Экосемантика геополитического пространства

Москва
ИНФРА-М
2020

ЭКОСЕМАНТИКА
ГЕОПОЛИТИЧЕСКОГО
ПРОСТРАНСТВА

МОНОГРАФИЯ

Ë.Î. ÒÅÐÍÎÂÀß

УДК 502.3
ББК 20.1
 
Т35

Терновая Л.О. 
Экосемантика геополитического пространства : монография / 
Л.О. Терновая. — Москва : ИНФРА-М, 2020. — 312 с.  — (Научная 
мысль). — www.dx.doi.org/10.12737/24216.

ISBN 978-5-16-012550-3 (print)
ISBN 978-5-16-102278-0 (online)

2017 год в Российской Федерации объявлен Годом экологии. Его цель — привлечение внимания общества к вопросам экологического развития страны, сохранения биологического разнообразия и обеспечения экологической безопасности. Добиться этого можно, восстанавливая не только связь человека с природой, но и знание ее языка — кодов деревьев, цветов, животных, которые 
составляют одну из основ картины мира, утерянную за долгий период промышленного развития. В монографии раскрывается содержание этих кодов, позволяющее лучше понять процессы, происходящие в природной среде и влияющие 
на стратегии и поведение международных акторов. 
Книга адресована специалистам в области геополитики, международных отношений, культурологии, а также читателям, проявляющим интерес к экологическим проблемам современного мирового развития.

УДК 502.3
ББК 20.1

Р е ц е н з е н т ы:
Вражнова М.Н., доктор педагогических наук, доцент;
Золотарева К.Г., кандидат политических наук

А в т о р:
Терновая Людмила Олеговна, профессор, доктор исторических наук, профессор кафедры социологии и управления Московского автомобильно-дорожного 
государственного технического университета

ISBN 978-5-16-012550-3 (print)
ISBN 978-5-16-102278-0 (online)

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

© Терновая Л.О., 2017

Т35

Введение

 Мир становится тем более прекрасным,  
чем более он сложен.
Грегори Бейтсон

Семантическая сеть представляет собой информационную модель 
предметной области. Она имеет вид ориентированного графа, вершины которого соответствуют объектам предметной области, а ее 
дуги (ребра) задают отношения между ними. Объектами такой сети 
могут быть понятия, события, свойства, процессы1. Как и любая сетевая структура, семантическая сеть дает возможность охарактеризовать отношения между понятиями.
Во всех знаковых системах особое внимание обращается на символы. Мир символов в политике реализуется не только через сложившуюся политическую символику и эмблематику, но и посредством 
создания и внедрения в сознание людей мифологемы данной политической системы, во многом опирающейся на известные символы 
и архетипы. Когда речь заходит о международной жизни, мировой 
политике, то известные политические символы приобретают геополитическое звучание.
История изучения символики вообще и политической символики 
в частности уходит своими корнями в глубокие времена. Ни философы, ни историки, ни политики прошлого не могли пройти мимо 
проблем, которые скрывал в себе мир символов. Многие исследователи считали знаки особым средством понимания. Например, 
Дж. Локк был убежден, что наука о путях и способах познания неотделима от исследования знаков, которыми человеческий ум пользуется для понимания вещей2. Само же понятие «символ» происходит 
от древнегреческого слова σύμβολον, означающего «брошенные 
вместе», т.е. какой-либо или какие-либо разделенные предметы, которые могут составить одно целое. Это был древний знак идентификации. С течением времени понимание символического существенно 
расширилось: от бытового восприятия или событийной оценки оно 
перешло к несобытийному, повседневному, обыденному осмыслению мира, дав рождение таким течениям, как символизм, постмо
1 
Roussopoulos N.D. A semantic network model of data bases // TR No 104, 
Department of Computer Science, University of Toronto, 1976 // URL:http://
dl.acm.org/citation.cfm?id=908323&dl=ACM&coll=ACM.
2 
Локк Д. Избранные философские произведения: В 2 т. М.: Мысль, 1960.

