А.П. Чехов 
 

 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 
 

МЕДВЕДЬ 

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА–М 
2015 

1 

СОДЕРЖАНИЕ 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ............................................................3 

I...................................................................................................4 

II..................................................................................................5 
III ................................................................................................6 
IV................................................................................................6 
V .................................................................................................8 
VI................................................................................................9 
VII...............................................................................................9 
VIII ...........................................................................................10 
IX..............................................................................................14 
Х ...............................................................................................16 
XI..............................................................................................18 

2 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА  

Елена Ивановна Попова, вдовушка с ямочками на щеках, по-
мещица.  
Григорий Степанович Смирнов, нестарый помещик.  
Лука, лакей Поповой, старик.  

3 

I 

 
 
Гостиная в усадьбе Поповой. 
 
Попова (в глубоком трауре, не отрывает глаз от фотогра-
фической карточки) и Лука:  
 
Лука: Нехорошо, барыня... Губите вы себя только... Горничная 
и кухарка пошли по ягоды, всякое дыхание радуется, даже кошка, 
и та свое удовольствие понимает и по двору гуляет, пташек ло-
вит, а вы цельный день сидите в комнате, словно в монастыре, и 
никакого удовольствия. Да право! Почитай, уж год прошел, как 
вы из дому не выходите!..  
Попова: И не выйду никогда... Зачем? Жизнь моя уже кончена. 
Он лежит в могиле, я погребла себя в четырех стенах... Мы оба 
умерли.  
Лука: Ну, вот! И не слушал бы, право. Николай Михайлович 
померли, так тому и быть, божья воля, царство им небесное... По-
горевали – и будет, надо и честь знать. Не весь же век плакать и 
траур носить. У меня тоже в свое время старуха померла... Что ж? 
Погоревал, поплакал с месяц, и будет с нее, а ежели цельный век 
Лазаря петь, то и старуха того не стоит. (Вздыхает.) Соседей всех 
забыли... И сами не ездите, и принимать не велите. Живем, изви-
ните, как пауки,– света белого не видим. Ливрею мыши съели... 
Добро бы хороших людей не было, а то ведь полон уезд господ... 
В Рыблове полк стоит, так офицеры – чистые конфеты, не нагля-
дишься! А в лагерях что ни пятница, то бал, и, почитай, каждый 
день военная оркестра музыку играет... Эх, барыня–матушка! 
Молодая, красивая, кровь с молоком – только бы и жить в свое 
удовольствие... Красота–то ведь не навеки дадена! Пройдет годов 
десять, сами захотите павой пройтись да господам офицерам в 
глаза пыль пустить, ан поздно будет.  
Попова (решительно): Я прошу тебя никогда не говорить мне 
об этом! Ты знаешь, с тех пор как умер Николай Михайлович, 
жизнь потеряла для меня всякую цену. Тебе кажется, что я жива, 
но это только кажется! Я дала себе клятву до самой могилы не 
снимать этого траура и не видеть света... Слышишь? Пусть тень 

4 

его видит, как я люблю его... Да, я знаю, для тебя не тайна, он 
часто бывал несправедлив ко мне, жесток и... и даже неверен, но 
я буду верна до могилы и докажу ему, как я умею любить. Там, 
по ту сторону гроба, он увидит меня такою же, какою я была до 
его смерти...  
Лука: Чем эти самые слова, пошли бы лучше по саду погуля-
ли, а то велели бы запрячь Тоби или Великана и к соседям в гос-
ти...  
Попова: Ах!.. (Плачет.)  
Лука: Барыня!.. Матушка!.. Что вы? Христос с вами!  
Попова: Он так любил Тоби! Он всегда ездил на нем к Корча-
гиным и Власовым. Как он чудно правил! Сколько грации было в 
его фигуре, когда он изо всей силы натягивал вожжи! Помнишь? 
Тоби, Тоби! Прикажи дать ему сегодня лишнюю осьмушку овса.  
Лука: Слушаю!  
 
Резкий звонок.  
 
