Избранные труды : в 5 т. Т. 4 : Российский народ: История и смысл национального самосознания

Российский наРод 

истоРия и смысл  

национального  

самосознания

Москва  Наука  2021

ИзбраННые труды

в ПЯтИ тоМаХ

в . а . т и ш к о в 

т
о
м
 
4

УДК 94(470+571):39
ББК 63.5(2)
Т 47

Издание осуществлено за счет  
личных средств автора

Рецензенты:
доктор исторических наук И.Л. Волгин,
доктор искусствоведения В.Л. Глазычев,
доктор исторических наук Л.М. Дробижева

Тишков В.А.
Избранные труды : в 5 т. / В.А. Тишков. – М. : Наука, 2021. – 
ISBN 978-5-02-040845-6
Т. 4 : Российский народ: История и смысл национального самосознания. –  
2021. – 631 с. – ISBN 978-5-02-040849-4

Том 4 представляет собой 2-е издание книги автора с одноименным назва- 
нием, вышедшей в издательстве «Наука» в 2013 году.
В книге рассматриваются вопросы, имеющие фундаментальное значение для 
российских граждан и страны в целом: почему мы один народ-нация, как мы себя 
ощущаем и как нас воспринимает остальной мир? Особое внимание уделяется 
категории «российский народ», а также процессу формирования национальной 
идентичности (нациестроительства). Отстаивается точка зрения о существовании 
исторического Российского государства (Российская империя – СССР – Российская 
Федерация). Акцентируется внимание на реализации целенаправленных пла-
нов и программ усилиями больших коллективов, государств и отдельных лично-
стей в историческом процессе.
Для всех думающих и пишущих о России.

ISBN 978-5-02-040845-6  
©  Тишков В.А., 2021
ISBN 978-5-02-040849-4 (Т. 4)  
©  ФГУП Издательство «Наука», 
редакционно-издательское 
оформление, 2021

ПРОСТРАННОЕ  ВВЕДЕНИЕ 

Главнейшая наука правления состоит  
в том, чтоб уметь сделать людей спо- 
собными жить под добрым правлением.
Граф Н.И. Панин, 1783 г.

Эта книга о российском народе и его национальном самосозна-
нии (идентичности), которое делает россиян народом-нацией. Кто 
мы есть и почему, говоря словами президента страны В.В. Пути-
на, «по воле судьбы, Всевышнего, в силу сложения огромного ко-
личества исторических обстоятельств на огромной территории, но 
на единой территории, под одним небом живут представители са-
мых разных этносов, культур, религий –  в то же время, несмотря 
на свою самобытность, ощущают себя единым народом и единой 
нацией»1. Столь же фундаментальное высказывание было сделано 
В.В. Путиным 5 февраля 2004 г. на рабочей встрече по вопросам 
межнациональных и межконфессиональных отношений в Чебок-
сарах: «Полагаю, что сегодня мы имеем все основания говорить 
о российском народе как о единой нации. Есть, на мой взгляд, нечто 
такое, что нас всех объединяет. Наши предки очень многое сделали 
для того, чтобы мы чувствовали это единство. Это наша историче-
ская и наша сегодняшняя реальность тоже. Представители самых 
разных этносов и религий в России ощущают себя действитель-
но единым народом. Используют все свое культурное богатство 
и многообразие в интересах всего общества и всего государства. 
Мы обязаны сохранить и укрепить наше национальное историче-
ское единство»2.
Заявление о признании российского народа гражданской на-
цией при всем ее этническом и религиозном разнообразии было 
сделано национальным лидером в период первого президентства 
В.В. Путина, и эта традиция восприятия страны как националь-
ного государства и ее народа как полиэтничной гражданской на-
ции была продолжена в период президентства Д.А. Медведева. 
Выступая 28 июня 2008 г. на церемонии открытия V Всемирного 
конгресса финно-угорских народов в Ханты-Мансийске, он отме-
тил: «Само историческое развитие российской нации в немалой 
степени основывалось на богатстве и сохранении этнокультурной 
и поликонфессиональной среды, на многовековом мирном опыте 
проживания в одном государстве более ста шестидесяти народов. 
Благодаря этому единство российской нации выдержало  многие 

