Эпистемология и философия науки, 2005, том 6, №4


  ПИСТЕМОЛОГИЯ



 ИЛОСОФИЯ НАУКИ





Ежеквартальный журнал 2005, T.VI, №4






Институт философии Российской Академии наук

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ




ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ

EPISTEMOLOGY & PHILOSOPHY OF SCIENCE

T. VI, № 4



Научно-теоретический журнал по общей методологии науки, теории познания и когнитивным наукам











«канон +» РООИ «Реабилитация» Москва 2005

                Оглавление





Редакционная статья

Контекстуализм как методологическая программа.....   5
   И. Т. Касавин


Академия


Абдукция и методология научного поиска............ 18
   Г. И. Рузавин

       Гибридная психология: союз дискурс-анализа с нейронаукой .................................. 38
          Ром Харре

Г*1 П .                       'л      '                   
    Карл Поппер и XXI век.............................. 64

А. Л. Никифоров

       Как критиковать «критический рационализм»......... 78
          В. Н. Порус
       Апология сэра Карла.............................   85
          М. А. Розов

       А. Л. Никифоров против Карла Поппера:
          останутся ли идеи и теории Поппера в XXI и последующих веках?..........................дз
          В. Н. Садовский
       Ответ на «критику».............................. 98
          А. Л. Никифоров

     Кафедра                         
Н'*> Тема «Наука и вненаучное знание»

в курсе философии науки..................100
Н. И. Мартишина

 Паноре                                            
 Последний Звенигород:                             
 рациональность под прицелом ...................118
 В. П. Визгин                                      

Междисциплинарные исследования


Сознание как когнитивная способность...............144

          И. П. Меркулов

2

  Case-studies                               1                                                                    
  Вернер Гейзенберг: философия науки в контексте                                                                  
  исторической судьбы ученого (Часть /Г)...........159                                                            
  Н. Ф. Овчинников                                                                                                
  Энциклопедия                                                                                                    
  Обсуждаем статью «Воображение».................. 173                                                            
  В. П. Филатов, И. П. Фарман,                                                                                    
  М. А Кукарцева, В. В. Селиванов                                                                                 
  Контекст                                I                                                                       
                                                                                                                  
  Антропная или кармическая альтернатива:                                                                         
  модернизация научно-религиозного дуализма                                                                       
  для XXI века. (Часть /)...........................181                                                           
  Стив Фуллер (Великобритания)                                                                                    
  Симпозиум                            I                                                                          
  Научно-практическая конференция                                                                                 
  «Проблемы преподавания логики и дисциплин                                                                       
  логического цикла» (13---14 мая 2004 г., Киев).                                                                 
  Заметки участника...............................192                                                             
  К. А. Михайлов                                                                                                  
  Всероссийская междисциплинарная конференция                                                                     
  «Философия искусственного интеллекта»                                                                           
  (17-19 января 2005 г., Москва)......................196                                                         
  И. Н. Карицкий                                                                                                  
  Мастер-класс преподавателя                                                                                      
  Квантовая теория и проблема сознания.                                                                           
  (Перспектива междисциплинарного сотрудничества) 204                                                             
  В. Г. Буданов, И. А. Герасимова, М. А. Плохова                                                                  
  1 Архив                                                                                                         
  Неосознанное поражение:                                                                                         
  критический пункт в развитии доктрины                                                                           
  логического позитивизма........................223                                                              
  А. Л. Никифоров                                                                                                 
  Протокольные предложения........................226                                                             
  Отто Нейрат                                                                                                     
  ' ■ - -                                                                                                        1
  Новосибирский государственный университет:                                                                      
  проблематика философии науки и эпистемологии                                                                    

235

в диссертациях 2000-2002 гг.
Л. С. Сычева

3

*■4^***^  . Новые и                                             
          Научное знание:                                       
          единство методологии.......................... 239    
          В. Б. Устьянцев, В. П. Барышков                       
          Философия науки в контексте современных               
          теоретико-познавательных идей.................242     
          В. А. Бажанов                                         
          Новые книги по эпистемологии                          
          на немецком языке............................247      
          А. Ю. Антоновский                                     
Е                                                               
          Памяти                                                
          Валерия Павловича Кохановского................ 251    
          Contents.......................................... 252

        Наши авторы.......
Памятка для авторов Подписка..........


