Записные тетради Ф. М. Достоевского 1869—1872 гг. к роману «Бесы»: Дипломатическая транскрипция

Российская академия наук  

институт Русской литеРатуРы (Пушкинский дом)

Записные тетради  
Ф. М. достоевского  
1869-1872 гг.  
к роМану «Бесы»

Дипломатическая  
транскрипция

Санкт-Петербург
«Наука»

2021

РоССийСкая академия Наук  
иНСтитут РуССкой литеРатуРы  
(ПушкиНСкий дом)

УДК 821.161.1
ББК 84 (2Рос=Рус) 1
          Д70

Записные тетради Ф. М. Достоевского 1869—1872 гг. к роману «Бесы»: 
Дипломатическая транскрипция. — СПб.: Наука, 2021. — 583 с.

ISBN 978-5-02-040307-9

В книге публикуются с дипломатической точностью тексты четырех записных 
тетрадей Ф. М. Достоевского (1869—1872) с подготовительными материалами 
к роману «Бесы», при сохранении факсимильного образа страниц, расположения 
записей, рисунков, каллиграфических прописей, помет, знаков пунктуации, линий 
подчеркиваний и зачеркиваний, оставленных рукой писателя.

Издание подготовлено 
в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) РАН 
научной группой в составе:

К. А. Баршт (руководитель проекта), С. В. Березкина, 
А. А. Чевтаев, М. В. Чевтаева, Ю. М. Чихалова, И. А. Кравчук, 
В. В. Филичева, А. Ю. Соловьев

ISBN 978-5-02-040307-9

© Коллектив авторов, 2021
© Баршт К. А., статья, 2021
© Редакционно-издательское оформление. 
Издательство «Наука», 2021

О дипломатической транскрипции записных тетрадей 
Ф. М. Достоевского

(РГАЛИ. Ф. 212.1.8 и 9; ОР РГБ. 93.1.1.4 и 5)

I

Эти четыре записные тетради являются основным источником информации о создании Ф. М. Достоевским романа «Бесы», в них содержится основная масса подготовительных материалов, касающихся 
разработки сюжета и основного корпуса действующих лиц этого произведения. Помимо этого, в них находятся подготовительные материалы 
к другим сочинениям — повести «Вечный муж», статьям, а также наброски неосуществленных произведений, конспекты, бытовые заметки, 
цифровые подсчеты, дневниковые записи, черновики писем, набросок 
предисловия к отдельному изданию романа (конец 1872 г.). Часть записей сделана рукой Анны Григорьевны Достоевской, жены писателя. 
Содержание тетрадей значительно по своей информационной ценно сти 
и велико по объему. Тетрадь РГАЛИ. Ф. 212.1.8 содержит 52 страницы с записями (без чистых), заполнена с января 1870 по август того 
же года1. Тетрадь ОР РГБ. Ф. 93.1.1.4 заполнялась с января по март 
1870 г. (76 страниц без чистых)2. Тетрадь ОР РГБ. Ф. 93.1.1.5 содержит запи си, сделанные писателем с апреля 1870 по май 1871 г., в ней 
129 страниц с записями Достоевского (без чистых)3. Тетрадь РГАЛИ.

1 Первая публикация: Записные тетради Ф. М. Достоевского, публикуемые Цент ральным архивным управлением СССР... и Публичной библиотекой им. В. И. Ленина / Подг. к печати Е. Н. Коншиной. М.; Л., 1935. С. 35—
84. 
2 Там же. С. 85—172.
3 Там же. С. 173—322.

Ф. 212.1.9 использовалась писателем в 1872 г., содержит 33 страницы с 
записями (без чистых)4. В этом же поряд ке, с сохранением, за неболь-
шим исключением, расположения страниц в развороте тетради публику-
ются дипломатические транскрипции.
Особенностью «письменных книг», как их называл Достоевский, 

является большое количество разнообразных графических композиций, 
находящихся в тесной смысловой связи с сопутствующими им вербаль-
ными записями и образующих вместе с ними причудливые композиции. 
Текс товые блоки и отдельные записи на странице нередко расположе-
ны под углом к вертикальной оси тетради, что также имеет определен-
ное значение, помогает лучше понять логику творческого размышления 
Досто евского; рисунки и вербальные записи образуют живое нерасчле-
нимое единство, их смысловая связь указывает на направление движе-
ния мысли писателя. Публикация такого рода рукописного документа 
требует точного отображения всех его компонентов, что возможно толь-
ко в виде дипломатической транскрипции, в которой сохраняется в неиз-
менном виде пространственное расположение всех элементов, включая 
созданные рукой писателя графические знаки, в полной аутентичности 
композиционного строя страницы, в то время как плохо различимая 
скоропись писателя представлена в виде шрифтового набора. Необхо-
димость такого решения диктуется тем, что в этих тетрадях мы имеем 
дело не с обычным набором слов, которые можно извлечь и напечатать 
в виде текста, но с непосредственным отображением творческого про-
цесса писателя, зафиксированным в виде ряда словесно-графических 
композиций, составленных им из сочетания записей на нескольких язы-
ках: вербальном, графическом и промежуточном вербально-графическом 
(каллиграфических прописях), образующих в тесном смысловом взаи-
модействии нерасчленимое семантическое единство5. Публикация такого 
рода сложного семиотического образования, обладающего множествен-
ными разноуровневыми связями, в виде обычного линейного типограф-
ского набора, с выделением текстов на одном языке и игнорированием 
всех остальных уничтожает значительную часть информации, содер-
жащейся в источнике, создает лишь существенно урезанную и весьма

4 Там же. С. 323—351.
5 См.: Баршт К. А. Языки творческой рукописи Ф. М. Достоевского // 

Языки рукописей: Сб. статей. СПб., 2000. С. 122—147.

