Хемингуэй и его женщины. Страницы жизни и творчества
Покупка
Основная коллекция
Тематика:
Литературоведение. Фольклористика
Издательство:
НИЦ ИНФРА-М
Автор:
Гиленсон Борис Александрович
Год издания: 2023
Кол-во страниц: 264
Дополнительно
Вид издания:
Научно-популярная литература
Уровень образования:
Дополнительное профессиональное образование
ISBN: 978-5-16-018559-0
ISBN-онлайн: 978-5-16-105150-4
Артикул: 639321.04.01
Доступ онлайн
В корзину
Тема любви — одна из главных в творчестве Э. Хемингуэя, отмеченном ярко выраженным автобиографизмом. В книге, увлекательно и интересно написанной известным специалистом профессором Б.А. Гиленсоном, возникают образы жен и возлюбленных писателя, ставших его музами, отношения с которыми — сложные, драматические, по-своему поучительные, обогащенные художественной фантазией — получили неповторимый отзвук в его произведениях. В книге, выдержавшей несколько изданий, в том числе за рубежом, на основании широкого круга источников показано, как оригинально преломляется тема любви в романах «Фиеста», «Прощай, оружие!», «По ком звонит колокол» и других, а также в новеллистике и мемуарах писателя.
Книга может быть использована в учебном процессе, а также адресована широкому кругу читателей.
Тематика:
ББК:
УДК:
ОКСО:
- ВО - Бакалавриат
- 41.03.06: Публичная политика и социальные науки
- 42.03.02: Журналистика
- 42.03.03: Издательское дело
- 42.03.04: Телевидение
- 45.03.01: Филология
ГРНТИ:
Скопировать запись
Хемингуэй и его женщины. Страницы жизни и творчества, 2021, 639321.03.01
Хемингуэй и его женщины. Страницы жизни и творчества, 2020, 639321.02.01
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
ХЕМИНГУЭЙ И ЕГО ЖЕНЩИНЫ СТРАНИЦЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА Б.А. ГИЛЕНСОН Москва ИНФРА-М 202Министерство образования и науки Российской Федерации Московский институт иностранных языков МОНОГРАФИЯ
УДК 82-3(075.4) ББК 83.3(7) Г47 Гиленсон Б.А. Хемингуэй и его женщины. Страницы жизни и творчества : монография / Б.А. Гиленсон. — Москва : ИНФРА-М, 2023. — 264 с. — (Научная мысль). — DOI 10.12737/21709. ISBN 978-5-16-018559-0 (print) ISBN 978-5-16-105150-4 (online) Тема любви — одна из главных в творчестве Э. Хемингуэя, отмеченном ярко выраженным автобиографизмом. В книге, увлекательно и интересно написанной известным специалистом профессором Б.А. Гиленсоном, возникают образы жен и возлюбленных писателя, ставших его музами, отношения с которыми — сложные, драматические, по-своему поучительные, обогащенные художественной фантазией — получили неповторимый отзвук в его произведениях. В книге, выдержавшей несколько изданий, в том числе за рубежом, на основании широкого круга источников показано, как оригинально преломляется тема любви в романах «Фиеста», «Прощай, оружие!», «По ком звонит колокол» и других, а также в новеллистике и мемуарах писателя. Книга может быть использована в учебном процессе, а также адресована широкому кругу читателей. УДК 82-3(075.4) ББК 83.3(7) Г47 Утверждено к печати Советом Московского института иностранных языков 24 марта 2016 года Р е ц е н з е н т ы: Н.А. Литвиненко — доктор филологических наук, профессор; Э.Н. Шевякова — доктор филологических наук, профессор ISBN 978-5-16-018559-0 (print) ISBN 978-5-16-105150-4 (online) © Гиленсон Б.А., 2016
Введение ...Когда любовью я дышу, То я внимателен, ей только надо Мне подсказать слова, и я пишу. Думается, под этими строками из «Божественной Комедии» Данте могли бы подписаться многие художники слова, Люди искусства. Любовь как источник, как стимул творчества — тема увлекательная, вечная и неисчерпаемая. Сколько великих произведений было вдохновлено любовными переживаниями, счастливыми, но чаще горькими! Вспомним о Лесбии, воспетой Катуллом, о бесчисленных прекрасных дамах, вдохновительницах поэтов-трубадуров! О «смуглой леди сонетов» у Шекспира, о героинях лирики Ронсара, о Беатриче у Данте, о Лауре у Петрарки, о Марии д’Аквино у Бок- каччо, о Лотте, музе Гете, о женщинах Пушкина, Байрона, Лермонтова, Гейне, Тютчева, Гюго, Некрасова. О тех, кто вызывал поэтиче- ский восторг Блока и Брюсова, Маяковского и Есенина, Пастернака и Мандельштама. Можно до бесконечности называть эти звонкие, волнующие имена. Как часто жены и подруги художников слова ста- новились соучастниками их писательских исканий, образовывали