253
254
255

      Публикуемые материалы прошли процедуру рецензирования и экспертного отбора.

        Редколлегия журнала                                                    
I : т ■ И. Т. Касавин (главный редактор), А. Ю. Антоновский (ответственный     
        секретарь), В. И. Аршинов, В. Г. Горохов, Д. И. Дубровский, В. А. Кол- 
        паков, Н. И. Кузнецова (Институт истории естествознания и техники РАН),
        И. К. Лисеев, Л. А. Микешина (Московский педагогический государ-       
        ственный университет), А. Л. Никифоров, А. П. Огурцов, В. Н. Порус (за        меститель главного редактора, Государственный университет - Высшая     
        школа экономики), В. Л. Рабинович (Институт культурологии Министерст-  
        ва культуры), В. П. Филатов (Российский государственный гуманитарный   
        университет).                                                          
        Международный редакционно-издательский совет                           
        В. С. Степин (председатель), П. П. Гайденко, И. Т. Касавин (заместитель
        председателя), В. А. Лекторский, X. Ленк (Германия), X. Позер (Герма-  
        ния), Е. Рада Гарсия (Испания), Т. Рокмор (США), Г. Фоллмер (Германия),
        С. Фуллер (Великобритания), Р. Харре (Великобритания), К. Хюбнер       
        (Германия), Д. С. Чернавский.                                          
        Региональный редакционный совет                                        
        В. А. Бажанов (Ульяновск), Н. В. Бряник (Екатеринбург), А. Г. Егоров   
        (Смоленск), Т. Г. Лешкевич (Ростов-на-Дону), Н. И. Мартишина (Омск),   
        М. Ю. Опенков (Архангельск), Ю. М, Сердюков (Хабаровск), Л. С. Сыче-   
        ва (Новосибирск), И. В. Черникова (Томск), М. В. Шугуров (Саратов),    
        С. П. Щавелев (Курск), Ю. М. Шилков (Санкт-Петербург).                 

   © 2005 Институт философии РАН. Все права защищены.


4

  ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, Т. VI, № 4






 "W" />

онтекстуализм как методологическая программа¹


И. Т. КАСАВИН


1. Неочевидность контекста

Осознание природы и следствий лингвистического поворота в эпистемологии предполагает фокусирование на том историческом по своему значению моменте, когда произошло «крушение Вавилонской башни» - осознание непреодолимого различия национальных языков. Этот момент, многократно повторявшийся в истории, знаменует собой разрыв семантического пространства. Как ни странно, причина такого разрыва - вовсе не очередной этап социальной или национальной дифференциации. Наоборот, это случается в периоды активного межгруппового взаимодействия, когда нарушаются групповые границы и происходит невыносимое для человека смешение несовместимого. Возможно, что этапы развития герменевтического метода соотносимы с такими ситуациями, когда локальный язык (греческий, латынь или какой-либо еще²) приобре

      ¹ Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, грант 03-03-00647а.
       Наверное, индологи и китаисты могут привести немало примеров тому из истории санскрита и древнекитайского языка.