прибли зительную картину творческого процесса писателя. Ранее, начиная с 1920­х гг. и по сей день, записные тетради писателя публикуются 
в не свойственном оригиналу виде, как некий законченный вербальный 
текст, где расположение записей на странице весьма произвольно, с нарушением подлинника рукописи Достоевского6. Однако никакой иной 
цели, кроме исследования творческого процесса писателя, публикация 
рукописей не имеет, а издание извлеченного из «письменных книг» Достоевского вербального текста существенно сужает информацию о том, 
как формировались творческие планы писателя. Настоящее издание восполняет этот пробел, впервые предоставляя возможность читать записи, 
сделанные Достоевским, в составе созданных им вербально­графических композиций. 
Стремление к одновременному использованию графических и вербальных языков, а также применение метода свободного размещения 
текстовых блоков на странице, которыми заполнены тетради Достоевского, объясняются желанием писателя перейти к режиму максимально
свободного взаимодействия между возникающими в процессе творчества художественными идеями. Воспринятая в таком ключе рукопись — не просто склад записей, но протяженная динамическая система, состоящая из относительно автономных единиц — страниц 
тетради, структурно родственных холсту живописца, на котором он 
формирует первые контуры будущей картины. Генерируя новые смыслы 
с помощью идеограмм, писатель освобождает слова от власти их прежних употреблений, обходит литературные штампы и отказывается от
культурных клише. В этом ему помогают также мнемонические автокоммуникационные записи, сопровождающиеся рисунками и каллиграфическими, с использованием разных почерков, прописями имен, обозначающих большие пласты значений (Наполеон Бонапарт, Москва и Петербург, Венецианский мавр и др.). Достоевский свободно варьировал 
способы записи, прибегая по мере необходимости то к рисуночному и 
«иероглифическому» письму, то входя в периоды записывания длинных 
словесных блоков, перемежая их размышлениями, сопровождающимися 
каллиграфическими трактовками имен, занимавшими его воображение; 
далее, на более высоком уровне конкретизации искомого смысла, возни6 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Л., 1972—1990. Т. 7, 9, 11, 
15, 17 и др.

кало решение художественной задачи. Вероятно, писатель чувствовал, 
что живые семантические взаимодействия внутри страницы в такого 
рода композициях идут и на уровне языка, и на уровне сообщения, неполная оформленность сюжета или лица героя реально помогали поиску 
нужного решения.
 Рисунки и записи, все графические знаки, созданные рукой писателя 
на странице его тетради, вне зависимости от их внешней привлекательности, понятности или особенностей внешнего оформления, обладают высочайшей информационной ценностью, на сегодняшний день освоенной 
далеко не полностью. На требуемом уровне текстологического сбережения заложенных в этих композициях смыслов мы принимаем страницу 
рукописи Достоевского как модель пространства­времени создаваемого 
им художественного мира, где в живом взаимодействии заложенных в 
них смыслов происходит взаимное означивание компонентов поэтического языка писателя и зарождается художественная форма. Возможно, 
что именно семиотическая множественность в способах записи во время 
творческой работы объясняет философскую и худо жественную продуктивность Достоевского. Равно как и А. С. Пушкина, использовавшего в 
творческой работе ту же методологию идеографической записи и рисунка­размышления.
Высокую смысловую насыщенность своих словесно­графических 
композиций писатель хорошо осознавал, бережно сохраняя и называя 
их местом хранения своих художественных мыслей. Понимание высокой 
ценности и сложности семантической структуры этого материала было 
присуще и первым исследователям, получившим доступ к тетрадям Достоевского 12 но ября 1921 г., когда по завещанию Анны Григорьевны 
Достоевской был открыт архив писателя. В памятной записке, адресованной исследователям этих материалов, вдова писателя указала, что тетради хранят в себе «планы <...> романов, а также некоторые заметки 
из своей жизни, черновики своих писем и пр.»7. Первыми исследователями тетрадей Достоевского было отмечено значительное место, которое 
занимали в них графические композиции — рисунки и каллиграфические записи, а также указано на их немалое значение в качестве источника сведений о творческом процессе писателя. И. И. Гливенко, публикуя 

7 См. об этом: Розенблюм Л. М. Творческие дневники Достоевского. М., 
1981. С. 4—7.

