Интервю и беседы с Львом Толстым

Л.Н. Толстой  
 

 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 
 

ИНТЕРВЬЮ  
И БЕСЕДЫ С ЛЬВОМ 
ТОЛСТЫМ 

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА-М 
2014 

1 

ОГЛАВЛЕНИЕ 

Владимир ЛАКШИН. Лев Толстой глазами современников 
«Исторический вестник».  Г. Данилевский. Поездка в Ясную 
Поляну 
«Неделя». В. Грибовский. У графа Л. Н. Толстого 

1890 
«Новое время». А. Молчанов. В Ясной Поляне 
«День». Граф Л. Н. Толстой в суде 

1891 
«Вестник иностранной литературы». Октав Гудайль  в Ясной 
Поляне 

1892 
«Исторический вестник». Мисс Гапгуд в гостях  у Л. Н. 
Толстого 

1894 
«Новости дня». Н. Р. Литературная конвенция.  У графа Л. Н. 
Толстого 
«Новое 
время». 
Блументаль 
у 
графа 
Л. 
Н. 
Толстого 
(Корреспонденция из Берлина) 
«Русская музыкальная газета». В. Серова. Встреча с Л. Н. 
Толстым на музыкальном поприще 

1895 
«Самарская газета». И. С. У графа Толстого в Ясной Поляне 
«Новости дня». С. К. День у Толстого 

1896 

2 

«Новости и биржевая газета». Н. Ракшанин. Беседа с графом Л. 
Н. Толстым (Впечатления) 
«Петербургская газета». Нард. В чем счастье? (Беседа с Л. Н. 
Толстым) 

1897 
«Петербургская газета». Икс. Граф Л. Н. Толстой в Петербурге 
«Орловский вестник». Н. Чудов. День в Ясной Поляне 
«Русские ведомости». Из разговора с Ломброзо 
«Одесский листок». А. Гермониус-финн. В Ясной Поляне. У 
Льва Толстого 

1898 
«Камско-Волжский край».  Кн. Д. 0. В Москве у гр Л. Н. 
Толстого 
«Курьер». Яв. У графа Л. Н. Толстого 

1899 
«Россия». Сергей Печорин . Беседа с Л. Н. Толстым Москва, 7 
мая 

1900 
«Новости дня». Н. Нильский . Прогулка с Л. Н. Толстым 
«Новое время». Николай Энгельгардт.  У гр. Льва Ник. 
Толстого 
«Неделя». Разные разности 

1901 
«Одесский листок». Г. М.ль Граф Л. Н. Толстой в Ясной 
Поляне 
«Русские ведомости». Из Ясной Поляны 

3 

«Петербургские ведомости». Внутренние известия. Ялта 
«Русские ведомости». Беседа с Л. Н. Толстым 
«Одесские новости». Musca . В Ясной Поляне (Беседа с Л. Н. 
Толстым) 
«Русское слово» 
«Биржевые ведомости». У Л. Н. Толстого 
«Русское слово». Здоровье Л. Н. Толстого 

1903 
«Новое время». Ю. Беляев. В Ясной Поляне 
«Новости дня». Алексей Мошин. Поездка в Ясную Поляну 
«Одесские новости». Скриба . В Ясной Поляне 
«Восточное обозрение». И. И. Попов. Из записной книжки 
туриста 

1904 
«Русь». А. Зенгер. У Толстого 
«Русские ведомости». Немецкий журналист в Ясной Поляне 

1905 
«Русь» С. Отзыв Л. Н. Толстого 
«Вечерняя почта» 
«Новое время». Внешние известия 
«Забайкалье». Сведения из столицы 
«Биржевые ведомости». П. Барков. В Ясной Поляне 
«Русь». Н. Шебуев. Негативы 
Ясная Поляна 

1906 
«Биржевые ведомости». К. Т. Рабочие у Л. Н. Толстого 

4 

«Биржевые ведомости». Н. С-ъ . Л. Н. Толстой о современной 
литературе 
«Новое время». Юр. Беляев. У гр. Л. Н. Толстого 
«Искры». П. Сергеенко. В Ясной Поляне 
«Русское слово». Буайе у Толстого 

