В0СП0МИНАН1Я


и




                ВПЕЧАТЛЪНГЯ





       Очерки деятельности наптихъ моряковъ.




Владимира Войтт>.


С.-ПЕТЕРБУРГА
      Типография Товарищества о Обществе ним Польза», Б. Подъяческза 59.
1SS7.

                                       «ПрЬггно памъ, с гари к я мт», вспоминая подвиги былаго, пробок дат* вт, юкыхъ морякахъ соревнований къ д±ламъ ста-рины глубокой».

   Не стало Великаго Петра! Въ похоронномъ шествш, тянувшемся по льду Невы отъ Зимняго Дворца въ Петропавловск^ соборъ, капитанъ i-ro ранга Мухановъ несъ Императорский морской штандартъ. Бывппй шаферъ Царя, Мухановъ, начат, службу въ потФшныхъ Преображенскаго полка и сопровождать юнаго Петра въ любимомъ его катаньФ, на ботик’Ь, по Переяславскому озеру, гдЪ страстный отъ природы Царь мЪ-рялъ свою удаль и искусство, встречаясь съ грозною и прихотливою стихшею, временами бушевавшею на озерф.
    Любо было Царю, искусно лавируя противъ в^тра, соединять наслаждеше сердца съ расчетомъ ума; любо было полною грудью вдыхать въ себя влажный воздухъ, ощущать живительный брызги волнъ, и искрящимися черными глазами следить, какъ ботикъ, послушный рулю, выскакивалъ на вытерт при поворотахъ, или уходилъ отъ преследовавшего его девя-таго вала.
    Ознакомясь съ морскими искусствомъ, Петръ вознамерился употребить его противъ азовскихъ турокъ и приступилъ къ постройка въ Воронеж^ флота, въ разстоянш тысячи двухсотъ верстъ отъ моря. Мухановъ въ числ'Ь первыхъ былъ за-численъ въ матросы. Потомъ, при перем’ЬгЬ политическихъ обстоятельствъ, за ставившими Царя обратиться на сЬверъ, Мухановъ не только участвовалъ въ построенш и снаряженш су-довъ (Петръ выстроилъ ихъ въ разное время и разныхъ вели-чинъ 835), но и участвовалъ въ той грозной силЪ русскихъ, которая надвигалась на Свейсюя земли съ Ладожскаго озера

на открытыхъ лодкахъ, съ солдатами, впервые сражавшимися на водЪ, съ плохими ружьями, ручными гранатами и въ р1д-кихъ случаяхъ пушками малаго калибра.
    Наконецъ, эта грозная сила, появись въ окрестностяхъ Стокгольма, ужаснула шведовъ и решила ихъ участь.
    — Помню, думалъ Мухановъ,— какъ онъ отбшилъ сюда известить народъ о славномъ Ништадтскомъ мире, и какъ, войдя въ Неву на бригантине, не умолкая, палилъ и звуками трубъ оповещалъ о npioope.TeHin береговъ Финскаго залива и Бал-тшскаго моря отъ Выборга до Риги.
    — Нетъ его, тихо проговорилъ Мухановъ,—грустно осматривая штандартъ, находившейся въ его рукахъ. — А давно ли, какихъ-нибудь летъ девять назадъ, поднялъ онъ, опочившей (глаза Муханова заволоклись слезами), такой же штандартъ на „Ингерманланде“, вступая въ командоваше соединеннымъ англшскимъ, голландскимъ, датскимъ и русскимъ флотомъ, корабли котораго наполнили копенгагенски рейдъ и сделалъ сигналь: сниматься съ якоря.
    Передъ нимъ воскресли чудныя картины движешя судовъ. Вотъ, снявшись съ якорей, построились въ боевую линпо 16 ан-глшскихъ кораблей, за ними вступили подъ паруса 25 гол-ландскихъ, потомъ пристроились въ лишю наши 13 кораблей. Воистину „наши", самодовольно прошепталъ Мухановъ; къ ■этому времени наемниковъ успели заменить своимъ обучен-нымъ народомъ.
    У Борнгольма присоединилось еще 17 датскихъ кораблей; Государю-адмиралу командоваше соединенными флотами доставило великую радость, удовлетворяя страстной его любви къ морю, выясняя его политически} авторитетъ, и онъ съ гордостью виделъ, какъ вновь созданный имъ русский флотъ находился на ряду съ лучшими современными флотами.
    Царь велелъ даже выбить медаль, на одной стороне которой изображенъ былъ его бюстъ, а на другой — Нептунъ на колеснице, съ русскимъ штандартомъ и тремя союзными флагами; надпись гласила: „Владычествуетъ четырьмя при Борн-гольме“.