дернизм и пр. Можно утверждать, что обращение к анализу символического мира было связано с поисками ответов на вопросы, появляющиеся в связи со стремлением осмыслить изменяющиеся 
политические и социально-экономические реалии. Пришедшие из 
истории символы в периоды бурных общественных перемен неоднозначно, порой чересчур резко воздействовали не только на массовое сознание, но и на выработку политических решений и формулирование геополитических доктрин.
Символами чаще всего называются знаки, применение которых 
связано с особенностями человеческой деятельности. А под непосредственно знаком мыслится выражение более широкой понятийной базы. Она включает не только специфические человеческие 
знаки с общественным содержанием, но и разнообразные вспомогательные метки, например сигнального значения (дым костра, звук 
тамтамов, сигналы животных) и т.д. Знаковая ситуация образуется 
тогда, когда нарушается непрерывность деятельности, а переход от 
одного действия к другому оказывается затрудненным, а то и вовсе 
невозможным.
П.А. Флоренский указывал, что в символе не слитно объединяются два мира. Первый — тот, к которому символ принадлежит предметно. Второй — тот, на который он указывает, обозначением чего 
является, имеет внутреннюю связь с тем, что он символизирует. 
Символ не просто обозначает, но реально являет обозначаемое, 
символ, по мнению Флоренского, и есть само обозначаемое1. 
А.Ф. Лосев писал, что выражение может быть символом. «В противоположность схеме и аллегории тут мы находим полное равновесие 
между “внутренним” и “внешним”, идеей и образом, “идеальным” 
и “реальным”. В “образе” нет ровно ничего такого, чего не было бы 
в “идее”», — отмечал философ. В отличие от «идеи» или «образа», по 
мнению Лосева, «В символе все “равно”, с чего начинать; и в нем 
нельзя узреть ни “идеи” без “образа”, ни “образа” без “идеи”. 
Символ есть самостоятельная действительность. Хотя это и есть 
встреча двух планов бытия, но они даны в полной, абсолютной неразличимости, так что уже нельзя указать, где “идея” и где “вещь”. 
Это, конечно, не значит, что в символе никак не различаются между 
собою “образ” и “идея”. Они обязательно различаются, так как 
иначе символ не был бы выражением»2.

1 
Флоренский П.А. Избранные труды по искусству / Авт. примеч. А.Г. Дунаев 
и др. М.: Изобраз. искусство: Центр изучения охраны и реставрации наследия 
священника П. Флоренского, 1996. С. 318.
2 
Лосев А.Ф. Диалектика мифа. URL: http://thelib.ru/books/losev_aleksey/
dialektika_mifa-read-4.html

Не менее ценно понимание сути символа С.С.Аверинцевым. 
«Беря слова расширительно, — указывал он, — можно сказать, что 
символ есть образ, взятый в аспекте своей знаковости, и что он есть 
знак, наделенный всей органичностью мифа и неисчерпаемой многозначностью образа. Всякий символ есть образ (и всякий образ есть, 
хотя бы в некоторой мере, символ); но если категория образа предполагает предметное тождество самому себе, то категория символ 
делает акцент на другой стороне той же сути — на выхождении образа за собственные пределы, на присутствии некоего смысла, интимно слитого с образом, но ему не тождественного»1.
В последнее время наблюдается стремительный процесс сегментации научных знаний. Этот процесс охватывает все области познания, в том числе и такую науку, как семиология, исследующую 
свойства знаков и знаковых систем, и ее часть — семантику, рассматривающую отношение знаков к обозначаемому. Семантика это делает 
не с позиции вербальных определений того, что говорится о значениях, а с учетом того, каким образом осуществляются у человека оценочные реакции этих значений. Ю.М. Лотман указывал, что «культура 
организует себя в форме определенного пространства — времени и вне 
такой организации существовать не может. Эта организация реализуется как семиосфера и, одновременно, с помощью семиосферы»2.
Поскольку мир значений соответствует расширяющемуся предметному миру, в семантическом пространстве выделяются сегменты 
семантики языка, цвета, света и звука (фоносемантика). Отдельную 
область составляют проблемы экосемантики, включающей вопросы, 
относящиеся к семантическим полям, совпадающим с различными 
сферами проявления природы, ее стихий, а также флоро- и зоосемантики.
Эти семантические поля присутствовали в размышлениях человека о жизни изначально. У. Эко отмечал, что «семантика — это область, отмеченная тем, что ее существование то отрицали, то — напротив — обнаруживалось стремление свести к ней все семиотические исследования»3. Обращение к элементам природы чаще всего 
было настолько естественным, что не требовало концентрации внимания на том, как эти элементы помогают оценить реалии социальной или политической жизни людей, каким образом культурный 
код, включающий характеристику этих элементов, обеспечивает воз
1 
Аверинцев С.С. София-Логос: Словарь. 2-е изд., испр. К.: Дух i Лiтера, 2001. 
С. 155.
2 
Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек — текст — семиосфера — 
история. М.: Языки русской культуры, 1996. С. 178.
3 
Eco U. Pejzaz semiotyczny. W-wa: PIW, 1972. P. 379.