1907 
«Биржевые ведомости». А. Измайлов. У Льва Толстого 
«Петербургская газета». Н. Брешко-Врешковский. В Ясной 
Поляне у графа Льва Николаевича Толстого 
«Биржевые ведомости». Д. П. Сильчевский. День у Льва 
Толстого 
«Голос Москвы». Г. Клий. Новая статья графа Л. Н. Толстого 
«Речь». А. Вергежский . У Л. Н. Толстого 

1908 
«Раннее утро». Музыка в Ясной Поляне 
«Петербургский листок». К-о. В Ясной Поляне 
«Русское слово». В. Курбский . У Л. Н. Толстого 
«Русские ведомости» П. Сергеенко. В Ясной Поляне 
«Русское слово» П. А-ч. . Из Ясной Поляны 
«Русские ведомости». В. Булгаков. В Ясной Поляне 
«Русское слово». Свой . В Ясной Поляне 
«Петербургская газета». К. В. Л. Н. Толстой и дети 
«Южный край». И. А. Бодянский. Воспоминания о Ясной 
Поляне 
«Речь». А. Хирьяков. После юбилея 
«Русские ведомости». Н. Морозов. Свидание с Л. Н. Толстым 
(Письмо к редактору) 
«Русское слово». Студенты у Л. Н. Толстого 
«Русские ведомости». Д. Анучин. Несколько часов в Ясной 
Поляне 

5 

«Русское слово». П. Сергеенко. Герцен и Толстой 

1909 
«Речь». Н. Шубаков. У Л. Н. Толстого 
«Жизнь». Ф. Купчинский. Тишина 
«Русское слово». С. Спиро. Толстой о Гоголе 
«Раннее утро». Д. Н. Беседа с Л. Н. Толстым 
«Раннее утро». Д. Н. В Ясной Поляне 
«Русское слово». С. Спиро. Толстой о И. И. Мечникове 
«Вегетарианское обозрение». И. Перпер. У Льва Николаевича 
Толстого и его друзей 
«Русское слово». В. К. В Ясной Поляне 
«Русское слово». Д. Д. Оболенский. У Л. Н. Толстого 
«Русское слово». П. Сергеенко. У полюса 
«Русские ведомости». . Л. Н. Толстой в Москве 
«Голос Москвы». Л. Н. Толстой в Москве 
«Русские ведомости». У Л. Н. Толстого 
«Речь» А. Хирьяков. Около Л. Н. Толстого 
«Русское слово». А. Панкратов. Л. Н. Толстой в гостях у  В. Г. 
Черткова 
«Голос Москвы». Ф. Тищенко. Л. Н. Толстой у В. Г. Черткова 
«Русские ведомости». Приезд Л. Н. Толстого 
«Новое время». Альфа . М. Д. Челышев у Льва Толстого 
«Сине-фоно». Владимир Коненко. У Льва Николаевича 
Толстого 
«Биржевые ведомости». Г. Градовский. Два дня в Ясной 
Поляне 
«Утро России». Н. Лопатин. Вести из Ясной Поляны 
«Кривое зеркало». Ив. Митропольский. В Ясной Поляне 

1910 

6 

«Русское слово». А. С. Торжество в Ясной Поляне 
«Русское слово». П. Сергеенко. Вечер в Ясной 
«Русское слово». А. П. В Ясной Поляне 
«Утро России». Мистер Рэй . Леонид Андреев у Л. Н. Толстого 
«Русское слово». Рабочие у Л. Н. Толстого 
«Обозрение психиатрии...» В. Люстрицкий 
«Жизнь для всех». В. Молочников. Сутки в «Отрадном»  с Л. Н. 
Толстым 
«Время». А. Хирьяков. Последняя встреча с Л. Н. Толстым 
«Русское слово». С. Л. В Ясной Поляне 
«Голос Москвы». Т. Таманская. На пути в Козельск 
 

