Старообрядцы уральского города во второй половине XIX - начале XX в.: конфессиональное сообщество и семья Екатеринбурга
Покупка
Тематика:
Религии Древнего мира. История религий.
Издательство:
Издательство Уральского университета
Автор:
Боровик Юлия Викторовна
Год издания: 2019
Кол-во страниц: 448
Дополнительно
Вид издания:
Монография
Уровень образования:
ВО - Магистратура
ISBN: 978-5-7996-2961-8
Артикул: 799013.01.99
Доступ онлайн
В корзину
В книге рассматриваются социальные, правовые, социокультурные, демографические аспекты развития старообрядческой общины и семьи в условиях динамично развивающегося города промышленного региона во второй половине XIX - начале ХХ в. Показана высокая степень включенности представителей старообрядческого сообщества Екатеринбурга в общегородские тенденции развития. Книга рассчитана на историков, филологов, регионоведов, краеведов и всех, интересующихся историей и культурой старообрядчества и историей Урала.
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ УРАЛЬСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. ПЕРВОГО ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ Б. Н. ЕЛЬЦИНА ЛАБОРАТОРИЯ АРХЕОГРАФИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ Ю. В. Боровик Старообрядцы уральского города во второй половине XIX – начале XX в.: конфессиональное сообщество и семья Екатеринбурга Екатеринбург Издательство Уральского университета 2019
УДК 279.99(470.5) ББК Э372.242(2Р36) Б 43 Рецензенты: Р. Г. Пихоя, доктор исторических наук, заслуженный деятель науки главный научный сотрудник Института российской истории РАН; А. В. Мангилева, доктор исторических наук, профессор кафедры церковно-исторических и гуманитарных дисциплин Екатеринбургской духовной семинарии Боровик, Ю. В. Старообрядцы уральского города во второй половине XIX – нача- ле XX в.: конфессиональное сообщество и семья Екатеринбурга : монография / Ю. В. Боровик. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2019. – 448 с. ISBN 978-5-7996-2961-80 В книге рассматриваются социальные, правовые, социокультурные, демогра- фические аспекты развития старообрядческой общины и семьи в условиях дина- мично развивающегося города промышленного региона во второй половине XIX – начале ХХ в. Показана высокая степень включенности представителей старообряд- ческого сообщества Екатеринбурга в общегородские тенденции развития. Книга рассчитана на историков, филологов, регионоведов, краеведов и всех, интересующихся историей и культурой старообрядчества и историей Урала. УДК 279.99(470.5) ББК Э372.242(2Р36) Монография подготовлена в рамках выполнения проекта № 33.2182.2017/4.6 («Формирование русской культурно-религиозной идентичности: памятники традиционной письменности как символические коды культурной памяти») госзадания МО РФ научным коллективам исследовательских центров и (или) научных лабораторий образовательных организаций высшего образования на 2017–2019 гг. ISBN 978-5-7996-2961-80 © Боровик Ю. В., 2019 Б 43
ОГЛАВЛЕНИЕ Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4 Глава 1 ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ ИССЛЕДОВАНИЯ § 1. Историографический анализ проблематики исследования . . . . . . . . . . . 19 § 2. Источниковая база исследования . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 48 § 3. Методика исследования . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 74 Глава 2 СТАРООБРЯДЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО ЕКАТЕРИНБУРГА: КОНФЕССИОНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ И ИНСТИТУТЫ § 1. Этапы формирования городских общин старообрядцев . . . . . . . . . . . . . 79 § 2. Полемика об иерархии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 109 § 3. Политические дебаты и союз старообрядцев . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 123 Глава 3 СТАРООБРЯДЧЕСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ ЕКАТЕРИНБУРГА: ЧИСЛЕННОСТЬ, СОСЛОВНЫЙ СОСТАВ, ЗАНЯТИЯ § 1. Изменение численности старообрядческого сообщества . . . . . . . . . . . . 140 § 2. Социальный состав и половозрастная структура . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 148 § 3. Занятия и развитие системы хозяйственных связей . . . . . . . . . . . . . . . . . 164 Глава 4 СТАРООБРЯДЧЕСКАЯ СЕМЬЯ В ГОРОДСКИХ УСЛОВИЯХ § 1. Проблемы л егальности брака и семьи старообрядцев . . . . . . . . . . . . . . . 184 § 2. Типология старообрядческих семей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 204 § 3. Между традицией и городской модой: личные имена новорожденных в старообрядческих семьях в начале XX в. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .230 § 4. Детская смертность в старообрядческом сообществе по материалам метрических книг . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .242 Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 251 Список источников и литературы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 259 Список сокращений . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 312 Список иллюстраций . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 314 Приложения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 318