можность сохранения и передачи информации, формирования коллективного сознания и коллективного бессознательного.
Выдающемуся русскому философу, публицисту и писателю 
К.Н. Леонтьеву принадлежит выражение «цветущая сложность». Он 
считал, что любой культурно-исторический организм проходит три 
стадии: а) первичной простоты, первоначального младенческого состояния несформированной внутренней структуры и нерасчлененной 
целостности; б) цветущей сложности; в) вторичного смесительного 
упрощения, стадии предсмертного существования, когда выравниваются индивидуальные и социально-политические различия и сглаживаются все крайности, распадаются структурные связи и происходит 
смесительное уравнивание людей; за этой стадией следуют распад 
и гибель. Идеал цветущей сложности виделся Леонтьевым как противоположный упрощенным либеральным представлениям о линейном 
прогрессе, обеспеченном всесилием человеческого разума, «омещаниванием» быта и культом всеобщего благополучия1.
Образ цветущей сложности возвращает нас к нелинейному развитию мира, модель которого восходит к arbor mundi — Мировому 
древу. Это — не только первичная и неуничтожимая матрица мира, 
а еще и понимание существования многовариантности культурных, 
социальных, политических, национальных, экономических и иных 
форм бытия, как результат усилий Природы творящей (лат. Natura 
Naturans). В наш неустойчивый век важнее всего видеть и понимать 
цветущую сложность картин мира, разных предпочтений культур, 
субкультур и этносов2.
Не менее ценно понимание того, что базисом любой культуры 
является ментальная конструкция, только широкое развертывание 
которой и обеспечивает состояние цветения образов мира во всей их 
сложности и красоте. Такое разворачивание картины мира происходит по множеству векторов, ориентированных на разные традиции 
и стороны жизни. В цветущей сложности основные из них выстраиваются по линиям, связанным с проявлениями основных стихий 
природы: земли, воздуха, огня и воды. Понять такую многообразность жизни невозможно без того, чтобы не развивать исследования, 

1 
Леонтьев К.Н. Византизм и славянство // Избранное. М.: Рарогъ: Московский рабочий, 1993.
2 
Цветущая сложность. Разнообразие картин мира и художественных предпочтений субкультур и этносов / Сост. П. Черносвитов. СПб.: Алетейя, 2004; 
Вент Ф. В мире растений: пер. с англ. М.: Мир, 1972; Жизнь растений. М.: 
Просвещение, 1974–1982. Т. 1–6. ; Жуковский П.М. Культурные растения и их 
сородичи: Систематика, география, цитогенетика, иммунитет, экология, происхождение, использование. 3-е изд. Л.: Колос, 1971; Hutchinson J., Melville R. 
The Story of Plants and Their Uses for Man. London: PR Gawthorn Ltd, 1948.