Попова (вздрагивает): Кто это? Скажи, что я никого не прини-
маю!  
Лука: Слушаю–с! (Уходит.)  
 
 

II  

 
 
Попова (одна). 
Попова (глядя на фотографию): Ты увидишь, Nicolas, как я 
умею любить и прощать... Любовь моя угаснет вместе со мною, 
когда перестанет биться мое бедное сердце. (Смеется, сквозь сле-
зы.) И тебе не совестно? Я паинька, верная женка, заперла себя на 
замок и буду верна тебе до могилы, а ты... и тебе не совестно, бу-
туз? Изменял мне, делал сцены, по целым неделям оставлял меня 
одну...  
 
 

5 

III  

 
 
Попова и Лука. 
 
Лука (входит, встревоженно): Сударыня, там кто–то спраши-
вает вас. Хочет видеть...  
Попова: Но ведь ты сказал, что я со дня смерти мужа никого 
не принимаю?  
Лука: Сказал, но он и слушать не хочет, говорит, что очень 
нужное дело.  
Попова: Я не при–ни–ма–ю!  
Лука: Я ему говорил, но... леший какой–то... ругается и прямо 
в комнаты прет... уж в столовой стоит...  
Попова (раздраженно): Хорошо, проси... Какие невежи!  
 
Лука уходит.  
 
Как тяжелы эти люди! Что им нужно от меня? К чему им на-
рушать мой покой? (Вздыхает.) Нет, видно уж и вправду придет-
ся уйти в монастырь... (Задумывается.) Да, в монастырь...  
 
 

IV  

 
 
Попова, Лука и Смирнов:  
 
Смирнов (входя, Луке): Болван, любишь много разговари-
вать... Осел! (Увидев Попову, с достоинством.) Сударыня, честь 
имею представиться: отставной поручик артиллерии, землевладе-
лец Григорий Степанович Смирнов! Вынужден беспокоить вас 
по весьма важному делу...  
Попова (не подавая руки): Что вам угодно?  
Смирнов: Ваш покойный супруг, с которым я имел честь быть 
знаком, остался мне должен по двум векселям тысячу двести 
рублей. Так как завтра мне предстоит платеж процентов в зе-

6 

мельный банк, то я просил бы вас, сударыня, уплатить мне день-
ги сегодня же.  
Попова: Тысяча двести... А за что мой муж остался вам дол-
жен?  
Смирнов: Он покупал у меня овес.  
Попова (вздыхая, Луке): Так ты же, Лука, не забудь приказать, 
чтобы дали Тоби лишнюю осьмушку овса.  
 
Лука уходит.  
 
(Смирнову.) Если Николай Михайлович остался вам должен, 
то, само собою разумеется, я заплачу; но, извините пожалуйста, у 
меня сегодня нет свободных денег. Послезавтра вернется из го-
рода мой приказчик, и я прикажу ему уплатить вам что следует, а 
пока я не могу исполнить вашего желания... К тому же, сегодня 
исполнилось ровно семь месяцев, как умер мой муж, и у меня те-
перь такое настроение, что я совершенно не расположена зани-
маться денежными делами.  
Смирнов: А у меня теперь такое настроение, что если я завтра 
не заплачу процентов, то должен буду вылететь в трубу вверх но-
гами. У меня опишут имение!  
Попова: Послезавтра вы получите ваши деньги.  
Смирнов: Мне нужны деньги не послезавтра, а сегодня.  
Попова: Простите, сегодня я не могу заплатить вам.  
Смирнов: А я не могу ждать до послезавтра.  
Попова: Что же делать, если у меня сейчас нет!  
Смирнов: Стало быть, не можете заплатить?  
Попова: Не могу...  
Смирнов: Гм!.. Это ваше последнее слово?  
Попова: Да, последнее.  
Смирнов: Последнее? Положительно?  
Попова: Положительно.  
Смирнов: Покорнейше благодарю. Так и запишем. (Пожимает 
плечами.) А еще хотят, чтобы я был хладнокровен! Встречается 
мне сейчас по дороге акцизный и спрашивает: «Отчего вы всё 
сердитесь, Григорий Степанович?» Да помилуйте, как же мне не 
сердиться? Нужны мне дозарезу деньги... Выехал я еще вчера ут-
ром чуть свет, объездил всех своих должников, и хоть бы один из 
них заплатил свой долг! Измучился, как собака, ночевал черт зна-
ет где – в жидовской корчме около водочного бочонка... Наконец 

