Голос Безмолвия. Избранные статьи

ТРАДИЦИЯ, РЕЛИГИЯ, КУЛЬТУРА

Елена Петровна
Блаватская

ГОЛОС БЕЗМОЛВИЯ
• 
ИЗБРАННЫЕ СТАТЬИ

Москва
Издательство
«Новый Акрополь»
2012

Издание четвертое,
исправленное

УДК 21
ББК 86.4.426
Б 68

Серия «Традиция, религия, культура» основана в 1996 г.

Блаватская Е. П.
Голос Безмолвия. Избранные статьи / Перевод с
англ. — Изд. 4-е, испр. — М.: Издательство «Новый Ак ро поль», 2012. — 432 с.
ISBN 978-5-91896-035-6

В сборник вошли статьи величайшего мыслителя нового
времени Елены Петровны Блаватской, своей жизнью и трудами всколыхнувшей погрязший в материализме XIX век. 
Открывается сборник отрывками из индусской этической
«Книги Золотых Правил», с которой под названием «Голос
Безмолвия» впервые познакомила европейского читателя
Е. П. Бла ватская.  
В сборник также включены статьи, которые проясняют
слож ные аспекты традиционных учений: Каббалы, зороастризма, буддизма, алхимии. Для пытливого и непредвзятого ума
эти неизмеримо глубокие работы Е. П. Блаватской приоткроют многие тайны Природы и человека и станут первым этапом
на пути философского поиска.  
В качестве введения помещена статья основателя Меж ду народной классической философской школы «Новый Акро поль» Хорхе А. Ливраги, в которой живо и ярко представлен
образ Е.П.Б., этого удивительного человека, навсегда оставшегося загадкой.

УДК 21
ББК 86.4.426

ISBN 978-5-91896-035-6

© Перевод, составление.
«Новый Акрополь», 1999
© Издательство 
«Новый Акрополь», 2012

Б 68

Первые недели 1991 года я провел в Лондоне: я приехал на
про ходившую здесь традиционную встречу с руководителями «Нового Акрополя» Англии и Ирландии. 
Однажды, типичным лондонским утром, холодным и
дождливым, мы отправились на прогулку по одному из обычных наших маршрутов — на ярмарку «Портобелло», где мож но найти множество предметов старины, редкостей и изделий
ремесленников. Тогда-то мы и вспомнили, что на хо димся не далеко от того места, где расположен предпоследний в этом
мире дом, где жила Елена Петровна Блаватская (Е.П.Б.) и где
она написала большую часть монументального труда «Тайная Доктрина». 
Такси доставило нас к дверям дома № 17 по Лэнсдаун-роуд.
Этот район сегодня один из центральных, но остается
застроенным частными особняками и очень тихим; под ян варским моросящим дождем ко мне пришла мысль об этом
репортаже — о возможности обратиться сознанием на век
назад и посетить этот дом в то время, когда его знаменитая
обитательница еще жила здесь.
Но тогда все последующее является вымыслом? Возможно, и нет, хотя бы отчасти. Я сам этого не знаю, ибо я по нял, что между вымыслом и реальностью нет такой разницы, как мы себе представляем.

Хорхе Анхель Ливрага

ИНТЕРВЬЮ 
С ЕЛЕНОЙ ПЕТРОВНОЙ
БЛАВАТСКОЙ

5

Х. А. Ливрага. Интервью с Е. П. Блаватской

Одно из испытаний, которому подвергались акусматики — претенденты на первую ступень обучения в Пифагорейской школе, — заключалось в том, чтобы представить три
черные точки, нарисованные на белой доске. Испытание
проходил лишь тот, кто отвечал, что видит три черные
точки, но не те, кто говорил, что видит треугольник. Воображаемая связь между двумя предметами, подчас просто фантастическая, во многих случаях не является достоинством.
Истина более проста и прекрасна и не становится лучше от
чрезмерного объяснения. 
Однако я оставляю каждому свободу верить в то, во что
он хочет и может. 