незримый творческий союз. Но любовные переживания не только побуждали писать. Они заставляли острей, мучительней задумываться над самой жизнью. Над моралью и этикой, сексом и психологией. Они помогали и са- мопознанию художников слова. Наверное, любовь в творчестве каждого из названных и великом множестве неназванных художников слова достойна отдельной книги, будь то беллетристика или академическое исследование. И естественно, что эта тема вызывала писательский интерес био- графов и ученых. Ведь широкому читателю всегда хочется знать подробности из жизни знаменитостей, прежде всего звезд эстрады, музыки и кино. И дело не только в любопытстве, зачастую праздном и обывательском, поощряемом ныне телеэкраном, «массовыми», гламурными газетами и журналами. Серьезному читателю надобно уловить, каким сложным путем любовные переживания могут «пе- реплавиться» в образы, сюжетные перипетии и ситуации, даже сти- левые качества романов, поэм, повестей... Важно и другое. Все эти «странности любви», неповторимо инди- видуальные взаимоотношения любящих, многообразные семейные коллизии, драмы и трагедии, взлеты и падения, пламень страстей и победы духа, высокое и низкое, вся гамма притяжений и оттор- жений двух людей — в конце концов, свидетельство неисчерпаемого
богатства бытия. Тех вечных проблем, над которыми призвано заду- мываться каждое новое поколение. Это то, что делает нашу жизнь достойной и прекрасной! В любви с особой отчетливостью проявляется подлинная ценность личности со всем ее добрым, благородным или, напротив, злым, та суть, которую не замаскируешь притворством. Что до писателей, а шире — деятелей искусства, да и многих творческих профессий и не только, то, как правило, это люди с богатым внутренним миром, интенсивной работой интеллекта, духа, чувств. Герой нашей книги — Хемингуэй. И женщины, встретившиеся на его пути. Почему Хемингуэй? Это объясняется суммой обстоя- тельств. Хемингуэй — один из самых популярных и любимых миллионами читателей писателей нашего века. Уже при жизни он воспринимался как классик, мэтр, которому подражали, у которого учились. Само его имя стало символом литературного мастерства и преданности писательскому труду. Эмблемой неповторимого стиля, лаконичного, прозрачного и незамутненного. При жизни это имя было на слуху: о Хемингуэе знали даже те, кто никогда не читал его книг. Знаменитые хемингуэ- евские герои, солдаты, матадоры, охотники, спортсмены, журналисты на линии огня, люди, мужественные, чурающиеся велеречивости, были популярны и любимы. Ведь они отвечали внутренней потребности людей XX века, потребности в стойкости, в достоинстве, в умении переносить удары судьбы посреди жестоких потрясений нашего времени. Потребности в честности, в преданности долгу, мужской дружбе, порядочности, « некоррумпированности». Ведь герои эти, как и их создатель, не принимали идеологической трескотни, пустых лозунгов и демагогии своекорыстных политиков, в какие бы одежды они ни рядились. Стержневым для эстетики Хемингуэя было емкое понятие: правда. Суровая, нелицеприятная. «Простая, честная проза о че- ловеке». Его романы и новеллы, насыщенные живыми, невыду- манными деталями, вырастали из жизненных обстоятельств. Они обладали завидной подлинностью, потому что почти все пережитое, изведанное его героями было известно и автору из первых рук. Хе- мингуэй не был кабинетным затворником флоберовского типа, хотя, как и в романе «Госпожа Бовари», высоко им ценимом, с не- утомимой тщательностью шлифовал язык, стиль, форму. Сначала солдат, потом журналист, он побывал на пяти войнах. Стяжал славу первоклассного рыбака, стрелка, охотника, знатока корриды. Чита- тели по праву ассоциировали Хемингуэя с героями его книг. В них отчетливо сказывалось автобиографическое начало. Его проза была столь плотно насыщена внутренним смыслом, подтекстом, многозначными символами, что притягивала его мно- гочисленных и дотошных истолкователей. Известно, что Хемин-