раскрывающие полноту воздействия на человека образов природы, 
воплощенных в ее естественном и окультуренном пространствах.
Этот богатейший символический ряд оказывает активное воздействие не только на повседневную жизнь людей, на их поступки 
и экономические предпочтения, но и на идеологическую сторону их 
социального и политического выбора, а затем и на политическое поведение, в том числе во внешнеполитическом смысле, что становится очевидным на рубеже XIX—XX столетий. Вхождение мира 
в Новейшее время было связано с необходимостью осмысления 
резко изменяющихся реалий: экономических, социальных, политических, духовных. Немецкий географ, этнограф, основатель антропогеографии и геополитики Ф. Ратцель в своем труде «Земля 
и жизнь: Сравнительное землеведение» доказывает, что в основе материального прогресса человечества лежит все более и более усугубляющееся и расширяющееся изучение явлений природы. Это является источником возрастающего обилия средств, которыми человек 
пользуется для улучшения и украшения своей жизни1.
Переход в новую эпоху совпал с периодом Первой мировой 
войны, революций и крушения империй, что, естественно, сказалось 
и на представлениях о социальных переменах и их последствиях не 
только для человека, общества, государства, но и природы, с которой 
неразрывно связана жизнь человека. Каждый шаг человека, любое 
его действие созвучно дыханию природы. Все ее проявления находят 
свое отражение в символике, обычаях и традициях разных народов. 
Кроме того, обращения к проявлениям природы часто помогают 
этим народам сохранять свою самобытность, отличаться от соседей 
и взаимодействовать с ними.
Поскольку большинство адресований людей к природе и ее символам имеет очень глубокую историю, часто оказывается сложным 
найти как истоки таких традиций, так и начала использования подобных ритуалов для поиска и утверждения этнической, национальной и других вариантов идентичности. Такие трудности могут 
быть понятными в свете того, что мир природы не только в прошлом, 
но и в настоящем рисуется как мир чуждый, враждебный людям. Великий итальянский философ эпохи Просвещения, творец современной философии истории, заложивший основы культурной антропологии и этнологии, Дж. Вико в своем главном труде «Основания новой науки об общей природе наций» (1725) писал: «...В ночи 
бесповоротного мрака, окутывающего раннюю античность, столь 

1 
Ратцель Ф. Земля и жизнь: Сравнительное землеведение / Пер. с нем. под 
ред. П.И. Кротова: В 2 т. Репр. изд. 1900-х гг. СПб.: Альфарет, 2015.

далекую от нас, сияет вечный немеркнущий свет бесспорной истины: мир цивилизованного общества заведомо сотворен людьми, 
поэтому принципы, на которых он зиждется, надлежит искать в изменчивости нашего собственного человеческого разума. Всякий, 
кому случалось поразмыслить над этим, не может не удивляться, 
зачем нашим философам понадобилось затратить столько сил на 
изучение мира природы, известного лишь одному Господу Богу с тех 
пор, как тот сотворил этот мир, и почему они пренебрегли изучением 
мира наций, или цивилизованного мира, созданного людьми и познаваемого ими»1. И у этого есть множество причин.
К причинам сложности отыскания истоков многих традиций необходимо отнести запутанность, затененность во времени точного 
места зарождения того или иного явления, которое становилось отправной точкой истории народа, места рождения, подвига или погребения его главного героя2; похожесть или зеркальность многих 
локальных пространств, где разворачивались знаковые события.
Пространство является одной из центральных категорий геополитического дискурса3. В основе геополитического пространства 
лежит пространство географическое. Его понимание шире, чем видение совокупности отношений между географическими объектами, 

1 
Vico G. The New Science of Giambattista Vico. (1744). Trans. Thomas G. 
Bergin&Max H. Fisch. Ithaca: Cornell University Press, 1948. P. 331.
2 
Одной из наиболее известных исторических загадок является место захоронения Чингисхана, который умер в 1227 г. во время похода на Тангутское 
государство. Официально называлось несколько мест в Монголии и Китае, 
претендующих на местонахождение его захоронения, но ни одна из версий 
не нашла пока что окончательного подтверждения. Среди историков с мировыми именами есть такие, которые утверждают, будто могила полководца 
вообще находится вне Монголии. Поисками захоронения останков Чингисхана на протяжении многих лет занимаются монгольские и зарубежные 
ученые, но пока найти ее не удалось никому. Кроме Китая и Монголии, на 
место подлинного захоронения Чингисхана претендует и Россия. На Байкале 
существует легенда о воинах Чингисхана, якобы останавливавшихся табором 
на мысе Кобылья голова острова Ольхон и оставивших на самом конце мыса 
огромный чан. Легенду опубликовал немецкий историк Г. Миллер в 1761 г. 
в «Истории Сибири» (См.: Волков С. Тайна могилы Чингисхана // URL:http://
newsbabr.com/?IDE=35251).
3 
Комлева Н.А. Геополитическое пространство: сущность и типология // Электронный журнал «Вестник МГОУ» // URL: www.evestnik-mgou.ru. 2014. № 1; 
Тынянова О.Н. Концепция организованного геополитического пространства: 
инфраструктурная организация приграничных ТВД в постклассическую 
эпоху // Электронное науч. изд. Альманах «Пространство и время». 2013. Т. 3. 
Вып. 1. «Пространство и время границ». URL: http://e-almanac.space-time.
ru/index/tom-3.-vypusk–1; Шарапов А.К. Геополитическое пространство — 
анализ содержания категории // Вестник Забайкальского гос. ун-та. 2012. 
Вып. 6. С. 41–47.

