Знакомый мужчина

А.П. Чехов

ЗНАКОМЫЙ МУЖЧИНА

Москва

ИНФРА-М

2013

УДК 822
ББК 84 (2 Рос=Рус)
Ч 56

Чехов А.П.
Знакомый мужчина. — М.: ИНФРА-М, 2013. — 8 с. – (Библио
тека русской классики).

ISBN 978-5-16-007128-2
© Оформление. ИНФРА-М, 2013

Подписано в печать 25.12.2012. Формат 60x88/16. 

Гарнитура Newton. Бумага офсетная.

Усл. печ. л. 15,0. Уч.изд. л. 18,72.

Тираж 5000 экз. Заказ №

Цена свободная.

«Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1

Тел.: (495) 3800540, 3800543. Факс: (495) 3639212

E-mail: books@infra-m.ru
http://www.infra-m.ru

ЗНАКОМЫЙ МУЖЧИНА

Прелестнейшая Ванда, или, как она называлась в паспорте, по
четная гражданка Настасья Канавкина, выписавшись из больницы, 
очутилась в положении, в каком она раньше никогда не бывала: 
без приюта и без копейки денег. Как быть?

Она первым делом отправилась в ссудную кассу и заложила там 

кольцо с бирюзой – единственную свою драгоценность. Ей дали за 
кольцо рубль, но… что купишь за рубль? За эти деньги не купишь 
ни модной, короткой кофточки, ни высокой шляпы, ни туфель 
бронзового цвета, а без этих вещей она чувствовала себя точно голой. Ей казалось, что не только люди, но даже лошади и собаки 
глядят на нее и смеются над простотой ее платья. И думала она 
только о платье, вопрос же о том, что она будет есть и где будет 
ночевать, не тревожил ее нисколько.

«Хоть бы мужчину знакомого встретить… – думала она. – Я 

взяла бы денег… Мне ни один не откажет, потому что…»

Но знакомые мужчины не встречались. Их нетрудно встретить 

вечером в «Ренессансе», но в «Ренессанс» не пустят в этом простом платье и без шляпы. Как быть? После долгого томления, когда уже надоело и ходить, и сидеть, и думать, Ванда решила пуститься на последнее средство: сходить к какому-нибудь знакомому 
мужчине прямо на квартиру и попросить денег.

«К кому бы сходить? – размышляла она. – К Мише нельзя – се
мейный… Рыжий старик теперь на службе…»

Ванда вспомнила о зубном враче Финкеле, выкресте, который 

месяца три назад подарил ей браслет и которому она однажды за 
ужином в Немецком клубе вылила на голову стакан пива. Вспомнив про этого Финкеля, она ужасно обрадовалась.

«Он наверное даст, лишь бы только мне дома его застать… –

думала она, идя к нему. – А не даст, так я у него там все лампы перебью».

Когда она подходила к двери зубного врача, у нее уже был го
тов план: она со смехом взбежит по лестнице, влетит к врачу в кабинет и потребует двадцать пять рублей… Но когда она взялась за 
звонок, этот план как-то сам собою вышел из головы. Ванда вдруг 
начала трусить и волноваться, чего с ней раньше никогда не бывало. Она бывала смела и нахальна только в пьяных компаниях, теперь же, одетая в обыкновенное платье, очутившись в роли обыкновенной просительницы, которую могут не принять, она почувствовала себя робкой и приниженной. Ей стало стыдно и страшно.

«Может быть, он уже забыл про меня… – думала она, не реша
ясь дернуть за звонок. – И как я пойду к нему в таком платье? Точно нищая или мещанка какая-нибудь…»

И нерешительно позвонила.
За дверью послышались шаги; это был швейцар.
– Доктор дома? – спросила она.
Теперь ей приятнее было бы, если бы швейцар сказал «нет», но 

тот вместо ответа впустил ее в переднюю и снял с нее пальто. Лестница показалась ей роскошной, великолепной, но из всей роскоши ей прежде всего бросилось в глаза большое зеркало, в котором 
она увидела оборвашку без высокой шляпы, без модной кофточки 
и без туфель бронзового цвета. И Ванде казалось странным, что 
теперь, когда она была бедно одета и походила на швейку или 
прачку, в ней появился стыд и уж не было ни наглости, ни смелости, и в мыслях она называла себя уже не Вандой, а как раньше, 
Настей Канавкиной…

– Пожалуйте! – сказала горничная, провожая ее в кабинет. –

Доктор сейчас… Садитесь.

