Языковой знак и коммуникативные процессы в философском аспекте

С.А. Песина 

ЯЗЫКОВОЙ ЗНАК  

И КОММУНИКАТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ

В ФИЛОСОФСКОМ АСПЕКТЕ 

Монография 

Москва 
Издательство «ФЛИНТА» 
2019

3-е издание, стереотипное

УДК 81:1 
ББК 81 

 П28 

Р е ц е н з е н т ы: 

д-р филол. наук, д-р филос. наук,  

проф. Магнитогорского государственного университета 

С.Л. Слободнюк; 

д-р филол. наук, проф. Российского государственного 

педагогического университета им. А.И. Герцена  

И.К. Архипов 

П28

Песина С.А. 
        Языковой знак и коммуникативные процессы в философском 
аспекте [Электронный ресурс]: монография / С.А. Песина. – 3-е 
изд., стер. – М. : ФЛИНТА, 2019. – 148 с. 

ISBN 978-5-9765-1414-0 

Объектами исследования в данной монографии являются коммуникативный акт на знаковом уровне и речемыслительные процессы, связанные с порождением и восприятием высказывания в их связи с методологической проблематикой философского знания. Перечень поднимаемых 
проблем помогает постичь механизмы работы интеллекта, моделировать 
речемыслительные процессы (насколько позволяет языковая интуиция), 
предсказывать дальнейшее развития семантики слов.  
Монография ориентирована на специалистов в области философии 
языка, когнитивной лингвистики, семиотики, психолингвистики, всех, интересующихся проблемами исследования языка. 

  УДК 81:1 
  ББК 81 

ISBN 978-5-9765-1414-0
 © Песина С.А., 2013

                                                                                  © Издательство “ФЛИНТА”, 2013

СОДЕРЖАНИЕ 

ВВЕДЕНИЕ..........................................................................................4 

ГЛАВА I. ФИЛОСОФИЯ ЯЗЫКА И ЯЗЫКОВАЯ 
СПОСОБНОСТЬ............................................................6 
1.1. Соотношение языка и речи  в философии языка и 
языкознании.......................................................................6 
1.3. Развитие языковой способности .....................................19 
1.4. Языковая способность и языковая картина мира ..........30 
1.5. Философия языка и обыденное познание ......................40 
1.6. Языковая способность и сознание ..................................47 
1.7. Функционирование языкового организма......................56 
1.8. Когнитивные функции языка ..........................................62 
1.9. Адаптивная функция языка .............................................70 

ГЛАВА II. ЯЗЫКОВОЙ ЗНАК  В ФИЛОСОФСКОМ 
АСПЕКТЕ ......................................................................74 
2.1. Антропоцентрический подход  к сущности языкового 
знака .................................................................................74 
2.2. Природа языкового знака (философский аспект)..........80 
2.3. Речь как целенаправленное социальное воздействие ...88 
2.4. Философское осмысление содержания языкового знака  
и его формы.....................................................................98 

ГЛАВА III. ФУНКЦИИ ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ  В 
КОММУНИКАТИВНОМ ПРОЦЕССЕ .................103 
3.1. Философский взгляд на декодирование  устной и 
письменной речи...........................................................103 
3.2. Когнитивный подход к процессу коммуникации........106 
3.3. Процессы порождения и восприятия речи...................115 
3.4. Ситуация протекания речемыслительного акта ..........119 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ ..............................................................................128 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ ............................................................131 

ВВЕДЕНИЕ 

Приближение к раскрытию тайн сознания  
невозможно без изучения языка  
Н. Хомский 