... з .. .. .
   Подходя къ Троицкой пристани, Мухановъ опить вспом-нилъ победоносное шеств1е, направленное сюда после первой морской виктории надъ шведскимъ флотомъ, при Гангуд±, въ которой участвовалъ самъ Петръ.
   Такъ и виделось Муханову, какъ сначала шли три скампа-веи, разцвеченныя флагами, потомъ взятия въ сраженш швед-ск1Я суда, за ними флагманская галера съ победителемъ, чер-новолосымъ, красивымъ великаном!», облздавшимъ повелительною осанкою, и въ заключение две скампавеп съ сухопутными войсками.
   — Теперь тоже толпится народъ, думалъ Мухановъ, —но онъ угрюмъ и молчалива»; не развеваются въ городе флаги, не слышны крики восторговъ, какъ было въ то время, не раздаются выстрелы въ домахъ, не салютуютъ огненнымъ прив1>-томъ Адмиралтейская и Петропавловская крепости.
   Дойдя до собора, где оканчивалось похоронное uiecTBie, Мухановъ горько зарыдалъ, проговоривъ: „Разомъ порешилъ онъ съ собою, бросившись по поясъ въ воду спасать семерыхъ подъ Лахтою! А жить бы да жить нашему отцу", и возвращаясь домой, онъ, рыдая, говорилъ: „Все, все погибло для флота".
   „Все погибло для флота", повторяли повсюду осиротелые моряки, припоминая, какъ Царь, посреди ихъ, работалъ топо-ромъ, стругомъ; конопатилъ, точилъ, отливалъ пушки, сна-стилъ корабли, считая добрыми пр1ятелями своихъ сотрудни-ковъ; чертилъ, командовалъ, издавалъ книги и, заботясь объ образовании моряковъ, присутствовалъ на экзаменахъ возвращавшихся изъ заграницы молодыхъ людей, побывавшихъ даже въ Индш, участвовавшихъ волонтерами въ сражешяхъ ино-странныхъ эскадръ, достигавшихъ чиновъ поручиковъ и капи-танъ-лейтенантовъ въ датскомъ флоте. Одному изъ нихъ, Неплюеву, указывая на свою ладонь, говорилъ: „Трудиться надобно; видишь, братецъ, я и Царь вашъ, а у меня на рукахъ мозоли, и все для того, чтобы показать вамъ примерь и хотя бъ подъ старость увидать мне достойныхъ изъ васъ помощниковъ и слугъ отечеству". Эти молодцы моряки не могли не ценить