редакционная стать ■

5

И. Т. КАСАВИН

       тает транснациональное звучание. Именно тогда контекст познания и 1'’> выражения, ранее не подвергавшийся вопросам и сомнениям, утра-чивает очевидность. Так, юридическая герменевтика возникает в эпо-ху резкой экспансии Рима на сопредельные регионы как проявление ffife необходимости применить римские законы на иной социальной и культурной почве. Формирование библейской экзегетики отражает собой распространение христианства среди языческих народов. Каб-балистический и схоластический методы истолкования священных J® текстов приобретают популярность в эпоху крестовых походов, феодальных войн и глобальных миграций. Рождение филологической герменевтики созвучно «открытию Востока» Европой, возникновению I этнографии и буржуазным революциям, разрушившим социальные = | границы. Именно в такие моменты слова утрачивали привычное при-|      менение, появлялась необходимость в истолковании, и звучали фра 11    зы типа «Значение слова - это его употребление», «Смысл слова
 JI производен от его контекста».
  :        Философская герменевтика с ее настойчивым вслушиванием в
  ! язык вызывается к жизни осознанием того обстоятельства, что язык -вовсе не беспроблемное средство самовыражения и коммуникации, но сложный, саморазвивающийся объект, для вхождения в контакт с которым требуется особое искусство. Данная сложность языка высвечивается особенно ярко, когда его социальные и культурные контексты утрачивают прежнюю очевидность. Указание на контекстуальную относительность слова или фразы отныне превращается в методологическую максиму, ибо язык живет во множестве взаимопересекаю-щихся, равно легальных, хотя и по-своему значимых, в разной степени денотативных и коннотативных контекстов.
           Понятие контекста оказалось, помимо всего прочего, серьезной проблемой для классической эпистемологии. В своих истоках она представляла собой идеологическое провозвестие формирующегося эмпирического естествознания Нового времени и была направлена на ™ оправдание его идейной и институциональной самостоятельности. В J дальнейшем классическая эпистемология воодушевлялась успехами S науки и культивировала растущие иллюзии, касающиеся роли науки в О общественном прогрессе. Применительно же к философскому анали-■ зу знания эпистемологическая классика содержала максиму, согласно которой основания и критерии достоверности и объективности знания могут быть обнаружены в нем самом. Казалось, что достаточно лишь осуществить соответствующую аналитическую работу и в структуре знания будут найдены те самые абсолютные, базисные элементы, которые позволят дать окончательное обоснование знания, открыть тайну его истинности. Эта программа, получившая название эпистемологического фундаментализма, была по-разному сформулирова

[редакци

6

КОНТЕКСТУАЛИЗМ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА

на Декартом и Локком и в дальнейшем воспроизводилась вплоть до XX в.³. В качестве абсолютного основания знания последовательно избирались интеллектуальная интуиция, чувственные впечатления, априорные структуры, чистый опыт, нейтральный язык наблюдения и т.п. Нельзя сказать, что программа фундаментализма в эпистемологии оказалась совершенно бесплодной. Напротив, в ее рамках был разработан целый ряд тонких аналитических процедур, позволяющих достичь высокого внутреннего совершенства знания и обеспечить его обоснованность. Однако поиски абсолютного основания знания в нем самом потерпели крах, что сделало юмовский скептицизм едва ли не самой распространенной эпистемологической установкой.
   Одновременно с крушением фундаменталистских надежд обнаружила свою несостоятельность еще одна максима классической теории познания - так называемый тезис эпистемологической исключительности науки⁴. Он предполагал рассмотрение науки как особого, высшего вида знания, который не просто наиболее совершенен в себе и для себя, но и представляет собой образец для всех иных видов знания, а также их беспристрастного судью. Поскольку же объективность и адекватность науки оказались ограничены набором свойственных ей же самой экспериментальных и технических процедур, то и научное знание утратило универсальность и обрело свое место в многообразии локальных «когнитивных практик». Тем самым наука расставалась с социальной и идеологической нейтральностью, а смысл и значение ее положений предстояло понять путем обращения к чему-то иному. Неклассическая эпистемология, нередко рассматривая аналитическую строгость как признак дурного тона и скучного стиля, не озаботилась тем, чтобы оформить данное непроясненное «иное» в концептуально проработанную и структурно расчлененную целостность. Вместо этого она позаимствовала в социально-гуманитарных науках термин «контекст», и отсылка к контексту стала отныне способом едва ли не универсального обоснования зна
    ³ Параллельно эпистемологическому фундаментализму развивалась и программа «онтологического фундаментализма», берущая начало с Античности (Платон, Лейбниц, Гегель, Уайтхед). Она связывала совершенство знания с его укорененностью в определенных структурах бытия. Современный контекстуализм является также версией онтологизма, однако само бытие уграчивает монолитность и обретает, напротив, локальную конкретность, наполненность жизненным многообразием.

    ⁴ Понятие эпистемологической исключительности науки («special epistemological status of science») было сформулировано в философии и социологии науки второй половины XX в. (П. Фейерабенд, Б. Барнс, Д. Блур, М. Малкей).