Язык является ключевым объектом при анализе человеческого мира во всей его полноте, о каких бы социально-гуманитарных 
науках ни шла речь. Из всех научных дисциплин, изучающих естественный язык, именно методология философии языка позволяет 
обобщить теоретические исследования, направленные на осмысление процессов, происходящих в сознании говорящих в ходе знако- 
образования и речепроизводства. Расширяя кругозор, она помогает 
языковедам при построении парадигматических категориальных 
систем, обобщает грамматические правила и законы. Категории 
языка логичнее и яснее познаются через философское осмысление 
ментального пространства.  
Сегодня нельзя дать ответы на главные вопросы философии 
языка вне рассмотрения принципов, регулирующих и определяющих когнитивную и коммуникативную деятельность человека. Результаты процесса освоения и осмысления человеком окружающей реальной действительности отражаются в формах языка, что 
приводит, в свою очередь, к проблеме означивания реалий этой 
действительности, а затем их категоризации при помощи соответствующих языковых знаков. В фокусе внимания оказываются вопросы, касающиеся протекания знаковых процессов, формирования слова, значения, понятия, смысла, концепта, и вопросы их вовлечения в коммуникативные процессы.  
Современные теории языковой деятельности, занимающиеся 
проблемами структурирования внеязыковой реальности, опираются на когнитивные методы исследования в области моделей памяти (концептов, гештальтов, фреймов, пропозиций, когнитивных 
образов и др.). При этом понятие осмысляется как константная 
часть концептуального ядра, сложившегося у конкретной языковой общности в ходе познавательной, социальной и трудовой деятельности.  
Если логика и семантика имеют дело с идеализированным 
объектом, теоретическим конструктом, то объекты философии 
языка в когнитивном аспекте носят более индивидуальный, эмпи

рический характер. В аналитической философии получил осознание тот факт, что полноценная модель языка не может ограничиваться только логическим или семантическим подходами, необходим учет когнитивных, прагматических аспектов его функционирования. Отсюда природу языка можно изучить, исследуя языковой знак и речемыслительные процессы в духе антропоцентризма, 
включая сферу ментального.  
Данное научное исследование основывается на постулате о 
том, что значение как единство формы и содержания формируется 
сначала в сознании говорящего, а затем и слушающего. То есть 
значение не выходит в объективный мир в виде содержания, «прикрепленного» к материальной форме. Между тем, в традиционных 
теориях речевой коммуникации форма знака выступает в роли 
именно своеобразного контейнера значения, материального средства его транспортировки, носителя некоего содержания в прямом 
смысле.  
Формирование значений осуществляется человеком как участником коммуникации, наблюдателем и носителем опыта и знаний. В этой связи необходимо обратить внимание на проблемы 
развития языковой способности индивида, специфику концептуального и языкового отражения действительности. Для этого целесообразно обращаться к более частным вопросам, связанным со 
строением и функционированием лексикона как ментального и 
лексического компонента языковой способности (функционирование слова и концепта и их соотношение с понятием, представлением, значением, смыслом; концептуальное ядро и семантический 
инвариант и др.).  

ГЛАВА I. ФИЛОСОФИЯ ЯЗЫКА И ЯЗЫКОВАЯ 
СПОСОБНОСТЬ 

1.1. Соотношение языка и речи  
в философии языка и языкознании 

Исследование роли языка в процессе осмысленной и целенаправленной коммуникации, предполагающее анализ различных 
семантических слоев, призвано более четко определить уровень 
функционирования слов, включающих как контекстуально-связанные, так и инвариантные значения, в языковой и речевой деятельности. Исходя из того, что язык – это факт сознания, фокус 
исследования также должен быть направлен от коммуникативной 
к когнитивно-инструментальной рациональности.  
В связи с тем, что целью данной работы является, в том числе, установление основных когнитивных механизмов, лежащих в 
основе функционирования языка, возникает вопрос о соотношении 
уровней языка и речи. На решении проблем, связанных с сопоставлением единиц языка и речи по форме и содержанию, были 
сфокусированы многие теоретические исследования современной 
философии языка.  
Исторически изучение языка и речи шло неравномерно: в 
первую очередь, естественно, изучалась и изучается речь, т.е. то, 
что находится в сфере непосредственного опыта исследователей. 
При этом подразумевается, что одновременно идет исследование 
«языка, засвидетельствованного в речи» [Косериу 1963: 176].  
У основоположника понимания языка как деятельности духа 
В. Гумбольдта язык рассматривается в качестве самодостаточной 
сущности, «порождающего себя механизма»: «В языке следует видеть не какой-то материал, который можно обозревать в его совокупности или передать часть за частью, а вечно порождающий себя механизм, в котором законы порождения определены, но объем 
и в известной мере также способ порождения остаются совершенно произвольными» [Гумбольдт 1984: 360]. Вместе с тем ученый 
четко разграничивал речевую и языковую деятельность, понимая 
последнюю как «соединение индивидуальных восприятий с общей 
природой человека» и указывая на то, что только в речи индивида 
язык достигает своей окончательной определенности [Там же: 78]. 

