Российский политический процесс XX-XXI веков: актуальные проблемы методологии и историографии

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Исторический факультет




С. М. Смагвда

РОССИЙСКИЙ ПОЁИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС XX-XXI ВЕКОВ: АКТУАЁМЫЕ ПРОБЁЕМЫ МЕТОДОЁОГИИ И ИСТОРИОГРАФИИ
       Курс лекций для магистров









Ростов^а-,П^у
    Издатеёьство Южлого федераёшого у^верситета
2008

УДК 94:323(470+571)
ББК 63.3(2)6+66.3(2Рос)12
     С 50

Печатается по решению редакционно-издательского совета Южного федерального университета

Рецензенты:
доктор исторических наук, профессор кафедры философии и истории Отечества Ростовского государственного
университета путей сообщения Поташев А. Ф.;
доктор философских наук, доцент кафедры исторической политологии
Южного федерального университета Попов Э. А.

Учебное пособие подготовлено и издано в рамках национального проекта «Образование» по «Программе развития федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования
       “Южный федеральный университет” на 2007-2010 гг.»


     Смагина С. М.
С ⁵⁰ Российский политический процесс XX—XXI веков: актуальные проблемы методологии и историографии: курс лекций / С. М. Смагина. - Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2008. - 128 с.
        ISBN 978-5-9275-0412-1

          Курс лекций посвящен проблемам методологии и историографии российского политического процесса XX — начала XXI вв. и включает девять тем с выделением основных направлений и этапов их рассмотрения. Автор исходит из признания того обстоятельства, что приращение научного знания по предмету не было однозначно прямолинейным процессом и имело свои особенности, которые и определили характер и структуру реконструированного материала, а также основные сюжетные линии.
          Адресована студентам, магистрам и аспирантам, а также тем, для кого события, связанные с российским политическим процессом XX — начала XXI вв., представляют интерес.
УДК 94:323(470+571)
ББК 63.3(2)6+66.3(2Рос)12
ISBN 978-5-9275-0412-1
                                        © Смагина С. М., 2008
                                        © Южный федеральный университет, 2008
                                        © Оформление. Макет. Издательство Южного федерального университета, 2008

Содержание



Предисловие..........................................4
Тема 1. Предмет методологии и историографии истории российского политического процесса XX — начала XXI вв...................................6
       Лекции 1-4....................................6
Тема 2. Историография российского либерализма.......30
       Лекции 5-7...................................30
Тема 3. Историография народничества и неонародничества в России ...........................................44
       Лекции 8-9...................................44
Тема 4. Историография российской социал-демократии..56
       Лекции 10—12.................................56
Тема 5. Историография русского консерватизма........71
       Лекции 13—14.................................71
Тема 6. Российский политический процесс
       на глобальном изломе (1917—1920 гг.): проблемы методологии и историографии.........79
       Лекции 15—18.................................79
Тема 7. Советский политический режим в условиях нэпа.
       Формирование тоталитарной системы: вопросы историографии и методологии .........92
       Лекции 18—19.................................92
Тема 8. Попытки реформирования советской
       политической системы «сверху»: вопросы методологии и историографии ........104
       Лекции 20-21................................104
Тема 9. Современный российский политический процесс:
       методологические ориентиры и историографические наработки..............115
       Лекции 22-24................................115

3

Предисловие


   История российского политического процесса все больше завоевывает свой статус как важнейшая составляющая политической истории России. Одновременно возрастает необходимость изучения ее теоретико-методологических и историографических основ, что позволяет углубить уровень знаний и представлений о содержании и динамике российского политического процесса на протяжении XX — начала XXI вв. Как известно, исследование любой отрасли исторической науки как феномена предполагает ее постижение в двух измерениях. Первое — место, роль и основные функции науки в обществе, что по отношению к историографии является внешним фактором. Второе измерение — это состояние самой отрасли науки, ее структура, предпочтения, тематика, методики.
   Сегодня очевидно, что на протяжении более чем ста лет трансформировались и первое, и второе измерения, ибо историография основывается на обширной интеллектуальной традиции. Это обусловило необходимость, во-первых, изучения трех основных этапов в ее развитии: досоветского, советского и постсоветского; во-вторых, понимание того обстоятельства, что приращение знаний по предмету не было однозначно прямолинейным процессом.
   Главная цель курса состоит в том, чтобы сформировать целостное представление о характере изменений оценочных срезов в исторической науке, выявить содержание историко-политологического знания на разных этапах, как определить критерии научности выдвинутых концепций, и возможную перспективу превращения их в инструмент осмысления происходящего.
   Новые подходы в области методологии требуют отказа от признания наличия абсолютно истинного метода реконструкции прошлого и конструирования настоящего; предполагается сравнение характера их рассмотрения сквозь призму не одной, как было ранее, а нескольких идеологических систем (либерализма, консерватизма, социализма), абстрагируясь от показа судорожного поиска некоторыми авторами своего идеологического «окна» при интеграции прошлого с забегами с чисто «социалистического» старта до «либерально-консервативного» финиша.

