Книжная полка Сохранить
Размер шрифта:
А
А
А
|  Шрифт:
Arial
Times
|  Интервал:
Стандартный
Средний
Большой
|  Цвет сайта:
Ц
Ц
Ц
Ц
Ц

Сапоги

Покупка
Основная коллекция
Артикул: 616536.01.99
Чехов, А. П. Сапоги [Электронный ресурс] / А. П. Чехов. - Москва : ИНФРА-М, 2013. - 6 с. - (Библиотека русской классики). - ISBN 978-5-16-007267-8. - Текст : электронный. - URL: https://znanium.com/catalog/product/410614 (дата обращения: 29.03.2024). – Режим доступа: по подписке.
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов. Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в ридер.
А.П. Чехов

САПОГИ

Москва

ИНФРА-М

2013

УДК 822
ББК 84 (2 Рос=Рус)
Ч 56

Чехов А.П.
Сапоги. — М.: ИНФРА-М, 2013. — 6 с. – (Библиотека русской 

классики).

ISBN 978-5-16
ББК 

ISBN 978-5-16-007267-8
© Оформление. ИНФРА-М, 2013

Подписано в печать 25.12.2012. Формат 60x88/16. 

Гарнитура Newton. Бумага офсетная.

Тираж 5000 экз. Заказ №

Цена свободная.

«Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1

Тел.: (495) 3800540, 3800543. Факс: (495) 3639212

E-mail: books@infra-m.ru
http://www.infra-m.ru

САПОГИ

Фортепианный настройщик Муркин, бритый человек с желтым 

лицом, табачным носом и с ватой в ушах, вышел из своего номера 
в коридор и дребезжащим голосом прокричал:

– Семен! Коридорный!
И, глядя на его испуганное лицо, можно было подумать, что на 

него свалилась штукатурка или что он только что у себя в номере 
увидел привидение.

– Помилуй, Семен! – закричал он, увидев бегущего к нему ко
ридорного.– Что же это такое? Я человек ревматический, болезненный, а ты заставляешь меня выходить босиком! Отчего ты до 
сих пор не даешь мне сапог? Где они?

Семен вошел в номер Муркина, поглядел на то место, где он 

имел обыкновение ставить вычищенные сапоги, и почесал затылок: сапог не было.

– Где же им быть, проклятым? – проговорил Семен. – Вечером, 

кажись, чистил и тут поставил… Гм!.. Вчерась, признаться, выпивши был… Должно полагать, в другой номер поставил. Именно 
так и есть, Афанасий Егорыч, в другой номер! Сапог-то много, а 
черт их в пьяном виде разберет, ежели себя не помнишь… Должно, к барыне поставил, что рядом живет… к актрисе…

– Изволь я теперь из-за тебя идти к барыне, беспокоить! Изволь 

вот из-за пустяка будить честную женщину!

Вздыхая и кашляя, Муркин подошел к двери соседнего номера 

и осторожно постучал.

– Кто там? – послышался через минуту женский голос.
– Это я-с! – начал жалобным голосом Муркин, становясь в позу 

кавалера, говорящего с великосветской дамой.– Извините за беспокойство, сударыня, но я человек болезненный, ревматический… 
Мне, сударыня, доктора велели ноги в тепле держать, тем более, 
что мне сейчас нужно идти настраивать рояль к генеральше Шевелицыной. Не могу же я к ней босиком идти!..

– Да вам что нужно? Какой рояль?
– Не рояль, сударыня, а в отношении сапог! Невежда Семен по
чистил мои сапоги и по ошибке поставил в ваш номер. Будьте, сударыня, столь достолюбезны, дайте мне мои сапоги!

Послышалось шуршанье, прыжок с кровати и шлепанье туфель, 

после чего дверь слегка отворилась, и пухлая женская ручка бросила к ногам Муркина пару сапог. Настройщик поблагодарил и 
отправился к себе в номер.

– Странно… – пробормотал он, надевая сапог. – Словно как 

будто это не правый сапог. Да тут два левых сапога! Оба левые! 

Послушай, Семен, да это не мои сапоги! Мои сапоги с красными 
ушками и без латок, а это какие-то порванные, без ушек!

Семен поднял сапоги, перевернул их несколько раз перед свои
ми глазами и нахмурился.

– Это сапоги Павла Александрыча… – проворчал он, глядя ис
коса.

Он был кос на левый глаз.
– Какого Павла Александрыча?
– Актера… каждый вторник сюда ходит… Стало быть, это он 

вместо своих ваши надел… Я к ней в номер поставил, значит, обе 
пары: его и ваши. Комиссия!

– Так поди и перемени!
– Здравствуйте! – усмехнулся Семен. – Поди и перемени… А 

где ж мне взять его теперь? Уж час времени, как ушел… Поди, 
ищи ветра в поле!

– Где же он живет?
– А кто ж его знает! Приходит сюда каждый вторник, а где жи
вет – нам неизвестно. Придет, переночует, и жди до другого вторника…

– Вот видишь, свинья, что ты наделал! Ну, что мне теперь де
лать! Мне к генеральше Шевелицыной пора, анафема ты этакая! У 
меня ноги озябли!