Особый интерес представляют мысли В. Гумбольдта по поводу 
процесса восприятия речи: слушающий, так же, как и говорящий, 
«должен воссоздать его посредством своей внутренней силы, и 
все, что он воспринимает, сводится лишь к стимулу, вызывающему тождественные явления. Поэтому, всякое понимание всегда 
есть вместе с тем и непонимание, всякое согласие в мыслях и чувствах – вместе и расхождение» [Там же: 77–78]. Тезис о том, что 
речевое общение является только «ответным побуждением языковой способности», т.е., что в процессе коммуникации не происходит передачи содержания высказывания как такового, к сожалению, не получил у В. Гумбольдта дальнейшего развития.  
Понимание языка как объективного духа вызвало возражения. Так, Ф. Маутнер, в частности, считает, что «язык не является 
созданием объективного духа. Собственно дух есть субъективное 
в человеке. В действительности факт, который грандиозно выступает как объективный дух, есть не что иное, как зависимость отдельного человека от языка, унаследованного им от сменяющей 
друг друга массы предков и имеющего для него потребительскую 
ценность только потому, что он находится в совместной собственности всех соплеменников». В качестве объективного духа, 
имеющего субъективную природу, язык приобретает статус властной инстанции по отношению к индивиду: поскольку он есть «социальная сила, то он властвует над мыслями отдельных людей». 
По мнению Ф. Маутнера, бытие языка состоит единственно в его 
использовании – не находя употребления, он умирает. Основной 
постулат его концепции гласит: «речь или мышление есть деятельность…» [Mauthner 1982: 24, 42]. Автор понимает язык как 
индивидуальную деятельность по производству речевых актов на 
основании памяти. Язык есть совокупность отдельных речевых актов, он существует только на протяжении речи, разговора, т.е. 
только в настоящем, которое приобретает в маутнеровской концепции характер длительности. 
Младограмматики, а под их влиянием и многие исследователи языка последующего времени (И. А. Бодуэн де Куртенэ [1963], 
Г. Пауль [1960], А. А. Шахматов [1941] и др.), отрицали реальность общего языка, признавая существование только индивидуального языка: «на свете столько же отдельных языков, сколько 
индивидов» [Пауль 1960: 58]. То есть фактически язык и речь не 