ВВЕДЕНИЕ Старообрядчество, ориентированное на сохранение традиций – от внешнего проявления ритуально-обрядовых элементов до суще- ственных функций приходской жизни в виде участия мирян в выбо- ре причта, изначально было сложным и развивающимся явлением, неоднородным как в социальном, так и в догматическом плане. Стремление сохранить чистоту веры наряду с постоянным творческим осмыслением святоотеческого наследия в контексте эсхатологических ожиданий способствовало закреплению в ста- рообрядческой среде представлений об индивидуальной ответ- ственности, характерных для Нового времени. При этом персо- нальные действия и активность обретали смысл в традиционной мирской солидарности. Такое положение было в определенной степени результатом нестабильного правового статуса старо- обрядцев, в отношении которых политика духовных и светских властей варьировалась от преследований и ограничений до тер- пимости и компромиссов. Кроме того, многое зависело от интере- сов властей разного уровня, которые отличались на центральном и местном уровнях. Выживанию старообрядцев в таких услови- ях способствовали крепкие внутриобщинные и семейные связи, а также балансирование между различными способами взаимо- действия не только с властями, но и с окружающим социумом 1. Закономерно, что многочисленные старообрядческие течения объединяет опора на книжность и творчество духовных авторите- тов восточно-христианской традиции, в круг которых входят ви- зантийские, древнерусские, украинско-белорусские и собственно старообрядческие авторы 2. Развитие каждого из согласий с самого начала сопровождалось дискуссиями и появлением апологетиче- ских и полемических произведений, в которых обосновывался и от- 1 Примеры ранней истории отношений староверов с местным обществом и властя- ми показывают разнообразие вариантов, не сводившихся даже в первые десятилетия после церковной реформы только к противостоянию или побегу, см. Седов П. В. Был ли раскол XVII в. в России Реформацией? // Европейская Реформация и ее возможные аналоги в Рос- сии. Труды СПбИИ РАН. Вып. 3 (19). СПб., 2017. С. 391–423. 2 См.: Духовная литература староверов востока России XVIII–XX вв. / под ред. Н. Н. Покровского. Новосибирск, 1999. С. 12–16.
Введение 5 стаивался тот или иной выбор. На тенденциях в осмыслении самими староверами пройденного и предстоящего пути оставляли отпеча- ток не только обстоятельства переживаемого времени, касающиеся всех, но также и пространственные условия обитания, круг социаль- ных контактов, возможности наблюдения иного коммуникативного, управленческого, профессионального, образовательного, бытово- го вариантов опыта. Поэтому есть основания полагать, что насы- щенное этими условиями городское пространство воздействовало на традицию и способы ее поддержания в гораздо большей степени, чем среда промышленного или сельского поселения. Изучение городского старообрядчества – это еще один шаг к более взвешенному пониманию особенностей феномена, оли- цетворявшего успешное сочетание разнонаправленных явлений. В староверии, с одной стороны, несомненно присутствовало стремление к поддержанию религиозного благочестия и сохране- нию конфессиональной обособленности, а с другой – в виде ста- рообрядческого предпринимательства, активно использовавшего технологические достижения, был явлен пример динамичного развития и освоения нового. Учитывая социокультурную неодно- родность старообрядчества и наличие его региональных вариа- ций, необходимо изучение релевантности отдельных характери- стик свойствам, взглядам, действиям определенных страт чтобы минимизировать экстраполяцию свойств относительно неболь- ших групп на весь социум. Поскольку старообрядческая религиозная община и семья яв- лялись во второй половине XIX – начале XX в. социальными ин- ститутами, обеспечивавшими сохранение и трансляцию традици- онного уклада и порядка, то изучение существенных изменений, происходивших на этих двух уровнях необходимо для понима- ния степени устойчивости, гибкости и пределов трансформации системы норм, представлений, образцов и правил. Картина мира у поколения, выросшего и живущего в условиях города (при всех противоречиях российской урбанизации) 3, постоянно усложня- лась, включала новые связи и накладывалась на уже усвоенные повседневные обычаи, цели и ценности, видоизменяя их, не всегда напрямую, но тем не менее явно формируя новые умения и ори- ентиры, способствуя развитию индивидуальности и рациональ- 3 См.: Миронов Б. Н. Город из деревни: четыреста лет российской урбанизации // Отеч. записки. 2012. Т. 48. № 3. С. 259–276.