испытания»3. После избрания нового Патриарха Московского 
и всея Руси Кирилла 2 февраля 2009 г. на приеме в Кремле пре-
зидент сказал: «В основе всех наших достижений и побед, пред-
ставлений об уверенном развитии государства в будущем лежит 
нравственная сила российской нации, вера в идеалы добра, любви, 
справедливости»4.
Почему мы один народ-нация, как мы себя ощущаем и как нас 
воспринимает остальной мир? Эти вопросы имеют фундаменталь-
ное значение для российских граждан и для страны в целом. И 
крайне желательно, чтобы по вопросу о национальной идентич-
ности существовало должное понимание у школьника и студента, 
у преподавателя и ученого-обществоведа, у политика и журнали-
ста. Задача моей книги – не только исследовать данный вопрос, 
но и представить читателю свое видение истории и содержания 
российского самосознания, а также свои рекомендации по части 
утверждения российской идентичности. Сразу же скажу, что два 
понятия – самосознание и идентичность – применительно к на-
ции являются для меня синонимичными, т.е. схожими по смыслу,  
и мною сделан выбор в пользу первого для названия книги исклю-
чительно из соображений его более широкого хождения в литера-
туре и в обиходном языке. Хотя по вопросам идентичности появ-
ляется все больше книг и устраивается все больше обсуждений, 
а само слово, будучи калькой с иностранного языка, утвердилось 
в русском языке в его групповом и индивидуальном смыслах и 
активно используется философами, этнологами, психологами,  
социологами, политологами5.
Мою книгу читать будет трудно, ибо в ней много цитат и сугубо 
научных рассуждений. Это – не карамзинские истории в изящной 
литературной форме, хотя именно Н.М. Карамзин стал одним из 
объектов моего анализа и отчасти вдохновителем данного труда: 
после его «Истории государства Российского» само употребление 
в русском языке понятий «российский народ» и «россияне» воз-
росло многократно6. Но я уверен, что прочитать этот текст будет 
полезно думающим и пишущим о России. Прочитавшие могут не 
согласиться с автором. Тогда у них должно быть желание дать свой 
ответ на вопрос, что есть Россия? Для меня ответ на этот вопрос 
сложился еще в начале 1990-х годов. В своих научных статьях и 
в публицистических работах я неоднократно писал, что совет-
ская теория, определившая нацию как высшую стадию развития  
этноса, была уязвимой и для демократического государство- 
строительства не подходящей, что Россия есть состоявшееся  
государство-нация, как и все другие страны мира, включая и те, 
которые появились после распада СССР7. 

Мое мнение таково, что с эпохи формирования централизован-
ных государств на карте мира существует под разными названи-
ями Российское государство – сначала как Российская империя, 
затем как Советский Союз. После распада СССР в 1991 г. новая 
Российская Федерация представляет собой продолжение истори-
ческого Российского государства, несмотря на утрату более тре-
ти населения и обширных территорий. Одновременно это заново 
самоопределившееся национальное государство, полностью ле-
гитимное и суверенное. Легитимность России придают не только 
историческая преемственность, Конституция, армия и охраняемые 
границы, но и наше национальное самосознание, в основе которо-
го лежит представление о едином российском народе. Проживаю-
щий в нашей стране народ может с полным основанием считаться 
многоэтничной гражданской нацией, несмотря на то что в тексте 
Конституции записана несколько иная формула: «Мы – многона-
циональный народ…». Утверждение представления о россий- 
ском народе как о гражданской нации и есть формирование 
национальной идентичности или процесс, который иногда называ-
ют нациестроительством (nation-building). 
В моей позиции заключаются несколько фундаментальных но-
ваций, которые часто оказываются трудными для восприятия по-
литиками и обществоведами в силу инерции мышления или идео-
логической заангажированности. Во-первых, это представление 
о существовании исторического Российского государства (Рос-
сийская империя – СССР – Российская Федерация), несмотря на 
радикальные  трансформации в 1917 г. и в 1991 г., которые мно-
гие трактовали как «национальные катастрофы», а В.В. Путин на-
звал распад СССР «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ 
века». Почти все российские историки и политологи разделяют эту 
оценку. В.А. Никонов в своем фундаментальном исследовании Фев-
ральской революции 1917 г. даже определил четыре крупнейших 
«крушения» в истории России (когда разрушалась государствен-
ность, возникала гражданская война и интервенция, страна несла 
колоссальные человеческие жертвы, теряла огромные территории, 
отбрасывалась на десятки лет назад в экономическом развитии). 
Помимо монгольского завоевания XIII в., смуты начала XVII в. и 
революции 1917 г., последним «крушением» автор называет 1991 г.8
Не будем оспаривать точность данной оценки и выяснять со-
гласие с ней основных участников драмы, включая всех жителей 
бывшего СССР. Лично у меня нет сомнений, что это была истори-
ческая драма и геополитический катаклизм. Тем не менее отме-
тим, что, несмотря на подобные катаклизмы, Российское государ-
ство никуда не исчезало. Моя давно почившая бабушка Тягунова 