разграничиваются 
и 
сводятся 
к 
языковой 
компетенции. 
М. Хайдеггер в целом отождествляет язык и речь, рассматривая 
последнюю как «со-конституирующий» значение элемент, такой 
же, как практика обращения с подручным. Речь представляет собой не реализацию определенной системы языка (как принято считать в современной лингвистике), а его «экзистенциональноонтологический фундамент». Язык вместе с тем – это результат 
речи, т.е. язык имеет своим истоком речь: «Выговоренность речи 
вовне есть язык». Функция речи состоит в артикуляции или членении понятого [Heidegger 1961: 160, 161] или, как поясняет 
Г. В. Бертрам, «в манифестации открытости» [Бертрам 2004: 81]. 
М. Хайдеггер утверждает, что своим происхождением язык 
обязан тому, что человек сущностно представляет собой «бытие 
в», т.е. как таковой язык конституирован при помощи настроя, понимания и речи. Изначальную связь речи и языка с бытием человека выявляет определение человека как «сущего», который говорит [Heidegger 1961: 165]. В основе этого определения лежит не 
способность человека к производству акустических знаков, а то, 
что его способ существования заключается в открытии мира и самого себя в нем при помощи языка. Язык здесь оказывается экзистенциально «соразмерным Dasein».  
Следует отметить, что в концепции М. Хайдеггера высказывание как акт в системе отношения «речь – язык» выполняет двойную функцию: с одной стороны, оно указывает на связь языка с 
речью, с другой – отчуждает язык от речи и превращает его в наличное, в вещь, которую человек имеет в своем распоряжении наряду с другими вещами. Процесс отчуждения языка от речи проявляется в гипостазировании высказывания, в принятии его за исходный элемент при любом последующем истолковании и понимании [Heidegger 1961: 160]. 
Только у отдельных исследователей прошлого соотношение 
языка и речи представлено диалектически. Так, у А. А. Потебни 
термин «речь» имеет особое значение: это реализованный фрагмент языка или контекст, достаточный для раскрытия необходимых по условию общения возможностей употребляемых единиц, 
чем достигается относительно точное понимание мысли говорящего. Речь показывает, как реализуется язык в качестве общего у 
данного говорящего, в его различных речевых образованиях не 

вызывает сомнения реальность «общего» и «личного» языка. Слово существует тогда, когда произносится: «действительная жизнь 
слова <…> совершается в речи» [Потебня 1959: 42, 44]. Заметим, 
что последнее высказывание является наиболее ценным и в высшей степени актуальным, поскольку противостоит различного рода «языковым самодостаточностям», имеющим место в некоторых 
современных исследованиях. 
Однако наиболее сильное влияние на представление философов последующих поколений о языке, речи и речевой деятельности оказала концепция Ф. де Соссюра. Язык, в соответствии с этой 
концепцией, – это готовый продукт, пассивно регистрируемый говорящим, а речь есть нечто индивидуальное, побочное, случайное, 
«индивидуальный акт разума и воли». С другой стороны, автор не 
может полностью отделить друг от друга язык и речь, поэтому у 
него встречается немало утверждений, которые предполагают 
единство языка и речи: «речь необходима для того, чтобы сложился язык». Рассуждая о взаимозависимости языка и речи («язык одновременно и орудие, и продукт речи»), Ф. де Соссюр спешит оговориться: «Но все это не мешает языку и речи быть двумя совершенно различными вещами <…> Было бы нелепо объединять под 
одним углом зрения язык и речь». При этом речь понимается ученым в широком смысле: в понятие «речь» включается и внутренняя речь, т.е. мышление с помощью языковых средств, осуществляемое «про себя» [Соссюр 1998: 53]. 
Предложенное и обоснованное Ф. де Соссюром противопоставление языка как явления социального речи – явлению индивидуальному – дало основание употреблять термин «язык» ко всему, 
что традиционно в словах и сочетаниях слов, а термин «речь», напротив, ко всему в них нетрадиционному, тому, что определяется 
конкретными условиями или замыслом говорящего. На долю речи 
приходятся и те явления текста, которые оказываются в нашем 
распоряжении, когда мы вычитаем из текста все традиционные и, 
следовательно, принадлежащие языку элементы; полученный остаток, за который несет ответственность говорящий, и содержит 
факты речи. 
В отечественном языкознании реакцией на концепцию 
Ф. де Соссюра явились работы ряда лингвистов, в частности, 
Л. В. Щербы, В. А. Звегинцева, Ю. С. Маслова и др. Так, В. А. Зве