гуэй, наверное несправедливо, называл некоторых литературоведов и критиков, особенно рецензентов, не всегда проникавших в глу- бинный смысл его книг, — «вшами» на теле литературы. На самом деле серьезные исследователи сделали много полезного для анализа его книг. Мировая наука о писателе, хэмингуэана, включающая де- сятки серьезных моно графий и многие сотни статей, — целая ветвь литературоведения, хемингуэана. Есть даже специальный хемингу- эевский журнал, посвященный его творчеству. В России он всегда был одним из любимейших авторов, а история его восприятия у нас читателями и критиками, история «русского Хемингэя» — в высшей степени поучительна. Заметим, что еще в 1937 году, когда Хемингуэй был в середине своего пути, на вопрос о том, кто самый влиятельный, значимый художник слова на За- паде, из 15 опрошенных наиболее авторитетных советских писателей 11 назвали имя Хемингуэя. Магия его имени заключалась в том, что он был не только лите- ратурным мэтром, но личностью знаменитой. Человеком-легендой, мифом. Его называли «Байроном XX столетия». Трудно поставить рядом с ним другого писателя, его современника, личность кото- рого бы так притягивала. В последние десятилетия его жизни, когда он стал всемирно знаменит, газетчики и интервьюеры буквально охотились за ним. Его светская жизнь, рыбалка, охота, увлечение корридой, путешествия интересовали общественность не меньше, чем его новые книги. Наряду с кумирами Голливуда или «масскуль- туры», он был звездой литературной. Его дома в Ки-Уэсте, а потом на Кубе были достопримечательностями, объектами паломничества поклонников и туристов. Многие из тех, с кем общался Хемингуэй, от журналистов, литераторов, друзей юности до партнеров по охоте и рыбалке, до официантов в его любимых ресторанах, спешили оста- вить о нем мемуарные свидетельства. Конечно, и сам Хемингуэй, человек честолюбивый, особенно в последние годы, играл роль собственного имиджмейкера, культиви- ровал образ некоего антиинтеллектуала, супермена, олицетворяющего мужские силу и достоинства, любителя светских развлечений и за- столий, изъясняющегося в нарочито огрубленной манере. Наверное, в массовом сознании довольно основательно укоренился подобный имидж, на самом деле касающийся каких-то внешних сторон, не сов- падающий во многом с истинной сутью Хемингуэя. Интервьюеры и газетчики, писавшие о нем, наблюдали его лишь на людях, не про- никая в тот драматический мир исканий, борьбы и сомнений, в ко- торый погружался Хемингуэй, оставаясь один на один с пишущей ма- шинкой и листами белой бумаги. Ведь за расхожим мифом оставалось главное — бескомпромиссная преданность писательской профессии. Требовательность к себе и жажда совершенства.
Хемингуэй оставил обширное наследие: восемь романов («Острова в океане», «Райский сад», «Правда при первом проблеске дня» увидели свет посмертно и не были до конца им отделаны), ве- ликолепную повесть «Старик и море», пьесу «Пятая колонна», не- сколько сборников новелл, книгу мемуаров «Праздник, который всегда с тобой», также изданную посмертно, две книги о бое быков: «Смерть после полудня» и «Опасное лето», дневниковую книгу «Зе- леные холмы Африки» и обширный пласт публицистики, очерков, репортажей, написанных в разные годы в пору работы журналистом, корреспондентом ряда изданий. Они издавались отдельными кни- гами, но не собраны до конца. Хемингуэй страдал «охотой к перемене мест», ему нравилось ко- лесить по миру. Он побывал, помимо стран Европы, на Ближнем Востоке, в Китае, Бирме, на Черном континенте, умел органично вживаться в культуру и быт разных стран и народов. Действие его главных произведений происходит не только в США, но в Италии, Испании, Швейцарии, Франции, на Кубе и в Африке. В творчестве Хемингуэя можно наблюдать несколько ведущих тем и мотивов: война, смерть, насилие. Назовем еще одну тему, присутствующую во всех его романах и во многих новеллах: тему любви. Он показывал разные ее грани и ипостаси: любовь нежную, преданную; любовь эгоистическую, разрушительную, даже извращенную; показывал драмы семейной жизни. Он создал ряд запоминающихся женских образов, врезавшихся в память читателей: Брет Эшли («И восходит солнце»), Кэтрин Баркли («Прощай, оружие!»), Мария («По ком звонит колокол»), Рената («За рекой в тени деревьев»), Кэтрин («Райский сад»). Речь идет, конечно, не о романтическом « довеске» к сюжету, а о выражении глубинных особенностей мировосприятия писателя. Любовь тененте Генри и Кэтрин Баркли («Прощай, оружие!»), Роберта Джордана и Марии («По ком звонит колокол») — вызов жестокости войны, ее бесчеловечию. Хемингуэй писал о любви с достаточной откровенностью и одновременно тактом, делая это как большой художник; это было во многом новым для литературы США, страны, где традиции пу- ританизма, несмотря на фрейдистские увлечения 20-х годов, оста- вались достаточно сильны. Вспомним, как в начале века консерва- тивная критика и пресса травила Драйзера, автора «Сестры Керри» и «Гения», обвиняя в аморализме и оскорблении общественной мо- рали. Некоторые произведения Хемингуэя показались и его высо- кореспектабельным родителям и землякам в провинциальном Оук- Парке грязными. Отметая ложную романтизацию, Хемингуэй выводил прости- туток, гомосексуалистов и лесбиянок, писал об абортах, импо- тенции, венерических заболеваниях. Но при этом, хотя и вкладывал