4

   Задачи курса предполагают:
а) формирование у студентов и магистрантов представления о методологии и историографии истории российского политического процесса XX—XXI вв.;
б) знакомство их с методологическими основаниями наиболее важных подходов, используемых в историко-политологическом анализе; в частности, в курсе рассматривается различная трактовка формационного и цивилизационного подходов, теории рационального выбора, постмодернизма;
в) демонстрацию применимости теоретических представлений о методологических стратегиях историко-политологических исследований для анализа современных ситуаций;
г) выработку навыков самостоятельного методологического и историографического анализа исторических концепций прошлого и настоящего.
   Данный курс является составной частью магистерской программы. Его изучение базируется на усвоении всего комплекса общетеоретических и прикладных дисциплин специализации по «Исторической политологии».
   Основные формы контроля:
—  текущий контроль — проверка знаний в ходе лекций, заслушивание и оценка устных докладов;
—  промежуточный контроль — реферат (эссе);
—  итоговый контроль — экзамен (зачет).
   Структура учебно-методического комплекса включает девять тем, каждая из которых включает планы и тезисы лекций; контрольные вопросы и задания.

5

Тема 1. Предмет методологии и историографии истории российского политического процесса ХХ - начала XXI вв.


Лекции 1—4

Лекция 1. Российский политический процесс ХХ-XXI вв. и различные методологические подходы к его освещению.
Формационный подход и его место в формировании отечественной историографической традиции

План
   •  1. Марксистская методология и советская историческая наука. Ее кризис
   •  на рубеже 80-90-х годов ХХ в.
   ■  2. Формационный подход и возможности его использования.
   1.    В современной научной литературе сложилось четкое представление об истоках формирования двух основных тенденций объяснения исторического процесса: формационной (стадиальной) и цивилизационной (условно-региональной) типологии культурных типов.
   В результате распада традиционного универсалистского (христианского) мировоззрения в историческом мышлении нового времени утверждаются и постепенно становятся определяющими — отчасти последовательно сменяя друг друга, отчасти существуя параллельно — две фундаментальные идеи: формационного и цивилизационного рассмотрения истории. Первая восходит к рационалистической идее всемирно-исторического прогресса в историографии Просвещения, вторая — к идее органического процесса развития самобытных национальных культур романтизма.
   В историческом мышлении XIX в. первая идея трансформировалась в ставшее господствующим представление (учение) о социально-экономической формации (в первую очередь — марксизм); вторая идея — в форме теории так называемых локальных цивилизаций. При этом, по свидетельству многих ученых, история развития исторической науки подтверждает мысль о том, 6