гинцев определяет речь как средство общения, в то время как язык 
«хотя и принимает обязательное участие в деятельности общения», по своему назначению не является средством общения. «Его 
основное назначение относиться к иной области – дискретизации 
смыслового содержания, которая и создает предпосылки для деятельности общения во всех ее звеньях» [Звегинцев 2001: 217]. 
Только речь, по мнению автора, может быть знаковым образованием. В то время как язык, реально существуя лишь в речи, является абстракцией (подобно фонеме) и представляет собой основанную на дискретности систему чистых отношений. Язык изолированно не носит «выраженного» характера. Поэтому В. А. Звегинцев определяет язык как систему чистых отношений и как систему чистых «значений» [Там же: 218].  
Л. В. Щерба указывает на возникающее при исследовании 
языковой системы противоречие. С одной стороны, она является 
субъективным проявлением (языковые системы отдельных индивидов), а с другой стороны, под языком подразумевается нечто, 
имеющее социальную ценность. Его концепция, предполагающая 
признание триединства «речевая деятельность – языковая система – языковой материал», существенно отличается от триады, 
предложенной Ф. де Соссюром. Речь идет о признании объективности существования «языковой системы» в «языковом материале», который понимается Л. В. Щербой как совокупность всего говоримого и понимаемого в определенной конкретной обстановке в 
ту или иную эпоху жизни данной общественной группы или в индивидуальных языковых системах. Речевая деятельность, по мнению Л. В. Щербы, также является и языковым материалом, она несет в себе изменение языковой системы. Причем наиболее общей 
категорией является речевая деятельность, включающая процессы 
говорения и понимания, в то время как языковая система – это нечто, что объективно заложено в данном языковом материале и что 
проявляется в индивидуальных речевых системах, возникающих 
под влиянием этого языкового материала [Щерба 1974: 26–27]. 
Важным в данной концепции является указание на взаимодействие 
и взаимопроникновение общего и индивидуального. К сожалению, 
невозможно увидеть полную картину представлений автора по 
данной проблеме, поскольку в своих работах Л. В. Щерба не останавливается подробно на вопросах о влиянии языкового материала 

на языковую систему и о соотношении в ней индивидуального и 
социального.  
Некоторые исследователи понимают язык как потенциальное 
явление, которое содержится в сознании людей в виде усвоенного 
с детства умения говорить, а также понимать передаваемые с помощью речи мысли и чувства других людей. Речь является конкретной реализацией, осуществлением этой потенции, превращением умения говорить в само говорение или материальным воплощением этого умения [Общее языкознание 1983: 142–143].  
И. А. Смирницкий справедливо указывает на неправомерность отождествления знания языка с собственно языком, объективно существующим в речи, но ошибочно, с нашей точки зрения, 
полагает, что язык полностью представлен и существует в речи, и 
что реальная звуковая материя речи принадлежит языку [Смирницкий 1956]. По нашему мнению, язык и речь являются, несомненно, взаимосвязанными, но не тождественными сущностями. 
Под языком или, точнее, системой языка мы подразумеваем, вслед 
за И. К. Архиповым, «норму использования системы социально 
закрепленных знаков» [Архипов 2001: 39]. Речь рассматривается 
как воплощение, реализация языка, который обнаруживает себя в 
речи [Лингв. энцикл. словарь 1990: 414]. Язык как система проявляется в индивидуальных речевых организациях в зависимости от 
тезауруса языковой личности. 
А. А. Леонтьев, исследуя речевую коммуникацию, констатирует «полное приравнивание» компонентов пар «язык – речь» и 
«код – сообщение» [Леонтьев 1968: 21]. На этом же акцентирует 
внимание в своих работах Г. В. Колшанский. Взаимоотношение 
между языком и речью – это взаимоотношение между общим и 
единичным. Сущность языка выводима и из единичного речевого 
акта; здесь, таким образом, границы языка и речи предельно сужены и ограничены общим и единичными элементами в любом речевом акте. Отождествляя язык с общим, речь – с отдельным, автор 
находит в каждом речевом акте выражение одновременно языка и 
речи [Колшанский 1975: 24–30]. И. Т. Касавин также отмечает, что 
язык – это знаковая деятельность некоторого субъекта в конкретной ситуации, это же и речь; отсюда основными признаками языка 
будут субъект, знак, ситуация, правила [Касавин 2008: 35].