получаемыхъ ими наградъ, видя какъ онъ, Царь, единственный ценитель заслугъ своихъ подданныхъ, съ восторгомъ полу-чалъ повышения по служба отъ бомбардира до адмирала крас-наго флага. Выслуживалъ эти чины, находясь въ рядахъ сражающихся и первымъ во время абордажа влезая на шведская суда. А шведы, по предашю, были потомки берсеркеровъ, грыз-шихъ каленое железо, наводили страхъ и ужасъ на Неверную Европу при ихъ отважныхъ наб'Ьгахъ, не легко сдавались они во власть победителей; находясь же въ плену, старались насильственно избавиться отъ опозоренной ихъ жизни.
   Моряки не могли забыть, какъ онъ, получивъ приказъ отъ вице - адмирала Крюйса не поднимать контръ - адмиральскаго флага на его эскадр^, шедшей впервые за поисками швед-скаго флота, ибо бата.пя есть рискъ, а жизнью Царя рисковать нельзя, контръ-адмиралъ Петръ Михайловъ грустилъ, какъ покинутый ребенокъ и письменно сЪтовалъ на такой афронтъ.
   Чувствуя постигшее ихъ забвение, моряки вспоминали о торжествахъ частыхъ пировъ, на которыхъ постоянно принимали учаспе, какъ любимые, боевые и походные товарищи Царя, простаго въ обращении, сердечнаго въ разговорахъ и необыкновенно добраго, хотя и чрезвычайно вспыльчиваго; приглашались же моряки даже по роду самыхъ увеселешй, происходив-шихъ на водЪ или им'Ьвшихъ морской характеръ, въ род-Ь чествованья „д-Ьдушки русскаго флота", т. е. переяславскаго ботика. На одномъ изъ этихъ празднествъ отважный Царь лично поджогъ брандеръ, дабы показать, какъ губительно и мгновенно д-Ьйствуетъ начиненное порохомъ судно и въ укоръ наемщикамъ, боявшимся это сделать при нападенш на швед-сюй флотъ.
   Царь опытомъ извфдалъ вс± невзгоды морской жизни, оц-Ьнилъ ея труды, лишешя и, какъ герой и русски удалецъ, вдохновилъ моряковъ своею нравственною силою и примЪ-ромъ, требуя отъ нихъ честности и строгой исполнительности; стойте же моряки явились страшными въ бою, и не смотря на царское повелите ,,въ азартъ себя не вдавать", сделались

предпршмчивы до дерзости, выносливы во всЕхъ превратно-стяхъ судьбы и въ военныхъ тягостяхъ.
    Не стало Петра, но духъ его остался въ осирот^лыхъ мо-рякахъ и о его д'Ьянтяхъ передавались ц£лыя легенды, какъ о миеологическомъ repot; повествователи-современники, въ этихъ разсказахъ, тЬшили себя, вспоминая былое, баснословно великое, и заканчивали словами: все погибло для флота!
    РДд'Ьлъ кругъ очевидцевъ-разсказчиковъ, но живой инте-ресъ къ тому, что было, остался иасл’Ьдствсннымъ во флотЬ; чЕмъ болФе сонливая бездеятельность охватывала его, ттЬмъ жив^е и ярче воскресала легендарность прошелшаго, возбуждавшая желаыя напомнить Петровсюя времена. Этимъ объясняется прирожденная нашимъ морякамъ жажда къ деятельности *).

    Когда Императрица Екатерина отправила нашъ флотъ на боевые подвиги въ Архипелаги, благословивъ адмирала Спири-дова образомъ 1оанна Вонна на голубой лентЕ, то наши моряки, пос.тЬ сорока-пятилЕтняго окоченешя, осторожно вышли на ветхихъ, худо снаряженныхъ и снабженныхъ корабляхъ; вышли какъ разслабленные, больные, бедствовали въ Атланти-ческомъ океана, воды котораго впервые несли русские корабли, терпеливо перенося насмешки англичанъ, повсюду распространяемый на ихъ счетъ. Но едва этотъ больной прюбр^лъ силы, т. с. навыкъ въ морскомъ искусств^ и какъ бы оживилъ остовы кораблей, онъ ринулся въ Чесменскш бой.
    Девять- нашихъ кораблей, выйдя изъ Хюсскаго пролива, увидали, близь Анатолшскаго берега, турецкий флотъ, состоявшей изъ 6о судовъ, въ числ-Ь которыхъ было 16 кораблей и, спустившись на него, вступили въ сражение, въ которомъ являются союзниками враговъ и морская глубина, готовая потопить пробитый корабль, и огонь, готовый подбросить, какъ щепку, взорванный корабль.


    *) Заимствовано изъ превосходного сочинен fa: „Очеркъ русской морской истор1н“ 0. в- Веселого.