* * *
...Экипаж доставляет меня к дверям того же дома № 17 по
Лэнсдаун-роуд. Погода стоит прекрасная, солнце, довольно
редко появляющееся над Лондоном, ярко освещает все
вокруг. 
Я знаю, что госпожа Блаватская ждет меня, и отмечаю,
что оказался слишком пунктуальным, поэтому медленно
прохожу к крыльцу и звоню в колокольчик бронзовым
молоточком. Входная дверь и фасад дома свежевыкрашены. 
Какая-то дама, вероятно, из прислуги, предлагает мне
пройти в крошечную прихожую; я вручаю ей визитную карточку, и она исчезает в боковой двери, объяснив, что госпожа Блаватская примет меня и я могу пройти. И там находится она — легенда. 
Е.П.Б. сидит в просторном рабочем кресле за столом
напротив большого и очень светлого окна; возле него расставлены столы, заваленные рукописями и стопками листов
с отпечатанным на машинке текстом. Она выглядит почти
так же, как на известных фотографиях, только более человечной и сердечной, и улыбается. Одета она очень скромно,
плечи покрыты несколькими темными платками с бахромой, кое-где цветной. Не переставая улыбаться, она протягивает мне пухлую руку; пальцы ее тонкие и очень нежные.
Я здороваюсь и говорю несколько положенных при этом

Х. А. Ливрага. Интервью с Е. П. Блаватской

7

слов, объясняя цель своего визита. Ее большие живые выпуклые глаза серого цвета смотрят на меня бесхитростно и с
любопытством. Думаю, что мое волнение, хотя и скрываемое, ее забавляет. Снова взяв уже основательно исписанный
толстый синий карандаш, она просит меня, сопровождая
сло ва жестом, подождать немного в этом просторном салоне, пока она закончит предложение из книги, которая будет
называться «Тайная Доктрина» и будет гораздо более объем ной, нежели «Разоблаченная Изида». Она с головой уходит
в работу. 
Комната в типичном для эпохи викторианском стиле,
довольно большая; в глаза бросаются многочисленные ма ленькие столики и этажерки, расставленные вокруг того ме ста, где сидит Е.П.Б. — уже очень больная, со следами водянки, придающей ее телу, некогда стройному, неестественную
полноту; создается впечатление, что она едва ли сумеет подняться с кресла. Я вижу ее сзади, обрамленную светом, льющимся из окна. За окном виден зеленый массив Холлэндпарка. 
Я осматриваю комнату, стараясь не шуметь. Дальняя
часть помещения занята пестрой коллекцией: книги, пергаменты, свитки из ткани, вероятно, с письменами, бронзовые
статуэтки с юга Индии, отобранные скорее из-за символики, нежели из-за древности или внешнего вида, ковры из
Адо ни, деревянные блюда из Морадабада, кашемировые
сал фетки, сенегальские изображения, на полу ковры из пал гатского волокна. Необычные фигурки неизвестного про исхождения, камни, какие-то маленькие окаменелости, со бранные во время путешествий по дальним странам и не
имеющие особой ценности, которые подходят скорее для
ка бинета старого лорда-путешественника, нежели знатной
русской дамы. 
Я не подозревал, что кресло Е.П.Б. вращающееся, — она
уже не работает спиной ко мне, а весело смотрит на меня,
ожидая, когда я закончу свой осмотр. Извинившись, я подхожу и сажусь на деревянный стул у полунакрытого стола в
двух метрах от нее, на который она мне указала. 

Х. А. Ливрага. Интервью с Е. П. Блаватской

По-прежнему улыбаясь и глядя мне в глаза, она предлагает несколько самодельных папирос, от которых я вежливо
отказываюсь. Она разминает одну из них пальцами и прикуривает от длинной деревянной спички. По комнате распространяется облачко дыма, запах которого напоминает запах
известных мне турецких папирос. 
Справа возникает фигура женщины, одетой в серое и
черное, которая с большим почтением приближается к нам и
что-то шепчет Е.П.Б. на ухо. 
— Графиня спрашивает, не желаете ли Вы чаю... Она мне
напомнила...
Услышав эти слова, я чувствую смущение и тут же вскакиваю: я не знал, кто была эта красивая служанка. 
Я отвечаю утвердительно, и, прежде чем я успеваю по благодарить ее соответствующим образом галантным и легким поклоном, — она удаляется в другую комнату. 
Я снова ощущаю веселый взгляд Е.П.Б. 
— Уж не подумали ли Вы, что это элементал появился
здесь? — ее улыбка совершенно лишает вопрос серьезности.
Но ее серые, как легкий туман, глаза, очень прозрачные, глядят на меня весьма живо и выразительно. Я не нахожу ничего иного, как остановить взгляд на серебряном колокольчике и припомнить те необычные явления, которые связывались
с Е.П.Б., например, такие, как звон колокольчика. За метив
мой взгляд, она объясняет, все еще забавляясь, что он служит лишь для вызова Констанс, графини, когда это требуется. Она добавляет, что эта видная госпожа — ее хороший
друг и прекрасная ученица, и не только ее ученица: она уже
могла бы входить в контакт с другими высокими Сущностями, если бы не была ежечасно поглощена заботой о ней. 
— Госпожа, простите меня за смущение... Я пришел, что бы сделать репортаж, но совершенно не знаю, с чего начать...
Уже одна мысль о том, что здесь находятся оригиналы рукописи «Тайной Доктрины», заставила меня полностью растерять все вопросы. 
— Успокойтесь и выпейте чаю. Я буду пить кофе, — говорит она, указывая на стол, о который я опираюсь рукой и на