Старообрядцы уральского города во второй половине XIX – начале XX в. 6 ности. Следовательно, в изучении истории старообрядчества как сложного религиозного, культурного, социального и экономиче- ского феномена необходимо учитывать роль урбанизационной составляющей. Представляется логичным изучение старообряд- ческого городского сообщества в канун и после реформ середины XIX в., комплекс которых обусловил динамичный рост городов. Мы полагаем, что для вновь прибывавших в город старообрядцев религиозная община становилась одним из институтов адаптации к непривычному для них укладу жизни, который обеспечивал воз- можность переосмысления представлений о социально прием- лемом поведении и позволял существенно расширить контакты в новом социуме. Развитие общества и развитие семьи являются взаимо- связанными процессами. Динамика изменений в обоих случа- ях в заметной степени проявляется в условиях большого горо- да, сочетающего многочисленные разнонаправленные функции. «Многофункциональность – одна из главных составляющих разнообразия, отличающего города вообще. <…> Переплетение функций создает в большом городе замечательное контактное поле, благоприятные условия взаимовлияния и взаимодействия разных сфер деятельности» 4. Вариации функционального содер- жания городского пространства в зависимости от исторической эпохи и конкретной страны 5, вызывало и вызывает дискуссии о самом определении понятия «город» 6. Для нашего исследования важна трансформирующая роль города, предполагающая, что сложность условий жизнедеятельности вызывает к жизни новое, преобразует форму, состав и структуру устоявшихся явлений, в том числе тех, которые в основе своей привержены сохранению традиционного порядка. 4 Лаппо Г. М. Города России: взгляд географа. М., 2012. С. 46–48. 5 См.: Вебер М. Город / пер. с нем. Б. Н. Попова ; под ред. Н. И. Кареева. М, 2001. С. 333–486 ; О своеобразии российской урбанизации при активном участии государства см.: Сенявский А. С. Российский путь к городскому обществу: история и современность. Екатеринбург, 1998. С. 6–7 ; Его же. Урбанизация России в XX веке: Роль в историческом процессе. М., 2003. 6 См.: Семенов-Тян-Шанский В. П. Город и деревня в Европейской части России: очерк по экономической географии. СПб., 1910 ; Город и деревня в Европейской России: 100 лет перемен / под ред. Т. Нефедовой, П. Полян, А. Трейвиш. М, 2001. С. 23–26, 95–123 ; Вишнев- ский А. Г. Серп и рубль: консервативная модернизация в СССР. М., 1998 ; Миронов Б. Н. Рус- ский город в 1740–1860-е годы: демографическое, социальное и экономическое развитие. Л.: Наука, 1990 ; Его же. Город из деревни: четыреста лет российской урбанизации // Отеч. записки. 2012. Т. 48. № 3. С. 259–276 ; Его же. От традиции к модерну. Т. 1. СПб. ИИ РАН, 2014. С. 790.