7 

ВЛАДИМИР ЛАКШИН. ЛЕВ ТОЛСТОЙ ГЛАЗАМИ 
СОВРЕМЕННИКОВ 

Мы знаем Льва Толстого по его романам, повестям, рассказам, 
пьесам, философским и публицистическим статьям, дневникам и 
письмам. Но вот перед нами еще один необычный жанр, доносящий его живое слово, - беседы, интервью и газетные отчеты о 
встречах с яснополянским гением.  Толстовское литературное наследие собрано и прокомментировано у нас с особой тщательностью. Не имеет себе равных по полноте текстов и основательности комментария 90-томное (Юбилейное) издание сочинений 
Толстого, осуществленное в 1928-1958 годах. После этого издания и специальных «толстовских» томов «Литературного наследства» находки новых автографов - писем или черновых рукописей писателя - стали большой редкостью. Каждая строка кумира 
нашей литературы на учете у специалистов-толстоведов.  Заметным подспорьем для понимания творчества, взглядов и судьбы 
Льва Толстого стали дневники близких ему людей - В. Ф. Булгакова, А.Б. Гольденвейзера, Н.Н. Гусева, Д.П. Маковицкого и, конечно, С. А. Толстой. Немалое значение имеют и мемуары. Воспоминания о встречах с Толстым начали появляться еще при его 
жизни, а вскоре же после смерти хлынул настоящий мемуарный 
поток: журнальные публикации, отдельные книги, сборники воспоминаний. Уже в наши дни трижды, постоянно пополняясь, издавался сборник «Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников».  За бортом сборников, объединивших собственно мемуары, 
оставались, однако, по большей части те беседы и интервью с 
Толстым, краткие, а иногда и весьма пространные газетные отчеты о встречах с писателем, какие появлялись при его жизни в 
отечественной и зарубежной прессе. Эти интервью и беседы с 
Толстым никогда не были собраны, лишь малое число их перепечатывалось к юбилейным датам в позднейшие десятилетия, а 
большая часть была и вовсе забыта и затеряна. Погребенные в 
подшивках пожелтевших газет и не отмеченные даже тщательными библиографами, они оставались в большинстве своем неизвестными не только широкому читателю, но и специалистам-толстоведам. 

8 

В России газетное интервью с наиболее значительными лицами политического или литературного круга стало повседневностью лишь с 80-90-х годов прошлого века. Газеты существовали 
и при Пушкине, Гоголе, Лермонтове, но никто бы не вздумал 
брать у них интервью. Не давали газетам интервью и Достоевский, Тургенев, Некрасов. Сама эта форма еще не прижилась и не 
казалась законной или общеинтересной. Но со второй половины 
80-х годов живая беседа с писателем, отчет о встрече с ним стали 
пробивать себе дорогу на страницы русских газет, и первым из 
«интервьюируемых», конечно, стал Лев Толстой. Фигура «яснополянского старца» - писателя, философа, страстного протестанта, религиозного реформатора - с каждым годом вырастала в глазах читающей России.  В 1891 году Н. Н. Страхов писал в статье 
«Толки о Л. Н. Толстом»: «Малейшие известия о том, что пишется и как живется в Ясной Поляне, газеты помещают наравне с 
наилучшими лакомствами, какими они угощают своих читателей, 
т. е. наравне с политическими новостями, с пожарами и землетрясениями, скандалами и самоубийствами. Может быть, со времен 
Вольтера не было писателя, который производил бы такое сильное действие на своих современников» . 
В самом деле, примерно с 1885 года в Ясную Поляну, как некогда в Ферней к Вольтеру, стекались паломники, желавшие видеть писателя и говорить с ним. Зимы Толстой обычно проводил 
в Москве, и его дом в Долго-Хамовническом переулке осаждали 
тогда корреспонденты русских и иностранных газет, давние почитатели «Войны и мира», новообращенные последователи его 
философии, да и просто любопытствующие. Его гостями бывали 
студенты, курсистки, фабричные рабочие, учителя, сектанты, 
крестьяне отдаленных губерний, семинаристы, репортеры, священники, актеры, ученые, музыканты, художники, врачи, юристы, ремесленники... Двери дома были гостеприимно открыты, и 
никому не было заказано ступить на его порог - даже никаких 
предварительных рекомендаций не требовалось.  Потрясенные 
встречей с Толстым, его личностью, его обращенной к любому и 
поражавшей своей откровенностью беседой, многие посетители 
Толстого, не говоря уж о профессионалах-журналистах, спешили 
запечатлеть свои беглые наблюдения в заметках, становившихся 
достоянием газет.  По количеству печатавшихся материалов 