в уста героев крепкие выражения, он никогда не «педалировал» чисто натуралистические детали, а касаясь физиологической стороны любви, не нарушал чувства меры, ничего не делал в угоду моде. Как точно заметил один из критиков, оценивая роман «По ком звонит колокол», «многие писатели способны написать о сексе, но ни один не может так, как Хемингуэй, написать о любви». Любовная тема была органична для Хемингуэя. В ней отразился его жизненный опыт: четыре его брака, романы, встречи с разными женщинами на разных этапах жизни; увлечения и разочарования. Наверное, он мог бы повторить крылатую фразу Байрона о жен- щинах: «С ними плохо, но без них нельзя». Он был красив, особенно в молодости, мужествен. Обладал не- сомненным магнетизмом. Женщины были к нему неравнодушны. Он нередко отвечал им взаимностью. Но если он и бравировал своей мужской силой, то в этом на самом деле не было ничего донжуан- ского. Его романы, если не считать случайных связей (о которых трудно судить даже самым неутомимым биографам), были серьезны, сопровождались перепиской, глубокими переживаниями и, как пра- вило, получали отзвук в его творческих раздумьях и книгах. «Когда любовью я дышу», — сказал уже цитированный нами Данте. Хемингуэй любил повторять, что ему лучше всего пишется, когда он влюблен. В другом месте он говорит, давая важный ключ к пониманию природы своего творчества: «За каждой моей книгой стоит женщина». Конечно, эту формулу надо понимать гибко и многогранно, как и самый автобиографизм творчества Хемин- гуэя. Писатель — и это, конечно, относится ко многим художникам слова — не предлагал в своих произведениях фотографически точных «слепков» событий или лиц, явившихся прототипами его персо- нажей, в том числе и женских. Нам еще предстоит в этом убедиться. Реальные ситуации и люди трансформировались, дополнялись, обо- гащались силой его воображения и фантазии. Обрастали словесной тканью и становились образами, эпизодами, сценами из его книг. Все это аксиоматично. Учитывая специфику и психологию писа- тельского труда, вглядываясь в обстоятельства биографии Хемингуэя, опираясь на новые материалы, переписку, другие документальные свидетельства, мы знаем, с какой из женщин связана та или иная его книга. Речь идет и о прототипах героинь, и о вдохновительницах, музах. Получается весьма интересный перечень: Дафф Туиз ден («И восходит солнце»), Агнес фон Куровски, медсестра в миланском госпитале, первая любовь писателя («Прощай, оружие!»), Полин Пфейфер, вторая жена писателя («Зеленые холмы Африки»), Джейн Мейсон, возлюбленная Хемингуэя в начале 30-х годов (африканские рассказы «Недолгое счастье Френсиса Макомбера», «Снега Кили- манджаро»), Марта Геллхорн, третья жена писателя («По ком звонит
колокол», «Пятая колонна»), Адриана Иванчич, молодая итальянка, увлечение Хемингуэя в конце 40-х — начале 50-х годов («За рекой в тени деревьев», «Старик и море»), Зельда Фицджеральд, жена его друга Скотта Фицджеральда, и Хедли Ричардсон, первая жена Хе- мингуэя (роман «Райский сад», посмертно опубликованный; книга мемуаров «Праздник, который всегда с тобой»), Мэри Уэлш, по- следняя жена писателя (рассказы и очерки 50-х гг.). Всю гамму его всегда серьезных, сложных, поучительных взаимо- отношений с женами и возлюбленными трудно понять вне оценки личности Хемингуэя. Накоплены десятки воспоминаний о нем родных и друзей: главное, уловленное едва ли не всеми, — это мно- гогранность, почти парадоксальная неоднозначность его характера. Человека, похожего на самого себя! Вот некоторые из этих высказы- ваний. Луис Кинтанилья, испанский художник: «Эрнест был благо- родный, добрый товарищ, великодушный и увлекающийся, порой сентиментальный, иногда