7 

приезжаю сюда, за 70 верст от дому, надеюсь получить, а меня 
угощают «настроением»! Как же мне не сердиться?  
Попова: Я, кажется, ясно сказала: приказчик вернется из горо-
да, тогда и получите.  
Смирнов: Я приехал не к приказчику, а к вам! На кой леший, 
извините за выражение, сдался мне ваш приказчик!  
Попова: Простите, милостивый государь, я не привыкла к 
этим странным выражениям, к такому тону. Я вас больше не 
слушаю. (Быстро уходит.)  
 
 

V  

 
 
Смирнов (один). 
 
Смирнов: Скажите пожалуйста! Настроение... Семь месяцев 
тому назад муж умер! Да мне–то нужно платить проценты или 
нет? Я вас спрашиваю: нужно платить проценты или нет? Ну, у 
вас муж умер, настроение там и всякие фокусы... приказчик куда–
то уехал, черт его возьми, а мне что прикажете делать? Улететь 
от своих кредиторов на воздушном шаре, что ли? Или разбежать-
ся и трахнуться башкой о стену? Приезжаю к Груздеву – дома 
нет, Ярошевич спрятался, с Курицыным поругался насмерть и 
чуть было его в окно не вышвырнул, у Мазутова – холерина, у 
этой – настроение. Ни одна каналья не платит! А всё оттого, что я 
слишком их избаловал, что я нюня, тряпка, баба! Слишком я с 
ними деликатен! Ну, погодите же! Узнаете вы меня! Я не позво-
лю шутить с собою, черт возьми! Останусь и буду торчать здесь, 
пока она не заплатит! Брр!.. Как я зол сегодня, как я зол! От зло-
сти все поджилки трясутся и дух захватило... Фуй, боже мой, да-
же дурно делается! (Кричит.) Человек!  
 
 

8 

VI  

 
 
Смирнов и Лука. 
 
 
Лука (входит): Чего вам?  
Смирнов: Дай мне квасу или воды!  
 
Лука уходит.  
 
Нет, какова логика! Человеку нужны дозарезу деньги, впору 
вешаться, а она не платит, потому что, видите ли, не расположена 
заниматься денежными делами!.. Настоящая женская, турнюрная 
логика! Потому–то вот я никогда не любил и не люблю говорить 
с женщинами. Для меня легче сидеть на бочке с порохом, чем го-
ворить с женщиной. Брр!.. Даже мороз по коже дерет – до такой 
степени разозлил меня этот шлейф! Стоит мне хотя бы издали 
увидеть поэтическое создание, как у меня от злости в икрах на-
чинаются судороги. Просто хоть караул кричи.  
 
 

VII  

 
 
Смирнов и Лука. 
 
 
Лука (входит и падает воду): Барыня больны и не принимают.  
Смирнов: Пошел!  
 
Лука уходит.  
 
Больны и не принимают! Не нужно, не принимай... Я останусь 
и буду сидеть здесь, пока не отдашь денег. Неделю будешь боль-
на, и я неделю просижу здесь... Год будешь больна – и я год... Я 
свое возьму, матушка! Меня не тронешь трауром да ямочками на 

9 

щеках... Знаем мы эти ямочки! (Кричит в окно.) Семен, распря-
гай! Мы не скоро уедем! Я здесь остаюсь! Скажешь там на ко-
нюшне, чтобы овса дали лошадям! Опять у тебя, скотина, левая 
пристяжная запуталась в вожжу! (Дразнит.) Ничаво... Я тебе за-
дам ничаво! (Отходит от окна.) Скверно... жара невыносимая, де-
нег никто не платит, плохо ночь спал, а тут еще этот траурный 
шлейф с настроением... Голова болит... Водки выпить, что ли? 
Пожалуй, выпью. (Кричит.) Человек!  
Лука (входит): Что вам?  
Смирнов: Дай рюмку водки!  
 