9 

можно судить о возраставшей всероссийской и мировой славе 
писателя. Сначала одно-два интервью с Толстым в год, потом - 
встречи с ним каждый месяц, далее - едва ли не каждую неделю. 
В 1908-1909 годах газетные репортеры выслеживали, казалось, 
уже каждый его шаг. Помимо представителей московских, петербургских, одесских и других русских газет у Толстого в разное 
время побывали корреспонденты из Англии, Франции, Америки 
и других стран.  Толстой никому не давал интервью в нынешнем 
смысле слова, по принципу «вопрос - ответ». Но он охотно поддерживал свободную беседу и не уклонялся от разъяснения тех 
вопросов, какие интересовали гостя: разговор велся обычно с живой непринужденностью. Конечно, мера его содержательности 
зависела и от уровня интересов, личности собеседника. Однако 
едва ли не каждый посетитель Толстого выносил из встречи 
что-то свое, подмеченное и записанное лишь им.  В беседах с 
гостями Ясной Поляны, в том числе и с профессиональными 
журналистами, Толстой затрагивал широкий круг вопросов, по 
сути, все, что волновало в тот момент его самого или отвечало 
интересам собеседников: новинки литературы, музыки, живописи, повседневный круг чтения обсуждались Толстым с тою же 
страстностью, что и новости политики и науки, религиозные и 
философские вопросы.  В какой мере, однако, можно доверять 
основательности и точности этих газетных и журнальных сообщений? На первый взгляд литературные мемуары в сравнении с 
летучими репортерскими отчетами - жанр более обдуманный и 
солидный. Мемуарист, как правило, располагает преимуществом 
дистанции времени: в его возможностях отсеять все частное и 
бросить должный свет на фигуру великого современника. Но интервью и беседы, появлявшиеся на газетной полосе «по горячему 
следу», сразу же после самой встречи или с малым промежутком 
после нее, обладают, в сравнении с поздними воспоминаниями, и 
своими достоинствами.  Мемуарист, собравшийся спустя годы 
восстановить подробности облика и подлинные слова великого 
человека, часто поневоле «досочиняет» на ходу. Лишь в тех случаях, когда в основу воспоминаний кладутся дневниковые записи, непосредственно приближенные к памятной встрече, можно 
рассчитывать на их достоверность. Трудно возлагать надежды на 
столь капризный, субъективный и избирательный инструмент, 
как человеческая память, работающая с заметными подмесами 
воображения. Закон, давно обнаруженный психологами: то, что 

10 

автор воспоминаний несомненно видел и слышал сам, легко сливается в причудливую амальгаму с тем, что он вычитал к книге, 
узнал с чужих слов. Я уж не говорю о тех, тоже нередких, случаях, когда события «выпрямляются» и «подгибаются» в согласии с 
предвзятой точкой зрения или роль мемуариста бывает раздута в 
угоду тщеславию.  Не сбросишь со счетов и то обстоятельство, 
что мемуары, напечатанные иногда годы и десятилетия спустя 
после смерти знаменитого собеседника, лишены главного контроля - возможных возражений с его стороны.  Во всех этих отношениях жанр газетного отчета, беседы или интервью, разумеется также не свободный от субъективной окраски, в целом все 
же более надежный источник, чем большинство мемуаров о писателе. Суть обстоятельств и разговора, как правило, передается в 
нем точнее, конкретнее. Да и как иначе? Вооружившись карандашом и блокнотом, корреспондент обыкновенно ведет живую 
запись или, на худой конец, запечатлевает беседу по свежему 
впечатлению, оставшись один. В тот же самый или на следующий день еще не составляет труда восстановить подробности и 
весь ход разговора слово за словом, тогда как приводимая в воспоминаниях, написанных спустя десять или двадцать лет, прямая 
речь прославленного современника производит натянутое впечатление.  Кроме того, интервьюер поневоле чувствует дополнительную ответственность: «герой» его интервью всегда может 
прочесть описанную в газете встречу и резко реагировать на возможные неточности. В письмах, дневниках, записях секретарей 
Толстого не редкость встретить указания на то, что он читал в газете проведенное с ним интервью; бывало, что писатель поправлял задним числом или, напротив, одобрял побывавшего у него 
журналиста.  Этой нравственной узды начисто лишен мемуарист, 
сочиняющий свои воспоминания после смерти того, кому они посвящены.  Вот почему, наверное, в отличие от мемуаров, наиболее содержательные интервью могут быть включены даже в состав сочинений писателя. Так, в недавнем Собрании сочинений 
И. А. Бунина в разделе «Приложения» напечатаны и его газетные 
интервью.  С того момента, когда к известности Толстого-художника добавился его авторитет мыслителя и общественного проповедника, его имя не сходило со страниц русских и 
иностранных газет: нами разыскано более двухсот интервью и 
бесед с писателем разных лиц, по преимуществу журналистов-профессионалов. Трудно переоценить значение этого источ
11 