что в условиях одной и той же культурно-исторической и историографической ситуации возможно существование нескольких исследовательских парадигм, причем новая парадигма возникает и существует, как правило, в виде определенных теоретических обоснований, а исследовательская работа достаточно долгое время ведется в рамках сложившейся ранее традиции.
   Следует иметь в виду, что до событий 1917 г. российская историческая мысль развивалась в едином европейском историографическом пространстве. Более того, российские исторические школы в ряде случаев заметно влияли на развитие мировой исторической мысли.
   В условиях же советского политического режима утвердилась новая историографическая традиция, согласно которой в стране свершилась социалистическая революция в соответствии с законами общественно-исторического развития, открытыми Марксом—Энгельсом и развитыми Лениным. Из этих общих установок проистекала соответствующая историографическая проблематика. Формация, класс, партия, революция, пролетариат — эти понятия стали основой нового исторического словаря. Также формировались магистральные темы исторических исследований: история российских революций, история коммунистической партии и ее борьбы со всеми иными партиями, рассматриваемыми лишь как объект борьбы с ними большевиков, история борьбы классов и т. д.
   На рубеже 80—90-х годов XX в. с изменением политической ситуации в стране историческая наука претерпела серьезный кризис: во-первых, стала очевидной несостоятельность признания марксизма-ленинизма в качестве единственной теоретико-методологической основы исторических исследований; во-вторых, историческая наука оказалась не в состоянии спрогнозировать будущее, хотя это официально предусматривалось ее целеполаганием на предыдущем этапе; таким образом, многие ее прежние социальные функции (в значительной степени — идеологические, популистские) были отвергнуты обществом и признаны во многом несостоятельными; в-третьих, исторический факт в какой-то мере разошелся с имевшими место на тот момент теоретическими концепциями, претендовавшими на поиск универсального исторического смысла и почти совсем не постигшими познава-7

тельный потенциал таких идеологических систем как либерализм, консерватизм, демократический социализм и т. д.
   Постепенно историки и политологи стали ощущать необходимость отказа от установки на систематизацию исторического прошлого как обязательного «предуготовления настоящего или будущего»; настоящее уже не представлялось как закономерный итог поступательного движения, реконструируемого аналитическим способом; также концептуально и этически малопродуктивной стала казаться тематизация какого-либо окончательного исторического состояния, которое неизбежно должно было наступить и способно поэтому объяснить прошлое и настоящее через их движение к этому состоянию.
   И хотя дискуссии по вышеобозначенным вопросам продолжались (А. А. Искендеров; И. Д. Ковальченко, Л. Б. Алаев, В. И. Ку-зищин, Ю. И. Семенов, В. И. Овсянников и др.)1, но большинство историков согласилось с тем, что происходящие в науке перемены связаны именно с кризисом марксистской теории исторического процесса. Понимание его содержания разное, также как неоднозначен ответ на вопрос о том, удалось ли кризис преодолеть. Постепенно затихают сентенции по поводу «непредсказуемого прошлого», «дезориентированного общественного сознания», «вакуума объединяющих идей», «ценностного тупика» и т. д. Единодушны в одном: произошел отказ от советской ортодоксальной версии марксизма¹ ². При этом значительная группа историков исходит из того, что причины кризиса коренились в самом марксизме, в его жестком схематизме и тяге к упрощению всеобщности (Ю. Н. Афанасьев, А. А. Искендеров и др.). Некоторые (В. И. Кузищин, Ю. И. Семенов и др.) выступают за необходимость более дифференцированного отношения к марксизму, различая принципиально важные понятия «исторический материализм» и «материалистическое понимание истории», выводя последнее из-под критики. Третьи (например, И. Д. Ковальченко, Л. Б. Алаев) полагают, что подлинный марксизм остался за пределами нашего знания.

¹ См.: Вопросы истории. 1996. № 4; Новая и новейшая история. 1995. № 1; 1996. № 4, 5.

² См.: «Круглый стол». Советское прошлое: поиски понимания // Отечественная история. 2000. № 4. С. 94.

8

   2.    Очевидно, что известная жизнестойкость формационного подхода, обоснованная марксизмом, связана не только с определенной идеологической обстановкой в нашей стране в недалеком прошлом, но и с наличием в его арсенале достаточно четких критериев при определении содержания этапов исторического развития, а также конкретности его цели и условий достижения.
   Конечно, попытка К. Маркса в середине XIX в. поставить изучение истории на научную основу заслуживает внимания, также как и определение четырех основных принципов ее материалистического объяснения: единства исторического процесса или неизбежности повторения его этапов всеми человеческими социумами; исторической закономерности — наличия общих, устойчивых, повторяющихся связей и отношений между людьми и результатами их деятельности; экономического детерминизма с выделением из всего многообразия причинно-следственных связей способа производства материальных благ как самодовлеющей основы общественного развития; и, наконец, принципа его поступательного характера, т. е. исторического прогресса.
   В свете накопленного историками и политологами опыта сегодня стали ощутимее как плюсы, так и уязвимые места этой социологической схемы: в первую очередь, однолинейный характер исторического процесса, который в данной интерпретации воспринимается многими как «шествие человечества гуськом» в затылок друг другу, хотя и с возможным забеганием (отставанием) отдельных единиц; жесткая привязка любых исторических явлений к способу производства, системе производственных отношений (формации), в связи с чем принижались личностное содержание исторического процесса и духовные факторы его развития; наличие элементов провиденциализма и социальной утопии (теория коммунизма); абсолютизация роли конфликтных отношений, в том числе — насилия в историческом процессе, представляемом только через призму классовой борьбы.
   Последствия использования данного подхода в советском варианте для отечественной истории очевидны: во-первых, весь российский политический процесс XIX—XX вв. был вписан в классическую схему истории освободительного движения; во-вторых, значительное число исследовательских сюжетов было соподчинено одной макропроблеме — формированию предпо-9