[редакционная стать

И. Т. КАСАВИН

редакционная статьр

ния. Характерно, что тем самым и эпистемология, и философия науки избавились от столь надоевшей им исключительности и стерильности, и дисциплинарные границы, отделявшие их от бурно развивающихся наук о познании⁵, стали стремительно расплываться. Одновременно происходила и утрата философской критической позиции в отношении смежных наук, с которыми шел активный обмен образами, гипотезами и аналогиями. Проблематичность контекста, необходимость поставить его под вопрос и подвергнуть критическому анализу новые средства обоснования знания еще долгое время оставались неосознанными. Впрочем, только снижение критической рефлексии и того, что аналитические философы называют «эпистемиче-скими критериями», позволило двигаться по пути междисциплинарного синтеза. И лишь явная угроза исчезновения философской эпистемологии как дисциплины заставило, в конце концов, задуматься о его сфер'¹ и границах. Но для этого предстояло основательно разобраться в достоинствах и недостатках междисциплинарной методологической программа контекстуализма, проанализировать его типы.

2. Типы КОНТЕКСТОВ

   Антропологический поворот и соответствующая ему эпистемологическая программа в феноменологии нашли выражение в понятии «жизненный мир»⁶. Аналогичная программа герменевтики, выразившая собой лингвистический поворот, строится вокруг понятий понимания и интерпретации, прояснение которых осуществляется путем обращения к казалось бы самоочевидному понятию «контекст». Эта программа, впрочем, не ограничивается герменевтикой, обнаруживая выраженную тенденцию к междисциплинарности. Понятие контекста вошло в устойчивый оборот в эпистемологии, лингвистике, социальной антропологии, психологии, истории науки, когнитивистике, истории философии и даже теологии. Соответственно можно говорить о различных типах контекстуализма, которые соотносятся и взаимодей


   ⁵ «Науки о познании» - более широкий по объему термин, чем «когнитивные науки», поскольку включает, наряду с когнитивной психологией и лингвистикой, логикой, нейрофизиологией и компьютерными науками, также историю, социологию и психологию науки. К наукам о познании относятся, помимо этого, обширные области лингвистики и филологии вообще, общей психологии и психологии личности, социальной и культурной антропологии (когнитивной антропологии), культурологии, социологии знания (когнитивной социологии).

   ⁶ См.: Касавин И.Т. Мир науки и жизненный мир // Эпистемология и философия науки. 2005. № 2.

8

КОНТЕКСТУАЛИЗМ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА

ствуют друг с другом. Однако анализ даже некоторых из них показывает, что понятие контекста во многом остается непроясненным; оно не только не самоочевидно, но представляет собой серьезную проблему.

Контекст в герменевтике                                           |

    Следует подчеркнуть, что в рамках герменевтики понятие контек-ста не получает эксплицитной тематизации. Однако проблематика индивидуальности говорящего и понимающего (Ф. Шлейермахер), время и временность в экзистенциальном проекте (М. Хайдеггер), история, традиция и язык герменевтического опыта (Х.-Г. Гадамер) - все эти концепции артикулируют «контексты» герменевтического субъекта, которые при всех различиях аналогичны известным понятиям теоретической лингвистики.
    «Всякий акт понимания есть оборачивание акта речи» - так звучит известная формула Шлейермахера⁷. Герменевтика призвана показать, как данные на уровне языка значения слов в процессе речевого < использования и понимания конкретизируются и превращаются в смыслы. Шлейермахер различает два процесса истолкования. ; «Грамматическая», или «объективная», интерпретация состоит в лин- j гвистическом истолковании языковой формы текста, в анализе правильного применения слова, в выявлении подлинного авторского смысла. «Техническая» («психологическая», «субъективная») призвана раскрыть личность автора в ее специфичности и его стиль как единство языка и представлений⁸, осуществить «превращение» интерпретатора в автора. Вторые контексты, связанные с позицией интерпретатора, суть присущие ему специфические условия и предпосылки (индивидуальное знание, языковый талант, талант знания человеческих особенностей). Первые контексты открываются в самом процессе истолкования, который направлен на то, чтобы в круговороте целого и части попытаться понять стихию языка из его внешних взаимосвязей, и наоборот. В языке конструируются непосредственные контексты текста и с помощью языка реконструируются его опосредованные предпосылки и контексты. Контексты, создавая смысл текста, только и обнаруживают сам текст.
    Гадамер формулирует понятие герменевтической ситуации и принцип влияния истории (Wirkungsgeschichte); в них выражается историчность контекстов, обеспечивающих понимание. «Wirkungsgeschichte» определяется им как столкновение традиций предмета


     ⁷ См.: Schleiermacher F.D.E. Hermeneutik. Heidelberg, 1959. S. 80.