ника для изучения взглядов, творчества и биографии писателя.  
Однажды, разговаривая с репортером «Новостей дня» Н. М. Никольским, Толстой произнес добрые слова о его профессии: «А 
ведь это - дело хорошее и интересное. Благодаря ему, что случилось в одной части города, становится известно в других частях, 
что случилось в городе - становится известным в России, Европе... Дело полезное - сообщать, оно способствует общению людей 
между собою» . 
В другой раз он неожиданно высказался о технике журналистского письма, сопоставив ее не без лукавства со своей работой 
художника:  «- Хотя я очень близко и не знаком с газетным миром, но к работникам его всегда чувствую некоторую зависть.  - 
Почему так?  - Журналистам не приходится так уходить в работу 
с головой, отдаваться всем телом и душой своей идее и, наконец, 
испытывать те родовые муки, которые неизбежно всегда сопровождают появление на свет божий какого-нибудь произведения. 
Независимо от этого у журналистов вырабатывается техника, которой, признаюсь, даже у меня совсем нет» . 
Не следует, впрочем, представлять отношение Толстого к современной ему печати и журналистам как идиллию. Он не раз 
высказывался о газетах и газетчиках критически или с долей иронии, иногда на долгое время просто прекращал их читать.  Известен рассказ о том, как однажды он вовсе перестал выписывать в 
Ясную Поляну какие-либо периодические издания, рассудив, что 
ничего нового для тех задач душевного мироустройства, какие 
его занимают, он там не найдет. Прошло несколько лет, и один из 
гостей настойчиво рекомендовал ему заинтересоваться какой-то 
опубликованной недавно статьей. Обратившись к Софье Андреевне, Толстой посетовал, что этой газеты или журнала нет в их 
доме, и просил с нового года вновь подписаться на наиболее известные издания. Начав после нескольких лет перерыва вновь читать московскую и петербургскую прессу. Толстой, однако, был 
разочарован: он мог подумать, что что-то пропустил, чего-то не 
узнал, а на газетных полосах было все то же, что годы назад, те 
же «вопросы», те же споры, даже слова и фразы знакомые...  
Имеется, впрочем, документальное свидетельство, что Толстой, 
как пишет его секретарь Н. Н. Гусев, уже в последние годы регулярно проглядывал за утренним чаем одну из ежедневных утренних газет. «Сначала при мне такой газетой было «Новое время», - 
пишет Гусев, - затем Лев Николаевич сменил его на «Русь», в ко
12 

торой находил два достоинства: газета эта печатала наверху первой страницы сведения о количестве смертных казней и приговоров за день (этот вопрос жгуче волновал Толстого. - В. Л.), а также перечень выдающихся событий за минувший день. Затем, летом 1908 года. Лев Николаевич стал читать « Слово» и др.» . 
 