Въ данно.мъ случае задача состояла въ томъ, чтобы подойти къ турецкому флоту и, разбввъ его переловыя суда, обрушиться на остальныя.
    Учащенными выстрелами встретилъ турецкий флотъ подходившую къ нему подъ парусами нашу эскадру, онъ рвалъ ядрами наши паруса и такелажъ, ломалъ рангоутъ, надавили одинъ за другимъ; пробивалъ борта нашихъ судовъ, шедшихъ дружно въ атаку. Непроницаемый дымъ покрылъ сражающихся; но еще более онъ сгустился въ батареяхъ кораблей и своимъ смрадомъ и едкостью ослеплялъ глаза. Въ этой духоте и темноте, мгновенно освещаемой пламенемъ выстре-ловъ, гудели ядра, разбивая все при своемъ полете, нанося смерть и увечье обломками и осколками. За грохотомъ, гу-ломъ и шумомъ, которыми обыкновенно сопровождаются сра-жешя, не слышны были человеческте голоса; сражавшиеся какъ будто потеряли способность сознавать окружающее и машинально отодвигали орудия, заряжали ихъ и придвигая делали выстрелы за выстрелами, не видя врага, ио чувствуя его страшную разрушительную силу. Никакое любопытство не могло быть удовлетворено въ этомъ смрадномъ и покрытомъ дымомъ пространстве; время какъ бы приостановило свое течете, не было возможности освежить воздухомъ напряженный силы, разсеять личнымъ отважнымъ, удалымъ подвигомъ удручающее чувство оцепенелости.
    Адмиралъ Спиридовъ подъ сосредоточенными выстрелами турецкихъ кораблей ходилъ по шканцамъ съ обнаженною шпагою, имея на груди пожалованный Императрицею на Андреевской ленте образъ; на юте играла музыка и музыкантамъ было приказано играть до поражения последняго человека. Нашъ адмиралъ все ближе и ближе сходился съ турецкимъ адмиральскими кораблемъ; вотъ уже началась перестрелка изъ ружей и пистолетовъ; палубы загромождены убитыми, корабли же все более и более сближаясь, сцепились бортами; начался отчаянный рукопашный бой, во время котораго загорелся не-пр1ятельсюй корабль. Пламя, быстро поднявшись къ небу, разлилось по рангоуту и~остановилось въ воздухе. Подгоревшая

.....J........

гротъ-мачта турецкаго корабля упала поперекъ нашего, искры посыпались, достигли нашей крюйтъ - камеры и оба корабля взлетали на воздухъ.
   Панически-! страхъ овлад'Ьлъ турецкими флотомъ; турки почувствовали сильные всплески волнъ, какъ последствия образовавшегося при взрыве кораблей водоворота; услыхали страшный гулъ, потрясш1й воздухъ и сдклавшш пальбу выстрФловъ беззвучною; увидали огненный дождь головешекъ, падавшихъ на нихъ; заметили боевой напоръ нащихъ судовъ, готовыхъ ихъ поджечь. Обрубивъ канаты, спешили они укрыться въ близъ лежащей Чесменской бухтЬ.
   По примеру Петра Великаго, писавшаго адмиралу Апраксину; „Действуй какъ говорено и какъ Богъ вразумить", Императрица , сдклавъ личный наставления, уполномочила главно-командующаго, графа Алексея Орлова, действовать по его усмотркшю. Графъ обладалъ русскою удалью и сметливостью; поднявъ кейзеръ-флагъ на кораб.Д у бригадира Гр ей га, советами котораго дорожилъ, онъ выигралъ первое дГйстбН этой победы, 24 1юня 1770 года.
   Удалившийся турецкий флотъ собрался въ тГсную кучу въ глубин^ Чесменской бухты, защищаясь батареями, расположенными на мысахъ; одна была готова, другая поспешно воздвигалась.
   Наступила тихая лунная ночь 26 пеня. Непр1ятель, утомленный дневными работами и готовившийся къ новому побоищу, совершивъ намазъ, предавался покою и сну.
   Въ половник перваго часа ночи подошелъ къ турецкому флоту, на разстояше 200 саженъ, храбрый Клокачевъ, принявъ на себя битву съ цГлымъ непр!ятельскимъ флотомъ; черезъ нисколько времени приблизились остальные пять кораблей, съ двумя фрегатами. Въ начал'Ь втораго часа загорался одинъ турецкий корабль, а за нимъ и другой. Победоносный крикъ раздался на нашихъ судахъ, которыми командовалъ бригадиръ Грейгъ, и онъ тремя ракетами далъ сигналъ четыремъ бранде-рамъ къ нападение. Обратимъ внимаше на одного изъ нихъ, подъ командою Ильина, достигшаго икай.