     ⁸ Ibid. S. 108.

редакционная стать£

И. Т. КАСАВИН

с индивидуальной историчностью интерпретатора. Ситуация представляет собой место, ограничивающее возможности зрения. То, что может быть увидено, - это горизонт, круг зрения, включающий и ограничивающий все, что можно увидеть из данного пункта⁹. Язык, по Га-дамеру, есть основа всякого опыта. Историчность и конечность языка определяют не только наш доступ к миру; в языке получают осмысленный образ традиции, в которых мы встречаемся со всякого рода историчностью, а также герменевтические ситуации, в которые мы встроены. «Бытие, доступное пониманию, есть язык» - так звучит формула Гадамера¹⁰. Итак, традиция, влияние истории, горизонт, герменевтическая ситуация, язык суть те контексты, в которых производятся смыслы и осуществляется герменевтический опыт, ичи процесс познания феноменов культуры.

Контекст в аналитической традиции

   Проблема контекста, являясь герменевтической проблемой, в то же время не ограничена континентальной (немецкоязычной) герменевтической традицией. Понятая как философия языка герменевтика получает распространение и в аналитической (лингвистической) философии, для которой понятие контекста оказывается столь же значимым. Современные аналитические дискуссии по проблеме контекста производны от столкновения трех влиятельных концепций. Последние обычно ассоциируются с Д. Юмом (скептицизм), с Дж. Муром (здравый смысл) и с Л. Витгенштейном (идея контекста). Контекстуа-лизм подчеркивает зависимость смысла и значения единиц языка от включенности в синтаксические, семантические и прагматические системы, от ситуации употребления, культуры и истории. Скептицизм доводит программу контекстуализма до крайне релятивистских следствий. Философия здравого смысла, напротив, отрицает необходимость контекстуального подхода. Современный эпистемологический контекстуализм возник, таким образом, как ответ на скептическое отрицание возможности знания мира вокруг нас и на упрощенное



   ⁹ Гуссерль придавал термину «горизонт» другой смысл. Это - выступающая в интенциональной связи с миром пространственно-временная неопределенность среды (Umgebung), окружения, в котором тематизиру-ется и тем самым определяется воспринимаемое и переживаемое. См.: Husserl Е. Ideen zu einer reinen Phanomenologie und phanomcnologischen Philosophic. Buch I. Haag, 1913/1950. S. 58.

    ¹⁰ Gadamer H.-G. Wahrheit und Methode. Grundziige einer philo-sophischcn Hermeneutik. Tubingen, 1975. S. 450. В неточном русском переводе - «Бытие, которое может быть понято, есть язык» (Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М., 1988. С. 548).

10

КОНТЕКСТУ АЛИЗМ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА

обоснование возможности такого знания. Контекстуализм в его современной аналитической версии стремится найти точки соприкосновения со скептицизмом и одновременно показать правомерность повседневного познания. Делается это путем выделения разных контекстов рассуждения и различия соответствующих им эпистемических критериев (более сильных и более слабых). Конфликт этих трех позиций, таким образом, имеет мнимый характер, или, точнее, обязан динамике нашего знания¹¹.



