Книжная полка Сохранить
Размер шрифта:
А
А
А
|  Шрифт:
Arial
Times
|  Интервал:
Стандартный
Средний
Большой
|  Цвет сайта:
Ц
Ц
Ц
Ц
Ц

Ильяс

Бесплатно
Основная коллекция
Артикул: 626809.01.99
Толстой, Л.Н. Ильяс [Электронный ресурс] / Л.Н. Толстой. - Москва : Инфра-М, 2015. - 5 с. - Текст : электронный. - URL: https://znanium.com/catalog/product/505042 (дата обращения: 29.03.2024)
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов. Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в ридер.
Л.Н. Толстой  
 

 
 
 
 
 
 

 
 
 
 
 
 
 

ИЛЬЯС 

 

 
 
 
 

Москва 
ИНФРА-М 
2014 

1 

ИЛЬЯС 

Жил в Уфимской губернии башкирец Ильяс. Остался Ильяс от 
отца небогатым. Отец только женил его год и сам помер. Было в 
то время именья у Ильяса 7 кобыл, 2 коровы и 2 десятка овец. Но 
Ильяс был хозяин и стал приобретать: с утра до вечера трудился с 
женою, раньше всех вставал и позже всех ложился и с каждым 
годом все богател. Прожил так в трудах Ильяс 35 лет и нажил 
большое именье. 
Стало у Ильяса 200 голов лошадей, 150 голов рогатого скота и 
1200 овец. Работники пасли табуны и стада Ильясовы, и работницы доили кобылиц и коров и делали кумыс, масло и сыр. Всего 
было много у Ильяса; и в округе все завидовали Ильясовой жизни. Люди говорили: «Счастливый человек Ильяс: всего у него 
много, ему и умирать не нужно». Стали Ильяса знать хорошие 
люди и с ним знакомство водить. И приезжали к нему гости издалека. И всех принимал и всех кормил и поил Ильяс. Кто бы ни 
пришел, всем был кумыс, всем был чай, и шерба, и баранина. 
Приедут гости, сейчас бьют барана или двух, а много наедет гостей, бьют и кобылу. 
Детей у Ильяса было два сына и дочь. Женил Ильяс сыновей и 
выдал дочь замуж. Когда беден был Ильяс, сыновья работали с 
ним и сами стерегли табуны и овец, а как стали богаты, начали 
сыновья баловаться, а один стал пить. Одного, старшего, в драке 
убили, а у другого, меньшого, попала сноха гордая, и стал этот 
сын отца не слушаться, и пришлось Ильясу отделить его. 
Отделил его Ильяс, дал ему дом и скотины, и убавилось богатство Ильясово. И скоро после этого напала болезнь на овец Ильясовых, и попадало много. Потом вышел голодный год — сено не 
родилось: поколело много скота в зиму. Потом косяк лучший 
киргизцы отбили, и стало Ильясово именье убывать. Стал Ильяс 
падать ниже и ниже. А сил стало меньше. И дошел к 70 годам 
Ильяс до того, что стал распродавать шубы, ковры, седла, кибитки, потом и скотину стал продавать последнюю, и сошел Ильяс 
на нет. И сам не видал, как ничего не осталось, и пришлось на 
старости лет идти с женою жить в люди. Только и осталось у 
Ильяса именья, что платье на теле, шуба, шапка и ичиги с башмаками, да жена, Шам-Шемаги, тоже старуха. Сын отделенный 
ушел в далекую землю, а дочь померла. И помочь старикам было 
некому. 

2 

Пожалел стариков их сосед Мухамедшах. Сам Мухамедшах 
был ни беден, ни богат, а жил ровно и человек был хороший. 
Вспомнил он хлеб-соль Ильясову, пожалел его и сказал Ильясу: 
«Приходи, — говорит, — ко мне, Ильяс, жить и с старухой. Лето 
по силе своей мне работай на бахчах, а зимой скотину корми, а 
Шам-Шемаги пусть кобыл доит и кумыс делает. Кормить, одевать буду вас обоих, и, чего вам нужно, вы скажите, я дам». Поблагодарил Ильяс соседа и стал жить с женою в работниках у 
Мухамедшаха. Сначала тяжело показалось, а после приобыкли, и 
стали старики жить и по силе работать. 
Хозяину выгодно было таких людей держать, потому что старики сами хозяева были и все порядки знали и не ленились, по 
силе работали; только жалко бывало Мухамедшаху смотреть, как 
такие высокие люди на такую низкую ступень пали. 
И случилось раз, приехали к Мухамедшаху сваты, далекие 
гости; пришел и мулла. Велел Мухамедшах поймать барана и 
убить. Ильяс освежевал барана и сварил и послал гостям. Поели 
гости баранины, напились чаю и взялись за кумыс. Сидят гости с 
хозяином на пуховых подушках, на коврах, пьют из чашек кумыс 
и беседуют, а Ильяс убрался с делами и прошел мимо двери. 
Увидал его Мухамедшах и говорит гостю: 
— Видишь ты, этот старик прошел мимо двери? 
— Видел, — говорит гость, — а что же в нем удивительного? 
— А то в нем удивительного, что это наш первый богач был 
— Ильясом звать, может, ты слышал? 
— Как не слыхать, — говорит гость, — видать не видал, а слава его далеко была. 
— Так вот теперь ничего у него не осталось, и живет он у меня 
в работниках, и старуха его с ним же, кобыл доит. 
Подивился гость, пощелкал языком, помотал головой и говорит: 
— Да, видно, так счастье перелетает, как колесо; кого вверх 
поднимает, кого вниз опускает. Что же, — говорит гость, — тоскует, я чай, старик? 
— Кто его знает, живет тихо, смирно, работает хорошо. 
Гость и говорит; — А можно поговорить с ним? Расспросить 
бы его про его жизнь. 
— Что ж, можно! — говорит хозяин и кликнул за кибитку: 
— Бабай (значит дедушка по-башкирски), заходи, выпей кумысу и старуху зови. 

