1алъ этотъ является „правомъ* ²<!).
    Если мы перейдемъ теперь къ тЬмъ направлеиямъ въ государственной науке, которыя одинаково отрицательно относятся и къ естественно-научному соцюлогизму и къ чисто юридической теорш государства, той у нихъ мы несможемъ не отметить убежденья, что пути, ими предлагаемые, внушены первоначальнымъ представлешемъ о свойствахъ и прин-ципахъ изсл^дуемаго ими объекта. Когда пауке о государстве вредлагаютъ итти путями исторш, делается это изъ соображения, что „только одна исторья-можете доставить политической наукК необходимым для нея данным, въ согласии съ ея объектомъ и съ ея цЪлямик ²⁰). Поэтому противники юридизма, призываюпце государственную науку къ исторп-ческимъ изыскашямъ, упрекаютъ юристовъ въ томъ, что ихъ методъ ведетъ къ денатурализации государственныхъ явлешй. Предметъ изсл’Ьдоваюя ускользаетъ изъ рукъ юристовъ и основным- понятая совершенно искажаются. И все это потому, что предметъ науки о государстве иной, ч^мъ предметъ, подлежащей наследованью юристовъ. Въ то время какъ область частио-правовыхъ отношений, будучи областью гдК

- 11 —

проявляются постоянный свойства человеческой природы, не ставить никакихъ естественныхъ препятствий тому, чтобы въ юридической науке вс1хъ народовъ образовалась система поняпй, развитая уже во всей полноте римскими юристами,—въ области публичнаго права „безчислеяяое раз-нообраз!е иидивидуальныхъ признаковъ дълаетъ совершенно невозможными выработку абстрактныхъ формулъ"³⁰). А, следовательно, „въ историко-генетпческихъ изыскашяхъ,—какъ говорить одинъ изъ представителей излагаемаго воззръшя, немецкий юр есть Штёрнъ,—„мы впдпмъ единственный сур-рогатъ, способный для области публичнаго права заменили методологические приемы .логической абстракцш обобщений дивили стическаго метода⁸ ’*). Нельзя не впдКть, что и здесь принципиальный взглядъ на свойства объекта опр-дДляетъ методологическую точку зр’Ьи!я автора.
    Мы касались до сей поры тЬхъ мети дол огпческпхъ направлений въ науке о государстве, который создались безъ всяка го ВЛ1ЯН1Я со стороны критической философ!’!. Но въ исторш науки о государстве, какъ мы видели. пробили чась, когда она начала искать своего Канта. Съ этого момента, казалось, методологи ческ!я пекашя въ государ-ственныхъ наукахъ должны были прюбр-Ьстп совеъмъ нов<е направление: тяготите къ объекту должно было замЬнптьси стремлешемъ познать тотъ разумь, который изслСлуетъ государство, ставить своя познавательный цели и пршскпваетъ средства для нхъ успКшнаго выполнения. Ибо. какъ было уже сказано ранее, крптицизмъ имееть сознательное и обоснованное нам'Ьрен!е „изучать формы мысли ранЬе самаго познашя предмета или выучиться плавать, не входя въ воду". Къ чему же фактически привело ото задание, теоретическая трудность котораго была уже памп выяснена?
    При отвьтё на зтотъ вопросъ приходятся повторить гее то, что нами было высказано о мето долог! и. еще непросвЪшеа-ной свКтомъ критики. Заслуги „критической метпдолоп:г государственныхъ наукъ весьма велики ти значительны, но главнымъ образомъ определяются онй тЬмъ. что критическая философ!я помогла государственнпкамъ узреть въ предмете ихъ татя новыя стороны и так!я особенности, который ран'Ье, если и чувствовались, то не получали разумной формулировки. О философы Канта вообще нужно сказать, что заслуга ея сво-