Среди корреспондентов газет и журналов, посещавших Ясную 
Поляну, Толстой выделял некоторых журналистов, вызывавших у 
него профессиональное и человеческое доверие. В их числе нельзя не упомянуть корреспондента «Нового времени», известного 
театрального критика и драматурга Ю. Д. Беляева и корреспондента газеты «Русское слово» С. П. Спиро. Эти журналисты не 
однажды беседовали с Толстым по разным вопросам и положили 
себе за правило точно передавать все оттенки мысли и сам способ 
выражения писателя. Точность была частью их журналистской 
этики.  Не всегда, конечно, слова Толстого воспроизводились в 
печати верно. В иных случаях газетчики, особенно мелкотравчатых «бульварных» изданий, склонны были внести элемент сенсации в свои сообщения о Толстом, иные их сведения преувеличены и недостоверны, так что необходим тщательный отбор, проверка и комментирование этого материала. На характер интервью 
накладывала печать и личность интервьюера, его собственные 
цели и пристрастия, способ ставить вопросы и манера выражать 
свои мысли. Не зря Толстой заметил как-то, что с умным собеседником - умнеешь, с глупым - глупеешь... Среди посетителей 
Толстого встречались бесцеремонные репортеры, которые не 
брезговали тем, чтобы расцветить газетную страницу вымышленными подробностями о «визите к графу» или приписать ему 
слова, каких он сроду бы не произнес.  Бывали и вовсе анекдотические случаи, когда журналист, побывав накоротке в Ясной Поляне и поговорив лишь с извозчиком, доставившим его от станции, а после с родными и прислугой, разукрашивал газетный рассказ перлами собственного воображения. «...Я бываю изумлен 
иногда, - прочитав будто бы «свою» речь, - сказал как-то Толстой 
корреспонденту «Нового времени». Приезжал ко мне недавно 
один господин и попросил позволения напечатать нашу беседу. Я 
разрешил. Но слава богу, что этот визитер прислал мне свое писанье на предварительный просмотр: боже мой, чего только не 
сочинил автор статьи! Я просто диву дался» . 

13 

Вопиющие случаи таких недостоверных «бесед с Толстым» 
вызывали возмущенные отклики в печати его близких, друзей, а 
также известных литераторов, желавших охранить достоинство 
автора «Войны и мира» от притязаний наглой бульварщины. Так, 
Н. С. Лесков дважды выступал в газетах с фельетонами по поводу 
появившихся в 1888 году в двух номерах «Русского курьера» рассказов о пребывании в Ясной Поляне некоего Штанделя. За девяносто минут этот репортер «успел сделать девять совершенно 
фальшивых наблюдений, средним числом он каждые десять минут принимал что-нибудь одно за другое или даже видел то, чего 
совсем нет» . 
Случай со Штанделем не был такой уж редкостью. В газете 
«Юмористическая копейка» появилась даже некая пародия на 
этот жанр под заглавием «Толстой и интервьюер»:  «Промучив 12 
часов Софью Андреевну, 12 часов Татьяну Львовну и 12 часов 
Александру Львовну, интервьюер принялся за Льва Николаевича.  
- Правда, что вы граф? - спросил интервьюер.  - Правда!  - Правда, что вы носите блузу? Я хоть вижу это, но хотел бы для верности услышать это от вас самих. - Правда!  Так допрашивал он 
Льва Николаевича три дня и три ночи.  Четвертый день интервьюер начал следующим вопросом:  - Правда, что вы проповедуете непротивление злу?  - Правда, - ответил Лев Николаевич. И 
добавил с приятной улыбкой: - У меня есть даже доказательства.  
- Какие? - встрепенулся интервьюер.  - Вы еще до сих пор не были спущены с лестницы...»  
Понятно, что в разумной доле скептицизма и критическом 
взгляде нуждается едва ли не любое газетное сообщение о встречах и беседах в Ясной Поляне. Но есть случаи, когда достоверность сведений о Толстом в газетной статье неоспорима, а прямая 
речь писателя, приведенная в интервью, может быть приравнена 
к авторскому тексту. Это те случаи, когда безусловно доказано, 
что Толстой сам просмотрел текст интервью или газетного отчета 
перед публикацией или даже собственноручно выправил его в 
гранках.  В 1903 и 1906 годах в Ясную Поляну приезжал с заданием редакция уже упоминавшийся сотрудник газеты «Новое 
время» Юрий Беляев. Известный журналист, он понимал, насколько ответственное дело предавать гласности беседу с Толстым. И, вернувшись в Петербург, в обоих случаях заблаговременно посылал в Ясную Поляну набор своей статьи, чтобы Толстой мог внести необходимые поправки и уточнения.  Гранка 