Ванда опустилась в мягкое кресло.
«Так и скажу: дайте взаймы! – думала она. – Это прилично, по
тому что ведь он знаком со мной. Только вот если б горничная 
вышла отсюда. При горничной неловко… И зачем она тут стоит?»

Минут через пять отворилась дверь, и вошел Финкель, высокий 

черномазый выкрест с жирными щеками и с глазами навыкате. 
Щеки, глаза, живот, толстые бедра – все это у него было так сыто, 
противно, сурово. В «Ренессансе» и в Немецком клубе он обыкновенно бывал навеселе, много тратил там на женщин и терпеливо 
сносил их шутки (например, когда Ванда вылила ему на голову 
пиво, то он только улыбнулся и погрозил пальцем); теперь же он 
имел хмурый, сонный вид и глядел важно, холодно, как начальник, 
и что-то жевал.

– Что прикажете? – спросил он, не глядя на Ванду.
Ванда поглядела на серьезное лицо горничной, на сытую фигу
ру Финкеля, который, по-видимому, не узнавал ее, и покраснела…

– Что прикажете? – повторил зубной врач уже с раздражением.
– Зу… зубы болят… – прошептала Ванда.
– Ага… Какие зубы? Где?
Ванда вспомнила, что у нее есть один зуб с дуплом.
– Внизу направо… – сказала она.
– Гм!.. Раскрывайте рот.
Финкель нахмурился, задержал дыхание и стал рассматривать 

больной зуб.

– Больно? – спросил он, ковыряя в зубе какой-то железкой.

– Больно… – солгала Ванда. «Напомнить ему, – думала она, –

так он наверное бы узнал… Но… горничная! Зачем она тут стоит?»

Финкель вдруг засопел, как паровоз, прямо ей в рот и сказал:
– Я не советую вам плюмбуровать его… Из етова зуба вам ни
какого пользы, все равно.

Поковыряв еще немножко в зубе и опачкав губы и десны Ванды 

табачными пальцами, он опять задержал дыхание и полез ей в рот 
с чем-то холодным… Ванда вдруг почувствовала страшную боль, 
вскрикнула и схватила за руку Финкеля.

– Ничего, ничего… – бормотал он. – Вы не пугайтесь… Из этим 

зубом все равно мало толку. Надо быть храброй.

И табачные окровавленные пальцы поднесли к ее глазам вы
рванный зуб, а горничная подошла и подставила к ее рту чашку.

– Дома вы холодной водой рот полоскайте… – сказал Финкель, 

– и тогда кровь остановится…

Он стоял перед ней в позе человека, который ждет, когда же на
конец уйдут, оставят его в покое…

– Прощайте… – сказала она, поворачиваясь к двери.
– Гм!.. А кто же мне заплатит за работу? – спросил смеющимся 

голосом Финкель.

– Ах, да… – вспомнила Ванда, покраснела и подала выкресту 

рубль, вырученный ею за кольцо с бирюзой.

Выйдя на улицу, она чувствовала еще больший стыд, чем преж
де, но теперь уж ей было стыдно не бедности. Она уже не замечала, что на ней нет высокой шляпы и модной кофточки. Шла она по 
улице, плевала кровью, и каждый красный плевок говорил ей об ее 
жизни, нехорошей, тяжелой жизни, о тех оскорблениях, какие она 
переносила и еще будет переносить завтра, через неделю, через год 
– всю жизнь, до самой смерти…

– О, как это страшно! – шептала она. – Как ужасно, боже мой!
Впрочем, на другой день она уже была в «Ренесансе» и танце
вала там. На ней была новая громадная красная шляпа, новая модная кофточка и туфли бронзового цвета. И ужином угощал ее молодой купец, приезжий из Казани.