тетради к «Преступлению и наказанию», отметил «обилие рисунков, 
почти всегда сделанных пером. Рисунки эти отличаются очень тонкой 
отделкой, кропотливой вырисовкой мелких деталей и тщательной растушевкой. <...> И вторая особенность — это каллиграфически выписанные слова, чаще всего и иностранные имена, и названия, многократно 
повторяющиеся, как, например: Napoléon, Julius Caesar, Rachel и т. п.»8. 
П. Н. Сакулин, подготавливая к изданию рукописи романа «Идиот», 
отметил, что рисунки чаще всего находятся именно при «планах» произведений Достоевского, и высказал предположение, что среди изображенных писателем портретов есть «может быть, портреты задуманных 
героев»9. Публикуя текст записных тетрадей к «Бесам», Е. Н. Коншина 
отмечает: «Чтобы разбираться самому во всей пестроте и многообразии 
своих записей, чтобы выделять из них наиболее существенное и важное, 
Достоевский прибегает к целому ряду условных знаков. Простейший и 
излюбленный знак — „NB“, иногда он сопровождается вопросительным или восклицательным знаком, подчеркивается. Иногда эти знаки в 
удвоенном и утроенном количестве стоят и без „NB“. Можно встретить 
на полях пометку „Здесь“ или надписи: „Главное“, „Важно“, „Драгоценно“. Кроме того, Достоевский применяет разнообразную графику. 
Некоторые фразы или слова выписываются им намеренно крупнее или 
каллиграфическим почерком, или, наконец, печатными буквами. <...> 
Благодаря всему этому записные тетради Достоевского имеют вид необыкновенно живой, точно пропитанный духом своего автора. Внешний 
вид написаний дополняет и как бы одухотворяет записи»10. 
Реагируя на текстологическую специфику материала, исследователи колебались, брать ли на вооружение дипломатический вектор, «воспроизведение записей так, как они располагаются на странице», или 
исследовательский подход, при котором осуществляется «перестановка 
записей при издании текста согласно результатам исследования»11. По 
первому пути шли И. И. Гливенко и Е. Н. Коншина, по второму — 
П. Н. Сакулин и Н. Ф. Бельчиков. Однако ближе всех к истине, видимо, был Г. И. Чулков, который заметил, что «за невозможностью

8 Из архива Ф. М. Достоевского: «Преступление и наказание» / Подг. к печати И. И. Гливенко. М.; Л., 1931. С. 6.
9 Там же. С. 4—6.
10 Записные тетради Ф. М. Достоевского... С. 17.
11 Розенблюм Л. М. Творческие дневники Достоевского. С. 8—9.

установить точную хронологию записей лучше публиковать документ в 
том виде, в каком он обозревается теперь, не тасуя произвольно текстов и не исключая ничего „лишнего“»12. Стремясь к осуществлению 
этой идеи в публикации рукописей «Братьев Карамазовых», он подчеркнул: «Чтоб отнюдь не навязывать отрывочным записям Достоевского произвольной синтаксической связи, искажающей их смысл, и 
без того не всегда достаточно ясный, — воспроизводился нами по возможности и порядок размещения текста по рукописной странице; если 
же воспроизвести его было нельзя, он по крайней мере оговаривался
нами в подстрочных примечаньях»13. Эту мысль поддержал Н. Л. Бродский: «...ничем нельзя оправдать, когда исследователь нарушает порядок 
следования текста, данный самим писателем, или печатает отрывок, разбивая его целостность случайно выхваченными строками»14. Л. М. Розенблюм также с некоторым недоверием отнеслась к публикациям, в 
которых исследователи переставляли фрагменты текста, формируя по 
своему разумению их логический порядок: «...записи лишаются той 
„естественной среды“, в которой они возникли и которая небезразлична 
для их понимания»15. 
Эти и другие реплики исследователей создают предпосылку для выработки формы публикации рукописей писателя в таком формате, в котором могли бы получить свое отображение все информационные слои 
источника. Однако в 1935 г. наступила эпоха полного запрета на изучение творчества Достоевского, а после его окончания в 1956 г. спрос 
на произведения писателя оказался столь велик, что об идеографических композициях на страницах его записных тетрадей надолго забыли, 
вплоть до работ Г. В. Коган (начало 1970­х гг.), к сожалению, успевшей 
сделать много меньше того, что ожидало научное сообщество. И сегодня 
записные тетради Достоевского продолжают публиковаться архаиче12 Чулков Г. Как работал Достоевский. М., 1939. С. 162.
13 Комарович В. Литературное наследство Достоевского за годы революции // Литературное наследство. Т. 15. М., 1934. С. 269—270.
14 Бродский Н. [Рец. на кн.] Творчество Достоевского. 1821—1881—1921 г. 
Сб. ст. и мат. Под ред. Л. П. Гроссмана. Одесса, 1921 // Красный архив. 1922. 
Т. 1. С. 436.
15 Розенблюм Л. М. Проблемы публикации записных книжек писателя (из 
опыта «Литературного наследства») // Современная текстология: теория и практика. М., 1997. С. 92.