____8 _

   Направляется онъ въ средину непр!ятельскаго флота, подъ парусами, закрепленными на глухо. Н^тъ на немъ ни огней, ни говора; не видно людей, словно сказочный волшебный корабль. Лейтенантъ Ильинъ, наблюдая за тл±юш.имъ фитилемъ, зорко смотритъ впередъ; вотъ входить онъ въ полосу огня перекрестныхъ выстреловъ, усиленно раздающихся съ об-Ьихъ сторонь. Сильно забилось у Ильина сердце; но не отъ страха,—нетъ! Онъ трепещетъ, боясь, чтобы неприятельские выстрелы не свалили его рангоутъ и паруса, не взорвали бы его на воздухъ прежде, ч"Ьмъ онъ совершить свое отчаянное пред-npiHTie. Учащается огонь большего турецкаго корабля, къ которому онъ подходить; слышны отрывочные крики, на немъ замечается особое движете. Должно быть догадались, думаетъ Ильинъ.
   Наконецъ, сцепившись съ турецкимъ кораблемъ, поджи-гаетъ свой брандеръ фитилемъ и поспешно спускается въ шлюпку, привязанную за кормою брандера; туда вскакиваютъ четыре удальца матроса и принимаются грести изъ всЬхъ силъ, чтобы выйти изъ пространства, долженствующаго образовать водоворотъ.
   — Суши весла! командуетъ Ильинъ, избЪгнувъ опасности. — Посмотримъ, ладно-ли будетъ? сказалъ онъ гребцамъ.
   Взлеттклъ на воздухъ нашъ брандеръ съ турецкимъ кораблемъ; высоко подбросило ихъ къ небу, съ такимъ шумомъ и гуломъ, что мгновенно прекратилась пушечная пальба. Огонь, подобно жерлу огнедышащей горы, стоялъ пламенемъ надъ судами, какъ бы висевшими въ воздухе; мир1ады искръ огнен-наго дождя падали во все стороны и поджигали друпе корабли, летЬвиие одинъ за другимъ на воздухъ; словно фугасы небывалыхъ размЬровъ, начиненные тысячами пудовъ пороха, поднимались они изъ воды, истребляя все —и жизнь, и ея достоите, и все, что было передъ этимъ такъ сильно и такъ могущественно; воздухъ, вода и земля пришли въ сотрясете, раскаленная багровая полоса неба освещала эту картину ужаса и бфдствгя. Бухта наполнилась трупами и обломками судовъ, вода покрылась золою и кровью.

9____

    „Ладно сработали!*¹ говорили наши моряки, смотря на ис-треблеше турецкаго флота и творя крестное знамеше по по-гибшимъ.
    Европа съ изумлешемъ узнала о неслыханномъ подвиге доселе почти неизв'Ьстнаго ей флота.
    На панихиде, совершенной на могиле основателя флота, митрополитъ Платонъ, заканчивая свою речь, сошелъ съ ка-ведры, и приблизясь къ гробнице Петра, произнесъ: „Возстань велиюй Монархъ! Возстань и воззри на любезное изобретете твое! Возстань и насладись плодами трудовъ твоихъ!“
    Архипастырь предъ Монархинею и народомъ засвидетельствовал ъ, что нашъ флотъ удостоился разделить славу своего основателя, оправдалъ надежды Великаго Петра, честно и строго исполнилъ боевое завещан! е своего отца и командира *).