Введение 7 В исследованиях, посвященных истории старообрядчества, к настоящему времени рассмотрен широкий круг проблем, при этом вопрос о влиянии урбанизации ранее не ставился в качестве самостоятельного. Его актуализации в логике исторических изыска- ний предшествовало изучение произведений духовной литературы староверов, проводимое историками и филологами Москвы, Петер- бурга, Сыктывкара, Екатеринбурга, Томска, Новосибирска, которое показало влияние региональных и локальных особенностей на вы- страивание отношений староверов с властями, а также на взаимо- действие различных групп внутри старообрядческих обществ между собой. Н. Н. Покровским, Р. Г. Пихоей, Л. А. Соболевой, А. Т. Шаш- ковым, В. И. Байдиным, С. А. Белобородовым, П. И. Мангилевым, Ю. В. Клюкиной, А. С. Палкиным были изучены произведения, про- исходившие из старообрядческой среды уральского региона. Это дало понимание различий в мировоззрении горнозаводского старо- обрядческого населения (которое включало значительное число кре- стьян, приписанных к металлургическим предприятиям и привле- каемых к обеспечению производства), представителей торгово-про- мысловых слоев, наиболее активно вовлеченных в процессы рыноч- ного обмена, и крестьянства, связанного с традиционным сельским типом хозяйствования. Выводы о значительной роли городских лидеров в истории самого староверия дополняются результатами антропологически ориентированных исследований городской исто- рии (Н. С. Корепанов, В. А. Шкерин, В. П. Микитюк, Н. А. Миненко, С. В. Голикова, Е. Ю. Апкаримова), которые указывают на своеобра- зие процессов развития городской культуры на Урале, обусловлен- ное в том числе присутствием сторонников «древлего благочестия». Подробный анализ исследований содержится в первой главе и по- зволяет сделать вывод о необходимости специального изучения го- родского старообрядческого социума как одного из составных эле- ментов постоянно взаимодействующей и развивающейся среды. Проблема, на которой сфокусировано представленное иссле- дование, связана с вопросом о качестве и направленности разви- тия консервативно-ориентированного религиозного сообщества под влиянием урбанизации. При этом важным обстоятельством являются качественные характеристики конкретного города. Во второй половине XIX – начале XX в. Екатеринбург – это ди- намично развивавшийся центр промышленного региона, средо- точие административных, торговых, финансовых, транспортных,
Старообрядцы уральского города во второй половине XIX – начале XX в. 8 образовательных и культурных функций, которые обеспечивали на протяжении указанного периода его постоянный рост за счет миграции и, следовательно, усиливали социальное и религиозное многообразие города. Кроме того, Екатеринбург являлся религиозно- организационным центром двух самых распространенных на Среднем Урале согласий – часовенного и белокриницкого на протяжении всего рассматриваемого времени – с середины XIX в. до конца имперского периода. Конец 1850-х гг. – это канун реформ и отмены статуса горного города, сдерживавшего развитие и приток нового населения 7. Это своеобразная точка отсчета связана также с началом пересмотра государственной политики по отношению к старообрядчеству и отходу от репрессивного воздействия на его приверженцев. Немаловажным обстоятельством является наличие отметок о принадлежности к старообрядчеству в переписных листах последней ревизии 1857–1858 гг. по Екатеринбургу, что позволяет учесть их семейное состояние, распределение по сословиям, провести сравнительный анализ с православным населением. Поскольку в центре внимания находится взаимодей- ствие консервативных устоев и городской динамики, важно, что рассматриваемые в работе процессы разворачиваются на фоне развития транспортной сети и активного роста средних городов в послереформенный период 8. Верхняя граница исследования определяется по времени окончательного установления совет- ской власти на Урале, в том числе и в Екатеринбурге, в середи- не 1919 г., после чего было введено провозглашенное декретами 1917–1918 гг. советское законодательство, принципиально иное относительно гражданства, религии и семьи 9. 7 Екатеринбург находился в статусе горного города с 1807 по 1863 г., когда на по- рядок городской жизни и хозяйства имел большое влияние Главный начальник горных заводов Урала. 8 См.: Город и деревня в Европейской России: 100 лет перемен. С. 70–75. 9 См.: Декрет ВЦИК и СНК о расторжении брака 16 (29) декабря 1917 г. // Декреты Советской власти. Т. 1: 25 октября 1917–16 марта 1918 гг. М., 1957. С. 237–240 ; Декрет ВЦИК и СНК о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния 18 (31) декабря 1917 г. // Декреты Советской власти. Т. 1: 25 октября 1917–16 марта 1918 гг. М., 1957. С. 247–249 ; Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах 20 ян- варя (2 февраля) 1918 г. // Декреты Советской власти. Т. 1: 25 октября 1917–16 марта 1918 гг. М., 1957. С. 371–374 ; Декрет об отмене наследования 27 апреля 1918 г. // Де- креты Советской власти. Т. 2: 17 марта – 10 июля 1918. М., 1959. С. 185–190 ; Кодекс за- конов ВЦИК об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве. 18 сентября 1918 г. // Декреты Советской власти. Т. 3: 11 июля – 9 ноября 1918 гг. М., 1964. С. 314–343.