3 

И вошел Ильяс с женою. Поздоровался Ильяс с гостями и хозяином, прочел молитву и присел на коленочки у двери; а жена 
прошла за занавеску и села с хозяйкой. 
Подали Ильясу чашку с кумысом. Поздоровался Ильяс с гостями и хозяином, поклонился, отпил немного и поставил. 
— А что, дедушка, — говорит ему гость, — скучно, я чай, тебе, глядя на нас, свое прежнее житье вспоминать, — как ты в счастье был и как ты теперь в горе живешь? 
И усмехнулся Ильяс и сказал: 
— Сказать мне тебе про счастье и несчастье, так ты не поверишь; спроси лучше бабу мою; она баба — что на сердце, то и на 
языке; она тебе всю правду об этом деле скажет. 
И сказал гость за занавеску: 
— Ну что ж, бабушка, скажи, как ты судишь про прежнее счастье и про теперешнее горе? 
И сказала Шам-Шемаги из-за занавески; 
— А вот как сужу: жили мы с стариком пятьдесят лет — счастья искали и не нашли, а только вот теперь второй год, как у нас 
ничего не осталось и мы в работниках живем, мы настоящее счастье нашли и другого нам никакого не надо. 
Удивился гость, и удивился хозяин, привстал даже, откинул 
занавеску, чтобы видеть старуху. А старуха стоит, сложив руки, 
усмехается, на старика своего смотрит, и старик усмехается. Старуха еще раз сказала: 
— Правду я говорю, не шучу: полвека счастья искали и, пока 
богаты были, все не находили; теперь ничего не осталось, в люди 
пошли жить, — такое счастье нашли, что лучше не надо. 
— Да в чем же ваше счастье теперь? 
— А вот в чем: были мы богаты, не было у нас с стариком часу покоя; ни поговорить, ни об душе подумать, ни богу помолиться. Сколько у нас заботы было! То гости к нам, — забота, кого чем угостить, чем подарить, чтобы не обессудили нас. То гости 
съедут, за работниками смотрим — они норовят отдохнуть да послаще съесть, а мы глядим, чтобы наше не пропадало, — грешим. 
То забота, как бы волк не зарезал жеребенка или теленка, как бы 
воры косяка не угнали. Спать ляжешь, не спится — как бы ягнят 
не передавили овцы. Пойдешь, ходишь ночью; только успокоишься, — опять забота, как корму на зиму запасти. Да мало того, 
и согласья у нас с стариком не было. Он говорит, так надо сделать, а я говорю этак, и начнем грешить и браниться. Так жили 

4 

мы из заботы в заботу, из греха в грех и не видали счастливой 
жизни. 
— Ну, а теперь? 
— Теперь встанем мы с стариком, поговорим всегда по любви, 
в согласье, спорить нам не о чем, заботиться нам не о чем, — 
только нам и заботы, что хозяину служить. Работаем по силам, 
работаем с охотой, так, чтоб хозяину не убыток, а барыш был. 
Придем — обед есть, ужин есть, кумыс есть. Холодно кизяк есть 
погреться и шуба есть. И есть, когда поговорить, и об душе подумать, и богу помолиться. Пятьдесят лет счастья искали, теперь 
только нашли. 
Засмеялись гости. 
А Ильяс сказал: 
— Не смейтесь, братцы, не шутка это дело, а жизнь человеческая. И мы глупы были с старухой и плакали прежде, что богатство потеряли, а теперь бог открыл нам правду, и мы не для своей 
утехи, а для вашего добра вам ее открываем. 
И мулла сказал: 
— Это умная речь, и все точную правду сказал Ильяс, это и в 
Писании написано. 
И перестали смеяться гости и задумались.