Мария Михайловна, прожившая всю жизнь в маленьком уральском 
городке при демидовском металлургическом заводе, не знавшая 
грамоты, разграничивала историческое время собственной жизни 
гораздо проще: «это было еще до переворота», говорила она, имея 
в виду до 1917 г., или же – «это было после переворота». Слова 
про «всемирно-историческое значение Великой Октябрьской со-
циалистической революции» и про «начало новой эры в истории 
человечества», которые я тогда заучивал в школе, она, как и боль-
шинство россиян ее поколения, не слышала, несмотря на житей-
ские пертурбации и кровавые события, которые захватили в те 
годы жителей страны, в том числе Урала. Что касается современ-
ной эпохи, то ни гражданской войны и иностранной интервенции, 
ни массовых жертв, ни отбрасывания условий своей жизни на де-
сятки лет назад жители России не переживали и после 1991 г., за  
исключением вовлеченных во внутриполитические кризисы не-
скольких десятков тысяч москвичей в 1991 и 1993 гг. 
Исторический миф про конец одного государства и про начало 
другого, как и индоктринация населения советской страны по ча-
сти новой эры или «нового типа исторической общности людей», 
пришел в нашу жизнь через элитные конструкции и насаждался 
пропагандой и образованием. Разрыв 1917 г. действительно был 
глубоким и трагическим, ибо не только сократилась террито-
рия страны, но и погибли миллионы людей в гражданской войне,  
а миллионы покинули страну. По сравнению со временем до на-
чала Первой мировой войны территория страны уменьшилась на  
818 тыс. кв. км, на которых проживали 31–32 млн человек9. Доре-
волюционная Россия, включая не только ее политический строй, 
название страны и народа, но и религию, календарь, топонимику, 
культуру, – все это было отвергнуто, а многое, как, например, хра-
мы, – даже физически разрушено. Совсем не случайно ныне живу-
щие поколения забыли или сменили  фундаментальные понятия и 
духовные ценности национального бытия, в том числе такие, как 
название народа, основы религиозной культуры, морально-пове-
денческие нормы и даже старую русскую грамматику и топони-
мику. Тем не менее государство Российское было, есть и будет. 
Оно никуда не уходило от нас, оно оставалось постоянным фактом 
истории для его жителей и для внешнего мира. Более того, оно и 
существовало и существует по сей день по той причине, что каж-
дое живущее в нем поколение воспринимало его своим государ- 
ством и проявляло к нему должную лояльность вплоть до защиты 
от внешних и внутренних угроз. 
После 1991 г. Российская Федерация не просто формально объявила 
себя правопреемницей СССР (чтобы взять на себя внешние 

долги и обеспечить контроль за зарубежной собственностью), но 
это был также и сущностный акт исторической преемственности 
Российского государства. И никто особенно этот акт не оспаривал 
по причине отсутствия других претендентов на роль такого 
преемника. В 2012 г. страна отметила примечательный юбилей – 
1150 лет российской государственности, и основное мероприятие 
прошло 21 сентября в Великом Новгороде у памятника «Тысячелетие 
России», сооруженного замечательным скульптором 
М.О. Микешиным к 1000-летнему юбилею (призвания славян- 
скими и финно-угорскими племенами варяжской дружины князя 
Рюрика на княжение в Новгородскую землю). Сами торжества в 
1862 г. в связи с открытием памятника были запечатлены на картине 
художника Б.П. Виллевальде. 
Вторая новация касается квалификации современного Российского 
государства как национального государства, несмотря на 
многоэтничный состав его населения и на советскую традицию 
словоупотребления «национальная государственность» исключи-
тельно в отношении административных форм внутреннего этнотер-
риториального самоопределения («национальные» республики, об-
ласти и округа). По моему мнению, как национальное государство 
наша страна существовала со времени поздних Романовых, была 
таковым в период существования СССР и, без сомнения, сегодня 
является нацией-государством в содружестве объединенных  наций, 
принципиально не отличаясь от остальных государств мира. Обо-
снованию этого положения было посвящено много моих предыду-
щих научных публикаций и публичных выступлений10. Не является 
исключением и новая книга.
Это трудно воспринимаемое даже отечественными юриста-
ми-конституционалистами утверждение основано на понимании 
национального государства как государства с общей хозяйствен-
но-экономической основой, контролируемой центральной властью 
территорией, с общими ценностями и культурными основами 
для большинства жителей страны. Мы не можем точно опреде-
лить исторический момент рождения национального государства 
из чего-то другого («донационального» или имперского образова-
ния), но мы можем говорить о национализирующемся государстве.  
В частности, мною высказывается и обосновывается положение, 
что и в империи может складываться и существовать представле-
ние о едином народе, о нации и о национальном государстве. Рос-
сийская империя рассматривается мною именно в этом ключе. Что 
же касается современных государств, то я не считаю фактор моно- 
или многоэтничности населения, а также степень демократично-
сти управления, гражданской зрелости/солидарности общества 

