ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА                         121 

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ                                                                              2006. № 5 (1) 

УДК 821(471)«18»-141(045) 
 
О.Н.Неганова 
 
«И ПЛЕТУ, ПЛЕТУ ВЕНОК...»: 
о поливариативности «александрийского» текста 
Михаила Кузмина 
 
Исследуется игровая природа «Александрийских песен» М.Кузмина, включающая в 
себя жанровую многоаспектность, структурную и образную подвижность, амбива-
лентность основных тем цикла, «перипетии» в истории его издания и прочтения цен-
зорами. Представленная многозначность текста не только является элементом лите-
ратурной игры, но и подчеркивает позицию самого поэта. 
 
Ключевые слова: жанр, образ, литературная игра. 
 
М.Кузмин входит в культурную жизнь русского общества как писа-
тель и композитор, как «поющий поэт». Как отмечает Н.Богомолов, Кузмин 
до 1906 года воспринимался как «подтекстовщик» собственных мелодий1. 
Своим стихотворным опытам он долгое время не придавал особого значения, 
создавая их как тексты, сопровождающие музыку. В 1906, почти в 34 года, 
Кузмин начинает активную работу в сфере литературы, и практически одно-
временно в большем или меньшем кругу творческой элиты Петербурга стано-
вятся известными его повесть «Крылья», Дневник и «Александрийские пес-
ни». «Теперь я гастролирую со чтением своего романа “Крылья” <...> соби-
раюсь продолжать александрийские песни, написать сцены (драматичес-кие) 
из той же эпохи, что “Евлогий” — “Возвращение Филострата” и прозой: 
“Поучительная повесть об Елевсиппе, рассказанная им самим”»2, — сообщает 
писатель своему другу. 
Таким образом, при вступлении в мир литературы Кузмин готовит 
своеобразный вариант «мистерии», в которой обыгрываются различные сто-
роны эллинистического мироотношения, дается взгляд на эту эпоху с пози-
ций разных эпох. Одно из свойств этой мистерии — взаимопроникновение и 
преломление друг в друге мотивов, сюжетов, жанров. «Александрийские пес-
ни» пишутся как цикл стихотворений и как музыкальный цикл одновремен-
но. До того, как появилась публикация в «Весах»3, Кузмин пел их на вечерах 
любителей музыки, в домах художников-«мирискусников», на «суббо-тах» в 
театре Комиссаржевской4. Кузмин пел, как правило, только некоторые «пес-
ни», причем музыкальное исполнение отдельных произведений из этого цик-
ла контекстно приравнивалось к исполнению «Александрийских песен» в це-
лом. Наряду со стихотворениями «музыкальных» жанров: гимн (IV.5)5, пе-
сенка (VI.2), хороводная (VI.5), большинство текстов являются нейтральными 

PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com

О.Н.Неганова 
2006. № 5 (1)                                                                              ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 
122

в музыкальном отношении лирическими стихотворениями и выполняют ту 
же функцию, что и немузыкальные вставки в произведении драматичес-ком6: 
выражают сущность «драматических действий» и объединяют отдельные 
«вокальные номера» в одно целое, обозначая место и время событий и общую 
интенцию, присущую произведению. И с поэтической точки зрения, и с му-
зыкальной, «Александрийские песни» представляют собой «произведе-ние 
произведений», «систему голосов». Отдельные голоса «звучат» как вокальные 
партии, сливаясь в звучании хора. В то же время исследователями отмечается 
и «прозаическая» направленность ранней лирики Кузмина, которая обращает 
на себя внимание в «Александрийских песнях». Наиболее яркий пример оце-
нок современников — высказывание Ал.Вознесенского: «...чистейшая проза, 
написанная почему-то стихами»7. 
Обращение М.Кузмина к Александрии не случайно, так же как и об-
ращение к этой теме философской мысли начала XX века. Александрийская 
культура, то есть культура позднейшего эллинизма, развившаяся после Алек-
сандра Великого, главным очагом которой является Александрия, стала для 
начала ХХ века своеобразным ориентиром. В 1905 году А.Блок проводит па-
раллель между «древним александризмом» и современностью. Как и II—III 
век до н. э., начало ХХ века воспринимается как «сумерки», как эпоха «жут-
кая», таящая в себе предчувствие гибели или мятежа8. А.Топорков писал: 
«...упадоч-ная Александрийская культура может стать для нас не только ис-
торическим примером, но и радостной надеждой для нашего будущего»9. 
Этот путь через прошлое к будущему видится Блоку задачей современных 
поэтов: «Мы идем тропой символа к мифу. Большое искусство — искусство 
мифотворческое». 
«Александрийский» текст М.Кузмина создается в сравнительно не-
большом промежутке времени, и последующие обращения к теме античности 
практически не затрагивают Александрию как особый мир (для Александра у 
Кузмина Александрия — только один из городов того мира, который великий 
царь и полководец стремится покорить). Миф строится Кузминым по особому 
игровому принципу: «Александрийские песни» продуцируют целую систему 
возможных прочтений. Во-первых, обращает на себя внимание принцип 
включения этого текста в другие произведения Кузмина. «Александрий-ские 
песни», и как отдельные стихотворения, и как единое целое, широко исполь-
зуются Кузминым в других произведениях, выполняя различные функции: от 
создания колорита определенной эпохи и культуры до изображения «псевдо-
культурности». 
В речевых зонах разных персонажей упоминание или цитирование 
«Александрийских песен» продуцирует различные жанровые ситуации и 
«прочтения». В «Комедии из Александрийской жизни» стихотворение «Ах, 
наш сад, наш виноградник...» исполняется как песенка девушек, «Адониса 
Киприда ищет...» включено в качестве реплики главной героини, «В Канопе 
жизнь привольная...» поет Голос. В «Крыльях» «Вечерний сумрак над теп-

PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com