Введение 9 Представленная работа сосредоточена главным образом на Екатеринбурге и его пригороде со старообрядческим насе- лением, поскольку процессы урбанизации во второй половине XIX в. в пределах промышленно-развитых территорий обрели динамику, но при этом концентрированно проявлялись не вез- де. В Уральском регионе можно выделить несколько зон – При- камье, Средний Урал (составляющие основную часть Пермской губернии) с преобладанием горнодобывающей и обрабатыва- ющей промышленности, Южный Урал (включая Оренбуржье) и сельскохозяйственное Зауралье (восточная часть Пермской и юг Тобольской губерний). Среди городов этих зон Екатеринбург был местом наиболь- шего сосредоточения старообрядцев как в абсолютных, так и в от- носительных цифрах: по данным Всеобщей переписи, на 1897 г. здесь проживало 1790 староверов, что больше чем во всех осталь- ных городах Пермской губернии вместе взятых – екатеринбуржцы составляли почти 60 % городского старообрядческого населения всего Прикамья, Среднего Урала и Зауралья. Кроме того, в преде- лах Пермской губернии старообрядческое население Екатеринбур- га составляло самую высокую долю среди жителей города – 4,2 % 10. Вторым важным обстоятельством является то, что Екатерин- бург выделялся во второй половине XIX в. не только своей много- функциональностью, динамикой роста, но также признанностью в качестве авторитетного старообрядческого регионального цен- тра, своеобразного драйвера, выдвигающего и поддерживающего инициативы, вызывающие широкий резонанс в обществах не толь- ко Урала, но и Западной Сибири. При этом остается актуальным замечание об особенностях его взаимосвязи с другими старооб- рядческими обществами в предыдущий период: крупные завод- ские и крестьянские общества признавали более широкие возмож- ности екатеринбургских лидеров и делегировали им полномочия в совместных инициативах, но это не вызывало к жизни систе- му подчиненности и не означало утрату их самостоятельности 11. 10 По данным переписи, это самая большая величина среди остальных религиозных меньшинств в городе, поскольку на долю мусульман (678 чел.) приходилось лишь 1,6 %, лютеране (377 чел.) составляли 0,9 %, католики (323 чел.) – 0,8 %, иудеи (303 чел.) – 0,7 %. Первая Всеобщая перепись населения. Т. XXXI. Пермская губерния. С. 72–73 (процентный расчет мой. – Ю. Б.). 11 См.: Байдин В. И. Новые источники по организации и идеологии урало-сибирского старообрядчества в конце XVIII – первой половине XIX в. // Сибирское источниковедение и археография. Новосибирск, 1980. С. 100.