котором теперь стоит полный серебряный прибор на подносе из корня орехового дерева, должно быть, тяжелый, хотя я
не заметил, чтобы кто-либо ставил его туда или входил в
комнату. Е.П.Б. перестает улыбаться и придвигает свой ко фе. Я почитаю за благо не быть бестактным и пью очень
горячий и душистый цейлонский чай.
— Увидев графиню Констанс Вахтмайстер в этой скромной роли и зная о том, как много представителей дворянства, генералов, академиков являются Вашими частыми
посетителями, я склонен думать, что Вы отдаете заметное
предпочтение самым высоким слоям общества. Но, с другой
стороны, мы знаем, что Вы предлагали дружбу и помощь
многим простым людям; особенно это касается индийцев...
Не могли бы Вы рассказать об этом? 
— Я прочитала кое-что из того, что Вы написали. Хотя за
прошедший век эволюционировал в действительности не
сам человек, а лишь его машины, средства передвижения и
связи, все же есть нечто, что манит его заглянуть в XIX век,
чтобы лучше понять его. Я родилась в 1831 году в России, в
провинциальном городке; с тех пор минуло уже более полувека. Время, в которое мне довелось жить, имело характерные особенности, которые Вам невозможно оценить. Даже в
Центральной Европе более половины населения было не грамотным, и очень малая его часть имела высшее образование. Социально-экономические условия, за известным ис ключением, предполагали совмещение знатности и образованности. И прежде всего это относилось к мужчинам
выс шего общества, поскольку нам, дамам, нужно было лишь
уметь говорить по-французски, играть на каком-нибудь му зыкальном инструменте и в совершенстве знать довольно
сложный церемониал этикета. Самое большее, на что могла
претендовать дама, это совершить какое-то путешествие или
иметь представление о живописи. Кроме того, тиражи книг
обычно были небольшими, а дорогие переплеты очень часто
делали их недоступными для тех, кто вынужден был жить
лишь на минимальный доход. Так как женщины очень редко
могли посещать университеты, они были вынуждены брать

9

Х. А. Ливрага. Интервью с Е. П. Блаватской

Х. А. Ливрага. Интервью с Е. П. Блаватской

уроки на дому, а недостаток публичных библиотек давал
большое преимущество тому, кто, подобно моей бабушке,
имел домашнюю библиотеку. Поверьте, человек в этом смыс ле далеко продвинулся в ХХ веке и достигнет еще большего,
по крайней мере в Европе, Северной Америке и таких крупных городах мира, как тот, из которого прибыли Вы. Необразованным останется лишь тот, кто не хочет быть образованным... Однако так было не всегда. 
— Вы, безусловно, восхваляете мудрость и познания
мно гих индийцев... 
— Да, в Индии в середине XIX века положение было
несколько иным, но в сущности тем же... Кастовая система
давала доступ к высшей культуре брахманам и лишь немногим кшатриям, а мудрецы, которых я упоминаю, это старые
монахи, имеющие доступ к немыслимым библиотекам или
традиционным учениям. Мои непосредственные Учителя
яв ляются принцами, потому что тогда, даже касательно фи зических характеристик расы, происхождение имело определенную связь с духовным развитием. Если Вы встретите,
например, носильщика, который умеет читать на санскрите,
то будьте уверены, что это один из учеников — ла ну — на
испытании, и, вероятнее всего, до недавнего времени он жил
во дворце. Кроме того, когда я была молодой, рабство — и
отнюдь не то, что было узаконено августейшими особами,
действительно существовало от Соединенных Штатов Америки до России. Эти люди с трудом могли просуществовать,
и, независимо от того, были они счастливыми или нет, очевидно, что у них не было ни времени, ни влечения к наукам,
будь то экзотерические или эзотерические... Только предрассудки, суеверия, знахарство... 
— Однако Вы с детства наладили отношения с этими
простыми и наивными людьми и, похоже, даже разделяете
их убеждения. Или я ошибаюсь? 
— Не во всем... Но то, что у них было догмами и фанатизмом, окрашенными «религиозным» страхом, для меня явилось поводом к исследованию оккультного. 
— Госпожа, мы все знаем Вас как Е.П.Б. Я не хотел бы