рефлектирующий, но, самое главное, очень, очень сложный». Джеральд Мерфи называл Хемингуэя «все- довлеющей личностью, столь мощной, что он всех подминал, го- ворил так безапелляционно точно и убедительно, что вы соглашались с ним». Поэт Арчибальд Маклиш констатировал, что, «войдя в ком- нату, Хемингуэй мог поглотить весь находящийся в ней кислород». Аллен Тейт полагал, что даже злое в Хемингуэе несло в себе такое обаяние, что многие оказывались под влиянием его харизматиче- ской личности и начинали делать то, что он желал. Познакомившись с Хемингуэем, Тейт (вместе с женой писателя Хедли) отправлялся ежедневно на скачки, хотя они были ему совершенно неинтересны. Обладая редкой интуицией, Хемингуэй «проявлял понимание внутренних устремлений человека и одновременно нетерпимость к его слабостям». О его герое Гарри Моргане из романа «Иметь и не иметь» говорилось: «С мальчишеских лет он не знал к кому- либо жалости. Но он не знал ее также и по отношению к себе». Эта характеристика применима и к писателю. Парадоксальные аспекты его характера отмечал и его друг Роберт Макалмон: он писал, что Хе- мингуэй мог быть «крутым и жестким», но иногда также «невинным, сентиментальным, ранимым, мягким, очень чувствительным, как подросток, стремившийся скрыть боль, желающий быть храбрым, а не злым и циничным. При этом он умел быть внимательным, чутким слушателем. Аналитически оценивать собеседника». Не было, однако, недостатка и в недоброжелателях. Уже упоминавшаяся Зельда Фицджеральд уверяла мужа в том, что их друг Эрнест — великий притворщик. Другие утверждали, что он имитирует мужество, носит на груди «фальшивые волосы», маскируя собственные слабости. Негативное отношение к Хемингуэю-человеку они распространяли и на его произведения.
В юности и молодости он был физически крепок. Но его преследовали постоянные травмы и болезни, подточившие здоровье, что так явственно сказалось в последние годы. В то же время проявлялась и очевидная неуравновешенность его натуры, он мог быть агрессивен, груб и одновременно застенчив, порой не уверен в себе. Душевные переживания иногда старался скрыть под напускной мужской бравадой. С годами он менялся. Уже прославленным литературным мэтром он принял на себя роль Папы Хемингуэя. Любил, когда его так называли. Он привык быть в центре внимания, не был чужд менторскому, авторитарному тону. Это приводило к тому, что он перессорился со многими друзьями. Негативно сказывались на отношениях с окру- жающими его психическая нестабильность, равно как и пристрастие к алкоголю. Но в то же время прав был сын писателя Джек Хемингуэй, ви- девший, сколь односторонни те, кто акцентировали эти огорчи- тельные свойства его характера. «Его самая замечательная черта, которую обычно упускают из виду, — то огромное ощущение радости бытия, исходившее от него и заключенное в нем. Его невероятная жажда жизни излучалась на всех, находившихся рядом с ним». Женщины, которым посчастливилось быть с ним знакомым, любить его или быть любимыми, неотторжимы от его биографии. А стало быть, и от его творчества, истории литературы. После его ухода из жизни почти все они охотно встречались с исследователями и биографами Хемингуэя, давали интервью, привносили свежие краски в его многогранный портрет. Почти все они единодушно свидетельствовали: Хемингуэй был неотразимо интересен как че- ловек, привлекателен как мужчина, но очень нелегок в общении. Его увлечения, как правило, были серьезны. Влюбляясь, он мечтал о же- нитьбе. В четырех случаях его романы закончились браком, в ряде ситуаций (с Агнес фон Куровски, Дафф Туизден, Джейн Мейсон, Адрианой Иванчич) возникали препятствия к браку, труднопре- одолимые. Но, вступив в брак, Хемингуэй через некоторое время начинал тяготиться семейной жизнью, искал новую любовь. Он оставил первую и вторую жену; третья, Марта Геллхорн, рассталась с ним сама. Последний брак с Мэри Уэлш, проявлявшей завидное дол- готерпение, также его начал тяготить. Но он был слишком болен, зависим от Мэри, старел и пребывал в состоянии психологической депрессии, чтобы найти силы разорвать эти узы. Помимо его жен и возлюбленных, сыгравших неоспоримую роль в его судьбе, не- обходимо назвать и мать писателя, серьезно повлиявшую на фор- мирование его характера. Отношения с ней, как мы увидим, были достаточно непростыми.