факторами, определяющими характер государства (национальное 
государство или нет). 
Все известные мне крупные государства имеют сложный  состав 
населения, но все они считают себя национальными государства-
ми. Это также не связано с тем, что национальным  государством 
является то государство, где одна этническая общность (народ или 
этнонация) является создателем и «владельцем» данной государ-
ственности, а остальные имеют хотя, возможно, и равный, но не 
государствообразующий статус. Собственно говоря, затвердить 
этническую природу государства и вытекающие из этого статус-
ные последствия для носителей соответствующей этничности 
пытаются, пожалуй, только некоторые постсоветские государ-
ства, неспособные изжить «родовую травму» советского этнона-
ционализма. В других регионах мира политики и интеллектуалы 
на этой химере или уже обожглись, или просто ничего не слы-
шали про этнос-нацию. Как я покажу ниже, попытки жестко свя-
зать этничность с государственностью (например, объявление 
латышского или украинского языков единственными государст- 
венными языками соответственно в Латвии и Украине или смена 
названия государства с Республики Кыргызстан на Кыргызскую 
 Республику) только вызывают межэтническую напряженность и 
осложняют процесс гражданского нациестроительства. 

Празднование 1150-летия российской государственности. Великий Новгород 
(фото автора, 2012 г.)

Третья новация заключается в утверждении в российском на-
учном и общественно-политическом языке общепринятой в мире 
категории нация как сообщества по государству наряду с длитель-
но господствующим пониманием этой категории как типа этниче-
ской общности. Другими словами, мною предлагается дополнить 
общественно-политический и научный язык  понятием российский 
народ-нация при сохранении использования категории нация в от-
ношении этнических общностей страны (народов или национально-
стей). Такова общемировая практика, и России нет смысла изобре-
тать велосипед по части использования категории нация. Нациями 
могут называться представители всех российских национальностей, 
как каталонцы и баски в Испании, как шотландцы в Великобри-
тании и квебекцы в Канаде, но также это допущение не должно 
подвергать сомнению существование соответственно российской, 
испанской, британской и канадской наций.
Детали этого понимания мною будут изложены ниже. Но 
хочу напомнить заключительное положение своей давней статьи  
«Забыть о нации: постнационалистическое понимание национа-
лизма». Тогда, 15 лет тому назад, исходя из того, что за исключи-
тельное обладание правом называться нациями состязаются две 
формы социальных группировок людей, а именно – наиболее по-
литизированная часть этнических сообществ и государственные 
сообщества, в качестве выхода из смыслового тупика мною было 
предложено: или все этнические общности могут называть себя 
нациями, если это продолжает иметь какое-то значение в мире 
современной политики, или никто, но и у государственных сооб-
ществ на данную самокатегоризацию также имеется не меньше, 
а даже больше оснований11. Такая возможность двойного смысла 
сейчас фактически принята в российской науке и в политике (как, 
кстати, и в мировой политике и науке), и в этом заключен боль-
шой позитивный сдвиг в отечественном понимании этнического и  
национального. 

*    *    *

Перечисленные новации давались нелегко и самому автору. 
Несколько десятилетий я изучал предмет, который обозначает-
ся множественным числом, – «народы мира» и «народы России». 
За эти занятия, а именно за две энциклопедии под подобными на-
званиями я как главный редактор этих изданий получил в 2002 г. 
Государственную премию Российской Федерации в области нау-
ки и техники12. Но наступил момент, когда применительно к соб- 
ственной стране это множественное число стало мне казаться не-
достаточным. Родившись на Урале13 и прожив взрослую жизнь в