сылок будущих социалистических преобразований; в-третьих, в качестве главного механизма преобразований рассматривались партия «нового типа» и диктатура пролетариата, которые и должны были исправить «недостаточность» российской истории, выправить ее специфику, минимизировав трудности воспроизведения «естественного пути» Европы.
   Соответствующим образом строилась и исследовательская практика историков, которая отражала характерный для советской историографии монологизм и концептуальную упрощенность, когда сложные политические (исторические) явления объяснялись схематично, значение одних факторов, в данном случае материальных, было преувеличено, а других — проигнорировано, а под «принципы исторического исследования» подводили самые разные идеи, наиболее значимыми из которых признавались три: историзм, партийность и объективность¹.
   Марксизм как идеология принадлежит историческому прошлому. Но сегодня, когда, как заметил в свое время историк М. Я. Гефтер, «мировая вертикаль» в профессиональном сознании перевернулась в горизонталь и «эпохи» из смотрящих в затылок друг другу стали «единовременными», логично предположить возможность сочетания «деидеологизированного» марксизма с некоторыми современными политическими и социологическими теориями.


Контрольные вопросы и задания

1. В чем выразился кризис советской исторической науки на рубеже 80—90-х годов XX в.?
2. Какие три уровня оценок марксизма имеют место в новейшей историографической литературе?
3. В чем суть формационного подхода и возможностей его использования при анализе российского политического процесса XIX-XX вв.?


¹ См.: Афанасьев Ю. Н. Феномен советской историографии // Отечественная история. 1996. № 5. С. 163.

10

Лекции 2-3. Цивилизационный подход к изучению политической истории России XX-XXI вв.: школы, направления, сущность

План
    • 1. Общее понятие цивилизационного подхода и его роли в процессе науч-• ного исторического познания.
    • 2. Некоторые проблемы методологии истории в трудах российских уче-
    • ных конца XIX - начала ХХ вв.
    • 3. Цивилизационный подход к изучению исторического процесса: за:  падноевропейские школы.

    1.    Как подчеркивалось в предыдущей лекции, 90-е годы XX в. стали для отечественных историков и политологов периодом поисков, содержание которых достаточно четко выразил историк В. П. Булдаков в «Красной смуте»¹, предложив преодолеть, с одной стороны, «тоску по былой методологической “определенности”», а с другой — «своего рода методологическую суетность...». Ракурс поисков был связан, прежде всего, с обоснованием «преимуществ цивилизационного подхода»¹ ² и его соотнесением с теоретико-методологическими основами исторических исследований.
    Методология истории в узком и конкретном смысле может быть представлена в качестве научной дисциплины, обеспечивающей организацию исследовательского процесса с целью получения нового и максимально достоверного знания³.
    Выход из кризиса многим представлялся в смене методологических парадигм — замене модернизма (в первую очередь, марксизма) с его универсальными, все объясняющими теориями общественного развития, постмодернизмом с его моделями вариативности и неравномерности изменений, с его дистанцированием от авторитарной парадигмы и политических закономерностей, с заменой истории «сверху» историей «снизу» на «микроуровне», с его ставкой на самостоятельную роль слов

¹ Булдаков В. П. Красная смута. М.: РОССПЭН, 1997. С. 306, 323.

² Бордюгов Г. А. Вместо заключения // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996. С. 429.

³ Мининков Н. А Методология истории. Ростов н/Д, 2004. С. 98.

11