Контекст в психологии


   Одним из первых психологов, осознавшим значение контекста в познании, был Карл Бюлер. Он сформулировал «теорию окрестности», или языкового окружения (Umfeldtheorie): «Не нужно быть специалистом, дабы понять, что важнейшая и наиболее значимая окрестность языкового знака представлена его контекстом; единичное являет себя в связи с другими себе подобными, и эта связь выступает в качестве окрестности, наполненной динамикой и влиянием»¹². Здесь Бюлер обнаруживает свою приверженность гештальттеоретической парадигме, согласно которой единичные элементы образуют изменчивые целостности и переживаются в контексте последних. Перенос гештальттеории из психологии в теорию языка (из теории цвета было взято, в частности, понятие «поле» - Feld) означал, что отдельные языковые феномены рассматриваются не изолированно, но лишь в отношении к доминирующим над ними целостностям.
   Сходную позицию отстаивал примерно в то же время Л.С. Выготский: «Слово вбирает в себя, впитывает из всего контекста, в который оно вплетено, интеллектуальные и аффективные содержания и начинает значить больше и меньше, чем содержится в его значении, когда мы его рассматриваем изолированно и вне контекста: больше -потому что круг его значений расширяется, приобретая еще целый ряд зон, наполненных новым содержанием; меньше - потому, что абстрактное значение слова ограничивается и сужается тем, что слово означает только в данном контексте... В этом отношении смысл слова является неисчерпаемым... Слово приобретает свой смысл только во фразе, сама фраза приобретает смысл только в контексте абза


     ¹¹ См.: DeRose К. Solving the Skeptical Problem // DeRose К., Warfield T.A. (Eds.). Skepticism: A Contemporary Reader. Oxford, 1999.
        Buhler K. Sprachtheorie. Die Darstcllungsfunktion der Sprache.
Stuitgart, 1934/1965. S. 155.

[редакционная стать^]

11

И. Т. КАСАВИН

ца, абзац - в контексте книги, книга - в контексте всего творчества автора»¹³.
   Современный контекстуализм в когнитивистски ориентированной психологии¹⁴ нередко представляет собой заимствование из философии науки. Так, в частности, реляционная теория фреймов (RFT) основана на функциональном контекстуализме, как он формулируется Гиффордом и Хэйесом¹⁵. Функциональный контекстуализм развивается в русле философского прагматизма и характеризуется своей базисной метафорой и критерием истины¹⁶. Базисная метафора служит главной аналогией, с помощью которой теоретик подходит к пониманию мира, а критерий истины дает основу для оценки состоятельности анализа.
   Базисная метафора контекстуализма есть текущее действие, понятое в своих структурно-функциональных деталях и во взаимоотношении с той системой, частью которой они являются. Это чтение книги, поедание бутерброда, преподавание в классе и т.п. Такие события - конкретные практические акты, которые «производятся кем-то в некоторых целях в некотором контексте»¹⁷. «Контекст» в данном смысле - это не просто физический, но исторический контекст -контекст-как-история, а не «контекст-как-место»¹⁸. Это употребление термина, полагает И. Моррис, ведет начало от понятия контекста Дж. Дьюи как «исторической ситуативности значения и функции поведения»¹⁹. Функция данного акта отражает собой влияние прошлых событий и служит для влияния на будущие события в постоянно изменяющейся, динамической манере. Исходя из этого, Пеппер рассматривает в качестве базисной метафоры контекстуализма понятие исторического события²⁰.

    ¹³ Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. М., 1956. С. 370.

    ¹⁴ Здесь мы не касаемся контекстуализма применительно к психоанализу и гуманистической психологии в целом, что представляет собой отдельную большую тему.

    ¹⁵ См.: Gifford E.V., Hayes S.C. Functional contextualism: A pragmatic philosophy for behavioral science // O’Donohue W., Kitchener R. (Eds.). Handbook of behaviorism. San Diego, 1999. P. 285-327; Hayes S.C. Analytic goals and the varieties of scientific contextualism // Hayes S.C. etc. (Eds.). Varieties of scientific contextualism. Reno, NV, 1993. P. 11-27.

     ¹⁶ Cm.: Pepper S.C. World hypotheses: A study in evidence. Berkeley, CA, 1942.

     ¹⁷ Reese H.W. Contextualism and dialectical materialism // Hayes S.C. etc. (Eds.). Varieties of scientific contextualism. P. 72.

     ¹ Morris E.K. Some reflections on contextualism, mechanism, and behavior analysis // The Psychological Record. 1997. Vol. 47. P. 529-542.

     ¹⁹ Ibid. P. 533.

     ²⁰ Cm.: Pepper S.C. Op. cit. P. 232.                    ' ’i :      <

12