расположенными на конкретной территории и развивающимися во 
времени. Это пространство включает все элементы природы, связанные с местом, выступающим предметом хозяйственного интереса 
людей, живущих на нем, но часто и проживающих вне данной территории, что оказывается причиной геополитического соперничества.
Применительно к большому пространству точка отсчета истории 
может легко перемещаться в его пределах, а идентификация локального пространства, особенно в давнем времени, требует уточнений. 
Выясняется, что в целом ряде мест время приобретает особые локальные характеристики, может хранить память о прошлом, 
а может — искажать ее. Но понятие «локал» как общепринятый 
термин пока не закрепился в отечественном обществоведении. Этот 
термин был предложен известным английским социологом Э. Гидденсом и означает не местность или ландшафт, а привязку физического окружения к «типичным взаимодействиям», из которых и состоят социальные образования. Речь идет не о масштабах локального 
пространства, а о сопряженности между составляющей его территорией и расположенным на ней социальным образованием, которое 
в значительной степени зависит от остроты факторов уязвимости1.
Экосемантика неотделима от той части семиотики, которую называют прагматика. Она изучает связь знаков с «адресатом». Чем 
сложнее геополитическая картина мира, чем больше на ней отмечено 
линий пересечения интересов различных международных акторов, 
тем актуальнее понимать, как интерпретируются ими знаки и символы природы, какие геополитические преимущества надеются они 
получить в итоге таких толкований.

1 
«Приватизация» мировой политики: локальные действия — глобальные результаты: под ред. проф. М.М. Лебедевой. М.: Голден-Би, 2008; Giddens A. 
A Contemporary Critique of Historical Materialism. Vol.1. London: Macmillan / 
Berkeley: University of California Press, 1981.

Глава 1 
СЕМАНТИЧЕСКОЕ ЕДИНСТВО  
ЗНАНИЙ О ЗЕМЛЕ И ЧЕЛОВЕКЕ

Человечество на Земле  
и окружающая его живая  
и неживая природа  
составляют нечто единое,  
живущее по общим законам  
природы.

Владимир Вернадский

Благодаря расшифровке семиотического кода можно узнать, что 
некоторые племена в глубоком прошлом рассматривали землю не 
только как объект владения, главный источник материального благополучия, но и как особую сферу духовного почитания. Да и само 
понятие «человек», как считают некоторые авторы, возникло на основе понятия «земля». Это подтверждают названия человека, образованные от корня со значением «земля»: в латыни — homo и humus — 
«земля, поверхностный слой земли почва, перегной»; в древне-ирландском — duine и du (р. падеж don) — «земля»; в литовском 
языке —žmogus и žeme — «земля».
Эти названия служат обозначением человека и указывают на его 
«земляное, земное» происхождение, потому что они восходят к общему индоевропейскому корню gzhem — gzhom, представленному 
также в греческом языке как χθών — «земля, почва». Вероятнее всего, 
причина появления такой характеристики человека, как происходившего от земли, объясняется необходимостью, возникшей еще на 
ранних ступенях цивилизации, представлять оппозицию понятий 
«земной» — «небесный». В этой оппозиции понятий человек 
(«земной») противопоставляется божеству («небесному»).