– Переменить сапоги недолго. Наденьте эти сапоги, походите в 

них до вечера, а вечером в театр… Актера Блистанова там спросите… Ежели в театр не хотите, то придется до того вторника ждать. 
Только по вторникам сюда и ходит…

– Но почему же тут два левых сапога? – спросил настройщик, 

брезгливо берясь за сапоги.

– Какие бог послал, такие и носит. По бедности… Где актеру 

взять?.. «Да и сапоги же, говорю, у вас, Павел Александрыч! Чистая срамота!» А он и говорит: «Умолкни, говорит, и бледней! В 
этих самых сапогах, говорит, я графов и князей играл!» Чудно'й 
народ! Одно слово, артист. Будь я губернатор или какой начальник, забрал бы всех этих актеров – и в острог.

Бесконечно крехтя и морщась, Муркин натянул на свои ноги 

два левых сапога и, прихрамывая, отправился к генеральше Шевелицыной. Целый день ходил он по городу, настраивал фортепиано, 
и целый день ему казалось, что весь мир глядит на его ноги и видит на них сапоги с латками и с покривившимися каблуками! Кроме нравственных мук, ему пришлось еще испытать и физические: 
он натер себе мозоль.

Вечером он был в театре. Давали «Синюю Бороду». Только пе
ред последним действием, и то благодаря протекции знакомого 

флейтиста, его пустили за кулисы. Войдя в мужскую уборную, он 
застал в ней весь мужской персонал. Одни переодевались, другие 
мазались, третьи курили. Синяя Борода стоял с королем Бобешом 
и показывал ему револьвер.

– Купи! – говорил Синяя Борода. – Сам купил в Курске по слу
чаю за восемь, ну, а тебе отдам за шесть… Замечательный бой!

– Поосторожней… Заряжен ведь!
– Могу ли я видеть господина Блистанова? – спросил вошед
ший настройщик.

– Я самый! – повернулся в нему Синяя Борода.– Что вам угод
но?

– Извините, сударь, за беспокойство,– начал настройщик умо
ляющим голосом,– но, верьте… я человек болезненный, ревматический… Мне доктора приказали ноги в тепле держать…

– Да вам, собственно говоря, что угодно?
– Видите ли-с…– продолжал настройщик, обращаясь к Синей 

Бороде.– Того-с… эту ночь вы изволили быть в меблированных 
комнатах купца Бухтеева… в 64 номере…

– Ну, что врать-то! – усмехнулся король Бобеш. – В 64 номере 

моя жена живет!

– Жена-с? Очень приятно-с…– Муркин улыбнулся. – Оне-то, 

ваша супруга, собственно мне и выдали ихние сапоги… Когда 
они,– настройщик указал на Блистанова,– от них ушли-с, я хватился своих сапог… кричу, знаете ли, коридорного, а коридорный и 
говорит: «Да я, сударь, ваши сапоги в соседний номер поставил!» 
Он по ошибке, будучи в состоянии опьянения, поставил в 64 номер 
мои сапоги и ваши-с,– повернулся Муркин к Блистанову, – а вы, 
уходя вот от ихней супруги, надели мои-с…

– Да вы что же это? – проговорил Блистанов и нахмурился. –

Сплетничать сюда пришли, что ли?

– Нисколько-с! Храни меня бог-с! Вы меня не поняли-с… Я 

ведь насчет чего? Насчет сапог! Вы ведь изволили ночевать в 64 
номере?

– Когда?
– В эту ночь-с.
– А вы меня там видели??
– Нет-с, не видел-с,– ответил Муркин в сильном смущении, са
дясь и быстро снимая сапоги.– Я не видел-с, но мне ваши сапоги 
вот ихняя супруга выбросила… Это вместо моих-с.

– Так какое же вы имеете право, милостивый государь, утвер
ждать подобные вещи? Не говорю уж о себе, но вы оскорбляете 
женщину, да еще в присутствии ее мужа!

За кулисами поднялся страшный шум. Король Бобеш, оскорб
ленный муж, вдруг побагровел и изо всей силы ударил кулаком по 
столу, так что в уборной по соседству с двумя актрисами сделалось 
дурно.

– И ты веришь? – кричал ему Синяя Борода. – Ты веришь этому 

негодяю? О-о! Хочешь, я убью его, как собаку? Хочешь? Я из него 
бифштекс сделаю! Я его размозжу!

И все, гулявшие в этот вечер в городском саду около летнего 

театра, рассказывают теперь, что они видели, как перед четвертым 
актом от театра по главной аллее промчался босой человек с желтым лицом и с глазами, полными ужаса. За ним гнался человек в 
костюме Синей Бороды и с револьвером в руке. Что случилось далее – никто не видел. Известно только, что Муркин потом, после 
знакомства с Блистановым, две недели лежал больной и к словам: 
«Я человек болезненный, ревматический» стал прибавлять еще «Я 
человек раненый»…