Лука уходит.  
 
Уф! (Садится и оглядывает себя.) Нечего сказать, хороша фи-
гура! Весь в пыли, сапоги грязные, не умыт, не чесан, на жилетке 
солома... Барынька, чего доброго, меня за разбойника приняла. 
(Зевает.) Немножко невежливо являться в гостиную в таком виде, 
ну, да ничего... я тут не гость, а кредитор, для кредиторов же кос-
тюм не писан...  
Лука (входит и подает водку): Много вы позволяете себе, су-
дарь...  
Смирнов (сердито): Что?  
Лука: Я... я ничего... я собственно...  
Смирнов: С кем ты разговариваешь?! Молч–ать!  
Лука (в сторону): Навязался, леший, на нашу голову... При-
несла нелегкая...  
 
Лука уходит.  
 
Смирнов: Ах, как я зол! Так зол, что, кажется, весь свет стер 
бы в порошок... Даже дурно делается... (Кричит.) Человек!  
 
 

VIII  

 
 
Попова и Смирнов.  
 

10 

 
Попова (входит, опустив глаза): милостивый государь, в своем 
уединении я давно уже отвыкла от человеческого голоса и не вы-
ношу крика. Прошу вас убедительно, не нарушайте моего покоя!  
Смирнов: Заплатите мне деньги, и я уеду.  
Попова: Я сказала вам русским языком: денег у меня свобод-
ных теперь нет, погодите до послезавтра.  
Смирнов: Я тоже имел честь сказать вам русским языком: 
деньги нужны мне не послезавтра, а сегодня. Если сегодня вы 
мне не заплатите, то завтра я должен буду повеситься.  
Попова: Но что же мне делать, если у меня нет денег? Как 
странно!  
Смирнов: Так вы сейчас не заплатите? Нет?  
Попова: Не могу...  
Смирнов: В таком случае я остаюсь здесь и буду сидеть, пока 
не получу... (Садится.) Послезавтра заплатите? Отлично! Я до по-
слезавтра просижу таким образом. Вот так и буду сидеть... (Вска-
кивает.) Я вас спрашиваю: мне нужно заплатить завтра проценты 
или нет?.. Или вы думаете, что я шучу?  
Попова: Милостивый государь, прошу вас не кричать! Здесь 
не конюшня!  
Смирнов: Я вас не о конюшне спрашиваю, а о том – нужно 
мне платить завтра проценты или нет?  
Попова: Вы не умеете держать себя в женском обществе!  
Смирнов: Нет–с, я умею держать себя в женском обществе!  
Попова: Нет, не умеете! Вы невоспитанный, грубый человек! 
Порядочные люди не говорят так с женщинами!  
Смирнов: Ах, удивительное дело! Как же прикажете говорить 
с вами? По–французски, что ли? (Злится и сюсюкает.) Мадам, же 
ву при... как я счастлив, что вы не платите мне денег... Ах, пар-
дон, что обеспокоил вас! Такая сегодня прелестная погода! И 
этот траур так к лицу вам! (Расшаркивается.)  
Попова: Не умно и грубо.  
Смирнов (дразнит.) Не умно и грубо! Я не умею держать себя 
в женском обществе! Сударыня, на своем веку я видел женщин 
гораздо больше, чем вы воробьев! Три раза я стрелялся на дуэли 
из–за женщин, двенадцать женщин я бросил, девять бросили ме-
ня! Да–с! Было время, когда я ломал дурака, миндальничал, ме-
доточил, рассыпался бисером, шаркал ногами... Любил, страдал, 
вздыхал на луну, раскисал, таял, холодел... Любил страстно, бе-

11