    Въ то время, какъ Императрица Екатерина Великая напрягала бсФ свои силы въ войнГ гсъ Турщею, для противод,Ьйств1я нашими успЕхамъ явился шведскш король Густавъ III, подстрекаемый Прусоей и Англией, и съ ихъ денежною помощью онъ, въ тайне отъ насъ, создали сильный флотъ, шхерную флотилию и собралъ 50.000 войска. Славолюбивый Густавъ былъ убЕжденъ, что разобьетъ нашъ флотъ, готовившийся идти въ Архипелагъ для дФйствтя противъ турокъ. Разбить этотъ флотъ ставили Густаву услов!емъ Прусая и Англ!я, но онъ надеялся овладеть Петербургомъ, и это составляло его любимую, заветную мечту.
    Гроза надвигалась на Петербургъ, но тамъ не доверяли слухамъ; тогда, какъ и теперь, острота и меткое слово, успо-коивая, сдавали д'Ьло въ архивъ. Когда же истина открылась, то узнали, что столица съ прилегающими къ ней местностями имела для обороны всего войска, съ гвардией и матросами, только 30.000, что наши финляндская крепости были заброшены, а въ одной изъ нихъ, Выборгской, жерла пушекъ были

    *) „Архипелагов камлай^ 1769—74 ггЛ Ал. Соколова, Записки гидрографического департамента, морскаго министерства, т. VII. 1849 г.

направлены на Петер бургъ, какъ это было при шведахъ. Кронштадтскш же фарватеръ со стороны моря не былъ укрГп-ленъ, а шхерная флотил!я Петра пришла въ.упадокъ. Только 15 кораблей и 6 фрегатовъ, готовившихся въ Архипелагъ подъ флагомъ адмирала С. К. Грейга, представляли изъ себя боевую силу; изъ остальныхъ же судовъ, считавшихся по спискамъ, едва можно было снарядить небольшое, и очень небольшое число. Всл£дств1е снаряжешя этихъ добавочныхъ судовъ поднялась страшная суматоха: собирали артиллерiro, корабельные и боевые припасы, потому что вс! первые запасы въ порт!, поступили на архипелагскую эскадру; сформироваше новыхъ командъ такъ было трудно, что къ небольшому числу штат-ныхъ матросовъ прибавили рекруть, писарей, мастеровыхъ, изъ ластовыхъ командъ и изъ арестантовъ Петербурга и Кронштадта.
   Нашему флоту, значительно меньшему, по численности, шведскаго, предстояла патриотическая задача — спасти столицу, гд! спешили укладывать вс! драгоценности и архивы и Дворъ готовился къ отъезду въ Москву.
   Главный командиръ Кронштадтскаго порта, адмиралъ Са-муилъ Карловичъ Грейгъ, былъ назначенъ начальникомъ флота; родомъ хотя и англичанинъ, онъ сжился со своею второю родиною, пользовался особеннымъ внимашемъ Императрицы и обладалъ глубокими и всесторонними знаниями морскаго д!ла и стратегии, и съ предусмотрительностью способенъ былъ взвесить силы и средства предстоявшаго предпр[ят1я. Команды не питали къ нему особой любви, такъ какъ онъ, плохо зная русски языкъ, не им!лъ возможности затрогивать жизненный струны той среды, съ которою онъ не былъ знакомъ, хотя и уважалъ прирожденны# русскому человеку удаль и сметливость. Но этого важнаго по осанк!, высокаго, сГдаго старика, со св!тлымъ взоромъ и приветливою улыбкою, въ свою очередь, вс! уважали; знали, что онъ сжегъ турецкш флотъ въ Чесменской бухт!; знали, что его советовъ слушалъ Орловъ, вид! л и съ какою заботливостью онъ неутомимо обучалъ команды действовать оруд!ями и, словно на исповГди, держалъ по