Перед нами пройдут девять женщин, каждой из которых по- священа глава или интерлюдия книги. Это мать писателя Грейс Холл Хемингуэй, его первая любовь — медсестра в Италии Агнес фон Куровски и его первая жена Хедли Ричардсон, мать его старшего сына Джона (Джека) Хемингуэя. Это «роковая женщина» Дафф Ту- изден, ставшая прототипом для несравненной Брет Эшли в романе «И восходит солнце», и его вторая жена Полин Пфейфер, мать двух его младших сыновей, Патрика и Грегори. Это «богатая женщина» Джейн Мейсон, возлюбленная Хемингуэя уже в 30-е годы, и Марта Геллхорн, одаренная писательница, его третья жена, брак с которой был, пожалуй, самый неудачный. Это Мэри Уэлш, последняя, чет- вертая жена Хемингуэя, и красавица итальянка Адриана Иванчич, его последняя любовь. Трое из жен писателя занимались журнали- стикой; первая, Хедли, была способной пианисткой. Все они раз- деляли литературные заботы мужа, всех их Хемингуэй приобщал к главному в жизни — к своему творчеству. Последняя жена Хемин- гуэя Мэри много сделала для сохранения рукописей, памяти о муже, его дома, для публикации ряда книг, оставшихся в его архиве. В книге мы старались избегать нарочитой беллетризации, оста- ваясь на почве фактов и документальных свидетельств, которые, естественно, нуждаются в анализе и оценке. Это тем более необхо- димо, что Хемингуэй — один из наиболее продуктивно изучаемых классиков XX века. Состоялось заметное событие — столетие со дня рождения пи- сателя (1999). О том, насколько скрупулезно изучают Хемингуэя, говорят лишь некоторые факты. Вышли три его фундаментальных жизнеописания (Карлоса Бейкера, Джеффри Майерса и Кеннета Линна). Еще при жизни первой жены Хемингуэя ей была посвящена книга (1973). Недавно опубликован разысканный дневник Агнес фон Куровски, первой любви писателя, медсестры в миланском госпи- тале (1989). 500-страничный, насыщенный ценной информацией том воспоминаний «Как это было» (1976) написала четвертая жена писателя Мэри Уэлш Хемингуэй, в прошлом способная журна- листка. Его последняя любовь Адриана Иванчич также оставила нам мемуары («Белая Башня», 1980). Много полезных, хотя, конечно, субъективно окрашенных свидетельств о Хемингуэе содержит еще слабо изученное обширное наследие Марты Геллхорн, третьей его жены, писательницы и журналистки; ей, в частности, принадлежат мемуары («Путешествие с самим собой и еще одним человеком», 1978). Полезна монография Бернис Керт: «Женщины Хемингуэя. Те, кто любил его: жены и другие» (1983). Мемуары оставили нам две сестры писателя — Марселина Сэнфорд («У Хемингуэев. Фамильный портрет», 1962), Мадлена Миллер («Эрни: Сестра Хемингуэя Санни вспоминает», 1975), младший брат Лестер Хемингуэй («Мой брат Эр-
Доступ онлайн
В корзину