14 

первой из этих статей с многочисленными исправлениями и 
вставками Толстого на полях недавно была обнаружена в фондах 
Ленинградского театрального музея в составе коллекции книг и 
автографов Протопопова. Еще в 1912 году эта гранка с энергичной правкой Толстого была воспроизведена в крайне редком библиографическом издании «Библиотека В. В. Протопопова» (Спб., 
1912) . Работа писателя над этой корректурой не оставляет никакого сомнения в том, как внимательно относился Толстой в иных 
случаях к воспроизведению своих слов и оценок в печати. 
12 июня 1906 года Толстой писал Беляеву: «Возвращаю Вам, 
любезный Юрий Дмитриевич, корректуры Вашего очень хорошо 
составленного фельетона» . Есть все основания говорить о полной авторизации этой беседы Толстого с журналистом. В дневниках С. А. Толстой и секретарей писателя, зарегистрированы и 
другие случаи просмотра Толстым корректурных оттисков своих 
интервью. Толстой предварительно знакомился со статьями о себе корреспондента «Руси» А. Зенгера, корреспондента «Русского 
слова» С. П. Спиро, журналиста Н. Чудова из «Орловского вестника» и некоторых других своих посетителей. 

2 

При чтении этой книги читателя, мало знакомого с полным 
противоречий, парадоксальным и ярким способом мысли Толстого, многое способно ошеломить, и, может быть, более всего - отсутствие почтения к любым авторитетам.  В «философических 
замечаниях» 1846-1847 годов совсем еще молодой Толстой писал: «Я начинаю историю моего познания с того момента, до которого я шел одинаково с другими». Общеизвестное заранее выносится за скобки, каждое утверждение представляет собою 
скрытый или явный спор.  Враг любой банальности, касается ли 
она расхожего вкуса, интеллектуальной моды или навязшего в 
зубах школьного постулата. Толстой смело заявлял протест, основываясь на здравом смысле, изучении или просто проницательной догадке. Дерзость мысли, отвержение полуправд, уклончивостей и компромиссов сообщали могучую силу его гению. 
Конечно, в конкретных случаях политики, философии и эстетики 
это не спасло его и от множества ошибок, опрометчивого увлечения и поспешного суда - тем более наглядных, чем яростнее на
15 

стаивал он на своем. Но та же страсть Толстого к бескомпромиссной правде, как он ее понимал, представила в ясном, нагом 
свете истины множество проблем, до той поры закомуфлированных угодливым сознанием, деспотизмом моды или равнодушием 
обыденного рассудка.  В разговорах с посетителями Ясной Поляны и Хамовников Толстой касался самых различных тем, но с 
наименьшей охотой говорил о своем художественном творчестве.  
Тем интереснее нам все, даже скупо оброненные, замечания Толстого о собственной работе, художественных замыслах поздних 
лет: романе «Воскресение», повести «Хаджи-Мурат», не воплощенных, но занимавших его долгие годы сюжетах «Подмененный ребенок» и «Николай I и декабристы». Он писал в эту пору и 
пьесы: «И свет во тьме светит», «Живой труп», присутствовал на 
репетициях «Власти тьмы» в Малом театре. Его много расспрашивали об этом, и он отвечал охотно. Замечания Толстого о том, 
как трактовать роли Акима или Никиты, - готовая программа для 
артиста.  Литературные вкусы Толстого резко определенны и порой пристрастны. С огромным уважением поминает он в публикуемых беседах имена Пушкина, Гоголя, Герцена, Достоевского. 
Однако скептически отзывается о критиках-шестидесятниках и 
даже о Белинском, некогда им высоко ценимом (см. Дневник 
1856 г.). Непримиримо высказывается Толстой о всех разновидностях модного декадентства; поддерживает, дружески критикуя 
по частным поводам, 
новое поколение русских писателей-реалистов.  Глубокий интерес проявляет Толстой к Чехову и 
Горькому, а из более молодых - к Леониду Андрееву и Куприну. 
Многие его оценки и здесь остры, пристрастны и субъективны. 
Так, высоко ценя прозу Чехова, он решительно отвергает его как 
драматурга . Скептически отзывается Толстой о пьесе «На дне» и 
вообще о теме босяка у молодого Горького. За рамками публикуемых интервью остались, однако, другие высказывания Толстого о Горьком: он признавал заслугу Горького в том, что тот «в 
натуральную величину» изобразил мир обездоленных оборванцев 
и сделал по отношению к ним то же, «что в свое время сделали 
Тургенев, Григорович по отношению мира крестьянского...». В 
дневнике за 11 мая 1901 года Толстой уточнил свое понимание 
темы молодого Горького: «Мы все знаем, что босяки - люди и 
братья, но знаем это теоретически, он же показал нам их во весь 
рост и заразил нас этой любовью» (т. 54, с. 98). 

16