Старообрядцы уральского города во второй половине XIX – начале XX в. 10 Екатеринбургское общество было тесно ассоциировано со своим «спутником» – шарташским обществом в близлежащем селении, от- куда происходили многие городские старообрядческие фамилии и ряд первых глав города. В конце XVIII – первой половине XIX в. Шарташ был широко известен среди уральских беглопоповцев, имел высокий авторитет и влиятельность как крупный скитской центр. По- сле его разгрома на рубеже 1840–1850-х гг. функции социального при- зрения были рассредоточены между несколькими более отдаленными пустынножительствами, Екатеринбургом и самим Шарташом. Во вто- рой половине XIX – начале XX в. шарташские старообрядцы-часо- венные принимали участие в соборах, собраниях, подаче прошений как от лица своей общины, так и в качестве представителей Екатерин- бурга. Поэтому Шарташ включен в исследование в качестве самосто- ятельной части большого городского старообрядческого сообщества. Автору хотелось бы надеяться, что в работе удалось выявить основные тенденции развития старообрядческого сообщества крупного уральского города, рассмотреть общие и специфиче- ские проявления социокультурных и демографических процессов в данной деноминации на начальной стадии урбанизации. Исследование сосредоточено на социокультурных процессах, связанных с этапом перехода от протоиндустриального обще- ства к индустриальному, в ходе которого жизнь в городе обретала сущностные специфические черты. Среди них исследователи от- мечают открытость, динамизм, превалирование рациональных форм мышления над эмоциональными, необходимость эффективной организации труда и синтез различных форм деятельности, значимость самоконтроля, усложнение среды, трансформация «догородских» отношений 12. Проявление данных черт имело региональные отличия, обусловленные различными сочетаниями и взаимодействиями промышленных и аграрных территорий. Поэтому общетеоретической основой исследования является регион- ориентированная модель модернизационного подхода, рассматривающая общество как неоднородное и вариативное, гибко и не однонаправленно реагирующее на трансформационные вызовы 13. Этот вариант подхода позволяет поставить изучаемые про- 12 См.: Ахиезер А. С. Город – фокус урбанизационного процесса // Город как социокультурное явление исторического процесса. М., 1994. С. 24–26. 13 См.: Побережников И. В. Между макро- и микро-: уровни модернизационного анализа // Опыт российских модернизаций XVIII–XX вв.: взаимодействие макро- и микропро- цессов. Екатеринбург, 2011. С. 41.
Введение 11 цессы и структуры в контекст региональной, а затем и общенациональной динамики. Старообрядческое сообщество Екатеринбурга являлось частью регионального социума, ассоциируемой, как правило, с консервативностью, и одновременно авангардной частью старообрядческого мира, становясь агентом городской культуры и испытывая трансформирующее влияние инновационных элементов. В столичных городах эти процессы развивались довольно отчетливо 14, а на региональном уровне могли проявляться иначе. Отдельные элементы социальных практик (приемы обсуждения проблем, презентация себя в городском пространстве, представления о взаимодействии с «другими», пределе образовательного уровня и т. д.) утверждались в жизни городского религиозного сообщества и сопровождались разной степенью внутреннего приятия/ отторжения, свидетельствовавшей о неоднородности старообрядческой среды. Предмет исследования носит междисциплинарный характер и находится на стыке нескольких дисциплин, изучающих город, социокультурные процессы и религиозные сообщества: социологии, локальной и городской истории, религиоведения, социальной истории, исторической демографии. Поэтому для изучения старообрядческого общества в процессе урбанизации сочетаются ме- тодологические подходы, применяемые в рамках перечисленных дисциплин. В работе использованы подходы социологии города к из- учению урбанизации и взаимодействия социальных объединений в городском пространстве. Учитываются качества городского об- раза жизни 15, социальные структуры с различными принципами внутренней связанности 16, выделяемые классической социологией города, при этом город рассматривается как сообщество. Благода- ря такому ракурсу появляется возможность выявить закономер- ности структурирования многомерного городского пространства 14 Значительная степень вовлеченности представителей московского старообряд- чества не только в деловую, но и в общественно-политическую и театрально-художе- ственную жизнь раскрывается в мемуарах и биографических исследованиях, см. напр.: Варенцов Н. А. Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое. М., 1999 ; Бурыш- кин П. А. Москва купеческая. Воспоминания М., 2002 ; Сенин А. С. Александр Иванович Гучков // Вопр. истории. 1993. № 7. С. 69–88 ; Морозова Т. П., Поткина И. В. Савва Моро- зов. М., 1998 ; Шевырев В. М. Павел Петрович Рябушинский // Россия и совр. мир. 2009. Т. 63, № 2. С. 205–211. 15 См.: Зиммель Г. Большие города и духовная жизнь // Логос. 2002. № 3–4 (34). С. 25– 38 ; Вебер М. Город. С. 333–486. 16 См.: Теннис Ф. Общность и общество // Соц. журнал. 1998. № 3/4. С. 207–229.
Доступ онлайн
В корзину